Невозвращение

Неро не мог так поступить. Не мог просто уйти, хлопнув дверью. Не мог сказать: «Просто позволь мне... дышать! Господи, Кирие!» Конечно, потом он прижался лбом к её лбу, закрыл глаза и прошептал: «Со мной всё будет в порядке. Обещаю». А потом он просто ушёл, и… Кирие смотрит перед собой сквозь стену. Здесь только что, ещё пару минут назад стоял Неро... Прямо перед ней! Злой, расстроенный. А потом он забросил за спину рюкзак с какими-то вещами, которые она даже не собирала для него. Наверняка, как всегда с собой – банка колы и чипсы, никакой приличной еды, чтобы перекусить, если проголодается, и, скорее всего, ничего из тёплой одежды. А ведь у него мёрзнут пальцы на левой, «здоровой» руке. То есть, не «здоровой», нет, это не то слово. Но правая рука, она... другая. Да, так вот. Неро пообещал, что всё будет в порядке, шагнул к порогу, отвернулся и открыл дверь. Когда выходил, то даже не обернулся. Вообще ни разу. Был расстроен? Боялся, что она увидит какую-то ложь в его глазах? Боялся, что не выполнит обещание? Или, может... Что? Мысли... Мысли такие глупые, все какие-то рваные, и ничего конкретного. Кирие растерянно соскальзывает на пол по стене и так сидит, положив руки на колени. Теребит в пальцах кружевную, белую, старомодную салфетку. Ни у кого сейчас больше нет таких дома... У них была. И на ней ещё стояла та огромная белая ваза, расписанная синим. По праздникам в ней обязательно был букет цветов. Разных цветов. Чаще – лилии, хотя Кирие и не знает, почему именно они. На прошлый День Благодарения Неро задел вазу рукавом своей тёмной куртки. Она упала на ковёр, но уцелела, и Неро тогда вздохнул и сказал: «Нам необходим или дом побольше, или вазы поменьше». Но ничего не изменилось с тех пор, с тех слов, сказанных знакомым, немного утомлённым голосом. И всё так же их дом постепенно заполняется синими тенями позднего вечера, как и каждым вечером. И Кирие не замечает, что вокруг темнеет. Так бывает всегда: не поймёшь, что стемнело, пока кто-то не включит свет. Сегодня его никто не включит, потому что Кирие – одна в этом маленьком двухэтажном домике, наедине с той же огромной бело-синей вазой. Наедине с фотографиями мёртвого брата и обещанием Неро, что всё будет в порядке. И тихим щелчком дверного замка на выходе, прозвучавшем, кажется, бесконечность тому назад, но всё ещё бессмысленно отдающимся в ушах. *** Неро идёт, не оглядываясь и не останавливаясь. Дальше от Кирие. Дальше от безмятежности и раскаяний. Нельзя останавливаться. Нерешительность губительна, и если ты разбиваешь чьё-то сердце, то нужно идти до самого конца очень быстро, не останавливаясь и не оглядываясь. В ночной тишине звук шагов разносится, кажется, на мили вокруг, и Неро становится тоскливо от мысли, что Кирие могла бы их услышать. «Завтра я буду далеко. Завтра я не буду об этом думать. А когда задумаюсь – всё наладится само собой». Глаза противно щиплет и это чертовски бесит. Неро наклоняет голову и стирает дурацкие злые слёзы, выступившие под плотно сомкнувшимися веками, рукавом тёмно-синей куртки. «Я обещаю, что вернусь! Отпусти меня хоть сейчас!» Он громко шмыгает носом, сглатывает и затем устало, шумно выдыхает ртом, откидываясь на спинку сидения. Таксист оборачивается к нему. Смотрит какое-то время. – Эй, держу пари, она того не стоит, парень, – улыбается белозубый водитель-индус, притормаживая на красный свет светофора. У него этот звонкий резкий акцент, который выводит из ступора. Неро пытается улыбнуться, глядя перед