Невозвращение

Леди ушла за артефактом, который хранился в каком-то запечатанном тайном месте. Неро понятия не имел где этот артефакт и как он выглядит. Данте просто кивнул ей на прощание. Леди скользнула взглядом разноцветных глаз по Неро и попыталась приободряюще улыбнуться, но ничего не получилось и Неро просто смотрел ей вслед. Теперь они одни и у них «есть немного времени». Они занимаются любовью в спальне наверху, закрыв на замок все двери и задёрнув шторы. Но оставив свет гореть. По немому согласию. Наверное, потому что им обоим хочется запомнить друг друга. Неро повезёт помнить это дольше. Воспоминания Данте оборвутся вместе с его дыханием. Но пусть так. Кто знает, что ждёт после смерти? Поэтому они не закрывают глаза, поэтому так изучающе касаются друг друга, словно знакомясь, словно всё это - впервые. Поэтому так обнимаются, поэтому так крепко сплетают пальцы, поэтому так безостановочно, так глубоко целуются. Неро кажется, что мог бы провести вечность просто дотрагиваясь до его плеч, груди, спины, целуя его лоб, глаза, переносицу, губы и подбородок. И позволяя целовать себя в ответ. Тонуть в этой тишине и шорохе покрывал… В выдохах и вдохах… - То, что я сказал тебе, - произносит Данте шёпотом, когда поцелуй прерывается и они соприкасаются лбами и замирают. - О том, что проще забыть… Помнишь? - Помню… О, да, он помнит… - Так вот забудь, - говорит Данте тихо. - Данте, не… - Забудь, что я тогда сказал, - перебивает Данте. - Я… - Неро замечает, что голос дрогнул. - Я не помню о чём ты говоришь. Ты уверен, что мы вообще об этом говорили? - О чём? - шепчет Данте. - Данте... Чёрт… Неро всё же зажмуривается, чтобы слёзы не выступили и Данте целует его в закрытые глаза, ощущая на губах прохладную влагу слёз сожаления, выступивших на чёрных длинных ресницах. И Неро только обнимает его крепче и потом открывает глаза. Но Данте уже целует его в покрасневшие губы и Неро забывается. Он хочет, чтобы время не заканчивалось, он хочет, чтобы оно остановилось. Всё, что они делают сейчас - это не то, что обычно. Они прощаются и Неро явно ощущает Дамоклов меч, уже занесённый над ними обоими. «У нас есть немного времени» Это неправда. У них нет времени. Никогда не было. Разве можно измерять то, что ощущает Неро, простым понятием времени? Данте такой нежный, каким никогда не был. Неро такой расслабленный, каким никогда не решался быть. Но когда столы перевёрнуты и впереди нет ничего, кроме бесповоротного пути вникуда, игры можно отбросить - иначе упустишь то, что хотел запомнить. Что должен запомнить. И Неро прогибается, подставляется под ласки и впервые ему совершенно не стыдно за свои слёзы и не смущает свет. Он просто больше ни о чём не думает. Только принимает всё, как есть, наслаждается каждой отпущенной секундой и прогибается, слушая дыхание Данте и своё сердцебиение. Всё так неправильно и так хорошо. Самое прекрасное прощание. Самое честное и нервное. Когда Данте берёт его за бёдра, Неро упирается ладонями ему в грудь. Данте замирает и смотрит на него. Мокрые пряди пристали ко лбу, глаза горят. Неро смотрит в его глаза и приоткрывает рот, что бы сказать что-то. Но молчит. Потом делает вторую попытку. - Я… Я только хотел сказать… - Что ты влюблён? - Нет… Да, я… - он краснеет и сбивается, отводя взгляд. - В тебя. Наверное. - Наверное? - Данте усмехается ему той самой знакомой прекрасной ироничной усмешкой. - Нет, точно, - быстро проговаривает Неро и потом приоткрывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но, кажется говорить больше нечего. И он почему-то рассеянно шепчет: - Прости? Данте усмехается ему снова. Тепло, почти незаметно. Только уголки губ дрогнули. - Я тоже влюблён, - говорит он тихо-тихо. - Наверное. Неро лениво улыбается, глаза ещё немного затуманены: - Наверное? - Нет, точно, - кивает Данте уверенно. И склоняется к его рту. Вот теперь и правда говорить больше нечего. Они оба понимают, что всё сказано в правильный момент. Самый красивый и верный момент. Всё досказано, всё вскрыто, никаких тайн. И когда Данте, не прерывая поцелуя, приподнимает его бёдра, Неро выдыхает ему в рот и закрывает глаза. И он не помнит сколько это длится. Он забывается, он не помнит о том, что у них «немного времени», он просто не верит, что это их последний раз. Это так глубоко, так сильно, что выбивает воздух из лёгких. Это не последний раз. Он не может быть