Гвардия Солнца

      – Я очень тронут, мастер Эйнарт, мастер Борри, – сказал Иланаро, когда они преодолели один виток тропы. – Спасибо вам.       Эйнарт в ответ по-доброму улыбнулся, покивал, похлопал Довакина по плечу. Борри же тяжело вздохнул. Сказал что-то на драконьем – глухо и мрачно. Эйнарт нахмурился и что-то ответил – также на драконьем, тот замотал головой. Старший Седобородый снова положил руку на плечо младшего товарища и продолжил увещевания.       Иланаро обернулся к Рагаш – по ее лицу ничего нельзя было прочитать, хотя она должна была понять эту беседу – понимала же она Морокеи, для которого драконий был почти родным.       – Борри, – позвал Иланаро, решив теперь обойтись без «мастера» – в конце концов, тому было не больше шестидесяти и, если считать только по годам, он годился Иланаро во внуки.       Тот поднял на него взгляд, вздохнул и полез за блокнотом и дорожной чернильницей, с которыми ходил каждый Седобородый, кроме Арнгейра, на случай, если придется общаться с кем-то из не знающих драконьего. Быстро, чиркая пером по бумаге, написал пару строк, протянул Иланаро.       «Я нарушил обет и должен буду покинуть орден, когда вы победите Алдуина».       – Но... – он имел в виду, что его изгонят, или хочет уйти сам?       Что-то написал в своем таком же блокноте и Эйнарт, печально усмехнулся, показывая написанное Иланаро:       «Борри думает, что Арнгейр не простит его, и, зная Арнгейра, этого действительно можно ожидать».       – Орден возглавляет не Арнгейр, а Партурнакс, – возразил Иланаро. – А он поймет, почему вы так поступили, и, я уверен, не будет гневаться.       Борри возвел очи горе, взмахнул рукой, криво усмехнувшись, и покачал головой. Возможно, эта пантомима означала: «Партурнакс там, высоко, а с Арнгейром я вижусь каждый день». Потом написал:       «Оставаться в ордене из милости или благодаря протекции – бесчестье. Я уйду сам».       Иланаро нахмурился. Какая... болезненная правильность. Он мог бы попытаться приказать Борри остаться в ордене, но не был уверен, что на того это подействовало бы. Впрочем, раз до победы над Алдуином Борри не собирается уходить – то, пожалуй, этого пока хватит. По большей части союзник в ордене – и сам орден Седобородых – потом Довакину может и вообще не понадобиться.       Тут Иланаро подумал, что он не только изолгался, но и становится все более циничным. Начинает мыслить как политик? Искать выгоду, оценивать полезность союзников? Балгруф был бы им доволен...       – Я благодарен, что вы остаетесь, пока существует драконья угроза, – сказал он. Политик сейчас протянул бы руку для пожатия, Иланаро все же воздержался от такого жеста. Не стоит торопиться изменяться в эту сторону – и так придется.       Мастер Эйнарт обнял за плечи обоих – Иланаро и Борри, улыбнулся каждому и слегка притиснул к себе. Потом отпустил и показал вперед, мол, пойдемте, друзья. Эта неподдельная и безыскусная доброта вдруг пробила брешь в казавшейся такой прочной броне цинизма Иланаро, и благодарность к Эйнарту вновь разлилась по его груди теплом, но не бросаться же было ему при всех на шею старцу, как мальчик – доброму дедушке? Он лишь улыбнулся в ответ, внутренне обещая себе сделать для Седобородого что-то хорошее, как только представится возможность.       Возможность поблагодарить делом подвернулась почти сразу – на полпути довольно бодро начавший спуск Эйнарт явно устал, запыхался и натоптал ноги. Короткий привал проблему не решил, и дальше Иланаро предложил старику опереться на него. Впрочем, ближе к концу пути его безапелляционно сменила Рагаш, объяснив, что Довакин не должен являться перед власть имущими взмокшим и задыхающимся.       