собой на номер впереди стоящей машины, и кивает. – Она... Она того стоит, вообще-то. Вообще-то, это даже не... – Не моё дело, брат, я знаю. Но Кришна говорил... – Мне нет до него дела. Просто поезжай, – перебивая, негромко и утомлённо просит слегка осипшим голосом Неро. Водитель понимающе кивает и трогается с места. Неро вздыхает и переводит взгляд на соломенного чёртика с зелёными глазами-плошками и в разноцветной юбке из лоскутов, который свисает с зеркала, дёргаясь туда-обратно на коротком красном кожаном шнурке. – Купил в Новом Орлеане, – кивком указывает на сувенир водитель, приподняв брови, словно это может что-то значить для Неро, – На М... – На Марди Гра, я так и подумал, – кивает Неро с едва заметной рассеянной и усталой полуулыбкой, пытаясь казаться хоть немного вежливым, если не выходит выглядеть заинтересованным. У него даже нет сил на привычное раздражение. Ладно. Пусть чёртик из соломы. Была бы здесь проклятая мягкая игрушка, Неро бы точно вышел из себя – он почему-то их ненавидел. Все до одной. А может, у него не хватило бы сил и на это... Сейчас он уже ни в чём не уверен. Неро идёт по улицам всё такого же чужого города, в котором во второй раз встретил Данте. Этот город испортил его изнутри, вселил в него ощущение беспокойства и неуверенности, неясное чувство смутной незавершённости и бесконечной усталости. Этот город что-то отнял у него, хотя он и не знает толком, что конкретно. Но Неро точно знает, что всё это – мелочи по сравнению с тем, что Портленд дал ему взамен. И поэтому он любит это дрянное место. Оно подарило ему осознание того, насколько далеки могут быть горизонты и насколько сильным может оказаться желание идти к ним. Это несравненно. Именно здесь Неро понял, что не ошибся, когда говорил себе, будучи ещё подростком, что «попробовать нужно всё». Он попробовал, и ему понравилось. И к чёрту последствия и лабиринты. Пусть он не знает, куда это всё его выведет впоследствии, но попробовать стоит. Неро делает последний глоток из банки с колой и, смяв, швыряет её в хромовую квадратную урну. Он минует китайскую забегаловку, откуда, как из всех подобных заведений, пахнет чем-то смутно-съедобным. Нужно перекусить. В прошлый раз он пришёл к Данте с пиццей. В этот раз он поест сам, а Данте ничего не получит – нужно же что-то иногда менять в отношениях. Неро фыркает и усмехается, сворачивая к низкой двери. Он не мнительный и не суеверный, но пальцы как-то неуверенно замирают перед тем, как разломить «счастливое» печенье, полученное им при расчёте в забегаловке. Потом Неро хмыкает и надавливает. Достаёт свёрнутую бумажку с предсказанием и расправляет её. «Не бойся потерь. Иногда они оказываются достижением». Неро качает головой. Есть пресное печенье уже расхотелось. – К чёрту, – говорит Неро, швыряя куски печенья в ту же урну, куда полчаса тому назад отправилась пустая банка из-под колы. Он забрасывает на плечо рюкзак, осматривается по сторонам и направляется вперёд сквозь толпу прохожих, чтобы встретиться с Данте. С тем самым красивым нечеловеком, который обещал ему по прибытии крутую вечеринку и небольшую работу. *** Перед дубовыми дверями конторы, которой всё так же бессменно заправляет Данте, Неро замирает. Сейчас он раздумывает о том, как поздороваться с полудемоном. Он стоит там, по ту сторону двери, в тихом подозрительном закоулке, и представляет, как Данте сидит за столом, откинувшись на спинку стула, уложив ноги на стол и прикрыв лицо очередным порножурналом. «Что я ему скажу, а? "Привет, а