Самые лучшие чувства
28 июля 2017 г. в 18:17
Он проснулся очень рано, было темно и все еще спали. Страхуясь свежевыученным «обнаружением жизни», Иланаро тайком пробрался в библиотеку, чувствуя немалый азарт – книги всегда были для него чем-то вроде сокровищ. Пользуясь выпавшим шансом и полученными от гро-Шуба ключами, Иланаро попытался прошерстить побольше томов из закрытого каталога, борясь с искушением присвоить себе парочку. Кроме запрещенной по разным поводам литературы, там были несколько учебников сложнейших заклинаний всех школ. На всякий случай он скопировал себе описания нескольких особенно интересных заклинаний Разрушения: «огненной бури», которую, судя по всему, он был способен сотворить даже сейчас, снарядившись хорошенько зачарованными артефактами; практически вышедшего из употребления из-за вычурной сложности исполнения комплексного заклинания отравления, и изящного старого заклинания «коррозия», способного уничтожить любой металл, кроме даэдрики, и, судя по примечаниям, обычно используемого в бою против оружия и доспехов противника. Иланаро оно заинтересовало возможным нестандартным способом применения: к примеру, попав в заключение, он мог бы разрушить им замки, решетки, дверные петли – на которые вряд ли накладывали контрзаклинания от стихийной магии, а не от чар Школы Изменения.
Занимаясь этим, в обычных обстоятельствах чреватым исключением из Коллегии, делом, он вспоминал, как накричал на старого орка – и это было уже не такое приятное воспоминание. Быть может, Иланаро лишь приписал старику низменные побуждения. И даже если он был прав, и библиотекарь действительно тешил свою гордыню, установив в Арканеуме драконовские порядки... Иланаро по здравом размышлении понимал, что прочитай ту же отповедь, слово в слово, гро-Шубу Колетта, или Онмунд, или даже он сам еще полгода назад – старик лишь наорал бы в ответ, наложил бы санкции на пользование книгами, а то и нажаловался бы архимагу. Он не убедил гро-Шуба, а скорее, запугал его... в лучшем случае, задавил авторитетом.
С другой стороны, он добился своей цели. Главное, чтобы Малакат не изобрел для своего почитателя испытание, которое приведет того к смерти – иначе список тех, в чьей смерти он косвенно виновен, пополнится. Иланаро машинально коснулся топорика Талоса на своей груди, словно пытаясь разбудить драконью часть своей души, не знающую вины и сомнений.
В семь утра он, расставив все по местам, открыл Арканеум и направился завтракать. У него было еще слишком много дел, поэтому он решил провести оставшееся время, пока гро-Шуб в отъезде, под действием чар бодрости. Двое суток без сна – не очень полезно для здоровья, но еще не фатально. Колетта, которую он отловил после трапезы, конечно, поохала, но отказывать Довакину, пытающемуся спасти мир, не стала – все же не студент, не успевающий подготовиться из-за собственного разгильдяйства. У Иланаро был уже подобный опыт – еще до Великой Войны, когда он запорол заготовку сложного и дорогого заказа и ему пришлось спешно переделывать все с нуля.
Весь день он штудировал символы с Ока во всем их многообразии, запоминая как сами «буквы», так и – по возможности – закономерности их расположения по секторам, которые успели установить изучавшие Око маги.
Вечером закрыв Арканеум, поужинав и навестив Колетту, Иланаро прокрался в Мидден, где разыскал тайник Анкано с амулетами Дальнего Взгляда, а потом снова вернулся в библиотеку с бумагами и моделью Ока, заперся там и вызвал призрака. Оказалось, что Гвардейцу известно больше ста комбинаций символов, или позиций, для управления Оком, но для перемещения дракона должно было потребоваться не более чем двадцать пять, причем скорее всего удастся ограничится пятнадцатью. Иланаро после некоторых раздумий приказал Анкано вращать в воздухе модель Ока тем же образом, что и оригинал, и приступил к тренировкам. Миниатюрность модели, конечно, несколько сбивала с толку, и глаза приходилось напрягать – но это все же было наглядно. За ночь он освоил пятнадцать позиций с названиями вроде «тэсера», «декаокто», «эксинда экта» – причем если «тэсера» была проще некуда – два прикосновения к близко расположенным символам, то над «эксинда экта» пришлось попотеть.