Почти у Айварстеда Эйнарт дал знак остановился и написал:       «Мы объявим о вашем прибытии, Довакин. Держитесь чуть позади».       Это вышло очень эффектно. Двое Седобородых, встав рядом, приняли величественную позу и в один голос прокричали: «ДО-ВА-КИН!» Это было не так громко, как тот исторический зов, что меньше года назад разнесся по всему Скайриму, а может быть, по всему Тамриэлю – но в Айварстеде этот Крик не услышал бы только глухой.       В деревне засуетились. И местные, и пришлые начали стягиваться к тропе, ведущей на Высокий Хротгар. Айварстедцы ахали, увидев Седобородых, радостно восклицали, увидев Иланаро – совсем недавно убившего здесь дракона. Стражники Рифта не очень рьяно, но все же подтянулись и отсалютовали Довакину и старцам. Промаршировал контуберний легионеров под предводительством самого, видимо, Туллия – пожилого, но очень крепко сбитого имперца. Легионеры выстроились в две шеренги и рявкнули приветствие. Подошел и едва заметно улыбающийся в бороду Балгруф в сопровождении Айрилет и трех Драконоборцев: Олафа, Маркурио и Уттгерд. Его стражники явно остались где-то в своем лагере. На каждом Драконоборце были новенькие доспехи с яркими красно-белыми шевронами ордена, у воинов – катаны, у Маркурио висел на поясе вакидзаси, видимо, просто для сохранения единого стиля, вряд ли этот кинжал мог пригодиться магу в бою с драконами. Драконоборцы подошли к Иланаро, отдали ему честь и выстроились за его спиной. В отдалении – и как можно дальше друг от друга – встали Ульфрик и, судя по всему, Эленвен, сопровождаемые каждый группой своих солдат. Они на приветствие не расщедрились. Ровно между ними, сопровождаемая только хускарлом, величественно прошла молодая рыжеволосая женщина в богатых одеждах и украшенном рубинами золотом венце – несомненно, королева Элисиф – и остановилась неподалеку от легионеров.       – Я рад видеть, что в стремлении к миру – ради победы над Алдуином – вы все пришли сюда, – заговорил Иланаро как мог громко. – Завтра утром те, кто будут участвовать в переговорах, поднимутся по Семи Тысячам вместе со мной. Я, Довакин, гарантирую безопасность каждого из приглашенных во время переговоров; войскам же не место на священной земле, они останутся здесь, в Айварстеде – как и двое Седобородых, спустившихся с Высокого Хротгара, чтобы благословить Скайрим на священную войну с драконьей угрозой. Сегодня же нам всем нужно отдохнуть.       Балгруф, и так стоявший ближе всех, двинулся ему навстречу первым. Они пожали друг другу руки, ярл Вайтрана почтительно поклонился Седобородым, прижав ладонь к сердцу, и тут же повернулся к уже почти подошедшей Элисиф.       – Я много слышала о вас, драконорожденный, – произнесла королева. Иланаро с интересом взглянул в совсем еще юное лицо. Он не сказал бы, что она так уж красива – но он понимал, почему Элисиф прозвали Прекрасной. В ней было что-то, что притягивало взгляд, какая-то яркость, не вульгарная и не подавляющая, очень северная – так светит зимнее скайримское солнце. – Иланаро, верно? Ярл Балгруф, рада вас видеть. Мастера Седобородые, мое искреннее почтение.       – Ваше величество, – Иланаро отвесил полупоклон. Балгруф сделал то же самое. Седобородые кивнули молча.       – Хочу представить вам генерала Туллия, командующего Легионом Скайрима и представителя Императора Тита Мида Второго в нашей провинции.       – Всех приветствую. Здравия желаю, Довакин! – генерал смотрел испытующе. Его лицо показалось Иланаро смутно знакомым. Не был ли генерал в Хелгене? – Рад встрече. Насколько я слышал, вы сиродиилец?       – Абсолютно верно, я родился в Чейдинале.       – Почти земляки, – Туллий скупо улыбнулся. – Мой родной город – Бравил, но моя матушка была из Чейдинала. Надеюсь, мы сработаемся.       