***
На завтрак Рэйко пришла раньше всех. Она не хотела вновь видеть, как шепчутся вокруг нее коллеги и замолкают, стоит ей подойти; слышать, как летят в спину смешки и чувствовать, как их взгляды колют, будто острые ножи. Был ли Ханамия с той японкой? Был ли с другой? Был ли один? Если хоть кто-нибудь задаст ей подобный вопрос, Рэйко не была уверена, что сдержит себя. Ей нужны силы, чтобы пережить новый день. Еда на вкус была картонной, но не из-за поваров – Рэйко механически жевала пищу лишь для того, чтобы не свалиться в голодный обморок где-нибудь посреди восхождения. «О, Хината была бы счастлива. - кисло подумала она, лениво роняя остатки на поднос. – Ненавижу ее. Ненавижу их всех». Внимание рассеянной и сонной девушки привлекло движение за окном – к воротам подъехала машина. Из нее вышли двое мужчин – в одном Рэйко узнала Имаёши, а второй... Сердце невольно ускорилось, а ладони мгновенно взмокли. Ханамия. В джинсах и свободной рубашке, с солнечными очками на голове, он выглядел беспечным и дружелюбным. Ослепительно дружелюбным, веселым и расслабленным. У Рэйко тошнота подошла к горлу при виде его довольного лица. Она скривилась и сжала бумажный стаканчик в руке. В голове взвился вихрь мыслей, тут же взрываясь болью и гулом. «Почему ты такой счастливый?» «Где тебя носило ночью?» «Какого хера вообще происходит?!» Ханамия хлопнул Имаёши по плечу, и засмеялся. Мужчины вытащили из багажника рюкзаки, подзывая кого-то со стороны гостинцы жестами. Привычные золотые часы на руке Макото пускали солнечных зайчиков по капоту машины, когда он махал, и, глядя на его беззаботную белозубую улыбку, которую он никогда не дарил ей, Рэйко внезапно поняла, что ее трясет. Дрожащей рукой девушка залезла в карман толстовки, достала успокоительное, и отточенным движением выщелкнула из блистера таблетку, наскоро запивая ее остывшим кофе. Спустя несколько минут дыхание выровнялось, в груди осталась только тяжесть, а шум в голове сменился туманом и безразличием - таблетки начали действовать. Вытащив серебристую упаковку на свет, девушка внимательно уставилась на нее. В блистере осталось всего пять таблеток, и пять были выпиты. Всего десять штук – смертельная доза. «Хотя, если смешать пять таблеток с алкоголем…» - однажды Рэйко так и сделала. Ее откачали, долго промывали и прокапывали, но после этого отец перестал оскорблять и давать пощечины, и отправил к врачу-психотерапевту. Адам, психотерапевт, стал ее спасательным кругом. Депрессия – так называлась одна из волн, что почти утопили ее. Ханамия – так называлась другая. Панические атаки – третья… Даже отец, тот, кто должен был защищать и оберегать ее, стал частью того, что стремилось ее уничтожить. У Рэйко было слишком бурное море, и она барахталась в нем, как могла. Адам помог ей в нем выжить и выплыть, а затем научил быть кораблем. Рэйко убрала таблетки обратно в карман. На улице больше никого не было.***
Летнее солнце раздражающе слепило, выглядывая из-за деревьев, и Ёши поглубже натянула бейсболку. Подъем в горы оказался непростой задачей. Чем выше они забирались, тем сложнее давался каждый шаг; ноги были будто свинцовые. Рэйко очень жалела, что забросила свои тренировки, уныло тащась в хвосте. Радовало, что Софи шла наравне с ней, то и дело останавливаясь и обмахиваясь. А вот периодически мелькающая впереди алая ветровка Ханамии бесила. Вернее, бесило то, что эта ветровка была на Хинате – сам паук остался в футболке, выгодно обтянувшей фигуру. Хината то ли забыла свою, то ли испортила, то ли потеряла, – находящаяся далеко от них американка так и не поняла, - и галантным джентльменом выступил коммерческий директор, возле которого упорно терлась Ояма. «Благородная девушка в беде» - так назывался этот неуклюжий спектакль, однако, он принес свои плоды. Изредка Хината оборачивалась на них, отстающих, якобы с заботой, и пронзала Рэйко ядовито-насмешливым взглядом. - Что-то Хината сверлит тебя глазами, прямо оторваться не может. – Марсель помахала японке рукой, когда она повернулась в очередной раз. Та сразу же отвернулась, сделав вид, что ничего не было. – Что вы с ней не поделили? Ёши шумно выдохнула и остановилась. Софи встала рядом, пропуская коллег. Рэйко вытащила банку