Гвардия Солнца

      Он так и не собрался к Партурнаксу. Во-первых, потому, что оба оракула предупреждали его о возможной нечестности главы Седобородых, а во-вторых, потому, что ему совершенно не хотелось в очередной раз повторять этот неприятный и даже опасный путь через колдовскую метель. Да, сейчас у него был призрак Анкано, способный заметить и нейтрализовать что троллей, что ледяных призраков... но что Иланаро, опять же, стал бы делать там, наверху? Вручную списывать с Ока символы? Это занятие не на один час и даже не на полдня, к тому же, в Коллегии лежал уже готовый список, и заново проделывать муторный, кропотливый труд – просто трата времени.       Вместо этого он еще раз вызвал призрак Анкано – и спросил все-таки, что тому грозила за опасность, от которой лейтенанту Гвардии пришлось прятался под изолирующей сферой. Ответ разочаровал – Анкано сам толком этого не знал.       – Полковник сообщила, что моей жизни угрожает опасность и приказала исключить возможность нападения, поместив меня под изолирующую сферу.       – Она могла лгать?       – Маловероятно.       После еще нескольких наводящих вопросов призрак рассказал, что при жизни так и не смог придумать ни одной причины, которая могла бы побудить полковника солгать в этом – Анкано попытались вывести из-под удара, существенно усложнив Гвардии проведение операции, рискуя привлечь внимание Псиджиков...       – Саботаж?       – Ни один Гвардеец не может саботировать операции Гвардии продолжительное время.       – По причине? – Иланаро нахмурился.       – У центрального штаба есть неизвестный мне способ проверять лояльность личного состава.       – Они как-то контролируют вашу волю... волю Гвардейцев, я имею в виду?       – Нет. Я думаю, они могут получить информацию о действиях личного состава.       – Постоянная слежка? С помощью какой-нибудь магии? – не хотел бы он быть на месте Гвардейцев. А вдруг они могут так следить за кем угодно?       – Не знаю точно. Почти точно, не постоянная, – монотонно проговорил призрак.       Видимо, по мелочам Анкано удавалось не выполнять приказы без последствий.       – Есть предположения, могут они так же следить за другими? За мной?       – Почти точно, нет. Иначе многие операции можно было бы существенно упростить, не используя личный состав.       Иланаро вздохнул.       – Ладно. Пока оставим. А что случилось, когда мы пытались перебросить Алдуина в будущее и Око вышло из-под контроля? Расскажи подробно.       Исмир не позволил тогда рассказывать об этом живому Анкано; теперь понятно, почему – мертвый честнее.       – Я работал по плану и почувствовал противодействие. Такого еще ни разу не случалось на моем опыте. Возникли иные ощущения при контакте с перемещаемым объектом.       – С Алдуином? – уточнил Иланаро.       – Да. Взаимодействие с перемещаемым объектом в норме напоминает прикосновение. Ощущение некой текстуры, тепла или холода, сухости или влажности, твердости или мягкости, легкости или тяжести... – Иланаро удивленно поднял глаза на призрачное лицо, но, похоже, Анкано заговорил стихами ненамеренно, – только касание не рукой, а разумом. Пытаясь переместить Алдуина, я не мог ощутить его. Я заподозрил активное противодействие. Я испытал сильную боль и головокружение. Я потерял контакт с сержантом Сейт. В связи с этим я принял решение выпить двойную дозу скуумы для более плотного взаимодействия с Оком Магнуса, иначе операция была бы провалена, а вы и оперативная группа, с большой вероятностью, мертвы. В столь сильном наркотическом опьянении мне удалось наладить контакт с сержантом Ойт и преодолеть противодействие достаточно, чтобы испытать ощущения прикосновения к перемещаемому объекту. Но впервые на моем опыте контакт с перемещаемым объектом оказался двухсторонним. Неизвестным мне образом он со своей стороны сумел изменить направление своего перемещения. Почти точно это привело к тому, что, переместив объект, я уже не смог прервать контакт с Оком Магнуса.       – Хватит.       Призрак замолчал.       – То есть Алдуин как-то сумел... управлять Оком, будучи перемещаемым объектом?       – Да.       – Как это ему удалось?       – Не знаю.       – Как помешать этому, ты тоже не знаешь?       – Не знаю.       – Негусто, – пробормотал Иланаро.       И неутешительно. Алдуин смог перехватить управление Оком даже у Анкано – Иланаро же на месте Гвардейца (без Посоха и в смертной форме, во всяком случае) наверняка вообще ничего не сможет сделать. Впрочем, пока речь идет только о перемещении Одавинга. В схватке с Алдуином Довакину наверняка придется присутствовать лично. А Оком пусть управляет Сельвура...       Пора было готовиться к приему высокопоставленных гостей. Однажды он видел Ульфрика – в положении, уравнивающем их обоих, такого же пленника имперцев; Элисиф же он не видел никогда. Зато, как оказалось, знаком с ее придворным магом. Как же глубоко Гвардия опутала своей сетью Скайрим. Наверняка и рядом с Ульфриком есть кто-то, кто верен не Братьям Бури?       Он задал этот вопрос Анкано. Тот назвал имя некоего Ирсаральда Триждыпронзенного, офицера Братьев Бури и сержанта Гвардии, упомянул и рядовых Квинта Навала и некую Шави. Иланаро машинально коснулся руки, которую Квинт вылечил после нападения тролля – раны словно и не было никогда.       – Всего трое Гвардейцев на весь Виндхельм? – спросил Иланаро.       – Да.       – Это обычная ситуация?       – Да.       Расспросив призрака о ситуации в других городах Скайрима, Иланаро узнал, что в Рифтене, кроме лейтенанта Нейт, несет службу сержант Койт – девица из приюта, которая при его последнем визите в город так восторженно увивалась вокруг Довакина и обещала молиться за него. Оказывается, неспроста. К его облегчению, остальные Гвардейцы, которых называл Анкано, были ему незнакомы. Не было агентов и в большинстве деревень провинции, в том числе в Айварстеде – а то он был уже готов заподозрить и Тембу, и того юношу-босмера...       Поколебавшись, Иланаро под диктовку призрака записал все имена Гвардейцев Скайрима, которые смог назвать лейтенант (он предупредил, что не знает всех рядовых), развоплотил Анкано и засел за зубрежку этого списка – оставлять такую бумагу без присмотра было слишком опасно. Было сложно, большинство имен не ассоциировались у него ни с кем и ни с чем, но через пару часов он уже мог по памяти воспроизвести почти все. Закончив, он сжег списки магией и сделал заметку в уме после переговоров освежить эти знания.       На следующее утро ему пришло в голову расспросить Анкано об Элисиф и Ульфрике, но оказалось, что призрак не владеет какой-то информацией о них, выходящей за рамки слухов, которые циркулируют по провинции.       Когда Иланаро вышел из комнаты для медитаций, его встретил Арнгейр.       – Явилась твоя хускарл-оркесса, – сказал старец, не утруждая себя пожеланием доброго утра, – она сказала, что королева и этот подлый отступник Ульфрик, а также ярл Балгруф прибыли в Айварстед. Тебе лучше спуститься вниз, Довакин, чтобы лично встретить всех тех, кого ты пригласил – и вместе с ними ступить на Семь Тысяч. Ты будешь гарантом их безопасности друг от друга, пока они не переступят порог Высокого Хротгара.       – То есть я должен буду разнимать их, если они захотят вцепиться друг другу в глотки?       – Твоя ирония излишня, юноша – именно это тебе и придется делать. И на пути сюда, и здесь, и позже, – изрек Седобородый и удалился.       – И это будет меньшей из моих проблем, – пробормотал Иланаро себе под нос. – Что ж...       