вот и я!", "Эй, Данте, я пришёл"? Как глупо...» Теоретически он приехал к напарнику, а фактически – к любовнику, и от этого что-то сводит внизу живота и хочется развернуться и просто свалить отсюда. Исчезнуть вон в том проёме между домами и весь день слоняться по малознакомым улицам, ни с кем не встречаясь глазами, проходя мимо крошечных сувенирных лавок, у дверей которых – круглые стенды с цветными брелками и прочей мелочью, мимо громоздких зеркальных торговых центров, – интересно, сколько их здесь? Мимо настырных сизых пузатых голубей на площади, улетающих из-под ног шумной крылатой стаей, мимо забегаловок и дорогих ресторанов... Идти сквозь толпу и смотреть под ноги. Но он знает, что рано или поздно всё равно возвратится к этим дверям и войти в них придётся. Наверное, так будет только хуже. Одна сплошная неловкость. Неро нерешительно переминается с ноги на ногу, поглаживая лямки рюкзака затянутой в перчатку правой рукой – лямки обе на одном плече – и кусает губу. – К чёрту, – наконец,говорит Неро так же, как в тот раз с дурацким печеньем, и уверенно толкает двери. В точку! Неро даже становится смешно: Данте действительно сидит именно в такой позе, прикрыв глаза журналом. Пожалуй, единственное, в чём он просчитался, это цвет волос модели на обложке порножурнала: ему почему-то казалось, что это будет брюнетка, а там красуется рыжеволосая. Неро проходит к столу, стараясь идти так тихо, как только может, однако подошвы высоких ботинок стучат слишком громко по дощатому полу. Неро начинает казаться, что его слышно до самой Аризоны. Хотя он знает, что походка его почти бесшумна: это один из тех навыков, который часто спасает жизнь, если ты охотник на демонов. Но в подобной ситуации... Неро уже ни в чём не уверен. Ладони противно потеют, будто он идёт на преступление. Он выравнивает дыхание, пересекает комнату и спокойно убирает с лица Данте журнал. Неро, как и прежде, считает, что если хочешь что-то сделать, то делай это сразу, не мешкая. А потом хмыкает: Данте просто смотрит на него, а в глазах ни капли сна. – А ты долго решался, пацан, – говорит он. А потом на его губах появляется ухмылка. – Я подумал, ты пригласишь войти, – парирует Неро с ехидством. – Брось. Я никого никогда не приглашаю, – усмехается Данте в ответ. – Кто хочет, тот меня находит. Всегда. Мне остаётся только сидеть и ждать. – Ты действительно считаешь, что я так уж этого хотел?! Не ожидал, что в тебе столько этого высокомерного дерьма! – приподнимает брови Неро. – Держу пари, хотел, – кивает Данте, тоже приподнимая брови, передразнивая его и не обращая внимания на последнюю фразу. Неро фыркает и тут же накрывает журналом его лицо, разворачиваясь. Хотя он понимает, что тот абсолютно прав. Но у Неро всё так просто читается по лицу... Он знает и именно потому решает отступить. Данте отбрасывает журнал на стол и хватает приятеля за рукав джинсовой куртки. – Эй, Неро, – негромко говорит он, и тогда тот оборачивается. В лице молодого охотника совершенно нет раздражения. Наоборот, он глумливо и иронично усмехается. Так, почти незаметно. А на бледных щеках вспыхивают и тут же исчезают розоватые пятна. – Я тоже скучал, – говорит Данте. – Тыы... Неро забывает, что хотел съязвить, и смотрит на него. И видит полуулыбку. В ней лукавство и вызов. Так знакомо, словно он провёл полжизни с этим человеком. В принципе, и не человеком вовсе, но не суть важно. – У тебя есть кофе? – говорит первое, что приходит на ум, Неро, понимая, насколько он оказывается