Гвардия Солнца

      Первым делом он заглянул к ярлу, чтобы сообщить из первых рук о подписанном перемирии. Корир остался очень доволен этой новостью – Иланаро давно подозревал, что правитель Винтерхолда не очень-то симпатизирует сепаратистам и присягнул Ульфрику вынужденно. Потом он встретился с Рагаш. Оркесса встретила его куда более сдержанно и вообще казалась усталой и поглощенной своими мыслями. Впрочем, она без возражений согласилась послать за Древним Свитком, когда Иланаро сказал, что надеется вычитать там будущее, в котором он не вступит в сделку с Клавикусом Вайлом (чистая правда, хоть и не вся).       – Белранд сказал, вы присматриваете за «Эстормо», – сказал Иланаро. – Ничего подозрительного?       – Пока он ведет себя тихо.       – Получается, вы можете его контролировать?       – В некоторой степени. В критической ситуации я смогу остановить его, скажем так. Но лучше обойтись без этого.       – Это опасно для вас, Рагаш?       – И для него. Что-то вроде убийства посредством самоубийства, – она оскалила клыки, гордо вскинув голову.       Иланаро вздохнул. Это ее работа, ее долг – и все же ему было тревожно и неприятно это слышать.       – Он знает об этом? – спросил он вместо глупого «почему именно вы должны так рисковать».       – Мы дали ему понять, что приняли серьезные меры безопасности.       – А если он застанет вас врасплох?       – Это невозможно застать врасплох. Ситуация контролируется не столько мной, сколько… через меня. Не буду лгать, это изматывает. Зато у нас есть определенные гарантии лояльности Морилиана – без необходимости постоянно держать здесь ту же Кассандру или другого мага ее уровня.       – Ясно. Спасибо, что рассказали мне, Рагаш.       – Я тут ни при чем. Мне приказали держать вас в курсе.       – Тогда польщен доверием вашего командования.       Оркесса даже не улыбнулась.       Тут Иланаро подумал, что, возможно, состояние Посоха Магнуса больше не стоит скрывать от Гвардии и тем самым полагаться лишь на Морилиана. Он принял решение ничего не говорить Гвардейцам об этом давно, с тех пор ситуация и его возможности сильно изменились, но Иланаро не пересмотрел его. Он прикинул, что сейчас это признание вряд ли принесет ему какие-то серьезные проблемы, но зато он сможет получить от Гвардии помощь и защиту от бывшего Морокеи.       Впрочем, это стоило взвесить в более спокойной обстановке. И, возможно, после разговора с Морилианом.       Вернувшись в Коллегию, Иланаро в ожидании ночи занялся всякими мелкими делами: разобрал почту, написал пару ответных писем, отобрал и вынес в специальную кладовку одежду, которую нужно было постирать (этим продолжала заниматься супруга трактирщика). Поболтал с Брелиной и, уже без всякого желания, с Арнелом Гейном (про двемеров, конечно), поужинал – и отправился к себе, якобы спать.       Поздним вечером Морилиан явился к нему, снова усыпив всех, кто мог помешать их переговорам. Он был бодр и полон энтузиазма:       – Верно ли я понял, Довакин, что пришло время заняться Посохом Магнуса? Буду весьма рад, если так! Мне уже надоело работать в треть силы и строить из себя милую посредственность. И сверх того постоянно убеждаться, что наследие Шалидора в непоправимом упадке. В свое время он произвел на меня прекрасное впечатление, и, думаю, был бы в ярости, увидев, в какую заштатную дыру превратилась его Коллегия. Так что же? Время настало?       – Да, только… – и Иланаро пересказал Морилиану информацию от оракула, не упоминая о необходимости использовать Древний Свиток. – Как вы думаете, чем плох вариант с Барбасом? Кроме того факта, что это будет сделкой с Клавикусом Вайлом?       Тот ответил сразу же:       – О, тем, что вы отправите во Тьму Беина, конечно же. Это свяжет вас с ним, особенно если это будет частью его сделки. Самое прекрасное, что можно сделать с богом – убить его, не правда ли? Такой вызов, такая близость. Такое изысканное наслаждение. На какой-то миг взять себе то, что иначе никак не взять – саму суть желаний и договоров, часть мироздания, заключенную в План и сущность… заманчиво. И опасно. Потому что Князь будет вправе отплатить вам за свою частичную и временную смерть. Когда я говорю «вправе», я имею в виду его обычные игры, конечно, не какой-либо закон. Беин ограничивает сам себя, играет против самого себя в первую очередь. Таков изъян его природы. Спасительный для прочих: иначе он давно поглотил бы все сущее. Но даже с такой форой его крайне сложно обыграть. Так что он отплатит сполна. Отберет у вас больше, чем у вас есть. А то, что останется от вашей души, мой король, навсегда сгинет в дальних уголках его Плана… не то, что вы желали бы себе, верно? Не то, что я желал бы для вас.       Иланаро, с одной стороны, уже привык к экзальтированной манере бывшего Морокеи, но с другой – он едва мог противостоять этому странному жестокому обаянию. Он прекрасно помнил наставления Сельвуры и Белранда, да и сам понимал, что Морилиан с тем же восхищением, с которым сейчас зовет Довакина своим королем, всадит ему нож в сердце. Но что-то в нем жаждало этой опасности и силы. Драконья часть его натуры желала победы над могущественным и дерзким противником, смертная хотела поиграть с огнем, пройти по краю…       – И все же это произойдет, если я… мы не придумаем иного варианта. Что же это за второй способ? И почему Исмир скрыл его от меня?       