Он даже ощутил какой-то азарт. Судьба предоставила ему взможность поговорить с правителями на равных – да, они будут слушать Довакина, но говорить-то с ними будет Иланаро из Чейдинала. Он далек от политики, но хитроумен и расчетлив... если Иланаро постарается, если не проявит слабости и сумеет внушить уважение к себе, то, возможно, он получит не только обещание перемирия, но и союзников.       Он быстро оделся подобающим образом и вышел к Рагаш. Оркесса спокойно улыбнулась ему, желтые глаза смотрели прямо и без стыда – тот поцелуй, похоже, не смущал ее. Они поздоровались.       – В Айварстеде сейчас творится Маулоч знает что, – начала Рагаш. – И Элисиф, и Ульфрик прибыли с военным эскортом – плюс стражники Рифта, призванные обеспечивать порядок. Похоже, местная правительница согнала сюда ради такого случая всех, кого смогла – включая отпускников, отставников и рекрутов. Королева захватила с собой генерала Туллия – вряд ли она имела реальную возможность отказать ему, даже если бы хотела – а он захватил с собой легионеров. Что еще интереснее и... опаснее, с имперскими силами прибыла Первый эмиссар Эленвен – опять же, с эскортом. Балгруф тоже захватил и своих стражников, и представителей Драконоборцев.       – На Высокий Хротгар не пустят ничей эскорт... разве что хускарлов, в крайнем случае.       – Вот именно. А оставшись без предводителей, вояки вполне способны устроить свалку. И судя по витающим в воздухе настроениям, они ее устроят.       – И как это можно предотвратить?       – Вы должны убедить кого-нибудь из Седобородых спуститься вниз – и остаться там на время переговоров. Уважение к ним очень велико, никто не решится при них на какое-либо безобразие.       – Что? У них обет, они не выйдут отсюда, даже если...       – Они нарекли вас Королем. Прикажите им. Если начнется стычка, все договоренности можно будет смело выбрасывать на помойку. Гражданская война из позиционной превратиться в настоящую. Будет резня, Скайрим захлебнется кровью – а сверху это варево польют огнем и льдом драконы. И вы не сможете ничего предпринять для победы над Алдуином.       – О боги.       Еще один разговор с Арнгейром его никоим образом не манил, особенно перспектива приказывать желчному и горделивому старцу нарушить обеты, но он понимал, что Рагаш права.       – Пойдемте искать Арнгейра, – сказал он, сделав глубокий вдох.       Как Иланаро и ожидал, первой реакцией было возмущение и решительный отказ.       – Да как ты посмел даже предположить, что мы!..       Как бы тут пригодился Исмир...       Иланаро сделал шаг вперед.       – Я посмею и большее, – сказал он, вперившись в лицо Седобородого. – Я посмею всё, чтобы победить Алдуина. А вот ты не посмеешь мешать мне исполнить мое предназначение. Зови своих людей – мне нужны трое. Они спустятся вниз, в знак благословения Скайрима на войну против драконов – и проследят, чтобы все было тихо.       – Нет. Наши обеты...       – Молчать. Король говорит с тобой. В смертной я форме или божественной – но я Исмир, Коронованный Бурей. Зови своих людей сюда немедленно.       В глубине души он боялся, что перегибает палку. Что старец сейчас рассмеется ему в лицо. Решится ли он тогда... на что? Ударить Арнгейра? Убить его, выкрикнув «Тид», взяв топорик у Рагаш и раскроив ему череп? А потом, пройдясь по всему Высокому Хротгару, прикончить так же и остальных, пока Крик действует и они не смогут сопротивляться... на это он не решится, нет. Худшее из святотатств в глазах любого норда, не говоря уже о том, что убийство беспомощных людей... не сделавших ему ничего плохого, обреченных только за то, что их старший некстати заартачился.       