Save my soul.

Первое, о чем подумал Парк, когда открыл глаза, что он, наконец, умер и попал в Рай, потому что в глаза бил яркий свет. Может, это тот свет, который обычно люди видят в конце тоннеля? Хотя, он ведь уже попал в Рай. Он потянулся к этому свету, чтобы, наконец, почувствовать покой и тепло, но голова взорвалась невыносимой болью. Вейлон тихо застонал. - Вижу, вы очнулись, мистер Парк, - ненавистный голос раздался совсем рядом, убеждая Парка в том, что он всё-таки жив и находится в Маунт Мэссиве. В ответ Вейлон смог только невнятно замычать. - Как вы себя чувствуете, мистер Парк? Думаю, в виду сложившихся обстоятельств, мы можем забыть о формальностях, как думаете? - продолжил разглагольствовать Блэр, и в ту же минуту Парк ощутил прикосновение пальцев к своей шее, - позвольте я буду обращаться к вам по имени. Вы ведь не против, Вейлон?- ледяные пальцы мужчины сжались сильнее на горле программиста, и тот захрипел, широко распахивая глаза. И тут же всё встало на свои места, гудение в голове стихло, а белый свет померк, оставив вместо себя желтоватый грязный светильник на стене. Вейлон находился в совсем другой комнате, на старой, ржавой кушетке возле забрызганной кровью стены. Над ним нависал Джереми, сжимая и разжимая пальцы на его горле.От него несло потом и одеколоном, смешанным с металлическим запахом крови. - Почему вы ничего не отвечаете мне, Вейлон? - от переизбытка эмоции с его губ срывались капельки слюны. Вейлон поморщился и попытался отстраниться, вцепившись в его запястье, но Джереми только сильнее сжал пальцы на его шее, наваливаясь на него всем весом. - Пусти, - захрипел Парк. Превозмогая всепоглощающую головную боль, Вейлон пытается совладать со своим телом и дать отпор бывшему боссу. Пружины кушетки жалобно заскрипели, когда завязалась борьба. Хрипя и задыхаясь, Парк отчаянно старается отпихнуть от себя Джереми, но тот, не смотря на то, что у них было одинаковое телосложение, буквально вдавил его в матрас, не давая двигаться. Вейлону даже показалось, что Блэр сошёл с ума и стал таким же безумным, как остальные пациенты лечебницы. В его глазах стоял нездоровый блеск. - Не двигайтесь, мистер Парк. Будет только хуже, - прорычал Джереми прямо на ухо программиста, и Вейлона передернуло от омерзения, когда влажный язык этого полоумного подцепил мочку уха. - Что вы делаете? - программист не оставил попыток вырваться и даже попробовал пнуть его, но колени мужчины крепко сжимали его ноги, мешая двигаться. - Я сказал: не двигайтесь! - словно в каком-то безумном бреду прорычал Блэр, и, вцепившись мертвой хваткой в его горло, ударил Парка об кушетку. В голове с новой силой вспыхнула боль, Вейлон тихо застонал и едва успел увернуться от назойливых губ. О Боже, кажется, этот безумец хотел его поцеловать! Программист ощутил ледяную ладонь на своем теле, как пальцы остервенело цепляются за ткань робы и пытаются разодрать её, и тут до него дошёл смысл действий Блэра.Внутри Парка всё похолодело - только этого ему не хватало. Он услышал треск рвущейся ткани и ощутил, как в бедро упирается вставший член Джереми. Вейлона замутило от осознания того, что может сделать с ним этот псих. Он с новыми силами стал вырываться, не обращая внимания на царапающие его бок пальцы, пробирающиеся сквозь прорехи робы к телу. Блэр что-то рычал ему на ухо, влажно и шумно дышал, касаясь губами и языком то уха Парка, то его шеи. Вейлону захотелось орать благим матом, но от растерянности и шока он мог только шипеть и хрипеть сквозь стиснутые зубы, изворачиваясь от назойливого мужчины. Программист даже поймал себя на мысли, что желает, чтобы сейчас в дверь вломились те самые психопаты, которые бежали