Западня для лисицы

      Цветочный храм* отменил Фестиваль Хризантем – в связи с погодными условиями не представлялось возможным устроить празднество. Ветер и дождь превратили заготовленные клумбы и цветы в довольно жалкое зрелище, одинокими лепестками плавающих в лужах и цветастым ковром устилающих мокрую землю под ногами. Даже алые тории** под гнетом серой пелены воды будто выцвели, напоминая не священные врата синтоисткого храма, а остатки разрушенных домов. Рэйко и Софи только и оставалось, что сфотографироваться на фоне известного арочного моста, возжечь благовония да написать парочку эма***, после повесив их на специальную стену для пожеланий в эмадо****. В такую погоду любоваться прекрасными видами Камейдо Тэндзин иностранкам пришлось лишь на картинках в интернете да на гравюрах «Сто знаменитых видов Эдо» японского художника – служители храма закрыли для посещений почти все павильоны.       Раздосадованные и недовольные девушки отправились снимать стресс в ближайший торговый центр.       И вот теперь Рэйко бесцельно шаталась по магазину косметики, дожидаясь, пока француженка истратит половину своей зарплаты на «жизненно-необходимые» помады и румяна. Внимание американки привлекла яркая вывеска парфюмерии, и от нечего делать она направилась туда. «Может, смогу так нанюхаться духов, что станет плохо, и хоть это заставит Софи свалить отсюда побыстрее» - мрачно усмехнулась про себя девушка, разглядывая яркие упаковки. Сладкие, цитрусовые, цветочные, шипровые - выбор был просто огромен. Радовало то, что в этом отделе были представлены не японские бренды, а зарубежные - американские, французские, итальянские и еще кучи других стран-производителей. Рэйко до смерти надоели почти не ощущающиеся японские духи, даже «Kenzo» со своим чрезмерным легким ароматом ее раздражали.       Марсель как-то возмутилась во время их прошлых прогулок по магазинам: «Женщины здесь пахнут, как ветерок, а не цветы. Такое издевательство над le parfum!», и Ёши была с ней полностью согласна. Японская этика незаметности и непричинения неудобств окружающим напрочь стирала женскую парфюмерную индивидуальность. Для американки, которая любила вкусные запахи, это было огромным минусом культуры Страны восходящего солнца.       Напротив женских ароматов располагались полки с мужским парфюмом, и взгляд брюнетки вдруг выцепил черный рифленый флакон. «Eau Sauvage. Dior» - значилось на нем. Рэйко подло захихикала, протягивая руку к ряду запакованных коробочек. Она знала, что «sauvage» в переводе с французского значило «дикий, бешеный», и было похоже на английское слово «savage»: дикарь, невоспитанный, грубый, жестокий человек.       И был в ее жизни кое-то, кому это слово подойдет, как нельзя лучше.       10 сентября              Сжимая ручку подарочного пакета, Рэйко задумчиво смотрела на дверь чужой квартиры. Ладонь отчего-то взмокла, словно ей было страшно встретиться с хозяином дома, но это не могло быть правдой – ведь дверь квартиры, перед которой она стояла, принадлежала Ханамии, а с ним девушка была очень близка, и не раз. И все же Ёши вот уже минут пять не решалась постучать…       «Просто уйти будет крайне глупо, Рэйко. - подначила саму себя брюнетка. – Отдам ему подарок, и все. Просто жест вежливости за все те разы, когда он платил за меня…». К тому же, смутную и тайную надежду вселяло отсутствие уверенности, что паук дома - американка пришла без звонка.       Собравшись с духом, Рэйко все же наступила на горло собственной робости и громко постучала. Минуту или около того не было никакого ответа, и девушка уже почти было развернулась, чтобы уйти, когда дверь все-таки распахнулась.       - Ты? – Ханамия выглядел удивленным. Он стоял на пороге в домашних штанах и растянутой майке, перекинув кухонное полотенце через плечо. От японца веяло таким уютом и расслабленностью, что Ёшивара даже моргнула, усомнившись в остроте своего зрения. – Чего хотела?       Недовольные нотки в голосе сразу вернули на место знакомого Макото, а поджатые губы окончательно подтвердили, что ей привиделось. Рэйко вскинула бровь, но не успела ничего сказать – из глубины квартиры раздалось странное шипение, Ханамия выругался и ринулся внутрь, бросив через плечо:       - Зайди!       Опешив от такого приветствия, девушка все же последовала приказу, хоть и не сразу. Она не ожидала, что японец встретит ее поцелуями, но и такого холодного приема не ждала. Стало немного обидно, но Ёши напомнила себе, что она пришла сюда лишь с целью отблагодарить, а к характеру мужчины шел бонусом хороший качественный секс. Большего ей и не нужно, поэтому на загоны Ханамии плевать, пока они оба получают то, что им нравится.       Переобувшись в элегантные гостевые тапочки, американка пошла на звук. Макото обнаружился на кухне: стоял у плиты, держа одной рукой крышку от сковородки наподобие щита, а другой переворачивал шкворчащее мясо. Судя по форме сковороды, ветке розмарина рядом и виду кусков мяса, Ханамия готовил стейки.       Ёши удивилась.       - Никогда не могла представить тебя в роли повара. – поделилась она мыслями, остановившись на границе входа в кухню.       Недооцененный кулинар хмыкнул.       - Значит, у тебя ограниченное воображение. Как и ожидалось, ничего нового.       Рэйко за его спиной закатила глаза.       - Кто-то не в духе, ммм? Может, мне уйти?       - Может, и уйти. Я сегодня не расположен к очередным скандалам. – Макото отложил крышку в сторону и сделал огонь тише, а затем обернулся к ней, прислонившись бедром к столешнице кухонного гарнитура, и скрестил руки на груди. От движения мышцы на его предплечьях заиграли. На теле Ханамии не было ни единого лишнего волоса или грамма жира, от чего его бледная ровная кожа казалась высеченной из мрамора. Глубокие темные глаза разглядывали непрошенную гостью, но лицо не выражало ни единой эмоции. –Так зачем ты пришла, Ёшивара?       Незваная гостья растерялась. Как-то не так она представляла сегодняшний вечер и встречу с пауком.       - Ну, вчера тебя не было…       - Я предупреждал тебя, что в пятницу не приду.       - Я помню. Ты ведь у нас важный директор, у тебя дела… – девушка наигранно хохотнула, подчеркивая, как мало уважения она имеет к его статусу. Однако, Ханамия ее шутку не поддержал.       - Мы с матерью были на могиле отца. - ровно произнес он, и Рэйко в ту же секунду пожалела о сказанном. – Это считается делами? – с явной издевкой уточнил мужчина и, не дожидаясь ответа, вернулся к готовке.       - Прости, я не знала… - щеки пылали. Ёши была готова провалиться под землю от стыда. Она хотела лишь поддеть Ханамию, но никак не оскорбить или уязвить.       Японец дернул рукой, отмахиваясь от ее извинений.       - Ты вообще мало чего знаешь обо мне, как мы уже выяснили. У меня сегодня нет настроения к ласкам, или сексу, или тупой болтовне. Поэтому если ты здесь только ради этого, тебе действительно лучше уйти.       - А ты и правда не рад меня видеть, как я погляжу. – брюнетка бросила быстрый взгляд на барную стойку, вмонтированную вместо подоконника: там высились початая бутылка вина и наполовину опустошенный бокал. Вместо закуски на столешнице лежала разломанная плитка шоколада. Горького, как и любил хозяин квартиры.       Бокал был один.       - Дело не в этом. – Ханамия вытер руки и врубил вытяжку на полную мощность, а затем щелкнул лежащим в стороне пультом. В кухню полилась мягкая джазовая мелодия из скрытых колонок, но сам мужчина не спешил повернуться к девушке лицом – так и остался стоять, опершись о гарнитур обеими руками и склонив голову вперед. – Мне было нужно время, чтобы подумать.       - О чем?       - О себе. О тебе. О тех, кто дарит тебе цветы и месте, которое я хочу занимать во всем этом дерьме.       - Ну, и к чему пришел? – Рэйко стало смешно от всей этой пафосной серьезности. Она поставила пакет на пол, и прислонилась к дверному косяку, разглядывая собеседника.       - К тому, что меня это не устраивает. – Макото прошел к окну и налил себе еще вина. Осушив бокал в один присест, мужчина вытер рот рукой и криво улыбнулся. – Не люблю чувствовать себя… использованным. – он пошевелил пальцами в воздухе, будто пробовал это слово наощупь, и откусил шоколад, закусывая алкоголь.       - Ты серьезно? – Рэйко раздраженно вздохнула и скрестила руки на груди также, как и совсем недавно сам Ханамия. – Я думала, это обоюдное решение.       - Решение? Это слово совершенно сюда не подходит. Решение… - он коротко хохотнул. - Обычно то, что называют «решениями» является хоть немного логичным, или хотя бы обдуманным. Думаешь, это наш вариант? - Ханамия покачал головой, показывая, что Ёши изрекла нечто нелепое. Девушка в ответ лишь театрально фыркнула:       - Да плевать мне, что это. Мне нравится трахаться с тобой, и ты чертовски хорошо это делаешь. Уверена, твои многочисленные любовницы не раз хвалили тебя за…       - Нет.       - Что?..       - Не было ни многочисленных любовниц, ни долгосрочных отношений. – будто само собой разумеющееся, уточнил Макото. – Ты – первая, на кого я потратил так много времени.       Она не нашлась, что ответить, и прикусила губу, пытаясь разместить на полочках внутри новую информацию. До этого момента Ёши была уверена, что японец купается в женском внимании, и она точно не единственная, с кем он спит. Это откровение, если принять его за правду, несколько меняло образ паука. Американка нахмурилась. Мозг, сродни компьютеру, в котором обновили программное обеспечение, судорожно искал и обновлял гипотезы о причинно-следственных связях в поведении мужчины. И не находил ни одного подходящего ответа.       Макото, тем временем, вернулся к плите, доводя блюдо до готовности. Со стороны выглядело, будто бы его абсолютно не волновали терзания гостьи, да и на нее саму ему было плевать. Ёшиваре стало неловко: внутри возникло стойкое ощущение, что она здесь лишняя. Ханамия вел себя странно по ее меркам, и его поведение отличалось от всего, с чем девушке приходилось сталкиваться ранее – он не злился, не угрожал, не оскорблял и практически не язвил. Более того, в отличие от последних недель, он даже не собирался ее соблазнять! Глядя на его спину, Рэйко вдруг пожалела о том, что пришла. Вольно или невольно, но ей явно дали понять, что хозяин квартиры прекрасно проводил время и в одиночестве. И, похоже, для него это было намного приятней, чем в ее компании. На какой-то миг девушка почувствовала себя той женушкой из рассказов, что вечно пилит своего мужа, от которой этот самый муж постоянно пытается скрыться. Только вот она ну никак не могла доставать или напрягать Ханамию! Это он – мучение в ее жизни, и в жизнях всех окружающих, что пересекались с ним!       «Чертов газлайтер! Умеешь же запутать и сбить с толку своими словами, хитрый ты ублюдок!» - Рэйко прищурилась. Она не позволит японцу смешать черное и белое, и перемешать всё в кашу в ее голове. Какой бы бедной овечкой паук не прикидывался, ей четко и ясно видна его натура - монстр. «Не было у него любовниц… Так я тебе и поверила. – девушка скривила губы. – Вспомнить хоть твою Судзуки! Или Ояму! Пусть на эти сладкие речи ведутся те, кто знает тебя хуже. И это уж точно не я!».       Вслух же елейным голосом Ёшивара сказала другое:       - Вообще-то, я пришла к тебе по делу, а не ругаться. - ей пришлось сильно постараться, чтобы упрек в интонации был незаметен. Плясать под дудку двуличного любовника было до зубовного скрежета противно, но по какой-то неясной причине баланс власти в их отношениях снова качнулся в его сторону. Хотелось кинуть Ханамии какое-то обвинение, но девушка не могла сформулировать, в чем именно претензия. Вместо этого она выудила из картонного пакетика черную прямоугольную коробку. – У меня для тебя кое-что есть. Вот.       Макото обернулся, но остался стоять на месте, до смешного растерянный и изумленный.       - Что это? – он откашлялся и чуть было не спрятал руки в карманы, но вовремя спохватился, вспомнив о стейках. Очевидно, как-то уж слишком он не торопился взять то, что протягивала ему Рэйко, и ей захотелось невольно сказать: «Не бойся», но разве мог стоящий напротив мужчина бояться подарка? Градус фарса и нелепости резко подскочил вверх. Ёши не удержалась, и в очередной раз закатила глаза.       - Это по-да-рок. – четко и раздельно произнесла она и, пройдя вперед, ткнула коробкой в грудь брюнета. Он взял ее, - двумя пальцами, словно она змею ему предлагала, - и изогнул бровь.       - Подарок? – переспросил он. – Мне?       Рэйко вдруг задалась вопросом, а как часто ему вообще дарили подарки, и ей стало немного совестно. Совсем чуть-чуть, ведь это все же был Ханамия - монстр, а не человек. Девушка поддалась порыву и потрепала его по волосам, успев отдернуть руку раньше, чем он схватил бы ее. Японец зыркнул на нее исподлобья недовольным взглядом, но девушка проигнорировала это.       - А ты не умеешь принимать подарки. - забрав коробку с духами, дарительница ловко вскрыла ее и протянула рифленый флакон мужчине. - Ну, нравится? - Макото принюхался и кивнул. Пшикнув на его запястье, Ёши закрыла глаза и прижалась носом к руке Ханамии: тягучая сладкая горечь с явными нотами ветивера и мускуса - запах притягательности и скрытой загадки. Этот парфюм чертовски шел мужчине, будто был создан специально под него, и необъяснимым образом делал его еще сексуальнее. Казалось, она могла простоять так вечно, завороженная очарованием аромата... Девушка глубоко вздохнула, и отстранилась. Она была слегка разочарована - хотела подколоть паука, а по итогу сделала ему действительно хороший подарок.       Несправедливо.       Все это время Макото, прищурившись, наблюдал за ней.       - Почему ты его подарила?       Ёши распахнула глаза и непроизвольно засмеялась. Вопрос был нелепейшим, на ее взгляд.       - Ээээ… Ну, ты всегда платишь за еду, кофе, и вообще… Это просто благодарность, Ханамия. Не нужно искать тут двойное дно. – сейчас ей не хотелось, чтобы он догадался о лингвистической шутке, которую она хотела сыграть. Для нее было бы предпочтительней сделать вид, что ее поступок действительно выражение благодарности – иначе, догадайся Ханамия о реальной подоплеке поступка, получил бы еще один аргумент в свою копилку мнимой жертвы. Она вовсе не та, кем ее пытается представить Макото, но сегодня ей словно стало необходимо это доказывать и делать все, чтобы сохранить лицо в его глазах. Театр абсурда, да и только. – Так ты примешь подарок или нет? – сухо уточнила девушка, глядя на своего визави снизу вверх. Она все еще держала его за запястье, и он не торопился отнять руку.       Ханамия опустил голову, и Рэйко вдруг опешила от шквала эмоций, мелькнувших всего на секунду, и тут же скрытых его привычной маской. Сжав чужую кисть, она привстала на цыпочки:       - Макото, - неожиданно голос охрип, и она невольно откашлялась. – Тебе, что, никогда не дарили подарков?       Он криво ухмыльнулся.       - Дарили, но не женщины. У нас так не принято. Ты – американка, тебе не понять японок. Разница менталитета.       Рэйко промолчала, не поверив ни единому слову. Была, как минимум, одна женщина, которая должна была дарить ему подарки каждый год - его мать.       - Я приму его, но при одном условии. – паук перевел тему, отводя взгляд в сторону. – Ты взамен примешь и мой подарок, какой бы я ни захотел подарить.       - Так не пойдет. – она все еще слишком остро помнила кулон в футляре из-под кольца.       - Обещаю, что это будет нормальный подарок. – он вернул свое внимание ее лицу, и убрал за ухо упавшую на лоб прядь. Уголок его рта приподнялся в намеке на усмешку. – Я впервые обещаю тебе что-то нормальное, ну же, не порти момент. – мясо на сковороде позади него зашкворчало.       Ёши не удержала от смешка.       - Ну, раз это не обещание уничтожить, растоптать, сломать и всячески испортить жизнь, пожалуй, соглашусь. – к тому же, никто не обязывает ее на самом деле выполнять это соглашение, когда дойдет до этого.       На ее счастье, японец не умел читать мысли. Кивнув, он забрал из ее руки картонную упаковку и выбросил в урну, а потом выключил плиту и принялся перекладывать стейки на большое блюдо. Рэйко поставила флакон на столешницу и снова отошла к двери, не зная, куда себя деть.       Внезапно ее озарила мысль.       - Ты говорил, что я – первая, на кого ты потратил много времени… Ты поэтому так бесился из-за Юты и Ямады? – Ёши машинально покусывала кончик большого пальца, пытаясь понять.       Брюнет рассмеялся над ее предположением, оглянувшись через плечо.       - Бесился потому, что потратил на тебя много времени? Думаешь, меня бесило, что временные инвестиции не отбивались? У меня свои причины, но почему ты просто не можешь принять, что я действительно ревную?       -Да потому, что это очередная твоя ложь! – американка всплеснула руками. – Ты же не думаешь, что я так и не научилась не доверять твоим словам?!       - Ты такая дура, Рэйко. – дождь с новой силой забарабанил в окно. Макото искоса посмотрел на Ёшивару, склонив голову на бок, и тень упала ему на глаза, скрывая их от собеседницы. – Слепая дура, раз не видишь очевидного и цепляешься за прошлое. – ветер снаружи завыл. Мужчина сдвинулся вбок, принимаясь разрезать и накладывать еду на отдельные тарелки. Казалось, готовка и сервировка были для него привычным делом. Полотенце на плече слегка покачивалось в такт уверенным и ловким движениям. - Есть пословица: «Пусть прошлое утекает с водой». Пора бы и тебе познать японскую мудрость… Хотя, о чем это я? Какая мудрость? Ты же всегда веришь словам больше, чем поступкам. Поэтому ты верила, что Майклз любит тебя.       - При чем тут он?! – Рэйко резко выпрямилась, дернувшись вперед. Руки сжались в кулаки, стоило вспомнить Джейсона. – Он вообще не имеет отношения к нашему разговору!       - Он при том, что ты любишь лапшу на своих ушах. – с нажимом парировал Ханамия. Повернувшись к гостье с двумя тарелками в руках, он покачал головой с отчетливой насмешкой. - Америкашка навешал тебе, что любит, и ты повелась, забив на все. Даже замуж за него собралась. О, кстати, ты знала? Это ведь я подставил твоего женишка.       Кровь отхлынула от лица девушки. Она схватилась за дверь, чтобы удержаться на враз подогнувшихся ногах. «Он признал это. Признал» - забилась в виски мысль, и Ёши прижала кулак ко рту. На лице Ханамии появилось сначала отстраненное выражение, как если бы он ушел куда-то в себя, а затем - злорадно-торжествующая ухмылка. Девушка скривилась, не в силах вынести себялюбивое довольство вмиг опротивевшего паука.       - Зачем… Зачем ты сделал это? Ты хоть знаешь, какие проблемы этим принес моей семье? – голос упал до шепота. - Неужели так сильно меня ненавидишь?!       - Ненавижу?.. – обыденный стук тарелок на барной стойке показался издевательством. Девушка с гневом уставилась на японца. Но прежде, чем она хоть что-либо успела выпалить, Макото равнодушно произнес: - Во-первых, я хотел отомстить ему, и было за что. Во-вторых - я просто хотел тебя. Он мешал мне получить то, чего я так долго желал. – он перевел на нее взгляд и брюнетка против воли замерла: так много темного, порочного и жадного в нем было. Сердце подпрыгнуло где-то в горле, а гнев сдулся быстрее, чем воздух из проколотого шарика. Под ложечкой засосало. Обхватив себя руками, она опустила глаза, избегая потрескивающего между ними напряжения. Ханамия же продолжил сервировать стол, как ни в чем не бывало. – Но ты и так догадывалась, что я приложил руку, верно?       - Я… Почему ты говоришь мне это? Почему сейчас? - ей нужно собраться. Его признание выбило из колеи, но Рэйко ни за что не даст ему увидеть этого, ведь тогда то жалкое, слишком похожее на надежду, жаждущее обмануться вновь тоже выйдет наружу, и стоит пауку заметить ее слабость… Нет. Она ни за что, никогда на свете и никому не признается, что на какую-то долю секунды, - лишь на мгновение! - ей захотелось поверить, что он сделал это из ревности. Поверить, что Макото был влюблен.       В нее.       - Потому, что я хочу тебя себе. Всю. Не только тело. – занятый посудой на стойке, он не смотрел на нее прямо, но Ёши поймала его взгляд в отражении окна. Нахлынуло чувство дежавю – ресторан, ужин и он, напротив, в кресле, следящий за ней, полной ярости и унижения. А после - кулон, обманувший ожидания, как и сам даритель. Разбивший то, чего, как ей казалось, никогда и не существовало.       «Яд. Он – яд, вспомни же об этом, наконец. Опасный, безжалостный и смертельный. Нельзя ему верить… Нельзя»       Девушка впилась острыми ноготками в мякоть ладони, заставляя себя переключиться на боль.       - Что ты имеешь ввиду? – наиболее нейтральным тоном поинтересовалась она, тщательно контролируя и дозируя свою речь. Ханамия в отражении усмехнулся.       - Лишь то, что сказал. Я давно стал взрослым и теперь могу понять свои желания. Ты – одно из них.       У Рэйко перехватило горло. Она откашлялась, и сцепила пальцы в замок, чтобы скрыть дрожь.       - Мы уже говорили об этом. Я не вещь, чтобы мною обладать.       - И все же я хочу тобой владеть. - он говорил об этом так по-светски, как если бы они обсуждали погоду.       Голова девушки закружилась от переизбытка чувств. Она приложила руки к вискам и принялась массировать их, надеясь унять боль. Рассудок отказывался воспринимать происходящее всерьез.       - Ты… Ты не… - черт, она даже не могла подобрать слов! – Наверное, мне лучше…       Макото бесцеремонно перебил:       - Присоединишься к ужину, раз пришла? Хочу отплатить тебе за подарок. Не люблю быть в долгу.       Он жестом радушного хозяина указал на стул, и налил во второй бокал вина. Только в этот момент американка заметила, что брюнет уже успел поставить все тарелки на барную стойку, служившую обеденным столом. Сочнейшие стейки лежали на белом стекле посуды, украшенные овощами, приготовленными на гриле. Под тарелками, в соответствии с ресторанными традициями, лежали тканевые салфетки, и еще несколько были продеты в специальные кольца. Запах, исходящий от блюд, был настолько аппетитным, что у Ёши тут же потекли слюнки.       - А ты меня не отравишь? – она попыталась пошутить, но вышло как-то вяло, и именно это мгновение выбрал ее желудок, чтобы громким урчанием напомнить о себе.       - Отравить? Мы это проходили. – хулиганская ухмылочка на его губах сидела как влитая. Стянув с себя забрызганную в процессе готовки майку, Макото остался в серых спортивках, ничуть не смущаясь гостьи. От прохладного воздуха его соски затвердели, но он не стал переодеваться – точно пытался соблазнить Ёши остаться. Однако, девушка не смотрела на него, скользя расфокусированным взглядом по стенам и потолку – слишком была погружена в свои мысли, чтобы заметить его атлетичный обнаженный торс.       - Я не… - она никак не могла подобрать причину, по которой могла бы сбежать, но Ханамия и не собирался давать ей этот шанс. Он выдвинул стул, вручил ей бокал, и Рэйко оглянуться не успела, как принудительно-галантно была усажена за барную стойку. Пришлось поддаться приглашению: Ёшивара осталась на ужин в компании самой опасной гадюки, что ей довелось встречать.       Пальцы на тонком стекле похолодели.       Сам хозяин расположился на соседнем стуле. Они чуть касались друг друга коленями, сидя полубоком к самой стойке, и Макото широко улыбнулся, стоило американке нечаянно задеть его ногу. Порезав для нее стейки на тонкие полоски, он заботливо накрыл юбку девушки тканевой салфеткой, предложил попробовать первый кусок со своей вилки, вытер пятнышко соуса в уголке ее губ и подлил вина.       Рэйко не покидало ощущение сюрреализма. Казалось, она во сне. Или иллюзии, но точно не в реальности, где Ханамия Макото, сам черт побери его BadBoy, развлекает ее легкой беседой ни о чем и ухаживает за ужином, приготовленном своими руками. Все это выглядело так, как если бы они жили в какой-то романтичной дораме, и главный герой решил устроить героине свидание.       