Гвардия Солнца

      Во время сборов в Винтерхолд его навестил Белранд и, убедившись, что никто их не подслушивает, сказал то, что Иланаро давно ждал и опасался от него услышать:       – Просто, чтобы ты зря не тратил время на дорогу… мы в курсе насчет телепортации.       – Что? – переспросил Иланаро просто на всякий случай. – Ты о чем?       – Уже неплохо держишь лицо, тренируйся дальше. Насчет твоих с Толфдиром тайных изысканий. Он мировой старикан, но ты же сам знаешь, что он довольно рассеян. Пару раз забыл закрыть дверь в свои покои… а сжечь протоколы сотворения чар, видимо, просто не додумался.       И Иланаро не додумался ему подсказать…       – Это не должно стать известно Талмору, – твердо сказал альтмер, усилием воли отметая остальные эмоции.       Кажется, Белранд оценил его самообладание.       – Ясен пень, – ухмыльнулся он. – А что насчет Легиона?       – После победы над Алдуином. А то вдруг генерал предпочтет разорвать перемирие, получив такое преимущество.       – Верно рассуждаешь.       Белранд не стал просить поделиться секретом и допытываться, откуда его узнали Иланаро с архимагом. Вполне вероятно, специалисты Гвардии по записям Толфдира могли и сами восстановить действующие чары телепортации.       Отчасти Иланаро был даже доволен, что Гвардия раскрыла этот его секрет – постоянные разъезды уже стояли у него поперек глотки, да и тратить на них время не стоило. Олаф как всегда равнодушно согласился немного проводить Довакина, чтобы не светить его новыми возможностями перед всем Скайримом. Поручив Спригган его заботам, Иланаро провел необходимые пассы – и вот он уже в покоях архимага Коллегии. Судя по всему, Толфдир предпочитал «творческий беспорядок» – при покойном Арене это помещение выглядело опрятнее. Надо было как-то незаметно выйти во двор, якобы Иланаро прибыл своим ходом… «обнаружение жизни», уже привычное, позволило ему исполнить этот замысел без труда, не боясь наткнуться на коллег.       Выйдя к статуе Шалидора, Иланаро присел на бортик бассейна для магического света. Сейчас ему нужно будет дать знать госпоже Маренс, исполняющей обязанности мастер-волшебницы, о своем прибытии… Конечно, Иланаро мог бы не забивать свою голову такими бытовыми мелочами: он Довакин, Исмир, последняя надежда мира и, вполне возможно, будущая причина его гибели. Так что может нарушать внутренний распорядок Коллегии в свое удовольствие. Но все же приятно было тешить себя иллюзией, будто бы после всего этого он сможет вернуться к нормальной жизни: стать магом Коллегии, открыть собственную школу зачарования, жениться… какое там. В лучшем случае он станет императором, Гвардия втиснет его на трон тем или иным способом, преследуя свои цели, и, скорее всего, ему придется начать еще одну войну с Алинором. В худшем случае он погубит мир. Или, возможно, его просто убьют. И была еще слабая надежда, что Мавен Черновересковая все же поможет ему после победы над Алдуином сбежать и скрыться в обмен на какую-то услугу…       Иланаро все же заставил себя подняться в комнату госпожи Маренс, и был всячески ею обласкан и засыпан вопросами. Он хотел бы видеть на ее месте Фаральду, но это было лучше, чем ничего. Успокоив пожилую бретонку хорошими новостями из Вайтрана (подписанное перемирие и все прочее), он прошел к себе, раскланявшись по дороге с Брелиной, торопившейся на занятия. По пути ему попался и «Эстормо» – явно вышел специально. Альтмеры поприветствовали друг друга, не обменявшись никаким знаком. Было понятно и так, что этой ночью им предстоит серьезный разговор.       По-хорошему, ему стоило также спуститься в город и зайти к ярлу, рассказать о подписанном перемирии с Империей, и в кузню гра-Лаг, чтобы поддержать легенду об их романе. Но Иланаро так устал от постоянного присутствия Гвардии в его жизни, что и приязнь к Рагаш, и политические соображения не смогли победить в нем искушение еще немного побыть не под надзором.       Чтобы подготовиться к беседе с Морилианом, Иланаро, отдохнув и поев, спустился в Мидден, намереваясь справиться у оракула о своих следующих действиях. Тот поведал ему более подробное описание сделки с Клавикусом Вайлом, на которую Иланаро пойдет, чтобы вернуть Посоху Магнуса работоспособность.       – Бог потребует немногого – убить своего пса, скинув на него расшатывающую Посох энергию. Прикоснись ко мне, я покажу тебе.       Это было что-то новенькое. Раньше оракул только рассказывал о будущем, и то весьма скупо, а теперь желает показать что-то?       – Видение? Ты умеешь насылать видения?       – Не совсем. Это своего рода послания, их конечное число и они должны быть явлены тебе в нужное время. Показать что угодно и когда угодно я не способен.       Иланаро протянул руку к синему свету. Пальцы едва заметно защипало, но больше ничего не произошло.       – Закрой глаза.       Он послушался – и почти сразу же ему представилась вершина Глотки Мира, синий свет Ока, блики на снегу, Партурнакс в отдалении, оскаливший пасть, расправивший крылья… Морилиан, одетый слишком легко, лишь в талморскую мантию, но явно не замерзающий, его дикая восторженная улыбка, делающая лицо Эстормо скорее пугающим, лохматый серый пес – очевидно, Барбас, ощетинившийся и поджавший хвост, он сам со стороны – с напряженным, почти злым лицом… Посох Магнуса в снегу рядом, рывок даэдрического пса, зубы вцепляются в голень Иланаро из видения, он падает, дотягиваясь в падении до древка Посоха… пальцы смыкаются на резной рукояти… широкий размах, вспышка… и Иланаро, уже в форме Исмира (синий неживой свет из его глаз, того же оттенка, что и сияние Ока Магнуса), направляющий Посох на нечто, уже совсем не похожее на обычную собаку. Луч энергии, вонзающийся в демона, корчащееся чудовище размером с лошадь, черное, шипастое, уродливое, постоянно меняющееся, силящееся освободиться, чтобы напасть или бежать… и вот уже издохшее. Морилиан, от избытка чувств зажавший ладонью рот…       – Ты в итоге согласишься на это, – прозвучал невыразительный голос оракула, и видение померкло. – Но ты велел передать, что ты ошибся. Выбирай второе, чем бы оно ни было.       Иланаро открыл глаза.       – И что за «второе»? – спросил он машинально.       Молчание, синий холодный свет. Иланаро встряхнул головой, приходя в себя.       – Так, ладно… А что плохого произойдет, если я выберу вариант с Барбасом? В чем именно подвох? Понятно, гнев Сангвина… но наверняка что-то еще?       И снова молчание. Иланаро стиснул зубы: Исмир, позволив призраку не слушаться его смертную форму во всем, сильно ограничил его возможности. И теперь он не был уверен, что из благих побуждений. Возможно, его божественная форма стремится именно уничтожить мир, если вспомнить то пророчество, которое он произнес на Высоком Хротгаре… так стоит ли тогда следовать его советам?       – Подожди… у меня из будущего ведь тоже был этот разговор, так? Ты показывал ему то же самое? Почему же он… я не выбрал это «второе»?       На это, как ни странно, Анкано ответить снизошел:       – Возможно, выбор – лишь иллюзия. И изменить ничего нельзя. Только узнать, что направляешься в бездну.       – Тогда зачем вообще я послал тебя в прошлое, если все и так произойдет, как происходило?!       – Потому что изменить ничего нельзя? – странный призрачный смешок. – Потому что это предопределено?       У Иланаро ум за разум заходил от необходимости думать не в линейном времени. Итак, стоит ли слушать советы Исмира из будущего? Иланаро из будущего вполне мог выбрать сделку с Вайлом именно из этих соображений: помешать своей божественной форме уничтожить мир… хотя нет, тоже нет, ведь когда его божественная форма вызывала призрак Анкано, в числе условий было «не способствовать уничтожению мироздания». Значит, его цель все же благая?       Такое возражение не приходило ему раньше в голову. Альтмер тут же вспомнил спокойствие Партурнакса, его уверения в том, что будущее далеко не так беспросветно, что трактовка пророчества о Воине, Воре и Маге может быть иной.       Ему явно не хватало информации. А проклятый оракул, отчасти освобожденный Исмиром от власти его смертной формы, не торопился ею делиться…       Исмир посоветовал поступить иначе, чем предопределено. Как он себе представляет подобное? Разве возможно изменить предначертанное?..       «Предначертанное» – это слово что-то напомнило ему. Предначертанное кем? Не то… Пред… начертанное на чем?..       И тут его озарило.       – А! Я понял. Древний Свиток. Чтобы переосуществить реальность, изменив этот момент… я понял, – Иланаро выпрямился. Нужно будет вытребовать Древний Свиток у Гвардии и надеяться, что Исмир явится и сумеет прочесть в нем «второй вариант».       