за ним, и стащили с него Блэра. Всё равно, что и ему достанется, от них он убежит и к тому же насиловать они его вряд ли будут. Ну, по крайней мере, живого, а то, что сделают с ним, если убьют, Парку было бы уже всё равно. Удивительно, но его молитвы были услышаны. Когда Джереми уже нагло оглаживал холодными руками его ребра и бока, до боли сжимая пальцами кожу, дверь в комнату скрипнула, и в помещение заглянул кто-то, напевая песенку. Парк надеялся, что это какой-нибудь пациент, потому что нормальных и адекватных людей кроме него самого здесь не осталось. Мужчина, если судить по голосу, перестал напевать, видимо заметив их. - Ох… Что вы здесь творите? – в вопросе прозвучали злость и раздражение. - Твою мать, - выругался Джереми, с силой пытающийся раздвинуть ноги Вейлона. - Подождите.., - снова заговорил вошедший. Из-за плеча бывшего босса Вейлон смог разглядеть высокого, крепкого мужчину, одетого в грязную белую рубашку, строгую жилетку, сшитую из лоскутов разной ткани, галстук-бабочку. В руках он нёс ворох окровавленных тряпок. Его глаза округлились от удивления, а изуродованное шрамами лицо перекосилось в гримасе отвращения. Уже позже Вейлон Парк нашёл досье на этого пациента, где было сказано, что в детстве он подвергался насилию со стороны собственного отца. Может, это побудило в нём сделать то, что он сделал дальше? -Глускин? – Блэр, обернувшись через плечо, не смог сдержать удивленного возгласа. Фамилия показалась Парку до боли знакомой, но в данной ситуации и таком ужасном положении он не стал задумываться об этом. - Постой… Я видел тебя раньше, - Глускин проигнорировал вопрос Блэра и уставился на Вейлона так, словно увидел привидение, - Мы ведь встречались раньше, правда? Может ты и есть та самая… - губы цвета запекшейся крови растянулись в благоговейной улыбке, - Дорогая, я так искал тебя… Но… Что ты с ней делаешь, идиот?! – тут же снова ощерился мужчина, выронив тряпки и уставившись на Джереми. Бывший босс попытался быстро сползти с онемевшего от шока Парка и убежать, но Глускин был расторопнее и схватил его за воротник рубашки. Второй рукой он уцепился за ремень его брюк и одним движением стащил его с Вейлона, швыряя в стоящие рядом стеллажи. С грохотом Блэр сбил все полки и завалился в кучу досок и старых банок. - Она моя! Не смей её трогать, грязный извращенец! – взревел Глускин. Вейлон резво вскочил, запахивая разодранную робу на груди. Испуганно таращась на то, как Глускин снова вытаскивает Джереми и бьет его в скулу, он прижался спиной к стене и схватил лежащую возле кушетки камеру. Кажется, его приняли за девушку. В другой ситуации он бы обозлился и убил бы обоих, но сейчас это спасло ему жизнь и честь. Вейлон, конечно, хотел бы остаться и посмотреть, как Глускин убьет Блэра, но жить ему хотелось больше. Пока мужчины были заняты дракой, Парк пробрался к двери и бросился бежать без оглядки. Голова всё ещё болела и кружилась, при воспоминании о прикосновениях Джереми программиста подташнивало, но он гнал все это прочь и бежал. Обо всем этом он подумает, когда выберется отсюда. Глускин… А не тот ли это самый пациент, который подбегал к толстому стеклу в тот момент, когда Парк устранял неполадки на компьютере? Как раз перед тем, как его вычислили и схватили. Может быть, это и есть он. С другой стороны распаленный безумием и похотью Блэр мог перепутать. А если этот Глускин был адекватным? Что, если он не совсем обезумел в этом Аду? Парк вспомнил, как беззаботно тот напевал песенку и бережно прижимал к груди ворох окровавленных лохмотьев. Ну, нет, возвращаться и выяснять, адекватный ли Глускин, он не собирался. Кажется, здесь все сошли с ума, даже если и были нормальными.