surprise

Томо едва мог дышать, потому что лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, а сверху на нем лежал тяжелый, пыхтящий в шею мужчины, Шеннон. Во всем теле приятная слабость, и он чувствует, что вряд ли сможет сейчас пошевелить хотя бы пальцем. Вместо этого он протестующе стонет, требуя дать ему хоть глоток чистого воздуха, и лежащий на нем со вздохом откатывается, притягивая его следом. Томо удобно устраивает голову на влажном татуированном плече и прикрывает глаза. Он устал, но спать не хочется, да и время еще раннее – каких-то девять часов. И, если бы не затащивший его в постель барабанщик, он бы, может быть, занимался сейчас чем-нибудь полезным. Впрочем, скажи он об этом самому Шеннону, тот бы резонно возразил, что секс – не менее полезная вещь, чем все остальное. Что есть остальное – история умалчивает. Перебирая кончиками пальцев короткие волоски на груди ударника, Томо почувствовал, как широкая ладонь легла на его затылок, массируя чувствительную кожу головы, немного оттягивая волосы. В комнате витает запах совокупления, состоящий, в основном, из запаха пота и смазки, а Милишевич вдруг чувствует, что между ягодиц противно хлюпает смазка. - В душ надо, - с трудом приоткрыв глаза, бормочет Томо, делая попытку подняться, но его тут же укладывают обратно, - Ше, я мокрый, ты мокрый, мне противно. - Утром сходим, - раздается откуда-то сверху хрипловатым голосом, и рука с затылка Томо сползает на шею, продолжая массировать, отбивая всякое желание вставать и куда-то идти. - Утром будет уже поздно, и проветрить надо… Шенн… Шеннон, черт, - мужчина откидывает голову назад, подставляясь под ласку, рот невольно приоткрывается, чем тут же пользуется ударник, мягко целуя, проходя кончиком языка по острым зубам, и Томо уже был готов сдаться и остаться спать как есть, но его неожиданно тянут вверх, прерывая поцелуй. Тело все еще не слушается, и он смущенно улыбается и поднимает взгляд на Лето, - Я без тебя не дойду. его Шеннон самодовольно усмехается и закидывает руку Томо себе на плечо. Он практически тащит его на себе в ванную, где, скинув его в душевую кабинку, настраивает воду. Милишевич сидит на то ли кафельном, то ли на пластиковом полу кабинки и морщится от попадающей в лицо воды. Он чувствует себя слишком беспомощным, но это ощущение проходит, стоит Шеннону поставить его на ноги, приобнять за плечи и пройтись ладонями по напряженной спине. Томо стоит более-менее ровно, подаваясь к рукам, смывающим с него грязь прошедшей близости, и заливается краской, когда Шеннон проводит пальцами между его ягодицами. Это выглядит слишком по-животному, и он неслышно стонет, утыкаясь лбом в стенку кабинки. Закончив, Шеннон легонько шлепает его по бедру, позволяя наконец сползти вниз и обрести устойчивость, и быстро моется сам. Томо близок к тому, чтобы снова возбудиться, но повторения он не выдержит, а потому поспешно отводит взгляд от мокрого и голого Шеннона на какие-то кнопочки и датчики на стенке, которыми они никогда не пользовались, принимая душ. Наконец, Лето выключает воду, наспех вытирается сам и тщательно вытирает Томо, не упуская возможности помять немного красные ягодицы, и тащит его обратно в спальню. До кровати хорват доходит практически сам, падает на сбитые простыни и морщится от духоты. -Окно забыли открыть, - Томо вздыхает и переворачивается на спину, ни капли не смущаясь своей наготы перед мужчиной. -Ну и ладно, - раздается из-под кровати, откуда Шеннон вытягивает упавшее одеяло. -Открой, пожалуйста, - Томо устало обнимает подушку, уютно сворачиваясь калачиком посреди постели. -Простудишься, - мужчина наконец выпрямляется, держа в руках найденный предмет. -Не-а, я ж не Джаред - от малейшего ветерка в постель ложиться, - хорват вытягивает одну ногу и шевелит пальцами, задумчиво разглядывая их. На лодыжке красуется фиолетовый синяк, поставленный Шенноном. -Верно, ты в постель ложишься по другому поводу, - Лето пошло выгибает бровь, заматывает заворчавшего Томо в одеяло и открывает форточку. Попытки Милишевича выползти из жаркого кокона кончаются ничем – Шеннон ложится рядом и крепко прижимает к себе. -Мне жарко, - Томо наконец удается высунуть хотя бы руку и ею упереться в грудь мужчины. -Спи, - ударник действительно закрывает глаза, намереваясь спать. -Шеннон, я… - договорить ему не дают, бесцеремонно закрывая рот рукой, и Томо, промычав что-то крайне недовольным голосом, в конце концов, засыпает. *** Утро начинается не с кофе, а с голоса Джареда из гостиной. Томо лениво открывает глаза и пихает Шеннона в бок, дабы тот его отпустил. Способ, обычно работающий, на этот раз только усугубляет ситуацию – мужчина крепче прижимает к себе гитариста и поворачивается на бок, накрывая своим телом, и Томо понимает, что до этого «жарко» не было, а стало сейчас. Впрочем, после еще нескольких тычков в ребра и легкого укуса в плечо, Шеннон позволяет ему, как гусеничке, выползти из-под одеяла и удалиться в уборную. Когда Томо вернулся обратно в комнату, Шеннон уже не спал. -Шеннон, ты, мать твою, гребаное животное, - Томо вперевалочку дошел до кровати и рухнул на нее, оказываясь в объятьях