Места жительства

      Когда Малик вновь пришел в себя, на него навалилась нестерпимая боль, сердце бешено ухало в груди. Он чувствовал, что тело вновь подконтрольно ему, но он бы предпочел вновь стать беспомощным, но ни чего не чувствовать. Уверенность что связь между этими двумя факторами самая что ни на есть прямая, не покидала бедолагу, и он молил, чтобы его чем угодно обкололи, хоть наркотой, лишь бы все прошло.       «Не стоило рассчитывать на то, что падение с байка обойдется без последствий, - стиснув зубы он попытался подняться.- Найду тех уродов – в порошок сотру».       Приложив немало усилий, он сел в кровати, спустил ноги на деревянный холодный пол. Тяжело дыша, он пытался оглядеться, но голова сильно кружилась, трудно было сфокусировать взгляд на чем-то конкретном, все плыло. Прошло около десяти минут, прежде чем Малик вновь позволил себе движение. Он почувствовал, что боль ослабла, может он привык, а может тяжело было только в начале. В любом случае ему по легчало и самое время было действовать. Он встал, опираясь на спинку стоящего у кровати стула, сделал несколько шагов, направляясь к дверному проему. В доме было тихо, лишь звон в его собственных ушах отвлекал от размышлений. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, но Малик не мог не заметить, что сильнее всего болит левая нога, видимо при падении ей досталось больше остального тела. Он посмотрел на нее: голень посинела, казалось, даже чуть опухла. - Ну, хоть не оторвало к чертям собачьим,- буркнул Малик, наваливаясь на дверной косяк всем телом, чтобы не упасть.       «Похоже, идти в таком состоянии было не самой светлой идеей. Побег накрылся в зародыше», - горько усмехнувшись, он все же решил добраться до двери, здраво рассудив, что зная, куда он попал, сможет хотя бы подумать над тем, как ему выбираться.       Отдыхая он разглядывал комнату в которой оказался. Было похоже на кухню. В дальнем углу - сервант, старинный, крепкий на вид, заполненный разнообразными сервизами. Зачем только столько Малик понять не мог. Прямо напротив его самого, у окна, стоит стол в окружении трех стульев и чуть поодаль низенькая табуретка. Заприметил он тут и блага цивилизации вроде той же электрической плиты и микроволновки, накрытой вязанной ажурной салфеткой. Малик лишь хмыкнул, он всегда подозревал, что мирянам ни что человеческое не чуждо, и они явно не смогли бы отказаться от всех даров прогресса. Хотя сюда все же он доходит чуть с опозданием, таких микроволновок он уже лет сто не видел. Малик посмотрел налево, там, стоило догадаться, была дверь - долгожданный выход наружу.       «Осталось совсем чуть-чуть доползти»,- подбадривал себя парень.       Будь он здоров, ему б хватило четырех шагов, чтобы оказаться у выхода, вряд ли этот процесс занял бы больше нескольких секунд. Сейчас же ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он смог взяться за дверную ручку и потянуть её на себя.       Дверь не поддалась. Он вновь и вновь тянул её на себя, но все было бесполезно.       «Неужели меня заперли?!»- в гневе Малик пнул дверь и тут же запрыгал на одной ноге, ибо боль в левой стала нестерпимой и тот схватился за нее руками, словно это могло бы помочь.       Лишь вдоволь наскулившись Малик попытался стать на обе ноги. Ойкнув, он обругал себя за непомерную тупость и только сейчас заметил, что дверь то открылась. - Дверь открывается наружу или вовнутрь?..- досадливо пробубнил горе-полицейский, вспоминая слова какого-то маньяка.       На крыльце, спиной к Малику, сидели двое рыжих мальчишек лет семи. Услышав его слова, они одновременно повернулись и две пары темно-зелёных глаз уперлись в оторопевшего парня. Решив, что угрозы от этих двоих нет, Малик решил оглядеться. Пять домиков расположенных далеко друг от друга, обнесенных каким-то подобием заборов из палок, старых подгнивших досок и кусков ржавого железа. Кое-где он заметил аккуратные грядки, видимо с какой-то съедобной растительностью. Людей было мало, по крайней мере, взрослых: какая-то худощавая женщина, стоявшая у ближайшего дома с вилами в руках, да двое мужичков, как из анекдотов – длинный худощавый, похожий на смерть, и толстый низенький, как Шалтай-Балтай, чуть поодаль. Стайка визжащей, катающейся в пыли, детворы. - А ну ка вернись в дом! – услышал Малик знакомый голос.       Он повернулся на оклик и увидел тучную женщину, что давеча успокаивала его. Малик так растерялся глядя на свирепое лицо врачихи, что даже не знал выполнять ли ему её требования или бежать отсюда. Пока он думал женщина настигла его и схватив за ворот утащила в дом. Позволяя себя уволочь, он в последний момент, прежде чем дверь закрылась, понял, что не так было с двумя мальчишками, сидящими на крыльце. Они были одеты в одну футболку. У них было только две руки и, кажется, четыре ноги.