смущён. – Это не то, что ты хотел сказать, так? – смеётся Данте, качая головой. Неро хмурится, не зная, стоит ли ему отнимать руку из слабой хватки Данте – он слишком слабо держит, это как-то настораживает. «Попросить кофе было потрясающей идеей, умник», злится на себя Неро. – Я... Да, я скучал, – вздыхает он, а в голосе холодными сквозняками – отчаянная стыдливость и неловкость. – А теперь ещё раз с выражением, и ты получишь свой кофе, – всё смеётся Данте. Вот теперь Неро начинает раздражаться. Больше на себя. Беспричинно. И это видно по его лицу. Но Данте, кажется, это ничуть не пугает. Ещё бы... Он резко дёргает Неро за рукав куртки на себя и быстро перехватывает его за талию. – Нет! Притормози! – шипит Неро, отталкивая, сгорая от злости и неясного стыда, брови сведены к переносице, а взгляд едва ли не прожигает насквозь. Такие удивительные светлые глаза у него... Сузившиеся точки зрачков и прозрачно-голубые радужки. Данте обратил внимание ещё тогда, встретившись с Неро впервые в Фортуне. Данте вспоминается, как он стоял на мосту, поглядывая на этого юного злого парнишку, голыми руками разбирающегося с компанией недружелюбных смешных марионеток. Данте толкает его на стол и усмехается, поднимаясь со стула и моментально перехватывая сильные руки за запястья. У Неро такая гладкая кожа. Данте помнит, что на большом пальце левой руки, как раз на сгибе, она грубая и плотная – это от меча, от рычага акселератора на рукояти. Неро замирает, стискивая зубы, подавшись вперёд, и дыхание его тяжело и шумно. Красивый. – Так-то лучше, – замечает Данте. – Так вот. Рад тебя видеть. Неро смотрит на него ещё пару мгновений. Глаза в глаза, о, да, вот оно. Потом криво усмехается и выдыхает: – И я... Данте закусывает губу, словно бы раздумывая. Потом склоняется к его губам, и Неро закрывает глаза. А через несколько секунд уже нет нужды держать его руки так крепко притиснутыми к столу: Неро, кажется, не собирается отталкивать. *** Он сидит в кресле в маленькой кухне, подогнув ногу, держа в ладонях кружку горячего кофе с молоком и сахаром. Интересно, откуда у Данте приличный кофе? Вроде он почти не пьёт кофе. Разве что по утрам... Неро пристально следит за Данте. Тот уже без униформы, и сейчас на нём только его тёмные свободные джинсы и ботинки. Признаться, без униформы, оставленной, кажется, в ванной, он выглядит не менее круто. Уж Неро-то знает. И он тихо фыркает в кружку, на миг отводя взгляд и посматривая за окно. Но только на миг. А потом цепкий взгляд возвращается к Данте. Тот треплется по телефону, зажав трубку между голым плечом и ухом, и играет со светло-золотым пистолетом в руке. – Боюсь, что это не та степень тревоги, парень, – устало говорит Данте в трубку, потом слушает ответ. – А? Нет, просто не люблю, когда меня беспокоят так рано. Сейчас только... – он переводит взгляд на часы. – Полвторого пополудни, иии... Даже не пытайся. Удачи. Он отключает телефон и отбрасывает его на стол около кофеварки. Телефон отлетает к стене, прокручивается на пол-оборота и замирает. Данте не ценит предметы обихода, в который раз замечает Неро про себя. – Придурок, – комментирует Данте заказчика. – Нельзя грубить клиентам, знаешь ли, – замечает Неро. – Я набиваю цену, – усмехается Данте. – Он найдёт кого-нибудь другого. – Здесь только я. – И таких, как ты, больше нет, так? – Правильно мыслишь, – подмигивает Данте, потягиваясь. – О, я всегда правильно мыслю, – хмыкает Неро, невольно следя за тем, как перемещаются гладкие сильные мышцы под