Гвардия Солнца

      Винтерхолд изменился, но этого Иланаро сначала даже не заметил – он в первые мгновения мог смотреть только на Коллегию. Синеватые тяжи видимых энергий Ока то и дело выплескивались прямо сквозь стены, захлестывали все огромное здание, снова скрывались… абсурдно, но его почему-то не так испугал крах планов насчет Ока, как стало жаль своих вещей, оставшихся там, в его комнате. Его одежда, его деньги, немногие памятные сувениры с родины… инструменты для зачарования, его рабочие тетради, его черновики… если сейчас Гвардия просто возьмет и исчезнет с его горизонтов, он останется нищим, ни с чем… а уже один раз пройдя подобный беспросветный и унизительный период жизни, он отдал бы палец левой руки за то, чтобы этого не повторилось. Он подумал, что и Фаральда почти в таком же положении, и остальные его коллеги… а Дж’зарго, получается, рванул в Сиродиил без вещей, как есть? Не очень на него похоже…       – О нет! Стало еще хуже! – вскрикнула Фаральда.       Иланаро обернулся к ней.       – Раньше так далеко она не… – она не договорила, сделав жест рукой, показывающий, что изолирующая сфера – то, чем она стала – теперь словно пытается поглотить всю Коллегию.       Иланаро повернулся к Рагаш – и увидел, что гра-Лаг буквально грызет пальцы, уставившись на творящееся расширенными глазами.       – Рагаш?       Она обратила глаза к нему. В них на миг мелькнуло отчаяние, а потом она отняла руку от губ, зажмурилась, тряхнула головой и, похоже, снова обрела над собой контроль.       – Что же это такое? – спросила Фаральда у мира в целом. – Если честно, я думала, что этот мерзавец уже давно погиб там – месяц без еды и питья… но если случилось это – значит, кто-то это спровоцировал? И если Анкано как-то сумел выжить… воспользоваться силой Ока… и это – не случайность, а сознательный шаг…       Винтерхолд теперь выглядел так, словно в него прибыл и обосновался кочевой табор. Спальные мешки и лежанки магов, покинувших Коллегию, теснились прямо на главной площади вокруг большого костра – комнат в таверне всем не хватило, но у Бирны и Дагура нашлось какое-то количество шкур и одеял. Так как была глубокая ночь, даже почти утро, все спали.       – О боги, это же Довакин! – наконец-то, Иланаро заметили стражники, занявшие позицию между городом и мостом в Коллегию.       – Тан?       Они не могли оставить пост, но очевидно хотели поговорить, и Иланаро подошел к ним. Рагаш следовала за ним почти шаг в шаг, Фаральда осталась где-то позади.       – Так вы не уехали на Акавир? Так вас не казнил Буревестник? Так вы не женились на Элисиф? – почти одновременно спросили трое.       – Как видите, – сказал Иланаро.       – Ваш тан недавно, – сказала Рагаш, – одержал первую победу над Алдуином.       – Ого! Правда? Над Алдуином?! Как? Когда?       Рагаш рассказала существенно приукрашенную версию произошедшего, подтвердив, что видела все своими глазами. Правда, она сообщила, что это произошло «на днях», а не прошедшим вечером.       – Ты правда с ним сражался? – выдохнула подошедшая Фаральда. – Что же ты мне сразу не сказал?       – Не успел. Да, сражался. Но он сбежал… и я пока не знаю, куда, – Иланаро пожал плечами.       – Идите разбудите ярла, мой тан! – один из стражников, наконец, сообразил, что о возвращении Довакина следует доложить правителю города. – А мы пока посторожим эту дрянь… провались эта Коллегия…       – Молодой человек, – строго начала Фаральда, но так как на стражника ее строгость не произвела не малейшего впечатления, она только тяжело вздохнула.       За остаток ночи и утро Иланаро успел поговорить с ярлом Кориром, который, похоже, испытывал смешанные чувства по поводу его возвращения, но, к его чести, пригласил Иланаро пожить в Длинном Доме, пока тот лишен крова, навестил Толфдира, но тот, опоенный зельями, был в забытьи… пообщался почти со всеми оставшимися в Винтерхолде магами, проведал Спригган (Фаральда сказала, что платила за ее содержание все это время, и Иланаро в благодарность поцеловал наставнице руку, обещав возместить траты при первой же возможности), позавтракал в таверне, где его тоже расспрашивали обо всем и жаловались на катастрофу. Кто-то поверил, что он сражался с Алдуином, кто-то, вроде Нирии – нет, Гейн выслушал новость с совершенно безучастным видом – все, что не касалось двемеров, его не беспокоило.       