Гвардия Солнца

      Они с Белрандом немного попетляли в развалинах, прежде чем дошли до лагеря Гвардии. Иланаро сразу узнал Квинта: имперец шутливо отсалютовал и спросил, как рука. Тут был и лже-офицер Братьев Бури, с ним Иланаро поздоровался куда сдержаннее. Если остальных Гвардейцев он и видел раньше, то не мог узнать их – почти все были в закрытых шлемах и доспехах стражи Хьялмарка. Взгляд Иланаро упал на подростка-орка в черной мантии, худого, даже хрупкого, с короткой косой – юноша это или девушка, было непонятно.       – Брюн, дитя мое, – обратился к нему (или к ней) Белранд, – есть какие-то успехи?       – Не особенные, – хрипловатым, тоже неопределенным голоском ответило «дитя», склонившись над странным полупрозрачным мечом и делая над ним какие-то пассы. – Да, это действительно не обычный меч, зачарованный стандартным способом, но какими-то неизвестными чарами. Эта штука… из эктоплазмы. Меч-призрак. Его формирует и держит тут довольно странная система связей. А если Морокеи нежить, на что очень похоже, значит, все его чары должны быть построены по единому принципу.       – Поясни?       – Ну известно же, что большинство магических проявлений нежити просто свойственны им, как живым – дыхание. То есть, они колдуют тупо, инстинктивно, даже если сохраняют разум. Это ведь и не совсем чтобы магия, просто их способ существовать. В таком случае, если я разберусь, как развоплотить этот меч, уловлю принцип, то я смогу развеять и прочие его чары. Но пока не получается.       – Хорошо, продолжай.       – У вас и дети служат? – спросил Иланаро, когда они отошли подальше. Ему было неловко спрашивать, какого пола этот орчонок, и он надеялся, что Белранд сейчас внесет ясность.       – Ну как сказать, дети. Семнадцать лет… в своем роде самородок, – ответил норд, словно нарочно (или действительно нарочно) тоже избегая конкретики. – Погоди-ка…       К ним направлялся какой-то Гвардеец.       – Господин Белранд, на пару слов.       – Иланаро, побудь пока тут. Иди, кстати, поешь, если хочешь, – Белранд указал альтмеру чуть в сторону, на один из сохранившихся каменных шатров, в котором, похоже, базировалась походная кухня. Тот, в дороге поевший только всухомятку, есть, конечно, хотел, и направился к шатру.       Получив от повара миску супа, лососину с картофелем и кружку медовухи, Иланаро расположился за импровизированным столом и с аппетитом приступил к обеду. Вскоре к нему присоединился и Белранд, тоже взявший порцию.       – Ребята поймали тут талморца, – сообщил он. – Говорит, что зовут его Эстормо, что их группу разослали по руинам драконьих храмов искать какие-то древние маски. Сдал нам еще некоего Валмира, мол, тот отправлен с таким же заданием в Форелхост. Вроде бы про наше дело он ничего не знает, но сам факт, что тут крутятся эти сволочи, мне не нравится.       Иланаро покивал. Судьба какого-то талморского шпиона его совершенно не интересовала, в отличие от судьбы гра-Лаг.       – А что с Рагаш? – спросил он.       – Без изменений. Но кое-какие детали наши выяснили. Ее отсекает некий призрачный барьер, если она стремится выйти или кто-то намеревается вытащить ее. Этот лич или кто он там позволил оставить ей еду и воду. Но, судя по всему, запретил ей сообщать нам, о чем они разговаривают.       – То есть туда можно войти и выйти? Других он не задерживал?       – Ну да.       Тут Иланаро задался вопросом, а почему Белранд поскакал за ним, а не оказывал поддержку жене, плененной неизвестно какой тварью? Или хотя бы почему не пошел к ней сейчас, а сел вместо этого обедать?       – Ты пойдешь к ней? – спросил он.       Он покачал головой, опустив взгляд, дыхание его стало тяжелым.       – Мне нельзя. Мне даже дали прямой приказ, будто я сам не понимаю.       Иланаро отметил, что руководит этой операцией не Белранд, хотя сначала у него возникло такое впечатление.       – И каков план?       – Ну вот Брюн пытается разобраться с трофеем оттуда. А так… есть надежда, что ты станешь Исмиром и решишь вопрос радикально. Не чувствуешь ничего… такого?       – Пока нет, но вряд ли я стану Исмиром вот так, за обедом.       – И то верно. Доешь – и пойдем, представлю тебя нашей старшей, – в голосе Белранда проскользнула какая-то странная нотка. Страха? Неприязни?       Под крышей еще одного каменного шатра было очень темно – темнее, чем должно было быть. Иланаро почувствовал себя несколько неуютно.       – Приветствую, – раздался резковатый женский голос. – Итак, попытки раскрыть мое инкогнито, воспользоваться заклинанием ночного зрения или любыми другими недопустимы. Хочу сразу сказать, я не имею никакого отношения к операции «Алдуин», меня сорвали сюда ровно вчера, и хотя, конечно, ввели в курс дела, но всех нюансов я не знаю. Вы до этого работали с группой Анкано, у меня совершенно другой стиль. Возможно, вам он не понравится. Тем не менее, другого варианта нет, на данный момент операцию возглавляю я. Белранд, оставьте нас. Довакин, в шаге справа от вас стул, сядьте.       