Паук ловко обходил щекотливые темы, угощал лучшими кусочками, шутил, невзначай касался ее руки, щекоча мурашками… Ёши невольно расслабилась, да и к тому же мясо и вино были отменными, - у Ханамии были искусные руки, и не только в готовке, - и мало-помалу девушка немного поддалась очарованию сидящего рядом мужчины. Откинувшись на спинку стула, она следила за ним из-под полуопущенных ресниц, легко улыбаясь. Волнение слегка улеглось и мысли в голове замедлились, лениво скользя на периферии сознания, но девушка не хотела в них погружаться. Мгновения спокойствия в их с Ханамией отношениях были сродни диковинным драгоценностям, и Рэйко решила насладиться сполна. Пусть все это и был очередной фарс, разыгранный пауком.       Макото кидал на нее лукавые взгляды, глядя поверх бокала, и отпускал шуточки про коллег, избрав нейтральную территорию. Девушка искренне хохотала над его остротами, которые, как и другие его слова, всегда били в цель. Подперев рукой склоненную набок голову, Рэйко непринужденно покачивала в воздухе ногой, игнорируя слетевший тапочек. Время от времени она задевала длинные ноги японца, которые тот, устав держать спину ровной, вытянул под столом, откинувшись на спинку – с его ростом высота барных стульев не была для этого помехой. Босые ступни смутно белели под столом. Обнаженный пресс Ханамии выделялся кубиками на животе, покрытом темной порослью волос. Штаны чуть сползли, приоткрывая резинку белья. Сидя так близко, Ёши могла рассмотреть мелкие мурашки, которые все же покрыли его грудь – то ли от холода, то ли от чего еще. Россыпь редких родинок на молочной коже привычно притягивала взгляд – карта его тела была ей до боли знакома. Кончиками пальцев брюнет касался ее руки, легонько поглаживая запястье, и смотрел в ответ, тая в уголках глаз хитрые искорки. Несмотря на сырость и прохладу, царивших в домах из-за циклона, от мужчины веяло жаром - Рэйко могла ощущать это даже через прикосновение к запястью. И это еще и при том, что паук так и продолжал щеголять обнаженным торсом.       Он определенно красовался перед ней – поняв это, девушка хихикнула. Мужчина тут же вскинул брови, и изогнул губы, вторя ее улыбке.       - Увидела что-то смешное? - мягкость его тона была удивительной. Рэйко откинула голову назад и окинула собеседника оценивающим взглядом.       - Так вот как ты себя ведешь, когда притворяешься нормальным. - шутливо поддела она его, махнув ножкой. Макото приосанился и, разыгрывая обольстителя, приподнял густую бровь:       - Ты будешь в шоке, каким очаровательным я умею быть.       Девушка рассмеялась, салютуя ему бокалом. Действительно, повергать в шок Ханамия умел превосходно. Как, например, сегодня - чувствовать на себе его внимание, лишенное привычных колкостей и злобы, Ёшиваре было неимоверно приятно. Настолько, что ее это даже пугало: если она не могла без него, когда он был переполнен ядом, что же станет с ее сердцем сейчас? Сможет ли она при необходимости вырвать ростки, что расцветают под светом его теплой улыбки? «Глупое, глупое сердце» - покачала головой американка, делая большой глоток.       Окна, вплотную к которым сидели японец и американка, слегка запотели от их дыхания и теплого воздуха кухни. В отличие от гостиной, здесь они не были панорамными, и все же их размер, превышающий среднестатический, позволял любоваться видом, открывающимся с высоты этажа: размытые силуэты небоскребов, подсвеченные электрическими огнями и скрытые пеленой дождя, ручьями стекающего по стеклу. Ночной Токио был прекрасен при любой погоде. Рэйко любила созерцать этот город.       Восприятие словно бы разводилось: одна ее часть все еще пыталась переварить сказанное японцем ранее, а другая – наслаждалась обществом собеседника. Она устала всегда быть сильной и хранить ясную голову. И вино помогало ей забыться, притупляло бдительность и осторожность. Вот Ёши вновь рассмеялась над шуткой, вот смутилась комплименту, вот подалась к прикосновениям…       …И вдруг вспомнила, как он ухаживал за девушкой из команды Кисе Рёты на съемках.       Настроение стремительно упало.       Ханамия, с его наблюдательностью и проницательностью, не мог этого не заметить.       - Все в порядке? – он протянул к ней руку, но Рэйко отодвинулась, натянув фальшивую улыбку.       - Да, конечно. Ужин был просто великолепным.       - Был? – Макото испытующе заглянул ей в лицо. Ёши отвела глаза. Брюнет разочарованно хмыкнул и сжал губы. В кухне повисла тишина, прерываемая лишь шумом дождя за окном и негромкой мелодией из колонок. Побарабанив пальцами по столу, будто о чем-то размышляя, японец, наконец, пожал плечами. – Так и знал, что струсишь. Сбежишь, как и всегда. Трусливая жалкая сучка, поджимающая хвост каждый раз, стоит что-то пойти не по ее плану. И меня это просто бесит! Что на этот раз? Какие отмазки ты придумала сейчас?! Прошлые обиды? Но это не мешало тебе стонать на моем члене. Разрушенная свадьба? Отец? Репутация? Да блядь! Все, абсолютно все это не мешало тебе трахаться со мной, но мешает, сука, просто со мной пожрать! Так бы и свернул твою тупую башку! Как же меня бесит, что ты, блядь, не считаешь меня за человека! – швырнув вилку на стол, Макото буквально прорычал последние слова. Черты его лица исказились в гневе и сквозь маску галантности и обаяния проглянуло чудовище. Он со всей силы саданул кулаком по столешнице, заставив посуду подпрыгнуть и жалобно зазвенеть. Казалось, он с трудом сдерживался от чего-то более разрушительного. - Лучше бы ты вообще не приходила… Какого хера тебе было нужно от меня в этот раз, Ёшивара?!       - Я просто хотела отдать тебе парфюм. Ты сам затащил меня на ужин, и усадил за стол. - Рэйко сглотнула, чувствуя, как подкатывает к горлу ком обиды и слез. Его злость напугала ее.       - Ну, да. – Макото усмехнулся и сжал переносицу, прикрыв на миг глаза. – Сам. Как и всегда. Вечно виноват, вечно тебя… принуждаю. And you are the innocent victim, as always.       - Да от чего ты так взбесился-то?! – Ёши искренне не понимала, что за муха укусила японца. – Вывалил на меня про Джейсона, затеял игру в ухаживания, а потом взбеленился! Из всех твоих сценариев сегодняшний - самый утомительный! И глупый.       - Ты уже отдала, что хотела. Можешь валить. – сквозь зубы выдавил Ханамия, опуская голову на лежащие на столе ладони. Отвернувшись, он уставился в окно.       - Как скажешь. – в тон ему процедила девушка и слезла со стула. Приятное послевкусие вина и ужина улетучились, оставив после себя легкое опьянение и горькое разочарование. Слезы подступали, но Ёши привычно сдержалась, не желая показывать пауку, что ему удалось-таки ее достать. Стоило отойти на пару шагов, как вслед донеслось:       - Я давал тебе шанс и оставил в покое. Ты сама, - сама! - залезла на меня в командировке. – Макото проговорил это тихо, но Ёши расслышала.       - Думаешь, я могу об этом забыть? – девушка буквально спиной чувствовала, как он сверлил ее взглядом.       - И ко мне в квартиру ты тоже пришла сама.       - К чему ты клонишь?       Он резко поставил бокал на стол, да так, что стекло жалобно зазвенело. Ёши инстинктивно обернулась, избегая подставлять спину разъяренному мужчине. Ханамия мрачно глядел на нее исподлобья, облокотившись о столешницу. Его взгляд не сулил ей ничего хорошего.       - Что ты хочешь сказать? – чуть громче повторила девушка, задирая подбородок и упираясь руками в бока.       - А ты подумай сама, своей башкой. Или слишком тупая для этого? – он проговорил это ровно, с каменным выражением лица, и лишь с силой сжавшиеся на хрупком стекле пальцы, да так, что пошли трещины, намекали на степень ярости мужчины. – Сначала посылаешь меня, а затем, когда я все же оставляю в покое, сама набрасываешься. Соблазняешь. Несешь какую-то херню, предъявляешь, что я не трахнул тебя во время нашей псевдосделки… Ой, да брось! – японец поморщился, заметив чужую реакцию. - Ты что, всерьез думала, что я действительно заключаю такие сделки? Тем более устно? Не сходи с ума, Рэйко. Это никогда не было по-настоящему. – он оскалился в пародии на улыбку. – Что бы я ни сделал, как бы не вывернулся, ты, сука, меня презираешь. Беру силой – кривишься, ухаживаю – кривишься. Но при этом мы регулярно трахаемся и проводим время вместе. Скажи мне – это я ебанутый!? Или все-таки ты?       У Рэйко не было ответа. Слова давили своей правдивостью, и, как бы ни было сложно признавать, она слишком запуталась во всем этом дерьме, чтобы хоть что-то объяснить.       - Молчишь? Конечно, молчишь. Тебе, как всегда, нечего сказать. Прячешь голову в песок, словно страус и не хочешь посмотреть на то, что реально происходит. – его губы сжались в болезненной и злой ухмылке, и Рэйко опустила глаза в пол, как нашкодивший ребенок. - Так что я должен делать? Как мне себя вести? Делать вид, что между нами ничего, кроме ебли, нет, и закрывать глаза на твои потрахушки на стороне?       - Нет у меня никаких потрахушек. – она ухватилась за эту претензию, намеренно проигнорировав остальную часть его тирады. - То, о чем ты говоришь - либо просто работа, либо дружба.       - Ты не замечаешь их взглядов? Серьезно, сука? Бесит! И твоя привычка выбирать не тех мужиков тоже бесит!       - Разве это твое дело? А уж если выбирать, предпочту ли я отношения с нормальным парнем, или психованным садистом, то, знаешь... - Ёши демонстративно пожала плечами и развела руками. Вопреки демонстрируемому спокойствию, сердце билось где-то в горле, а ладони вспотели. - Уж прости, что хочу счастья для себя.       - А психованный садист - это я, полагаю? - дождавшись утвердительного кивка, Макото покачал головой. Рука, свободно лежащая на бедре, сжалась в кулак. - Тогда почему ты здесь? Секс? Такая причина делает тебя счастливой? Чувствуешь счастье, когда трахаешься со мной?       - Я устала от этого дурацкого разговора. – она дрожала, но скрывала дрожь изо всех сил. Интуиция вопила, что результат этой беседы способен их обоих погубить. Серьезный, угрюмый Ханамия пугал, как пугает глубина океана, в которой легко можно утонуть. - Хватит бессмысленной пьяной болтовни. Просто скажи, чего хочешь, и покончим с этим.       Ханамия скривился в подобии улыбки. По-ядовитому злой, полной горечи и жестокости.       - Я уже говорил, что заставлю дать ответы. Это все, чего я хочу. И в этот раз я не позволю провернуть трюк с соблазнением. - он залпом допил остатки вина и спрыгнул со стула. Рэйко отчаянно захотелось сбежать. Будто предугадав ее порыв, Ханамия молниеносно пересек кухню и встал прямо перед ней. Теперь он возвышался, как гора, на расстоянии ладони, и Ёши больше не смогла прятать нервозность: она вцепилась пальцами в свои предплечья, сотрясаясь, будто от холода, - хотя из них двоих полуобнажен был Макото, - и отступила на шаг, позорно признавая свою слабость.       - Что ты хочешь услышать от меня, Ханамия? – глухо произнесла она, сглатывая. - Признание в любви? Исповедь? Давай уже закроем эту бессмысленную тему. Нет ничего такого, что я хотела бы тебе сказать.       - А есть то, что предпочла бы не говорить? – он взял ее за подбородок, заставляя поднять голову. Его глаза полыхали, точно перед ней стоял сам дьявол. От Макото веяло и злостью, и отчаянием – как от зверя, загнанного в угол, которому больше нечего было терять. Рэйко задохнулась и трусливо прикрыла глаза, спасаясь от невыносимости и тяжести чужих чувств. Мысли путались, и она облизнула пересохшие губы.       - О чем ты?       - Нет ничего, что ты хотела бы сказать. – медленно повторил ее недавнюю речь Макото. - Но ты не сказала, что нет ничего вообще.       - Не придирайся к словам! Цепляться к мелочам и переворачивать все наизнанку очень в твоем стиле, но не в этот раз. – она попыталась произнести это с возмущением, однако получилось жалко. Щеки и шею бросило в жар, и девушка буквально ощутила, как на этих частях тела появляются предательские алые пятна. Она почувствовала себя преступником, пойманным с поличным.       - Хочешь опять сказать, что я тебе безразличен? – на какую-то долю секунды в его интонациях мелькнул металл, а хватка на подбородке стала сильнее. Рэйко мотнула головой, вырываясь, и сделала еще один шаг назад.       - Я сплю с тобой. Конечно, ты мне не безразличен! Я не узнаю тебя, Ханамия. Что за разговоры по душам? Надеешься выведать что-то, что сможешь использовать против меня? – она сделала глубокий вдох и еще увеличила дистанцию меж ними. - Не выйдет.       - Ты правда думаешь, что мне это нужно? – он сократил расстояние, словно не замечая ее попыток отвоевать свое личное пространство. Теперь они уже наполовину стояли в коридоре, скрытые полумраком. - Серьезно, Ёшивара... Ты же не можешь быть такой тугодумкой.       - К чему ты клонишь, Bad Boy? Все эти намеки и полутона, двойные смыслы в каждой фразе... Чего ты хочешь, Ханамия? – собственный голос подвел ее, упав на октаву ниже. Горячее тело мужчины буквально вжало ее в стену, мешая двигаться, и Рэйко учащенно и поверхностно задышала, будто ей перестало хватать воздуха.       - Правду, Рэйко. Я хочу правду. – он поставил руки по обе стороны от ее головы, окончательно загоняя в ловушку. Влажная тьма в его глазах мерцала в редких бликах света, падающего из кухни. Легкий мужской аромат, исходивший от него, привычно окутал ее и Ёши окончательно потерялась. – Что у тебя было с любителем чокеров?       - Ни…ничего, клянусь. – она уперлась руками ему в грудь, пытаясь отодвинуть, но с тем же успехом могла двигать стену.       - Ты ревновала меня к Ояме?       - Д-да… Черт, Ханамия, да отпусти ты меня уже!..       - Нет. – он склонился ниже, почти упираясь лбом в ее лоб. – Ты любишь америкашку?       - Нет! Да пусти же!       Вопреки мольбам, он перехватил ее руки и прижал их к стене. Рэйко упрямо уставилась в район шеи японца, отказываясь идти на зрительный контакт. Она задыхалась от его близости и запаха, и как никогда была близка к обмороку. Он поймал ее в ловушку; устроил настоящую западню, чтобы выпотрошить и вывернуть наизнанку – безжалостно, убийственно, неумолимо… Так, как умел лишь Ханамия Макото.       Глухой стон застрял в горле девушки, и все, чего ей хотелось в данную минуту – исчезнуть. Просто исчезнуть из его поля зрения, сохранив хоть каплю того, что она считала гордостью.       - Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне все, что я хочу. – Ханамия наклонил голову, пытаясь перехватить взгляд пленницы, но потерпел неудачу. - А ты? Неужели у тебя нет вопросов ко мне?       - Нет. – она едва слышно всхлипнула и прикусила губу. – Я хочу уйти.       Он проигнорировал ее желание.       - Почему ты просила соврать, что я люблю тебя?       Рэйко прошиб холодный пот. Он помнил это… Момент ее самой сильной слабости; просьба, что взялась откуда-то из самого дна ее души. И в этой просьбе было так много того, от чего она хотела бы спрятаться, что ей стало тошно.       - Не понимаю, о чем ты. - даже она сама поморщилась от фальши, звучащей в этой фразе. Жалкая… какая же она жалкая.       - Ты – самая лицемерная, трусливая и лживая женщина из всех, кого я знаю… - он провел кончиком носа по ее щеке, вдыхая запах. – Все еще хочешь услышать эти слова?       - Макото, умоляю – отпусти меня. – ее сотрясла крупная дрожь, а в груди что-то защемило. – Не продолжай эту пытку.       - Пытку? Это лишь вопросы. Пытка – это трахать ту, кто тебя за человека-то не считает. – японец сжимал тонкие кисти, причиняя боль, но, казалось, даже не замечал этого. Линия его подбородка словно закаменела в напряжении, а губы были сжаты так сильно, что побелели. – Блять, до охуения бесит, что ты считаешь меня мусором. Меня! А хочешь, расскажу тебе, что происходит? – Макото прищелкнул языком. Его долговязая фигура почти врезалась в нее, так тесно он прижался. Сощуренные глаза брюнета испепеляли зажатую между телом и стеной девушку, и она начала трястись в его руках. Горячие слезы беспомощности закипели в уголках глаз Ёши, норовя тяжелыми каплями устремиться вниз. Пульс зашкаливал, вбрасывая в кровь адреналин. – Ты запала на меня, Ёшивара. Тебя тянет ко мне, но ты охеренно сильно боишься признаться в этом самой себе. Cowardly bitch! Строишь из себя невесть что, а сама течешь, стоит мне только коснуться. С самого первого дня этой ебучей стажировки, в школе… - Рэйко всхлипнула и замотала головой, пытаясь хоть так спастись от обжигающего шепота, пробирающего до самого нутра. - Ты давно проиграла, но еще трепыхаешься, словно бабочка в паутине. И знаешь, что? Не играй со мной. Смирись с этим. – с нажимом процедил он, отталкиваясь и отпуская свою жертву. Встав напротив нее во весь рост, Макото скрестил руки на груди. – Раз и навсегда реши уже, чего ты сама хочешь. Больше я ни шагу не сделаю навстречу. И, знаешь…       Ёшиваре так и не довелось узнать, что именно хотел сказать мужчина – на кухне зазвонил его мобильный. Ханамия развернулся и зашагал обратно к барной стойке, засунув руки в карманы. Рэйко смотрела на его удаляющуюся спину, пока он не скрылся из поля зрения, и сползла по стенке, прижимая пальцы к губам. Ее трясло. Обхватив колени руками, она заставила себя дышать глубоко и медленно, пытаясь совладать с собственным телом. Из-за стука сердца в ушах шумело так, что девушка не слышала даже музыки и свиста ветра вперемешку со стуком дождя.       «Что это, блять, было?! – голова откинулась на стену. Ёши, не замечая, прикусила и машинально пожевала губу, оставляя кровоточащие ранки. – Он знает. Он. Знает. Как давно? Неважно. Плевать. Я просто уйду, и… И что? И на этом закончим? – отчего-то внутреннее чутье подсказывало, что стоит ей выйти из этой квартиры, как Ханамия на самом деле оборвет любые связи. – Черт! Какого хера его вообще все это волнует?! Может ли быть…»       - … Вас понял. Как она? – донеслось из кухни. Голос Макото вибрировал от сдерживаемых чувств, и девушка нутром ощутила: случилось что-то плохое. – Да, я буду.       