Его собеседник пожал плечами:       – Я буду счастлив опробовать несколько своих идей, чтобы вы смогли взять в руки Посох, мой король – даже если это риск. Полагаю, у ваших союзников, Гвардии, тоже будут какие-то варианты. Или эту нашу авантюру нужно держать в секрете от них? – он многозначительно улыбнулся.       Иланаро напрягся. Бывший Морокеи умен и опытен в интригах: он наверняка догадался, что Гвардия – не то чтобы искренние и преданные друзья драконорожденного, во всяком случае, он знает, что у них какие-то секреты друг от друга. Не стоит окончательно убеждать Морилиана в том, что они разобщены, напротив, лучше попытаться сбить его со следа…       – Тут, конечно, тоже есть свои сложности, – уклончиво сказал Иланаро. – Я им все еще не сообщал, что Посох не в рабочем состоянии…       – Уверен, у вас были причины, – вежливая фраза, но острый, пытливый взгляд.       Иланаро внутренне перекосился: придется выглядеть перед Морилианом эльфом с болезненным самомнением, стесняющимся признать перед союзниками, что у него что-то не в порядке, даже в ущерб делу.       – Н-ну… – он неловко отвел глаза. – Я, признаться, просто рассчитывал уладить это самостоятельно.       Купится ли на это бывший Морокеи? Иланаро не была свойственна подобная глупая гордыня, но Морилиан не настолько хорошо его знает. Что ж, даже если не поверит безоговорочно, то хотя бы не получит новых доказательств, что союз Иланаро и Гвардии не вполне доброволен. Не стоит ему знать, что Довакин изначально просто боялся давать Гвардии доступ к артефактам Магнуса, раз уж Исмир озаботился унести их на Глотку Мира, подальше от них. Но сейчас расклад иной. Теперь у него есть еще один опасный союзник – бывший драконий жрец, и, если свести его с Гвардейцами, они будут в какой-то мере контролировать друг друга…       – Но, может, я и зря скрывал от Гвардии это, – решился он. – Думаю, я расскажу им завтра, и мы попытаемся решить проблему сообща. Так что у вас за идеи насчет Посоха, Морилиан?       – Самая очевидная – найти подходящую обладающую душой цель, которая не будет Беином и при этом будет способна перетянуть на себя часть энергии, прежде чем погибнет. Нескольких драконов, как вариант. Вы с союзниками будете ловить их, как ловили Одавинга, а я – убивать их с помощью Посоха. Впрочем, это, хоть и приятно, но скучновато. Есть иная мысль, которую, на удивление, подсказал мне этот ваш помешанный на двемерах коллега. Этерий.       – Этерий? Что это? – Иланаро разве что смутно помнил сам термин. Что-то связанное с Этериусом?       – Вещество, которое нельзя изменить ни силой, ни магией, ни иными веществами – и которое, тем не менее, каким-то образом обрабатывалось двемерами. Весьма любопытно, выдержит ли оно направленную дестабилизирующую энергию… если да, это решит все будущие проблемы такого рода с Оком Магнуса, а если нет – мы узнаем хоть какой-то способ изменить его. Правда, еще надо где-то найти этот самый этерий.       – Это… прекрасная идея, Морилиан.       Тот поднял руку, будто отказываясь от похвалы:       – Была бы, если бы я знал, где его можно взять. И, наконец, я могу просто попытаться смирить хаос определенными чарами, придать этой энергии структуру, подчинив ее, тем самым качественно усилив Посох…       – Это возможно?       – М-м… да. Хотя непросто. Но в любом случае сначала мне нужно будет изучить нынешнее состояние артефакта.       – Да, естественно.       Идеи Морилиана казались вполне действенными и не слишком рискованными. Что же не так? Почему он в существующей реальности выберет не их, а сделку с Клавикусом Вайлом? Они не сработают? Или Гвардия помешает их исполнению – либо увидев какой-то подвох, либо из корыстных соображений?       Иланаро, конечно, давно знал, что судьба мира записана в Древних Свитках. Но это было во многом абстракцией, он не чувствовал давления предопределения, он жил в ложной уверенности, что случай и свобода воли играют не меньшую роль, чем рок. А сейчас, получая из будущего всё новые свидетельства предопределенности бытия, он уже не мог закрывать на это глаза. Любые его мысли, расчеты и ходы в итоге все равно приведут его к сделке с Клавикусом Вайлом, если только он не залезет в самую основу мироздания и не перепишет свою участь…       – Вас что-то тревожит, Иланаро? – Морилиан все это время, похоже, внимательно наблюдал за выражением его лица.       – Ничего конкретного. Меня удручает предопределенность будущего. Неприятно осознавать, что свобода воли если и не иллюзорна, то во всяком случае почти не имеет смысла.       – О да. Это раздражает, вы правы, – и, словно подведя этим итог, он поднялся с кресла.       Иланаро тоже встал, чтобы проводить его. Кивнув на прощание, Морилиан сделал шаг к двери… и вдруг обернулся.       – Но меня это не остановит, – резко, с силой произнес он.       И, не дожидаясь ответа, вышел.