Всплыла тема насчет утопления Коллегии в море. Маги уже понемногу склонялись к этому варианту, но оказалось, что в ближайшее время это сделать будет проблематично. Как отменить чары, удерживающие замок над пропастью, знал из оставшихся в живых только нынешний мастер-волшебник Толфдир, а было неизвестно, придет ли он в себя вообще. Сделать же этот необратимый шаг могли только архимаг и мастер-волшебник вдвоем, таковы были чары. Конечно, был еще так называемый тайник архимага, надежно спрятанный где-то в ближайших горах, в котором содержались важнейшие тайны Коллегии, включая секрет Удерживающих Чар – на случай, если предыдущее начальство погибнет, не передав ничего преемникам, но открыть его опять же мог лишь назначенный архимаг. Подобная процедура требовала определенного ритуала, провести который было сейчас просто нечем – все необходимые для этого артефакты остались в Коллегии, оставалось лишь послать кого-нибудь в Синод или к Шепчущим с нижайшей просьбой дать на время аналогичные… К тому же все понимали, что такой шаг означает конец академической магии в Скайриме на долгие годы.       Так что не все склонялись к этому. Мастер Ураг, которого после случившегося Гестор и Фаральда вытащили из Арканеума буквально силой, грозился, что утопить его библиотеку остальным «трусливым, невежественным» магам удастся только через его труп. Старый орк был безутешен. Протестовал против такого варианта и Энтир. Скорее всего, потому, что в Коллегии остался весь его товар, большей частью нелегальный.       Поздним утром приехала телега с поставками в лавку Бирны, и вскоре на ней, холодно попрощавшись со всеми, уехала Нирия, не соизволив сообщить, куда и надолго ли. Гестор и Брелина, о чем-то перешептываясь, посматривали ей вслед – похоже, тоже всерьез подумывали о переезде. Фаральда и Колетта пытались агитировать коллег сплотиться и не терять надежды, но уныние охватывало магов все больше. Рагаш и Иланаро отправились в кузню оркессы перекинуться парой слов наедине, для чего им пришлось слегка разыграть парочку, истосковавшуюся друг по другу. Интересно, как Белранд отнесся бы к этому? Заперев дверь и проверив, нет ли в кузнице чего-то подозрительного, Рагаш обессилено привалилась к стене.       – Хуже некуда, – дрожащим голосом произнесла она.       – И что будем делать? – спросил Иланаро.       – Ждать распоряжений. Наше командование узнает о провале операции с Алдуином, полагаю, сегодня днем, через день-другой сюда пришлют эксперта оценить обстановку… скорее всего, он сделает вывод, что без Посоха нет смысла даже пытаться укротить Око. И мы начнем искать способы проникнуть в Лабиринтиан. Мне очень жаль, Иланаро. Получается, мы доставили вам столько неприятностей совершенно впустую.       – Надо узнать, куда мы отправили Алдуина.       – Да, и это тоже.       Вдруг из глубины кузни раздался какой-то шорох. Рагаш моментально приняла боевую стойку и выхватила топор.       – Эй, кто там? Выходи!       Раздалось какое-то странное фырканье, урчание, и из-под лавки выбрался серый тощий пес.       – Собака? Но как она здесь…       Собака обошла кузню, принюхиваясь и фыркая. Судя по всему, это был кобель.       – Эй, дружок, ты как сюда пролез? – Рагаш убрала топор и похлопала себя по бедру, привлекая внимание животного. – Ты чей?       Пес дошел до двери и уселся рядом с ней, после чего довольно нагло посмотрел на хозяйку кузни.       – Чей-чей, – вдруг сказал он, – чей надо.       Рагаш и Иланаро отшатнулись.       – Дело у меня к вам. Особенно к тебе, драконорожденный.       – Так, – Иланаро сообразил. – Барбас, полагаю?       – Что меня выдало? – спросил даэдрический пес.       – Умение разговаривать, – сказала Рагаш, снова опуская руку на рукоять топора. – И наш ответ сразу – нет.       – О как, – пес, кажется, был даже доволен. – То есть пьянчуга уже подсуетился, да? Застращал вас? Но боюсь, славные мои смертные, выбора у вас попросту нет.       – Выбор есть всегда, – отозвалась гра-Лаг.       – Ага, верно. Выбор между «Алдуин пожрет Аурбис» и «Довакин победит Алдуина». Так вот, Алдуина вы не победите без Ока, Око вы не вернете без Посоха, а Посох вы не достанете без ключа от Лабиринтиана, который – сюрприз – у моего хозяина.       – Все из этого может быть ложью, – сказал Иланаро.       – Какие мы недоверчивые. Расскажу-ка я вам одну историю. Лет двести с лишним назад жил в Морнхолде один юный воришка. В Красный Год он умудрился свистнуть из Музея Артефактов знаменитый Посох Магнуса. Владение этой штукой сильно подстегнуло его хилые способности к магии, кстати. Уехав подальше от Морровинда и благоразумно скрывая, что обладает артефактом немыслимой мощи и невероятной цены, молодой данмер обнаружил, что с помощью Посоха ему легко обеспечить себе безбедную жизнь, обчищая руины и бандитские логова. Он прославился как неимоверно удачливый авантюрист и вскоре решил, что ему по зубам любой враг. В то время Лабиринтиан еще не был запечатан. Парень вошел туда один, намереваясь поискать там сокровища… и впервые нашел там противника, превосходящего его. Тот, впрочем, оказался на удивление благосклонен к дерзкому данмеру, и, одержав над ним победу, не прикончил его, лишь отобрал Посох. Впрочем, он обещал вернуть его, когда тот окажет ему услугу. А сделать это воришка смог бы, заманив в Лабиринтиан нескольких магов, чтобы их жизненная сила напитала обитателя Лабиринтиана. Воришка не был щепетилен и со всем рвением взялся за дело. Чтобы завоевать доверие магов, он поступил в Коллегию… Рассказывать дальше?       Иланаро и Рагаш переглянулись.       – Как хочешь, – осторожно сказала оркесса.       Пес фыркнул.       – И через какое-то время он сделал, что обещал обитателю Лабиринтиана – заманил туда группу молодых балбесов, считающих, что им море по колено. Все они погибли там, но бывшему воришке Посох никто и не собирался возвращать. К счастью этого ушлого типа, он был не только не щепетилен, но и предусмотрителен – прежде чем возвращаться в Лабиринтиан, он заключил сделку с моим хозяином. Клавикус Вайл даровал ему могущество поймать обитателя Лабиринтиана в ловушку и запечатать Лабиринтиан чарами, недоступными смертным. Ключ от него данмер по условиям сделки передал моему хозяину. Увы, он не смог отобрать у обитателя Лабиринтиана Посох, но зато остался жив – и через какое-то время стал архимагом вашей славной Коллегии.       – И чем он заплатил за эту сделку? – не удержался от вопроса Иланаро. Он еще в середине рассказа понял, что речь о Савосе Арене.       – Вообще-то, условия сделки – тайна, но я могу сказать, что из Музея Морнхолда в Красный Год пропала не одна вещь… знаете, мой хозяин никогда не требует чрезмерной платы.       Иланаро на столь наглое заявление чуть не подавился: было общеизвестно, что плата за сделки Вайла всегда оказывалась в итоге чрезмерной.       – Ну и зачем ты нам рассказал эту историю? – спросила гра-Лаг.       – Думал, вам будет интересно. Но раз вы такие деловые, перейдем к делу. Мой хозяин готов отдать Довакину ключ от Лабиринтиана. Совершенно даром. Бесплатно. Бескорыстно.       – Не соглашайтесь! – быстро воскликнула Рагаш. – Это ловушка.       – Я и не собираюсь, – спокойно сказал Иланаро. – Видишь ли, Барбас, Сангвин выразился совершенно недвусмысленно, что будет очень разгневан, если я пойду на любую сделку с твоим хозяином.       – Да какая же это сделка! Сделка – это когда «ты – мне, я – тебе». А тут подарок. Собственно, эта штука даже у меня с собой… в каком-то смысле. Один момент… – пес мотнул головой, щелкнул зубами, словно ловя муху, и вмиг у него в пасти оказалось литое несомкнутое кольцо темного металла с утолщением посередине. На вид – обычное дверное кольцо. Барбас осторожно уронил его на пол и завилял хвостом, приняв самый умильный вид, который только может принять собака.       Иланаро вновь переглянулся с Рагаш. Это заняло какой-то миг, но стоило ему снова перевести взгляд на пса, как он увидел, что тот исчез. Дверное кольцо лежало на полу кузницы.