мужчины. -И тебе доброе утро, - Лето усмехнулся, целуя гитариста за ухом, - Сегодня останешься? -Не, - мотнул головой Томо, - Я Викки обещал, что буду вечером. Шеннон кивнул, а с первого этажа, тем временем, снова донесся голос Джареда, нарочито громко распевавшего что-то смутно знакомое. Начинался новый день. *** Собираясь показать что-то "просто крайне важное", Джаред копался в своем ноутбуке и бормотал себе под нос нечто непереводимое на нормальный человеческий язык. Понаблюдав за сим действом пару минут, Шеннон переключил свое внимание на втыкающего в телефон хорвата. Вроде, невзначай приобнял его за плечо, незаметно съехал этой же рукой вниз, обнимая уже за талию, и принялся мелкими полу-укусами целовать шею. Кончилось все тем, что он с жаром целовал Томо в губы, зажав между собой и углом дивана, а позабытый телефон лежал в сторонке. Оторвавшись от экрана, Джаред пару раз кашлянул, пытаясь привлечь внимание, но ни к каким результатам это не привело. - Вам там нормально? – Шеннон кивнул, не открываясь от засмущавшегося хорвата, - В спальню переместиться не хотите? – Шеннон отрицательно мотнул головой, пытаясь дать понять, что на этом их диалог закончен. Джаред, впрочем, не сдавался, - А если это повредит моей детской психике? – мужчина показал ему средний палец и все так же не отвечал, - А меня вот всегда удивляло, - драматическая пауза для привлечения внимания внимания совсем не привлекла, - как тебя, Томо, жена отпускает к Шеннону, при этом прекрасно зная, что ты ей изменяешь? Томо от неожиданности поперхнулся воздухом, который пытался вдохнуть, отпихнул Шеннона и удивлённо уставился на его брата – до сего момента этот вопрос как-то не приходил ему в голову. Он просто когда-то пришел к жене, терзаемый муками совести, и признался, что изменяет ей с коллегой по группе, на что та ответила, что ей конечно не очень приятно, но раз так, то пусть. Мол, она понимает его стремление оказаться возле кого-то сильного и не винит Томо в этой маленькой слабости. Его тогда это больше порадовало, чем удивило, и больше он к размышлениям об этой теме не возвращался. - Я думал, она тоже тебе с кем-то изменяет, нет? – Шеннон развалился на диване, закинув ногу на ногу, и от этого предположения Томо, пардон, охуел еще больше. - Викки не может мне изменять! Да и с кем? – вот теперь уже братья на него удивленно смотрели. - Мужик, сам посуди, она отпускает тебя трахаться на сторону просто так. При этом, как часто ты с ней спишь? – судя по тому, как Томо задумался, случалось это не часто. - Но я ее люблю… - начал был он, но был прерван Джаредом. - Я не говорю, что ты ее не любишь, и я уверен, она любит тебя тоже, просто, может, вы не совсем эээ… устраиваете друг друга в постели. Ты с ней испытывал хоть раз то же, что и с Шенном? – Томо в очередной раз за утро смутился и покачал головой, - Ну вот, так что любите себе на здоровье, а трахайтесь на стороне. И Джаред, довольный своими выводами, снова полностью погрузился в работу. *** -Тебе суп или картошку? Томо? Томо, прием, Земля, вызывает Марс, - хорват вздрогнул, выныривая из омута собственных мыслей, и непонимающе уставился на супругу, пытаясь осознать, чего от него хотят. Викки со вздохом повторила, - Тебе суп или картошку? Выдавив из себя: «Картошку», Томо молча продолжил наблюдать за передвижениями жены по кухне. Та поставила тарелку с едой в микроволновку, включила электрический чайник и, наконец, опустилась на стул напротив. - С тобой все в порядке? – женщина с тревогой покосилась на необычно тихого Томо, он вдруг неожиданно поднял голову. - Ты мне изменяешь? – слова вылетели прежде, чем он успел их обдумать, и сейчас хорват напряженно следил за реакцией супруги. - Откуда такие предположения? – пикнула микроволновка, и Викки встала, чтобы парой мгновений позже поставить на стол перед ним тарелку с обедом. Томо тарелку проигнорировал. - Ты меня уже год спокойно отпускаешь на сторону, - Милишевич смотрел на неожиданно спокойную жену, кладущую перед ним вилку. - Сам додумался, – на лице проступила улыбка, - или кто подсказал? - Джаред, - Викки удовлетворенно кивнула, - То есть ты хочешь сказать… - Да, - Викки продолжала улыбаться, - И тоже довольно давно. - Кто он? – Томо напряженно всматривается в спокойное лицо жены. - Почему именно он? Наша соседка, из 25 дома. Если бы челюсть действительно могла упасть под стол, то сейчас бы Милишевич занимался тем, что искал ее там, но, к счастью, он просто смотрел на жену и, пардон, охуевал. Викки же, до сего момента сдерживающаяся, в открытую засмеялась с его реакции и встала, чтобы налить чай. Разговор впереди предстоял интересный. *** - А потом она сказала, что спит с нашей соседкой. А у нее трое детей! – Томо пытался жаловаться и игнорировать губы Шеннона у себя на бедрах, но ему активно мешали, - Хэй, я тут поговорить с тобой пытаюсь вообще то. - А я пытаюсь тебя трахнуть, - резонно возразил ударник. - Ты всегда пытаешься меня трахнуть! – Милишевич выгнулся от прикосновения к чувствительной коже под коленкой. - А почему бы и нет? Ты красивый, - Томо в очередной раз залился краской и подумал, что, впрочем, его все устраивает.