Гвардия Солнца

      У Иланаро было огромное желание не ходить никуда за Братом Бури. Было очевидно, что тот не скажет ему ничего приятного. Но расписываться в трусости перед ним и не хотелось, и было неверно стратегически.       Норд завел его за Длинный дом, с подветренной стороны. Иланаро молча ждал, что он скажет, старательно храня на лице любезно-равнодушное выражение.       – В общем, слушай сюда, эльф, – недовольно начал Кей, поняв, что беседу все-таки придется начать ему, – если б я своими глазами не видел, как ты втянул в себя драконью душу, был бы уверен, что ты – самозванец. Потому что посмотрел я, каков ты в бою – моя бабка девяноста лет лучше сражается. Не знаю, какие боги подшутили, сделав тебя Довакином… но последнему дураку ясно, что ты с Алдуином не справишься.       – Справлюсь, – сказал Иланаро с уверенностью, которой совершенно не испытывал.       – Не заливай мне, – мрачно сказал Кей. – Ты обычного дракона-то не осилил сам, куда тебе до Алдуина.       – Алдуин, к твоему сведению, – Иланаро хотел бы остаться с этим нордом на «вы», но он понимал, что в данном ситуации лучше принять фамильярный тон, – неуязвим для любого оружия и магии. Так что сражаться с ним просто бесполезно. Поэтому без разницы, умею я сражаться или нет. Но я знаю, как его победить.       – Какие-нибудь подлые эльфийские штучки? – спросил Кей презрительно. – И ты думаешь, это сработает?       – Чего тебе от меня сейчас надо? – с расстановкой спросил Иланаро.       – Чтобы ты понял, каков расклад, – Кей сделал шаг к нему, посмотрев в глаза Иланаро – и тот вдруг увидел в них… это была даже не ненависть. Кей желал ему смерти – но не потому, что Иланаро был ему как-то неприятен. Это было оцененное, взвешенное зло, ничего личного. – Ты путаешь нам карты. Остроухий Довакин – курам на смех. И последнее, что будет нужно Скайриму, когда ярл Ульфрик наконец по праву станет верховным королем и мы выметем отсюда всю твою поганую родню. Я ни на грош не верю, что ты способен Алдуина хоть поцарапать, но… может быть, Седобородым виднее. Только их слово, понимаешь, только то уважение, которое любой истинный норд испытывает к Пути Голоса, охраняет тебя сейчас. Но если ты влезешь в нашу войну… если ты хоть раз вякнешь что-то против ярла Ульфрика… если я узнаю, что ты якшаешься с талморцами или имперцами… ты будешь побеждать Алдуина с переломанными ногами, ясно тебе? Я тебя лично размажу. Вызову тебя на честный кулачный бой перед всеми и отделаю так, что мать родная не узнает.       У Иланаро вспотели ладони, заледенели щеки. Угрозы Брата Бури и напугали, и разозлили его. Он сузил глаза. Подумал о том, что Исмир, сейчас, конечно, не явится, но надо попытаться выйти из ситуации его способом. В принципе, Иланаро планировал просто отказаться от кулачного боя, если его кто-то вызовет, даже если это покажется трусостью обывателям, но лучше, конечно, чтобы сама мысль почесать об него кулаки покинула голову этого северянина.       – Теперь я хочу, чтобы ты понял, каков расклад, – Иланаро старался говорить как можно ниже и четче. Он заставил себя взглянуть в светлые глаза норда, это было сложнее всего, но он понимал, как важно, чтобы Брат Бури поверил в серьезность его слов. – Мне безразлична вся эта возня за Скайрим. Я – Исмир, Коронованный Бурей, и я не играю в детские игры.       Он был готов к тому, что норд после этого попытается напасть на него. Он уже готовился крикнуть «Файм», в виде бесплотной силы отлететь подальше и пригрозить огненной магией. Убивать Брата Бури в его планы не входило, но если удастся припугнуть… или хотя бы поднять шум, а там их уже разнимут – так или иначе, Кориру невыгодна смерть в его городе ни Довакина, ни эмиссара Братьев Бури.       