Иланаро не преминул спросить призрака, когда и как ему удалось все это изучить, если Око было веками скрыто в Саартале, а Посох – в Лабиринтиане. Оказалось, что Гвардия владеет еще одним артефактом Магнуса, на котором начертаны те же символы, что и на Оке, и взаимодействовать с которым можно с помощью тех же амулетов и тех же позиций. Принцип его действия при этом не имеет ничего общего с «изоляцией и контролем» – Диаграмма Знания и есть тот способ, благодаря которому агенты Гвардии способны развить все свои таланты на максимум за относительно короткое время.
Анкано не имел понятия, когда и каким образом попал к Гвардии этот артефакт; когда его самого завербовали в двадцатых годах прошлого века, Диаграммой Гвардейцы уже пользовались.
– Это может знать Кассандра? Э-э, лейтенант Лир? – спросил Иланаро.
– Не знаю.
– А Посох? Откуда вы знаете о его возможностях?
– Мне сообщили о них во время обучения работе с Диаграммой Знаний. Мне не сообщили источник информации об этом.
– Как Гвардия вообще смогла достучаться до Магнуса, он же ушел?
– Не знаю.
– Вы не задавались этим вопросом, пока были живы? – тут только Иланаро опять поймал себя на «выканье» призраку.
– Задавался. Не узнал никаких фактов, позволяющих строить гипотезы. Единственное предположение: этого мог добиться Дивайт Фир.
Следующий день Иланаро посвятил повторению пройденного, но ко второй половине его почувствовал, что уже дуреет от однообразия, и решил переключиться и выполнить несколько заказов, которые просил его взять на себя Турриан. Тот попытался по своему обыкновению скинуть ему рутинную мелочевку, но Иланаро возразил, что Довакину как-то несолидно заниматься ученической работой – и Сергий нехотя передал ему солидные заказы, один из которых был аж от правительницы Хьялмарка, ярла Идгрод. На накладных к заказам «маг-кандидат Коллегии Винтерхолда Иланаро из Чейдинала» смотрелось довольно неплохо и так, но Фаральда, визировавшая документы, попросила его все же приписать через запятую «Довакин» – для привлечения новых клиентов, как она объяснила. Несмотря на успехи Белранда по выискиванию должников и выбиванию у них долгов, Коллегии все еще отчаянно нужны были деньги. Под шумок Иланаро проверил, какие из заклинаний обнаружения реагируют на Морилиана – тот добропорядочно светился розовым без малейшей фиолетовой нотки.
Ночью же Иланаро спустился в Мидден – не забыв проверить, нет ли слежки. Авгур под действием заклинаний обнаружения определенно подсвечивался фиолетовым – почему-то в его случае чарам удавалось распознать нежить в составе более сложного существа. Или, возможно, Авгур и до вселения в него Анкано определился бы как нежить.
Днем, зачаровывая украшения для ярла Идгрод, Иланаро успел придумать, кто мог бы стать исполнителями перемещения Одавинга – мастер Эйнарт, и, возможно, Борри. Они не были Гвардейцами, не подчинялись, по сути, ни королевской, ни императорской власти, их можно было бы без всяких проблем попросить подняться к Партурнаксу... и, скорее всего, они согласились бы еще раз спуститься с Глотки Мира и наведаться к Одавингу. Они не были беззащитны, владея Голосом, а их участие в деле по просьбе Довакина, возможно, внушило бы определенный трепет даже Гвардейцам – во всяком случае, Гвардейцам-нордам. Ради перестраховки Иланаро решил еще раз проверить оракула – упомянет ли он Седобородых без подсказки?
На вопрос о ближайших требуемых действиях «ложное присутствие» ответило:
– Толфдир получит первые результаты через пять дней, считая от этого разговора. Он установит пробный «маяк» в своих покоях и научит тебя заклинанию телепортации к нему.
– Хорошо. А Ураг гро-Шуб вернется в Коллегию?
– Да, но он не играет роли в дальнейших событиях. Выучив это заклинание, ты вернешься на Высокий Хротгар и там уговоришь двух Седобородых помочь тебе в перемещении Одавинга, после чего вы с ними подниметесь к Партурнаксу, где ты обучишь их с моей помощью работе с амулетами Дальнего Взгляда и вы потренируетесь в пользовании Оком.
– Надеюсь, не на Партурнаксе? – нервно фыркнул Иланаро.
– Исмир приказал не рассказывать тебе мои личные воспоминания, – ледяным тоном отозвался оракул. – И не вдавался в подробности, передавая для тебя эту информацию. Далее один из них с поддержкой Гвардии отправится к логову Одавинга, а второй – в Вайтран. Дракон будет пойман.