В глазах Арнгейра он все еще видел строптивый огонек, поэтому продолжил:       – Вы забыли свой долг, Языки. Вы здесь не для пустого мудрствования, не для благочестивого увядания, не для того, чтобы взирать на мир свысока. Вы здесь, чтобы хранить Отчизну. Или вы вспомните свой долг сейчас, или отныне вы – ничто, пусть даже люди по привычке еще будут чтить вас какое-то время, но вы будете знать, что вы предали их и себя. Вы одряхлеете и умрете, бессмысленно бормоча драконьи Слова, и никто не придет к вам больше учиться им, никто, даже властолюбец вроде Ульфрика, нахватавшийся по верхам и тут же плюнувший на ваши обеты – и сейчас правящий половиной Скайрима, и смеющийся над вашей косностью и бессилием. Высокий Хротгар станет склепом, памятником вашей глупости и гордыне.       Арнгейр моргнул. Кадык на тощей дряблой шее заходил вверх-вниз.       Иланаро смотрел на него.       – Я... позову их, – проговорил старец.       Иланаро не ответил, лишь обозначил шаг назад.       Рагаш тоже ничего не сказала, а он почему-то не мог заставить себя обернуться к ней. Ничто еще не решилось. Младшие Седобородые тоже могут воспротивиться. Нельзя выходить из образа, показать неуверенность.       Старцев не было, как ему показалось, очень долго.       Наконец, они вошли, ведомые Арнгейром.       – Я не могу приказывать им нарушить обеты, – процедил тот, не глядя, впрочем, Иланаро в лицо. – Пусть каждый решает сам.       – Языки! Вы нарекли меня Исмиром, назвали своим королем. И теперь я приказываю вам спуститься со мной к подножию Глотки Мира, чтобы предотвратить кровопролитие. Чтобы сохранить мир! Нарушьте букву закона ради его духа, спасите Скайрим от большой крови. Или останьтесь в стороне – и лишитесь чести, а, возможно, и всего мира.       – Довакин, – прошептал один из них, кажется, Эйнарт – от его шепота чуть дрогнула твердыня – и сделал шаг к нему. Иланаро кивнул, благодаря старца за смелость и пытаясь не показать, какое облегчение нахлынуло на него. Хотя бы один Седобородый – это уже почти гарантия...       На лице другого, самого молодого из них, которого, насколько помнил Иланаро, звали Борри, отражалось мучительное раздумье. Третий скрестил руки на груди и надменно вздернул подбородок – он не собирался нарушать свои обеты из-за речей какого-то там Иланаро из Чейдинала.       Альтмер протянул к Борри руку открытой ладонью. Глаза того едва заметно скосились в сторону Арнгейра. Кажется, ему предстояло выбрать между своим наставником – и Довакином. Верность, подкрепленная привязанностью, долгими годами жизни, проведенными бок о бок, против верности абстрактной – к чужаку, эльфу, ожившей легенде. К Скайриму, в котором он, по сути, уже давно не жил, заперевшись тут, почти на вершине Глотки Мира, и зубря Крики – просто так, без всякой возможности применить их.       Дело было не в этом конкретном приказе – Эйнарта уже хватит, чтобы сдержать горячие головы вояк. Сейчас Седобородые выбирали свою сторону. Один не колебался и мига – и сейчас Иланаро был преисполнен благодарности к нему, которую пока не мог высказать вслух. Это был неожиданный дар, он же почти не общался с Эйнартом, пребывая здесь ранее... и не мог ждать от него веры и верности. Двое тоже не колебались, отказав Довакину – не такому, какого они хотели бы видеть на его месте – ради того, чтобы все осталось, как они привыкли. Иланаро не чувствовал к ним злости и даже презрения, они просто перестали иметь значение... они отвергли не его лично, а все реальное: Скайрим, людей, эльфов и бетмеров, живущих в нем, поставили себя вне этой системы. Для них пустое бездействие давно подменило стремление к миру, а они даже не заметили этого.       И один выбирал.       Понурив голову, Борри тоже сделал шаг вперед. Плечи его поникли. Он стыдился своего выбора, но сделал его. Эйнарт положил руку на плечо младшего товарища, когда он подошел. Но тот все же не поднял лица, лишь судорожно вздохнул.       Так в молчании четверо покинули Высокий Хротгар, а двое остались.