Кей тоже прищурился.       – Не стоит мешать мне, – очень медленно проговорил Иланаро.       – Этот треп что, на кого-то действует, эльф? – усмехнулся Брат Бури, расправляя широкие плечи. – Ты серьезно думал, что я поведусь?..       Иланаро сумел удержать контроль за лицом и дыханием. Он понимал, что любые слова лишь уверят его противника в том, что Иланаро блефует, а вот молчание и улыбка могут и поколебать эту уверенность. Альтмер улыбнулся во все зубы, вызывающе и хищно, не отводя глаз от лица норда. Страх ушел, он будто вошел в роль Исмира, не становясь им. Он был готов к драке, он чувствовал, что может победить…       – Иланар-ро! Иланар-ро, тебя там ищет Фар-ральда! – из-за угла вдруг вырулил Дж’зарго. – О, др-руг, ты тут… Дж’зарго чему-то помешал?..       – Да не очень, я уже сказал все, что хотел, – Иланаро сказал это слишком громко, так как почувствовал все-таки облегчение при появлении товарища. По недовольной гримасе Кея и по тому, как норд выдохнул воздух, стало ясно, что тот не готов прилюдно напасть, и это совсем успокоило Иланаро. – И зачем ищет?       – Спр-росишь ее сам, но она сказала, это ср-рочно, – хаджит подошел к Иланаро и уцепил его за рукав мантии. – Пошли быстр-рей, холодно…       – Холодно ему! Вот и вали в свой Эльсвейр, там тепло, – фыркнул Брат Бури этак в пространство, снова складывая руки на груди. Хаджит проигнорировал этот выпад, настойчиво дергая Иланаро за рукав. Альтмер с готовностью пошел за ним, стараясь, впрочем, не выказать своей радости от того, что острая ситуация разрешилась без драки.       Перед входом в Длинный дом хаджит чуть придержал Иланаро.       – Не искала тебя никакая Фар-ральда, – тихо, почти под нос промурлыкал Дж’зарго. – С тебя бутылка хор-рошего кр-расного.       – О боги, – Иланаро выдохнул воздух. – Спасибо, конечно, но… ладно, спасибо. Мне и впрямь не хотелось с ним драться. Как ты понял?..       – Дж’зарго все подмечает… потом поговор-рим, – и хаджит открыл дверь в шумный и теплый зал.       Этот эпизод все же подпортил Иланаро настроение. Кей, вскоре тоже вернувшийся в Длинный дом, больше даже не смотрел в его сторону, но Иланаро не мог отрешиться от его присутствия, хотя выпил больше, чем следовало бы – от расстройства чувств. Хотелось домой, в Коллегию, к книгам. Но он понимал, что сбежать со своего же праздника – плохая идея, поэтому мужественно дождался конца торжества. Собираясь в Коллегию, он едва не забыл свой новый меч.       Возвратившись к себе, Иланаро зашвырнул меч под кровать, подготовил бумагу и перо, открыл первую из книг в стопке и мрачно уставился на текст. Настроение было дурным, и он был пьян. А в полночь придется опять встречаться с Анкано. Рассказать ли ему про угрозы Кея? А почему бы нет, должна же быть от Гвардии хоть какая-то польза, пусть уладят этот вопрос…       Что ж, «Олаф и дракон».       Вчитываясь в текст, Иланаро все больше увлекался. Олаф, несомненно, был Довакином, как и он. «Согласно многим повествованиям, Олаф не знал, что обладает силой Драконьей речи» – Иланаро вспомнил, как непроизвольно выкрикнул слово Драконьего языка, поглотив душу первого дракона. Дочитав же до строки «Неким образом – и на этом месте практически в каждом повествовании зияет пробел – Олафу удалось доставить дракона прямиком в Вайтран» он просто замер. Уж не Оком ли Магнуса каким-то образом воспользовался Олаф? «Изоляция и контроль»… ведь именно так, по словам Анкано, Око и действует – перемещает объект из места в место. Второй вопрос, как Олаф до него добрался, если Око было в Саартале с Меретической эры…       Интересно, есть ли возможность