Судя по звуку шагов, мужчина приближался к коридору. Американка неловко поднялась на ноги, держась за стенку, и поправила юбку.       - Ты еще тут? – Ханамия возник в дверном проеме, загораживая собой свет. От длинной тени в коридоре разом стало еще темней.       - Макото, я… я решила. – говорить ему это было страшнее, чем шагнуть с обрыва в море. Искусанные губы саднило, и Рэйко снова их облизала, оттягивая время. Мужчина все это время стоял, широко расставив ноги, и не сводил с нее глаз. Ёши почему-то зацепилась взглядом за его босые ступни, отстраненно удивляясь, как японец не мерз, будучи практически без одежды. Тонкие трикотажные штаны – разве достаточно теплая одежда в такой дождь при отсутствующем отоплении? Эта дурацкая система обогрева в Японии…       -Я все еще жду. И тороплюсь. – недовольно-раздраженное замечание мгновенно вырвало из успокаивающего потока мыслей. Рэйко зажмурилась, набрала воздуха в грудь и поспешно выпалила, не давая себе передумать:       - Я хочу тебя.       Ханамия фыркнул и вскинул бровь, но проговорил куда спокойней, чем до этого:       - И все?       Ёши против воли почувствовала себя оскорбленной. Робость испарилась в считанные секунды.       - Что значит «и все»?! – огрызнулась она. Ей и эти-то три слова было сложно произнести, а он тут корчит саркастичную мину! – Чего еще тебе надо?!       - Ну, не знаю. – брюнет пожал плечами и словно бы расслабился, приваливаясь к косяку. В изгибе его губ и бровей заиграла едва скрытая насмешка. – Признания моей правоты? Отсутствия презрительной гримасы? Нормального общения?       - Окей, ты был прав. – Рэйко вскинула руки ладонями вверх. – Да, я запала на тебя. Бывает. – она через силу улыбнулась, исполняя чужую прихоть.       Язвительное фырканье послужило ей ответом, но хотя бы вслух японец ничего не сказал. И пусть его улыбка иронична - Рэйко достаточно было того, что он молчит. Она переступила с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. Внутри зудело странное чувство, будто перешагнула какой-то барьер, но вот только неясно было – защитный или ограничительный? Американка лишь надеялась, что позже ей не придется горько пожалеть о сказанном.       «Хотя, вообще-то, этот мудак фактически вынудил меня все это произнести» - все же сварливо отметила про себя девушка, метая быстрый косой взгляд в разглядывающего ее брюнета. Лицо Ханамии было задумчивым и каким-то немного удивленным, будто он не предполагал подобное развитие сценария. Ёшивара с трудом подавила желание закатить глаза и вскинула бровь. Ситуация становилась все нелепее – они просто стоят в коридоре после целой бури, и каждый из них молчит.       - Ну, что дальше? – довольно мрачно пробурчала девушка, переминаясь на месте. Макото вздохнул.       - Я должен сейчас уйти.       - Какого черта?! Ты издеваешься, что ли?! – Рэйко была готова взорваться. От возмущения она даже забыла о смущении, мечтая хорошенько треснуться мерзавцу напротив. Она тут наизнанку вывернулась, а он!.. Судя по лицу брюнета, язвительный ответный комментарий был проглочен им с трудом.       - Ладно, не бесись. – он примирительно улыбнулся, откидывая волосы со лба. Вторую руку Ханамия протянул к ней, ладонью вверх, и девушка машинально взялась за нее, сделав шаг вперед. Мужчина бережно сжал ее пальцы, а затем поднес к своим губам и поцеловал. – Я должен. Кое-что случилось, и я не могу остаться в стороне.       - Что произошло? – она спросила тихо, чувствуя, как быстро бьется сердце и кожа горит в местах, где он касался ее поцелуями.       - Близкий мне человек угодил в больницу. Кажется, на нее напали и избили, но эта информация уточняется. Я не могу проигнорировать это, понимаешь? – в его чертах проступили жестокость и неприкрытая ярость. - Она мне как сестра.       - Понимаю. – внутри что-то недобро ёкнуло. Ёши зябко передернула плечами. – Ты уходишь прямо сейчас?       - Да. Позвоню Ямадзаки и попрошу его меня забрать. – на лице мужчины отразилось сожаление и недовольство. – Хотел бы я остаться сейчас с тобой… Ты даже не представляешь, как сильно. – он изогнул уголок рта в намеке на улыбку, но брови так и остались нахмуренными. - Может быть… Может быть, тогда ты останешься здесь? Думаю, вернусь к полуночи. – он чуть сжал ее руки, подавшись вперед. – Не уходи, хотя бы сегодня. Пожалуйста, Рэйко… Останься.       Отзвук его слов повисает в воздухе, и девушка закрывает глаза. Она знает, что Ханамия всегда использует чужие чувства и слабости, как клавиши инструмента, на которых умело играет свою музыку. Выбирает и давит туда, где полученная реакция, - звук, - будет в самый раз для его мелодии. И делает это раз за разом, пока задуманная им сцена, - или же целый спектакль, - не будут закончены.       Девушка вздыхает, смиряясь с тем, что не сможет отказать. Позже, провожая Ханамию, Ёшивара думает о том, что из всего произошедшего за последние часы, ей понятны несколько вещей: первое – по какой-то причине паук пытается придать их взаимодействию статус «нормальности», второе – он так ничего и не сказал о своих чувствах, и третье – между ними все необратимо изменилось.       Ее чувство влюбленности, его зависимость от него, о которых он знает - еще одна удавка на шее; еще одна клавиша, на которую он может нажать и получить то, что ему нужно. Она знает, что он манипулирует ею; знает, что ему нельзя доверять… но она слишком слабая и жалкая, чтобы отказаться от него. И ей не остается ничего, кроме как признать это, и последовать данному им совету: смириться и решить, чего она хочет. А хочет она его, Ханамию Макото.       И пусть она снова проиграла, есть то, что отличает эту ситуацию от прежней, и саму Рэйко от других девушек - она знает, что в конце этой игры Ханамия вышвырнет ее, как ненужный мусор. И идет на это сама.