– Погоди... – Иланаро вдруг пришла в голову пугающая мысль. Его божественная форма изменила свой же приказ, отсылая призрака Анкано в прошлое – по сути, лишив Иланаро власти над ним. А теперь, оказывается, он и о будущем запретил ему рассказывать больше положенного. Почему? Не готовит ли Исмир своего рода самопожертвование? Не ведет ли он Иланаро вслепую, чтобы тот не попытался увильнуть от судьбы?
Абстрактно он мог признать, что решение Исмира верно – на кону весь мир. Но ведь это касается его собственной безопасности и, возможно, жизни... хотя уж от Авгура-Анкано точно не стоит ждать сочувствия. Иланаро собрался с мыслями.
– Морилиан считает, что заставить Одавинга силой принять мое душевное служение – пагубный путь для нас обоих. Как я стану его сил амик?
– У меня нет ответа для тебя, – произнес оракул, и Иланаро вздрогнул от смеси насмешки и тоски в его голосе. Даже если он сможет отпустить душу Анкано в будущем, исцелится ли она? Или перенесенные муки надломили ее безвозвратно? Ненависть к своему убийце и необходимость служить ему, беспомощность и безнадежность...
– Ладно, вернемся к Одавингу. Что потом?
– Ты прибудешь в Вайтран, чтобы стать его сил амик. Добившись этого, ты отпустишь дракона, условившись, что призовешь его в назначенный час. Потом ты встретишь ту женщину-Клинка, Дельфину.
– Кстати, да, куда-то она запропала. Я уж думал, что Гвардия как-то устранила ее.
– Ты недооцениваешь Гвардию, – мрачно усмехнулся Анкано, на этот раз, кажется, по своей инициативе.
– И что она от меня снова захочет? Очередного сумасбродства?
– Да. Ты возьмешь ее с собой в Скулдафн.
– Зачем?
– Это то, что велел передать тебе Исмир.
– Ты знаешь, зачем, ведь так? Что-то для нее опасное?
– Хочешь, чтобы твои руки остались чисты, Иланаро? Уже поздно.
– О боги... обряд Накрина... Партурнакс, кажется, говорил что-то насчет него. Человеческая жертва?
– Ты весьма догадлив.
Иланаро замолчал, поежившись. Он искренне пытался спасти ту старую ричменку, но допустил ошибку. Он не стал протестовать, когда Гвардейцы скормили Эстормо Морокеи заживо. Теперь ему предстоит самому обманом или силой завлечь женщину в логово еще одной древней нежити, чтобы ее принесли в жертву ради его миссии.
– Разве нет кого-то более подходящего? Осужденного преступника? Я не знаю... смертельно больного добровольца?
– Исмир сказал, – явно нехотя, через силу, проговорил оракул, – что это один из тех моментов, где есть варианты. Но если ты, тварь, пошлешь вместо нее кого-то из моих учеников... – голос оракула странно надломился, истончился, потом обрел чуть иное звучание: – Этот несчастный, которого смешали со мной, обещает приложить все силы, чтобы отомстить тебе, драконорожденный, если ты поступишь так.
– Авгур, это вы?
– В некоторой степени... у меня нет ненависти к тебе, но нет и приязни, и я не стану мешать ему отомстить, если он захочет. И, возможно, он найдет способ добиться своего.
– И выбор только таков? Либо Дельфина, либо Белранд, либо Рагаш?
– Не знаю, и он не знает. В будущем, откуда он явился, была мертва Клинок. Знаешь, единственное, почему ему еще дорог этот мир – эти двое. Он сломлен, в отчаянии, близок к безумию и не в силах уже проявлять доброту и мужество. Даже эта любовь скоро падет, и ему будет все равно, победишь ли ты Пожирателя Мира. Так жаль и больно чувствовать, как благородный дух все более лишается чистоты и силы, и не по своей вине, правда?
– Боги... если бы я мог, – Иланаро осекся. То что, он освободил бы душу Анкано сейчас? Нет. Нет. – И вы тоже пострадали безвинно.
– В этом я не первый и не последний. Еще он хочет сказать тебе, что знает, кто тебе дорог. Эта женщина.... Фаральда.
Фаральду нужно любым способом уговорить уехать из Коллегии. Иланаро даже не испугался, услышав эту не слишком завуалированную угрозу наставнице – он просто понял, что нужно делать. Спасти Фаральду.
– Пожалуй, – холодными губами произнес он, – тогда и мне стоит сказать Анкано, что если Фаральда пострадает – ты, тварь, не дождешься от меня попытки облегчить твою посмертную участь. Напротив.
– И еще более печально и больно, верно? – отстраненно проговорил Авгур. – Будь вы оба лишены способности испытывать самые лучшие чувства, мир был бы в куда более надежных руках.