отловить так же Партурнакса и запереть его в Драконьем Пределе, ныне пустующем? Вот это помогло бы ответить на вопросы его лояльности, его целей… но, очевидно, это поставит крест на его, возможно, и вправду дружеском отношении к смертным. Не говоря уже о том, что Седобородые будут в ярости от такого святотатства… и кто знает, вдруг они имеют какую-то возможность «разжаловать» Довакина, лишить его звания Дракона Севера? Лично самому Иланаро, может, и хотелось бы, чтобы эта льдина рядом с сердцем исчезла, но в борьбе с Алдуином, он был почти уверен, мог победить только Коронованный Бурей. И даже если Седобородые не могут сделать так, чтобы он перестал быть Исмиром, они вполне могут сказать, что сделали это. И весь Скайрим, особенно Братья Бури, с радостью отправится на охоту за бывшим Исмиром, святотатцем и негодяем. Поймав же, его просто растерзают на месте, без суда – он ничего не докажет разъяренным нордам… Хм… а если поймать не Партурнакса? Кстати, а самого Алдуина Предел удержит? Вряд ли, но спросить стоит. А знает ли Алдуин о Пределе и не захочет ли следующим номером разрушить именно Вайтран, чтобы никто из его сородичей больше не попал в унизительное рабство к двуногим?       Кратко записав свои мысли по этому поводу, Иланаро взялся за вторую книгу из стопки. В «Войне драконов» он отметил лишь факты, что несколько драконов еще в то время встали на сторону людей (Партурнакс?), и возможное вмешательство Аури-Эля. Все же нужно съездить в храм Восьми и расспросить жрецов…       Потом он открыл «Там водятся драконы». Вроде бы он изучал ее совсем недавно, но, дочитав почти до конца, Иланаро вдруг едва не вскрикнул. «В иных рассказах говорится о короле драконов, который поглотил их всех, не желая отдавать на растерзание людям. Согласно одной ещё менее правдоподобной истории, Тайбер Септим впитал их сущности при достижении божественности». Как он мог пропустить эти строки тогда?! Все было совершенно очевидно. Драконьи души – «вечные, бессмертные, неизменные», как сказано в той же книге чуть выше. Это своего рода золотой запас, их всегда некое определенное количество… и как он мог не спросить себя, зная, что Алдуин воскрешает драконов, как он их воскрешает?! Алдуин, очевидно, хранит в себе некий «фонд» душ драконов и отдает их останкам… а сам Иланаро, поглощая души, собирает из них свой «фонд»… Может ли сам Иланаро воскрешать драконов, и не будут ли они тогда подчиняться уже ему? В этой же книге, в начале, про Тайбера Септима: «Он заключил договор с последними оставшимися драконами, поклявшись защищать их, если те будут ему служить» – а если Талос не договаривался ни с кем, а просто убивал драконов, а потом воскрешал их уже покорными ему? Может ли Довакин научиться не поглощать, а вкладывать драконьи души? Кто может об этом знать? Седобородые? Партурнакс? Если это правда, то тогда это еще один способ противостоять Гвардии, и, пожалуй, лучший из способов!..       Иланаро встряхнул головой, обрывая разыгравшуюся фантазию. Рано радоваться, это всего лишь его домыслы… но он так разволновался, что не мог больше сидеть за книгами, как прилежный ученик. Ему вспомнилось то чувство, сладкое, огненное… поглощение души дракона. Сердце его забилось чаще, губы загорелись, это было похоже на любовное томление… но эту страсть в одиночестве было не утолить. Иланаро усмехнулся непристойности сравнения, откинулся в кресле, закрыв глаза, попытался отвлечься от драконов и их душ. Эта жажда, скорее всего, неутолима, и чем больше душ драконов он поглотит, тем больше будет хотеться еще, а драконьих душ в мире ограниченное число… Впрочем, если он научится их вкладывать, он сможет замкнуть кольцо… вкладывать, поглощать, вкладывать снова – бесконечно, всю свою жизнь… о боги, но это уже совсем безумие!       