Он протянул руку – и Иланаро пожал ее. Пожатие не было нарочито сильным: краткое, теплое и крепкое. Еще Иланаро отметил, что генерал совершенно естественно оставил за рамками беседы его расу. Словно она действительно не имела для Туллия значения. Иланаро редко встречал у людей такое отношение; это было очко в пользу генерала.       Тем временем к ним подошла Эленвен. Высокая и худая, даже чрезмерно худая – так что классические альтмерские черты лица создавали скорее пугающее, чем приятное впечатление. Она казалась какой-то... искусственной, отчасти потому, что цвет ее волос удивительно совпадал с тоном кожи, и даже рыжеватые глаза были лишь слегка темнее. Статуя белого золота, задрапированная черной тканью – не живая женщина.       – Приветствую, – холодно произнесла она. – По условиям Конкордата я имею право присутствовать в качестве наблюдателя на переговорах подобного уровня. Вы гарантируете мою безопасность, господин Иланаро из Чейдинала? – яда, с которым она произнесла его когномен, хватило бы на целый клубок змей.       – Несомненно, госпожа... э...       – Госпожа Первый эмиссар для вас, – надменно проговорила альтмересса и, едва кивнув королеве – остальные, похоже, были недостойны ее внимания – вновь отошла к своим.       И только Ульфрик Буревестник не торопился подходить. Впрочем, это не удивляло – он был убийцей мужа Элисиф, более того, цареубийцей, и ренегатом в глазах Седобородых. Руководствуясь благоразумием или стыдом, он предпочел наблюдать издалека.       – Этим вечером, господин Иланаро, я приглашаю вас на скромный походный ужин в нашем лагере, – улыбнулась королева.       – Почту за честь, ваше величество.       – Не знаю, уместно ли приглашать вас, мастера Голоса, но если это не противоречит вашим обетам, я буду счастлива...       Эйнарт покачал головой, извинительно улыбнувшись. Борри опустил взгляд, покраснев. Он, похоже, был смущен, что с ним разговаривает сама королева. Или вообще женщина его расы? Как много лет он провел в Высоком Хротгаре в исключительно мужском обществе?       – Что ж, жаль, – улыбнулась Элисиф. – Но не смею настаивать. А вы, ярл Балгруф, приходите.       – Вы так любезны, ваше величество.       Иланаро отметил, что Балгруфа королева пригласила скорее «в довесок» к нему самому. Но тот, кажется, не был уязвлен таким оборотом дел. Наоборот, он был явно доволен. Когда королева с Туллием ушли, он дружески хлопнул Иланаро по плечу и подмигнул.       – Что ж, Довакин, а пока имею честь пригласить вас и вас, уважаемые мастера Голоса, расположиться в моей ставке. Это самый нейтральный из лагерей, которые могут предложить вам тут гостеприимство. Пойдемте, я привез с собой чудесное сиродиильское вино! То самое, Довакин, что вам тогда понравилось.       Седобородые уже вместе покачали головами.       «Мы благодарны, но вынуждены отказаться. Мы разобьем свой лагерь», – написал Эйнарт.       Иланаро отвлекся от разговора, чтобы взглянуть в ту сторону, где только что стоял Ульфрик со своими людьми – но самопровозглашенный король Свободного Скайрима уже ушел восвояси. Что ж, первая встреча состоялась... и, пожалуй, в общих чертах расклад уже ясен. Наибольшее дружелюбие пока проявляет Империя... и она же, если верить Мавен Черновересковой, станет наиболее опасной для драконорожденного после победы над Алдуином. Алинор холоден, Братья Бури тоже не спешат заключить его в объятия. Пока никаких сюрпризов.       – Карты сданы, – пробормотал Балгруф.       Иланаро перевел дыхание. Верно, карты сданы, игра вот-вот начнется... а на кону все мироздание. Оставалось надеяться, что в политических играх новичкам так же везет, как и в азартных.