с энергетиком, сделала маленький глоток и тихо ответила: - Ханамию, похоже. Злорадствует, что мы расстались. Брови блондинки полезли на лоб. - А вы расстались? Американка пожала плечами и вновь сделала глоток. Алая ветровка и черная футболка шли рядом, Хината то и дело спотыкалась, и Ханамия подавал ей руку. Подружки Оямы рядом с ними восторгались его манерами и обходительностью, а сама японка висла на нем, насколько позволяли приличия. Ёши смотрела на них, отделенная десятками метров и вереницей шагающих друг за другом людей, и радовалась, что устала слишком сильно – иначе, до смерти бы забила эту суку. - Кажется, расстались. – голос дрогнул, и Рэйко откашлялась. – Я не знаю.***
На широком плато, где должны были проходить съемки, уже начали разворачивать лагерь, и Рэйко отправилась за палатками для себя и Софи. Блондинка, тем временем, активно искала помощников – устанавливать палатки ни она, ни американка не умели. Благородным рыцарем оказался справившийся со своей палаткой быстрее всех Кисе, и теперь со стороны почти всей женской половины лагеря на подруг-иностранок обрушилась волна неприязни и зависти. Марсель это только забавляло – что-то, а с мужчинами управляться она точно умела. Рэйко оставалось только отойти в сторону и наблюдать, как во имя помощи француженке их звезда рекламы ловко управляется со всеми этими креплениями, железными штуками и тканью. Американка уселась в походное кресло и открыла свой термос с горячим кофе. Софи и Кисе о чем-то перешучивались, откровенно флиртуя, и источали такую радость, что к ним невольно начались тянуться люди. Преимущественно, мужчины, но так даже было лучше. Рэйко пила кофе, изредка кому-то отвечала, и изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону, где обустраивалась Хината. Ханамия, естественно, был там. Он вернул себе ветровку, и теперь это ярко-красное пятно упорно маячило в поле зрения американки, привлекая к себе внимание, куда бы она не повернулась. Ояма рядом с ним порхала, будто это не она сейчас взбиралась на гору с тяжеленым рюкзаком на спине. У Ёши руки и ноги отваливались, и ломило спину, а эта сучка была так бодра, словно по улице прогулялась. Американка скривилась и щедро отпила из термоса, радуясь, что додумалась добавить в кофе немного алкоголя. Не так много, чтобы был запах, но достаточно, чтобы вытерпеть этот день. «Ханамия, Ханамия, Ханамия… Какой же ты красивый, ублюдок, когда хочешь кого-нибудь очаровать» - думала лениво развалившаяся на кресле девушка. Она так разомлела и глубоко задумалась, глядя на японца, что не заметила, как обернувшийся Макото уставился на нее в ответ. Ей потребовалось время, чтобы осознать, что паук ухмыляется. Фыркнув, девушка отвела взгляд. Вдалеке раздался голос Сакурая, призывающего коллег собраться для разделения на команды.***
Соревнование по поиску лент в горах оказалось выматывающим и неприятным. Рэйко вся извалялась в земле, к ее волосам прилипла куча мелких листьев и мусора, она натерла мозоль на ноге, да вдобавок их команда пришла одной из последних. - Как ты? – к американке подошла Марсель. Ёши закатила глаза и покачала головой. Ее потрепанный внешний вид говорил лучше любых слов. – Мы выиграли! – несколько неловко похвасталась француженка, указывая на сияющего от гордости Кисе. Рэйко выдавила из себя кислую улыбку и поздравила подругу. По счастливой случайности Софи угодила в команду с блондином и Сакураем, в то время как сама Ёши - с двумя малознакомыми девушками. У американки было мало опыта в подобных заданиях, у ее партнерш – тоже, судя по их поведению. То, что они вообще не заблудились и вышли обратно к лагерю, похоже, уже можно было считать победой. Наплевав на все условности, Ёши не выдержала и опустилась прямо на землю. Бросив рюкзак между ног, девушка снизу вверх посмотрела на Софи. Та заметно нервничала и постоянно отводила глаза, будто хотела сказать что-то, но не решалась. Рэйко хотелось подтолкнуть блондинку, спросить, в чем причина беспокойства, но она устала настолько, что даже рот открывать было лень. Ёши отвернулась и уставилась на пылающий вдалеке костер. Тело было тяжелым, руки и ноги гудели. Дико хотелось в душ, но такая роскошь будет готова только завтра, и то – для актеров. Вытащив из рюкзака влажные салфетки, девушка принялась медленно обтираться, пытаясь хоть так стать немного чище. «Трудности сближают» - кажется, такая идея была заложена во всем этом походе. Софи пробормотала что-то насчет важных дел и ушла в свою палатку. Рэйко не стала ее останавливать. Блондинка вела себя странно, но Ёши не хотела забивать себе этим голову - не сейчас, когда на душе, наконец, стало так спокойно. Ёши стиснула челюсти и поднялась на ноги. Сколько тут не сиди, все равно придется идти к остальным. Идти, разговаривать, улыбаться, притворяться, что их перешептывания ей безразличны, что ее не ранит их пренебрежение… Притворяться, что она не против всего мира, и что не видит, как коллеги смеются над ней. Притворяться, что она сильная. Отряхнув землю, Ёши закинула рюкзак на плечо и зашагала к палатке, автоматически натягивая на лицо улыбку. Все бурно обсуждали результаты соревнований, подбадривая друг друга или хваля. Рэйко прошла мимо обсуждающих, улыбаясь и стукая кулачком в ответ на протянутые кулаки. «Да-да, одна большая команда, а как же» - язвительно думала девушка, стараясь игнорировать взгляды. Поохав вместе со всеми над рассказом коллеги, как они продирались сквозь кусты, Ёши с чистой совестью извинилась и направилась к палатке дальше. Ее провожали странно-настороженные, любопытные и злорадствующие взгляды, но вымотавшаяся американка проигнорировала их, мечтая только о том, чтобы немного поспать. Мечта сбылась, и Рэйко едва не пропустила вечернее собрание. Ее растолкала Софи, заметившая, что Ёши так и не выбиралась из палатки на ужин. Американка с величайшим трудом разлепила глаза и выползла наружу, молясь, чтобы не встретить в таком виде Ханамию, или, того хуже, Хинату. Умывшись с помощью подруги и приведя себя в относительный порядок, Рэйко немного взбодрилась. Оглянувшись, она заметила, что их лагерь поредел. - А где все? – поинтересовалась американка, ежась от вечерней прохлады. - Директор Имаёши разрешил тем, кто выполнил свою часть работы, вернуться назад. – в голосе Софи отчетливо слышалась зависть. Блондинка сильнее закуталась в плед, который вытащила из палатки, и выглядела такой несчастной, что Ёши не выдержала, и обняла ее. Софи шмыгнула носом и прижалась к ней, заматывая в свой плед. Вдвоем стало теплее. – Я оставила тебе немного еды. - Спасибо. После собрания поем, иначе усну прямо там. - Имаёши-сан сказал, что завтра, когда соберут павильоны, мы сможем воспользоваться одной из гримерок. – Марсель снова шмыгнула носом. – Почему в этих дурацких горах вечером так холодно?! - Потому, что таковы законы природы. – раздался позади веселый голос, и к ним подошел Кисе. В отличие от девушек, красавчик Рёта был в теплой ветровке, предназначенной именно для походов по горам. Рэйко, одетая в толстовку, оценила уровень подготовки блондина. - Наверное, это не первый Ваш поход в горы? Кисе кивнул. - Японцы, что с них взять. – фыркнула Марсель, и улыбнулась, сглаживая грубость. - В детстве мы часто ходили в горы с семьей, и сейчас я все еще поддерживаю эту традицию. У нас принято заботиться о своем здоровье. – блондин подмигнул девушкам. – Правда, горы – не самое простое место. Всегда можно получить травму, даже сегодня ваша коллега… Ояма-сан, кажется?.. упала и подвернула ногу, и хорошо, что… - Хината подвернула ногу? – удивилась Рэйко, посмотрев на блондинку. Софи пожала плечами и сделала виноватое лицо. - Я хотела тебе сказать, но… - Какая… жалость. – американка приложила максимум усилий, чтобы придать лицу сочувствующее выражение взамен искреннего и жгучего злорадства. – Надеюсь, ничего страшного не случится. Рёта улыбнулся, и на его щеках заиграли очаровательные ямочки. - Не думаю. Ей вовремя оказали помощь. Ёши изобразила беспокойство, и больше к теме Хинаты не возвращалась, опасаясь выдать свои настоящие чувства.***