слегка тронутой загаром кожей, а потом он делает большой глоток кофе. – И что? Есть планы насчёт прошвырнуться, или сразу отправимся надирать демонические задницы? Данте пожимает плечами, открывая банку «Будвайзера». – Я собираюсь хорошенько надрать одну задницу чуть позже, – кивает он с усмешкой и добавляет. – Но к демонам это не имеет отношения. Неро приподнимает брови, глоток застревает в горле. Данте смеётся, глядя на его замешательство. А тот с трудом сглатывает кофе и вздыхает: – Я должен это сказать: я ненавижу твой юмор. – Кто сказал, что я шучу? – Данте тоже делает пару глотков и, как ни в чём не бывало, говорит. – Я кое-что проверю, и потом мы сможем пройтись. – Куда? Данте смотрит на него неуверенно, словно не понимает суть вопроса: – Пройтись – это прогуляться, – объясняет он. – Это когда без оружия и без драки, знаешь? – он призадумывается на миг и ухмыляется. – Ну, насчёт последнего – это как получится, но обычно это... – Бооже, – тянет Неро, запрокидывая голову на спинку дивана. – Почему ты до сих пор считаешь меня этим ребёнком, помешанным на войне?! – Это потому что ты ребёнок, помешанный на войне? – предполагает Данте. – Иди в жопу! – выходит из себя Неро. – Может, хочешь ещё... – Вот! – перебивает Данте, разводя руками. – Я об этом. – Ушам своим не верю... – иронично усмехаясь, качает головой Неро. Неро всё так же ненавидит, когда его считают глупым ребёнком. Поскольку Данте – единственный, кто так когда-либо считал. Остальные уже мертвы. Данте подходит к нему и отнимает кружку. Отставляет на стол позади. У Неро отчего-то перехватывает дыхание и предательски дёргается адамово яблоко. И он почти уверен, что Данте уловил это. – В тебе дохрена злости, пацан, – замечает Данте, и Неро не может заставить себя перечить. – Слишком много героизма... Голос Данте звучит как-то невраждебно и даже мягко. Неро осознаёт, что чересчур внимательно смотрит на полудемона. Данте садится рядом и треплет его по волосам. Тот резко отдёргивает голову. Но ничего не отвечает. Данте за подбородок поворачивает его лицом к себе, и Неро... внезапно успокаивается. «С ним тепло». А потом они целуются, но он понимает это слишком поздно, и смысла отталкивать уже нет. Он замечает, что уже даже обнимает Данте за шею, что глаза закрыты, что ему хорошо и ни за что не стыдно. Что ладонь Данте лежит у него на шее и поглаживает, отчего хочется прижаться посильнее к его груди. Что всё снова неправильно и правильно... Неро не нравится, что палка всегда о двух концах. Он ненавидит это, но без этой простой истины ему было бы скучно. Поэтому он снова приоткрывает рот и позволяет Данте взять побольше от этого момента. – Можно мне с тобой? – негромко спрашивает он, когда тот отстраняется. – Это просто заключение контракта, ничего серьёзного, – отвечает Данте. – Лучше побудь здесь и расслабься. Неро вздыхает. Он знает, что спорить с Данте бесполезно. Его «нет» никогда не значит «да». – Так точно, сэр, – немного расстроенно говорит он, надеясь, что Данте не уловил, насколько сильно он на самом деле расстроен. – Так-то лучше, – улыбается Данте, похлопав его по плечу и поднимаясь с дивана. – Ты ведь помнишь, где спальня? Неро отчего-то бледнеет, потом прищёлкивает языком и тоже встаёт. – Этого я, кажется, никогда не забуду, – бормочет он тихо. – Ещё бы! – смеётся Данте. – Можно это будет считаться комплиментом, а? – Как скажешь, – ещё тише отвечает Неро, направляясь из кухни наружу и по пути прихватывая рюкзак, оставленный у стола в офисе.