***
— Коллинз? — холодно выкрикнула врач в просторный холл, где сидела только я одна. — Заходи, милая. В последнее время от ласкательного слова «милая» меня бросало в дрожь/холод/брезгливое состояние, потому что именно она так называла меня. Иногда мне даже хотелось, чтобы она почувствовала себя плохо, чтобы у нее хоть что-то дало сбой, и она перестала быть ледяной и бесчувственной. — Мы с твоим отцом решили, что тебе лучше провести какое-то время провести в лечебном центре, там ты сможешь подтянуть расшатанные нервы и за тобой проследят, чтобы ты точно не причинила себе вред. Ты ведь понимаешь, что отец хочет тебе добра, да, милая? Тогда я почувствовала что-то новое. Это была не боль, не ненависть и не отчаяние, а уверенность, что я нашла новый способ вымещения боли. Я не знаю, как именно это случилось, но лицо треклятого доктора скривилось от ужаса и боли, будто что-то проткнуло ее изнутри, и она выбежала из кабинета. Не уверена, что было хуже... То, что я не считала произошедшее чем-то ужасным, или удовлетворение от того, что я сделала? Потому что я даже не понимала, что именно произошло с женщиной, просто чувствовала, что мне на самом деле хорошо. Утром отец высадил меня напротив дверей психиатрической больницы Эстерос, сказав, что я не выйду отсюда, пока не стану нормальной. И в тот момент я могла поклясться, что ему было больно это говорить. — Милая, тебе помочь? — обратился ко мне приятный женский голос, но меня передернуло от этого обращения. — Тебе здесь понравится, всего-то надо запомнить главные правила и никогда не нарушать их.Часть 1
26 декабря 2015 г. в 22:44
Мне всегда было интересно, бывают ли на свете необычные, одаренные люди или это только плод воображения Marvel? С детства всем детям нравится смотреть фильмы жанра фэнтези, наблюдать за мутантами и секретными агентами, чтобы потом ночью представлять, как и они будут когда-нибудь побеждать зло, если упадут в радиоактивный мусор или какой-нибудь профессор украдет их ради опытов. Конечно, я не была исключением, но я никогда не могла представить, что все может обернуться настолько невыносимо.
Что-то изменилось во мне в подростковом возрасте, и я не знаю, в какой момент это случилось и что на это повлияло. В один прекрасный день я каким-то чудным образом поняла, почувствовала, что соседке сверху изменил муж, и с этаким суеверным ужасом поспешила сообщить это маме за ужином. Она только кинула на меня недовольный взгляд, сказав, что подслушивать нехорошо, и ушла в другую комнату. Тогда мне не поверили, и я решила, что и вправду магическим образом услышала разговор мамы и той женщины.
Второй раз это случилось в школе, когда на экзамене я, идеально подготовившаяся и вызубрившая наизусть все необходимые материалы, вдруг разрыдалась на уроке, сидя за партой, потому что мне резко стало больно. Я не могла объяснить это школьному психологу или доктору, так как боль не была настоящей, она не ощущалась в каком-то месте, а просто разливалась по моему телу. Мне было так плохо, словно случилось что-то плохое, будто что-то во мне говорило, что бессмысленно продолжать бесполезное существование. На следующий день мою одноклассницу забрали в больницу, та попыталась захлебнуться в собственной ванной, когда к ней вломилась мать и успела спасти суицидницу.
Я не связывала эти события, потому что свалила все на перенапряжение и стресс, ведь именно это мне сказал психолог, усадив на неудобное кресло напротив себя и посмотрев мне в глаза. Мне так нравилось верить в их сказки, честно говоря. Однако что-то внутри меня ломалось каждый раз, когда я видела слезы у девушки, сидящей на скамейке прямо напротив меня, или замечала порезы на запястье встречного парня. Я как будто могла почувствовать их боль.
Возвращаясь к истории с соседкой... Все так и не закончилось в тот день, когда она узнала о его измене. Могу сказать, что на протяжении нескольких лет эта трагедия и не собиралась находить свой финал. Муж приходил домой пьяный, часто не пытаясь скрывать, что был у любовницы, а соседка рыдала по ночам. Я не могла слышать это, но чувствовала, словно это мой муж изменяет мне, словно у меня вместо сердца образовалась дыра. Мне было страшно, но, скорее, больно. Боль пересиливала страх, я попросту пыталась найти средство, как избавиться от нее.
Способ был очень простой — нанести себе вред: небольшой шрам на предплечье, коснуться раскаленного металла, ударить кулаком по стене, проткнуть кожу булавкой. И пусть многие люди говорят, мол, если причинять боль множество раз (например, исполосовать всю кожу лезвием/кухонным прибором), то, предположим, рука потеряет чувствительность, но в моем случае этого не происходило, хоть маленьких шрамов или ожогов становилось больше.
С годами моя жизнь ухудшалась, чувствительность как будто вырастала: у девочки из дома на другом конце улицы исчез отец, у женщины с энного бульвара пропал самый-самый любимый кот, у того дедушки умерла жена, у очередной девушки на руке появился двадцать пятый шрам... Можно сказать, что я жила в постоянном осознании несчастий и горести всех, кто окружал меня. Это было невыносимо больно.
В каком-то фильме, где каждый третий человек мог стать Богом, по ночам он слышал молитвы всех жителей Земли, как только закрывал глаза, помните? Как только я пыталась уснуть, чувства как будто обострялись, и я не могла провалиться в сон или увидеть нормальные сны, потому что даже там я видела кошмары подростка, в которых отражались его боль, сожаления, утраты, или просто лежала с закрытыми глазами, «фильтруя» чувства всего района.
Однако и это не было самой большой проблемой, хуже стало, когда отец заметил успевшие зажить ожоги и исполосованное предплечье. Возможно, меня бы спасла мама, внушив ему, что этот этап необходим для каждого человека, как когда-то внушала мне, что я подслушала ее разговор, но она ушла от нас еще в начале этих проблем. Ах да, поэтому я прекрасно знала, что именно творится в душе отца, как он проводит бессонные ночи, пытаясь понять, чем не угодил ей.
— Сегодня ты поедешь на сеанс с доктором, Али, и это не обсуждается, — заявил он однажды после еще одной бессонной ночи как у меня, так и у него.
Я не могла возразить или сказать что-то вразрез, это бы ничего не изменило. Он бы не поверил, что я говорю правду, но в придачу назвал бы лгуньей или безответственной дочерью.
Стоит ли говорить, что сеанс закончился счетчиком в глазах доктора и отчаянием в моих? Разумеется, она не восприняла меня как нормального человека с проблемами, скорее, как кошелек с деньгами. Начались бесконечные походы к ней дважды, а то и трижды в неделю, таблетки/пилюли/жидкости, сочувственные взгляды девушек со стойки администрации и непонимание со стороны отца. Он еще больше отстранился от меня, решив, что я схожу с ума.
Что ж, лучше бы это было так.
Через месяц, то ли под влиянием таблеток, то ли из-за каких-то непонятных мне причин, мое состояние резко ухудшилось. Меня разрывало от боли, словно ее было слишком много, чтобы вместиться в меня. Итог: большой и некрасивый порез на плече, где, по идее, никто не мог его увидеть, если бы именно в тот вечер отец не зашел ко мне в комнату вечером.