последним. Этого не может быть, потому что… - Данте… Ты… вернёшься? - Да… - Лжёшь? - Да… Пауза. Неро стонет, стиснув зубы и притиснувшись поплотнее к Данте, обхватывая его за шею левой рукой. - Спасибо… Всё правильно. Всё должно было закончиться именно так. И потом, когда Неро прогибается, царапая его плечо правой, дьявольской рукой, она начинает светиться ярко-зелёным. Не фосфоресцирует, а действительно светится. А потом Неро задыхается, судорожно вздрагивает и его накрывает. Когда он кончает, то она лишь немного угасает, оставаясь зеленоватой. Когда-нибудь он узнает, что всё это значит… А потом Данте кончает следом и Неро стискивает зубы. Он всё ещё ослеплён и оглушён, он всё ещё держится за его шею. Он всё ещё не помнит, что их время почти вышло… А потом они лежат в тишине. Голова Неро - на плече Данте… Данте усмехается и говорит: - Знаешь, есть такая традиция… Если кто-то умирает, близкие целуют его в лоб. - Данте, не… - Нет-нет, послушай, - он приобнимает его за плечо и поглаживает ладонью. - Так вот. Я даже в чём-то завидую тебе. Если ты погибнешь, у тебя есть кто-то, кто поцелует тебя в лоб. Это, наверное, важно. Важно, когда сделал правильный выбор. Зачем он говорит это сейчас? Так больно! Неро просто не отвечает. - И… У меня просьба, - так же негромко говорит Данте. - М? - Неро оборачивается. - Я не хочу, чтобы ты был там, когда я буду уходить. Я… - Я тоже не хочу этого видеть… - сознаётся Неро сиплым голосом, глядя в потолок, на тень от люстры - горит только один плафон из трёх. Простые стеклянные плафоны в виде конусов, выкрашенные в белый с другой стороны. Всё в доме и в жизни Данте такое простое и ненавязчивое. С такой стороны знает его Неро, а другая ему больше не интересна - он хочет запомнить его именно таким. Не полудемоном, не отважным бойцом с нечистью, а именно человеком. Сильно же его мировоззрение изменилось за последнее время. - Данте? - М? - сонно отзывается тот. - Ты теперь станешь воином? - Ну… Кажется, да, - пожимает плечами. - Думаю, это у нас семейное. А ты оставайся бойцом. Договорились? Неро кивает и горло перехватывает. Он больше не хочет говорить. - Когда восходит солнце? - шепчет Неро напоследок. - Полшестого, кажется… Данте уже засыпает. Неро кивает сам себе и оборачивается в сторону окна. Там пока темно. Он закрывает глаза и отворачивается спиной к Данте. Тот ложится на бок позади и забрасывает руку ему на грудь прижимая к себе поближе. И Неро снова хочется закрыть лицо руками и заплакать, мать его. Но он держит глаза закрытыми и пытается уснуть. Он слышит дыхание Данте, чувствует кожей его кожу. Так тепло… Он незаметно проваливается в сон. Когда Неро открывает глаза, за окном уже тёмно-синие предрассветные тени, а дома чёрными прямыми силуэтами закрывают полнеба. Кое-где, очень далеко, уже горят прямоугольники окон. Неро оглядывается на Данте и осторожно убирает его руку со своей груди. Тот вздыхает во сне, переворачивается на спину и забрасывает руки за голову. Неро тихо выбирается из постели и уходит в душ буквально на пару минут. Очень тихо, чтобы не разбудить спящего. Он одевается, берёт свой рюкзак и наспех запихивает в него свои вещи, небрежно валяющиеся на кресле у входа, оставляя то, что не влезает, чтобы не тратить время. После чего подходит к Данте, ставит колено на постель, склоняется над спящим и осторожно касается губами его лба, убрав спутанные пряди. Затем отстраняется и выходит, выключив свет и прикрыв дверь за собой. Если бы он обернулся, то увидел бы, что у Данте дрогнули уголки губ и он следит за ним светлыми глазами. Когда Неро выходит, Данте приподнимается на локтях и проводит ладонью по лицу устало. А потом падает на спину на подушку и выдыхает. И прикрывает глаза, чтобы ещё немного поспать в свой последний день на этой земле. Неро покидает офис Данте, когда на горизонте между домов едва-едва исчезает тёмная синева. Он идёт не оглядываясь. Потом срывается на бег, вставив наушники в уши, чтобы не слышать своих шагов и шума просыпающегося чужого ему города. Он пока не готов к посторонней информации. Он добирается до центра бегом и ловит такси. Бросает на заднее сидение рюкзак и усаживается сам. - Аэропорт, - говорит он, захлопывая дверь. Такси трогается с места, разгоняя предутреннюю мглу красными стоп-сигналами, и уезжает вперёд сквозь совсем ещё пустой город. Неро так и не снимает наушников.