После вечернего собрания и обсуждения планов на завтра, Рэйко взяла свой ужин и присоединилась к немногочисленным коллегам, жарящим на костре зефир. Огонь согревал людей, собравшихся вокруг, и атмосфера была такой умиротворенной, что американка смогла, наконец, немного расслабиться. Щедрый менеджер Сакурай угощал оставшихся заранее заготовленным пивом, и девушка с удовольствием присоединилась к ним. Кисе рассказывал смешные истории из их общего прошлого, Сакурай краснел и извинялся, но благодаря блондину все это выглядело скорее забавным, чем обидным. Рэйко, прикорнув на складном стульчике, исподтишка разглядывала Рёту, прикрыв глаза. Этот парень был по-настоящему красив, - словно картинка с открытки, - добр, с чувством юмора, и его золотистые волосы очень красиво блестели в свете костра. Неудивительно, что столько женщин влюблялись в него. Возможно, даже Рэйко стала бы одной из них, если бы не… Девушка вздохнула и допила свое пиво. Натянулакапюшон толстовки на голову, подтянула к себе ноги и укрылась пледом. Сегодняшний день был тяжелым и полным испытаний. Весь путь соревнования, который они прошли в поисках разноцветных ленточек, Ёшивара думала об отце. Она очень боялась, и одновременно с этим хотела, чтобы отец позвонил. Они не общались все время, что она была в Японии, но это не было для девушки в новинку – Кен часто игнорировал ее, с головой уйдя в заботы о компании. И со временем Рэйко научилась отвечать ему тем же, сосредоточившись на своей жизни. Но сейчас ее жизнь слишком сильно пересеклась с его планами. Жениха для нее выбирал отец. Ёшивара Кен и отец Джейсона были давними бизнес-партнерами, и то, что помолвка разорвана, наверняка сказалось на их отношениях. Будет ли отец заставлять ее возобновить помолвку? Правду ли говорил Джейсон, когда сказал об инфаркте, или хотел напугать ее? Почему отец недоступен? Он вообще еще жив? Рэйко вздохнула. Она запретила себе думать о том, как повернулась бы ее жизнь, если бы она отказалась от стажировки в Японии. Запретила – и все же иногда думала. Гадала, фантазировала, сожалела. Но от сожалений никогда нет пользы, они лишь разъедают рану, делая ее еще глубже. Девушка смяла банку и посмотрела на мужчин. Кисе и Сакурай активно жестикулировали, о чем-то горячо споря. У Сакурая изрядно порозовели щеки – то ли от эмоций, то ли от выпитого алкоголя. Рэйко невольно дотронулась до своей щеки – кожа была прохладной. Спрятав руки в длинные рукава толстовки, она зябко поежилась. Лето в этом месте словно бы отступало с каждой секундой, уступая горным законам. Воздух вокруг был пронзительно-холодным, каким-то колючим и кристально чистым - как это бывает на высоте. Чем сильнее опускалась на горы ночь, тем ниже падала температура, заставляя облачка пара вырываться изо рта людей, и таять в дрожащем сумраке надвигающейся ночи. «Если бы только я могла сейчас оказаться дома… - Рэйко прикрыла глаза, едва заметно покачивая головой. – Боже, я даже не думала, что буду когда-нибудь так сильно скучать по горячей ванной. Или по мягкому матрасу… Или по своей пижаме и тапочкам…» - Наслаждаешься? – шмыгнула носом подошедшая Софи. Француженку время от времени сотрясала дрожь, несмотря на два пледа, накинутых на плечи. Блондинка обхватила себя руками, но это мало помогало согреться. - Ага, наслаждаюсь. – Рэйко посмотрела на подругу снизу вверх, выразительно вскинув бровь. – Ты, я смотрю, тоже в восторге? - В неописуемом. – с непередаваемым выражением на лице Марсель закатила глаза. – Не против, если я рядом присяду? Рэйко пожала плечами, пряча нос под пледом. Ей было все равно, – сидеть одной, или с кем-то, - она в любом случае собиралась вскоре уйти в палатку. Софи истолковала этот жест как согласие, и тут же притащила второе кресло. Устроившись рядом с американкой, Марсель протянула руки к огню – словно на таком расстоянии он мог ее согреть…Словно в этом месте вообще хоть что-то могло их согреть. - Им нужно было предупреждать нас о том, чтобы одевались теплее. – недовольно буркнула Софи, пряча замерзшие руки в карманы. - Мне кажется, мы одни так сильно не подготовлены. – Рэйко оглянулась. Коллеги вокруг не выглядели мерзнущими, скорее, наоборот – все веселились и получали удовольствие. – Зато звезды здесь и правда волшебные. – американка задрала голову наверх, разглядывая россыпь сияющих точек в темном небе. – В Токио их не видно совсем, а тут… Будто рукой достать можно. - Рэйко, я должна тебе кое-что сказать. – блондинка выпалила слова одновременно с ней. Ёши удивленно посмотрела на подругу. Софи кусала губы и отводила глаза, явно