Опять 16?!

Стычка вышла недолгой. Гарри сатанел от злобы и бессилия. Вырывался и дёргался, извивался ужом, но не мог добиться своей свободы. Твёрдое, неровно дышащее тело, больно придавило его к стене. Руки были перехвачены в мастерский захват, ноги обездвижены чужими ногами в щеголеватых, некогда со стрелочками, чёрных брюках. В горло больно упирался локоть, дающий дышать через раз, не то, что материться. «Пожирательская школа» — в сердцах подумалось Гарри. — Что, деточка, сдаёшься? — издевательски поинтересовался Снейп, выдохнув в районе виска побеждённого. Голос у него даже не сбился, только стал более сиплым. Поттер был сам виноват в сложившемся положении вещей. Напрашивался, нервировал, провоцировал и без того не слишком-то лояльного зельевара. Сам, дурень, накликал беду на свою лохматую голову. Но от осознания этого, ему не легче. Знает же, гад носатый, как злит Гарри немощь его подросткового тела, бессилие там, где раньше всё получалось мимоходом. А впереди — опять и снова, годы изнуряющих тренировок, болезненных преодолений себя. И выбрал Снейп самый неприятный для Гарри способ проучить зарвавшегося мальчишку. Просто, по-маггловски, как в далеком детстве — на кулаках, и никакого волшебства. Сначала Поттер умудрялся отбиваться, и даже нападать, но быстро выдохся. Всё таки, разухабистый околотрактирный мордобой — это вам не в квиддич летать (мышцы конечно тренированные, но увы, не те, что в драке помогут). Получил вскользь по скуле и под дых. Теперь, распятый на холодной стене, Поттер затих, и только сверлил Снейпа колючим взглядом, не реагируя на его ехидные усмешки. «Силы копит, гадёныш, или беспалочковой сейчас шибанёт…» — дальше мысли зельевара прервались самым неожиданным образом. Гарри уперся спиной в стену, изловчился в жёстком захвате встать на цыпочки, вытянувшись совсем тонким прутиком, и впился в губы захватчика жёстким и требовательным поцелуем. Снейп опешил от такой неожиданности и буквально потерял дар речи, вместе с возможностью двигаться. «Всё-таки беспалочковая…» — пронеслось напоследок, когда мелкий нахал начал просовывать свой юркий язычок в приоткрытые от удивления губы. А Поттер, упиваясь поцелуем, наконец-то творил то, о чём не раз вздрачивалось по ночам. Борцовый захват перешёл в объятия, и руки Северуса почему-то уже не удерживали строптивца, а шарили по спине, нащупывая остро выпирающие лопатки через взмокшую в пылу борьбы рубашку. Стояк парня настойчиво тёрся о бедро зельевара, у которого сладко отдавало в паху от такого бесстыдства. Впрочем, хорошего понемножку. — Поттер, я всё понимаю — возраст, гормоны... — Гарри поморщился, опять о наболевшем «серпом по яйцам», кстати о них… И опять потёрся о приятно твердое бедро Снейпа. — Если не прекратишь, отдеру. Тебе же хуже потом будет, — мастерски уходя от похотливых притираний Гарри, задушено предупредил Снейп. — А может, я тебя? — предложил находчивый гриффиндорец, за что и схлопотал по уху (правда, не сильно). — Мал ещё, к взрослым приставать, — отодвигаясь, прошипел Снейп, — вон, у тебя целый львятник обожателей, там и резвись. Гарри не понял, что было изображено у Снейпа на лице — брезгливость, недовольство, или что ещё. Всё равно было чертовски обидно. Он же от чистого сердца. Ну, ладно, пусть не от сердца, но всё равно искренне хотел, чтобы всем было хорошо. Похоже, что Северус доминант (при условии, что он вообще предпочитает мужчин), как и Гарри. «Ну, так, какие наши годы? Можно и снизу побыть». Тем более, то, обо что так настойчиво тёрся гриффиндорец, очень интриговало размерами и формой. «Ничего, отойдет Снейп немного, перебесится, и я снова к нему подкачу, с намёком, что я согласен осваивать искусство мужской любви в коленно-локтевой» — оптимистично думал Гарри, поднимаясь из подземелий на свет божий. «А теперь срочно в душ! Подрочить и искупаться. Всё-таки, порядком меня Северус мордой по стене повозил, силён гад!».