Порывисто отодвинув книги и встав, Иланаро вышел в общий зал чуть проветриться и отвлечься от все более темных фантазий. Там в закоулке попрохладнее раскинулась на кресле полупьяная Брелина, так и не сменившая нарядное платье на обычное. Она держала на коленях какую-то книгу, но не читала.       – О, новый тан Винтерхолда, – она вяло помахала Иланаро рукой. – Ты так и не сказал, как тебе мое платье.       – Очаровательное, – сказал Иланаро, хотя ему было как-то не до платья.       – Тут даже светская жизнь скучна и примитивна, – сказала данмерка, откладывая книгу и пытаясь сосредоточить взгляд на своих ногтях. – Слушай, у меня есть план. Давай ты станешь новым Тайбером Септимом, а я – новой Барензией.       Пьяная Брелина казалась куда развязнее Брелины трезвой.       – Ч-что?.. В смысле, ты забеременеешь от меня, а я потом заставлю тебя вытравить плод? – он так поразился ее предложению (да и выпитое на празднике тоже сыграло свою роль), что сказал это вслух. И ему сразу же стало стыдно, что первым делом он вспомнил именно этот некрасивый эпизод из жизни двоих великих правителей прошлого.       – Да нет, дурак! – Брелина закатила глаза, – ну вот ты сразу о самом… фи! А еще альтмер! Я имела в виду, что мы будем самыми влиятельными политиками своего времени. Ты будешь править всем Тамриэлем, так уж и быть, раз ты – Довакин, а я – Морровиндом и Скайримом. Установлю тут магократию, – с неожиданной злобой после расслабленно-ироничного тона сказала она.       Иланаро счел, что на празднике какое-нибудь местные успели достать бедную Марион инсинуациями в адрес магов, и она решила помечтать о сатисфакции.       – Нет, давай лучше я стану новым Галерионом Мистиком, а ты – новой Королевой Червей, – он решил направить шутку в иное русло, чтобы девушка отвлеклась от обиды.       – Еще чего. Давай тогда уж наоборот.       – Ты же любишь школу Колдовства, а не я.       – Пф-ф. Кстати, ходят слухи, что тебе нравится наша новая коваль-дева, – вдруг резко сменила тему Брелина.       – Да? – как мог равнодушнее спросил Иланаро. И откуда, интересно, эти слухи? Неужели Фаральда? Да какое всем дело?..       – То есть врут? Ну тогда хорошо. А то ведь она замужем.       – Госпожа гра-Лаг замужем?! – тут уж Иланаро не сдержался.       – А, то есть не врут? – тут же среагировала данмерка.       – Да нет, просто… откуда ты знаешь?       – Слухи-слухи, – лукаво улыбнулась Брелина. – Ой, ладно, пойду к себе. Еще раз спасибо за возможность надеть это платье. Хотя ни одна местная свинья его не оценила. Норды вообще ничего не смыслят в красивой одежде, ты заметил? Видит Боэтия, они ходят в таком убожестве…       Иланаро галантно помог ей подняться с кресла.       – Спасибо. Лично я считаю, что тебя не должно останавливать то, что она замужем, – выдала на прощание данмерка и царственно, хоть и слегка покачиваясь, ушла восвояси.       Близилась полночь. Скоро нужно было уже спускаться в Мидден.       Рагаш замужем? Ну и ладно, в общем-то, он и не собирался ухаживать за ней. Он вообще еще не отошел от горя по Лиорне… он все еще любит ее…       Но произнеся это про себя, Иланаро впервые усомнился в правдивости этого утверждения. «Я любил Лиорну» теперь казалось куда более искренней мыслью. Неужели он наконец-то освободился, исцелился?..       – Мара, Дибелла, дайте мне знак, – одними губами прошептал Иланаро.       Богини не ответили ему. Но на самом деле ему и не требовалось подтверждение от высших сил.       – Спасибо, Лиорна, – сказал он. И впервые при звуке ее имени его сердца не коснулась тоска.