не зная, как начать. – Помнишь, Кисе сегодня сказал, что Хината подвернула ногу? Рэйко насторожилась. - Да. Надеюсь, я не выдала своего злорадства? - Нет, дело не в этом… Понимаешь… Ох, как бы это сказать… В больницу Хината уехала вместе с Ханамией-саном. На миг вокруг повисла тишина, будто все звуки в мире смолкли. - О. Вот как. – Ёшивара уставилась на догорающий поодаль костер, над которым взвивались едва заметные искры. - Просто, понимаешь, это может совсем ничего не значить – Ханамия-сан все равно уезжал в город, и, вероятно, решил помочь подчиненной, ты же знаешь, какой он заботливый, и… Рэйко, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Ты меня пугаешь. - Да, Ханамия-сан очень заботливый. – американка горько улыбнулась. – Очень, очень заботливый. - И еще… Он нес ее на руках. - Прямо с горы? - Да. – Софи с тревогой смотрела на брюнетку. На лице Ёши красными всполохами играли блики костра, делая выражения лица абсолютно нечитаемым. – Ты бы слышала ее стоны – играла так, что можно Оскара вручать. - Зачем ты мне все это рассказываешь? – в голосе Рэйко прозвучала усталость. – Если ты думаешь, что это ничего не значит, зачем ты мне говоришь это, Софи? - Вокруг очень много слухов, Я беспокоюсь за тебя. И просто хочу, чтобы ты это знала. Пойми, mabiche – женщины в этом офисе хуже змей. Рэйко повернула голову. Пристальный взгляд синих глаз впился в лицо блондинки, изучая. - Ты ведь знаешь, что мы с Ханамией знакомы со школы? - Ну, ты упоминала как-то об этом. – осторожно отозвалась француженка. - Вокруг него всегда очень много слухов. И ты заблуждаешься, думая, что он любил меня. Вся эта лав-стори - ложь. Он пришел ко мне и шантажом заставил играть роль его возлюбленной. Между нами нет ничего, кроме лжи и ненависти. - Не может этого быть! – Софи была шокирована. Рэйко глухо рассмеялась с какой-то извращенной, жестокой радостью от признания: - Да, Софи, так и есть. Я говорила тебе – это не любовь. С самой школы он ненавидел меня и наслаждался моими унижениями, заставляя участвовать в его играх. Он мерзкий, жестокий и лживый, как и все, что ты видела в офисе. Каждое его слово, каждый подарок – ложь, ложь! Ему доставляет удовольствие вид моих страданий, он кайфует от этого… Ханамия – садист и психопат, - буквально выплюнула эти слова американка, кривя рот, - И, если Хината хочет занять мое место, я с радостью отдам ей его. Ты думала, меня взбесил его подарок? То, что это был кулон, а не кольцо? Серьезно?! Ты думаешь, эти пластыри, - Рэйко вскинула заклеенные руки, - из-за того, что я порезалась бумагой?! Он запер меня в своем номере, протащив по коридору за волосы… Знаешь, что это был за номер? Номер, в котором мы с Джейсоном занимались сексом после помолвки. Ты правда думаешь, что это совпадение? Ооо, только не с Ханамией! – Рэйко замолчала, переводя дыхание. Марсель сидела, ошарашенно глядя на подругу и молчала, не зная, что сказать. – Черт, прости. Я не хотела тебя… Ну, не знаю. В общем, прости. - Я не понимаю… - блондинка покачала головой. – Он был так нежен с тобой, и это было видно, такое невозможно сыграть! - Для господина Ханамии нет ничего невозможного. Он же чертов гений. Забыла? – горько усмехнулась Рэйко, закусывая губу. – Помнишь, после чего мы вообще сблизились? - Да, у тебя была паническая атака. – Софи задумчиво смотрела на подругу. Она так сильно была поражена словами Рэйко, что забыла о холоде и перестала дрожать. – Кажется, это тоже было как-то связано с господином Ханамией, верно? - Верно. – Рэйко сцепила руки в замок под пледом, вновь возвращаясь к уютной в своей замкнутости позе. – Я лечилась в клинике после нервного срыва и попыток суицида. И все это было из-за него. - Ты никогда не говорила этого раньше. - Я… боялась, наверное. Боялась, что ты не поймешь, или расскажешь всем, и все пойдет по новому кругу – все будет высмеивать меня, а Ханамия торжествовать. Боялась, что не смогу собраться снова, если это произойдет еще раз. Боялась, что он сделает еще хуже. - А сейчас? - Мне нечего терять. Я мечтала, что Ханамия оставит меня в покое, и он оставил. - И ты… рада? – француженка неуверенно взглянула на подругу. Брюнетка покачала опущенной головой. На ее щеках блестели слезы.