В ее голосе было что-то сверх обычной властности. Иланаро нащупал стул и сел, Белранд удалился.       – Итак, моя задача – заполучить Посох Магнуса и оставить его в распоряжении Гвардии. Мне нужно задать вам ряд уточняющих вопросов. Правда ли то, что вы не способны произвольно принимать форму Исмира и лишь отчасти контролируете время пребывания в ней?       – Да, – сказал Иланаро, оценивший точность формулировки.       – Есть ли прямые доказательства того, что взаимодействие с вами опасно для богов?       – М-м… только косвенные.       – Перечислите.       – Сангвин неоднократно подчеркивал это на словах… и действительно, ни разу не применил ко мне какого-либо принуждения… впрочем, это не может являться доказательством. Но ваш Зал Внутреннего Спектра... – тут он осекся. Почему он отвечает на вопросы этой женщины начистоту, даже не думая, будет ли это выгодно? Может быть, она применила к нему какие-то чары? – Э-э… не смог разложить мой спектр. Как равнобожественной сущности. Вы… сейчас используете на мне какую-то магию?..       – Отчасти, – отрезала женщина. – Если точнее, я не способна перестать это делать, поэтому вам придется смириться. Сейчас вы убедитесь, что при действительном нежелании совершить что-то вы легко не подчинитесь мне. Возьмите камень слева от вас и разбейте им себе голову.       Иланаро действительно ощутил какой-то позыв нащупать лежащий рядом камень, но тут же пресек его. Его несколько шокировала столь прямолинейная проверка.       – Убедились? Отлично. Тогда последний вопрос: как часто вы маловероятным образом избегали непосредственной опасности?       – В последнее время?       – Вообще.       – Я выжил в Великой Войне. Но, пожалуй, только один раз я был уверен, что смерть близка. Наверное, это не в счет. Меня не казнили в Хелгене, хотя палач уже занес топор, фактически, меня спасло появление Алдуина. Я… не погиб от драконьего пламени, моментально приняв форму Исмира. И Алдуин не раздавил меня у озера Йоргрим, исчезнув практически за секунду до этого.       – Хорошо. Тогда вы сейчас отправляетесь внутрь Лабиринтиана и будете действовать по ситуации.       – А… а если он и меня возьмет в плен? Этот Морокеи?       – Адъютант! Вторую боевую группу ко мне.       И действительно, стиль этой дамы ему не нравился. До этого Гвардейцы не отдавали ему столь бесцеремонных приказов и не так явно игнорировали его сомнения.       – Но послушайте…       – Помолчите.       – Вы поведете меня туда силой?       – Если понадобится. Но в ваших интересах, Довакин, не усложнять ситуацию.       И он снова ощутил в ее словах что-то большее, чем приказ.       Второй боевой группой командовал тот самый лже-офицер Братьев Бури. Он, наконец, представился как Олаф. Иланаро уже решил, что упираться смысла нет, поэтому выразил полную готовность идти добровольно (теперь, когда он мог в любой момент сбежать в Сиродиил, решиться на риск было куда проще). Его снабдили зельями и свитками, выдав уже знакомую ему удобную перевязь для них. Пока Иланаро изучал свой арсенал и распихивал его по нужным кармашкам и петлям, к нему подошел Белранд.       – Все-таки она решила отправить тебя туда так, – сказал он.       – Мое мнение по этому вопросу ее явно не интересовало, – как мог спокойно сказал Иланаро.       – Объявлен черный уровень безопасности.       – То есть, мне стоит радоваться, что она не приказала выбить мне все зубы?       – Вроде того, – без улыбки сказал Белранд. – При черном уровне безопасности допустимыми потерями считается две трети личного состава. Потери среди штатских не учитываются.       Иланаро не знал, как на это ответить.       – Она, – Гвардеец кивнул в сторону командной ставки, – среди офицеров Гвардии на особом счету. Холодна, как ледяной атронах, и жалости не знает. Заслужить ее уважение сложнее, чем женить Ульфрика на Элисиф. Но на ее счету высочайшее среди всех Гвардейцев ее ранга соотношение успешных операций к провальным.       – Рад этому факту, – сдержанно сказал Иланаро.       – С тобой она тоже отмочила эту хохму с камнем? – впервые улыбнулся, хоть и не очень весело, Белранд.       – А это ее дежурная шутка?       – Угу, – было видно, что Белранд хочет сказать что-то, что говорить по его мнению не следует. Иланаро догадывался, что он думает о Рагаш – и, скорее всего, это та же просьба, что и насчет Анкано. При других Гвардейцах такая просьба будет расценена как недостойная слабость.       – Я сделаю все, что в моих силах, – сказал Иланаро, глядя норду в глаза, чтобы тот понял, что речь не о Морокеи.       Тот, помедлив, протянул ему руку для пожатия. Иланаро пожал ее, испытывая странную смесь чувств: сочувствие к Белранду как к мужу, волнующемуся о жене, и что-то вроде злорадства как к Гвардейцу. Их проблемы могли обернуться для него возможностями... и он постарается их не упустить.       – Готовы, Довакин? – осведомился Олаф.       – Всецело.       – Тогда вперед.       Иланаро в сопровождении второй боевой группы, то есть Олафа и еще четверых нордов, вошел в Лабиринтиан.