Впрочем… Иланаро снова осадил себя. Ведь он из будущего наверняка тоже сообразил использовать эту возможность. Но не использовал – не смог или не рискнул. Он спросил об этом у оракула, не очень-то надеясь на ответ, но тот, как ни странно, заговорил:       – Даже твоя божественная форма, Довакин, не способна изменить Свитки именно так, как желает, и без всяких последствий для себя. Иначе ты уже давно вычитал бы там быструю и легкую победу над Алдуином. Цена успеха велика, и ты откажешься платить ее…       – Чтобы выбрать второй вариант, мне придется ослепнуть, читая Свиток? – проговорил Иланаро, пытаясь смирить страх. Слепой Довакин? И как ему потом побеждать Алдуина? И как жить, не видя? Потерять почти весь мир…       Снова молчание.       – О боги… Ты мне мстишь, да? Напомнить тебе о том, что жизни Рагаш и Белранда тоже от этого зависят?       Нет ответа. Иланаро поморщился: с его стороны, конечно, это было не слишком благородно. Но какие варианты?..       – Авгур, может, тогда вы как-то поможете? Если вы скажете мне то, чего не желает сказать он, например…       – Наши с ним сознания и стремления постепенно смешиваются, Довакин, – прозвучал занудный голос первой личности оракула. – В том числе мне достается его ненависть и нежелание делиться с вами чем-то сверх приказанного ему. Мне все сложнее оставаться собой. Он… силен, а также близок к безумию. Если хотите остановить это, почаще призывайте его призрака, чтобы ложное присутствие впадало в забытье. По мне это тоже ударит, но это меньшее из зол.       Иланаро вздрогнул: еще одна проблема, о которой он не имел представления. Он действительно давно не обращался к своей нежити. Если бы он знал раньше…       – Хоть прямо сейчас. Полчаса будет нормально?       – И ты еще смеешь утверждать, что не желаешь мне лишних страданий, тварь?! – а это, очевидно, пробился Анкано. И верно, раньше Авгур лучше сдерживал его. Что же будет дальше?       Иланаро сделал вдох. Как это все же неприятно.       – Не желаю. Но желаю выжить и сохранить мир. И это куда важнее. Перестань ставить мне палки в колеса, Анкано – и я помогу тебе, чем смогу. Скажи то, что утаиваешь, по своей воле – и я не стану сейчас вызывать твоего призрака.       – Сдохни, сукин сын! Сдохни!.. – и, вновь Авгур: – Вы видите, он… мы… не в себе. Прекратите эту истерику, Довакин, прошу вас. Передо мной вы в большем долгу, чем перед ним: я вообще не имел ко всей этой истории с драконами отношения, пока вы не внедрили в меня его душу. Успокойте этого безумца, пока он не свел с ума и меня.       – Вы правы.       Открыв медальон, Иланаро коснулся полированной кости и произнес нужное слово. Смутный силуэт возник перед ним, такой же равнодушный, как и всегда. Оракул никак внешне не изменился, но Иланаро все же ощутил что-то чутьем практикующего мага: будто ослабла перетянутая, готовая лопнуть струна.       Чтобы как-то занять эти полчаса, Иланаро приказал призраку снова продиктовать ему имена известных ему Гвардейцев, и обновил свои воспоминания на этот счет. Уточнил он и насчет Древнего Свитка – призрак Анкано сказал, что вероятность того, что Гвардия выполнит просьбу передать ему реликвию, весьма высока. Все-таки придется пойти к Рагаш и озадачить ее этим.       И вот оговоренное время истекло. Чтобы не выслушивать от Анкано-Авгура очередные проклятия, Иланаро, прежде чем изгнать призрака, отошел подальше от оракула. Потом поднялся из Миддена и нехотя вышел на мост, ведущий в город. Он чувствовал крайнюю усталость, хотя, в общем-то, было не с чего. И где-то посередине моста отстраненно подумал, не спрыгнуть ли вниз, в ледяную соленую бездну, покончив со всем этим. Или, с его-то везением, вызвав Прорыв Дракона.       Иланаро остановился и невесело усмехнулся, вспомнив, что ему уже приходили подобные пораженческие мысли. Сейчас, казалось бы, обстоятельства куда лучше: подписано перемирие, он договорился с Одавингом и знает, что найдет средство починить Посох Магнуса… с другой стороны, он узнал с тех пор, что главная угроза мирозданию – не Алдуин, а он сам. Может быть, все же?.. Он посмотрел вниз.       Страх смерти вцепился в него, заставив сердце забиться чаще. Желание жить объединилось с ним: нет, сверхценна сама возможность дышать, видеть, чувствовать что-то, пусть даже отчаяние…       Да и что за дурацкий способ покончить с собой? Нет, если уж он и вправду когда-нибудь решится на самоубийство, лучше он сделает иначе. Попробует все-таки побыть героем, которого из него пытаются сделать все, кому не лень: призовет Одавинга и отправится в Скулдафн, а там и в Совнгард, где выйдет на бой с Алдуином как есть, без подготовки – и пусть предопределение само с этим всем разбирается. Тогда хотя бы у мира будет шанс. Пообещав себе это и, как ни странно, почувствовав себя лучше, Иланаро продолжил свой путь.