Невозвращение

Он снова в такси. Говорят, что дорога домой всегда короче, но это не так. Это была очень долгая дорога, и Неро так и не смог уснуть в самолёте. У него больше не было никаких мыслей. Он чувствовал себя совершенно опустошённым и вымотанным. Всё произошедшее казалось каким-то внезапно далёким. Что-то умерло внутри. «Кто-то умер сегодня.» Единственное, что не давало покоя - это глаза Данте. Он всё ещё видел их, когда смыкал веки, когда пытался не думать. Такие глаза не забываются. Он был рад, что никогда не забудет их. В его памяти навсегда отпечатались светлые глаза с серебристой загадкой в глубине… Так никогда и не разгаданной, но так только лучше. У Неро обветренные губы, он постоянно пьёт колу, купленную в аэропорту в дьюти-фри перед отлётом. До него доходит, что он таки забыл те чёртовы красные туфли для Кирие. А это значит, что она никогда их не получит, поскольку Неро никогда больше не явится в офис Данте. Данте? Как давно он погиб? Сразу или ещё каким-то образом продержался против всего легиона? Один против тысяч. Это смешно. Нет. Это не смешно. Неро сглатывает слёзы. Забавно зато, что таксист - всё тот же индус, который вёз его в прошлый раз. Таксист молчит, Неро, устало прислонившись к стеклу, бессмысленно рассматривает знакомый пейзаж. Здесь сейчас тоже ночь. Пришлось до черта долго сидеть в аэропорту и ещё эта разница во времени. «Ночь никогда не закончится». «Ты сделал правильный выбор», Данте тогда сказал. Выбор. Он и не делал никакого выбора. Просто так было всегда. Это всегда была Кирие. Сначала сводная сестра, потом невеста… Он даже не думал о выборе. Конечно, это всегда была Кирие… С её розовым садом, свежеиспечёнными хлебцами по утрам, нежными прикосновениями к щеке и любящими тёмными глазами. Нежные прикосновения к щеке… Хотел ли он этого вообще? Думал ли об этом хоть раз, когда события в Фортуне улеглись и он вернулся домой уже с невестой, а не с сестрой. Выбор. У Неро холодеет сердце. «Ты выбрал и не ошибся»… Он даже не выбирал! И в этом он ошибся! Он не выбрал! Неро чувствует, как у него перехватывает дыхание и он в ужасе оборачивается, хватаясь ладонью за подголовник сидения, словно, что-то может вернуть. Глаза Неро распахнуты и отчаянно вглядываются в черноту за стеклом. Слишком далеко теперь. Авто увозит его в свет фар, но позади всё равно та же темнота. И ему кажется, что он в ней останется, даже когда взойдёт солнце и автомобили погасят ближний свет. Ближний, поскольку Неро теперь в Фортуне, а хайвей, с его жёлтой разметкой, которую, будто пожирал автомобиль, увозя его из аэропорта, остался в пустоте ночи. «Чёрт с ним. Погибнем вдвоём». Чёрт с ним! Погибли бы вдвоём! Неро становится тяжело выдохнуть. Он прижимает ко рту ладонь. Ему начинает казаться, что его просто вывернет наизнанку сейчас. Водитель уже косится на него. Но Неро всё равно. Кажется, таксист ещё что-то говорит ему, но Неро не уверен. Вина, огромная, тяжёлая и давящая вина. Всё то же самое! Снова! Он уже думал об этом! «Нет никаких новых горизонтов, если там, далеко, уже недосягаемо, слишком далеко маячит призрачная фигура того, кого ты предал. Так далеко, что дотянуться и спасти станет невозможно». И слишком поздно. - Я не выбирал… - шепчет он пересохшими губами. - Я просто… Я выбрал слишком поздно. Он оборачивается к водителю и смотрит глазами, полными ошеломления. - Я выбрал слишком поздно, - шепчет он ему зачем-то. Водитель кивает, будто что-то понимает. "Да что ты знаешь?!" - Я… - Неро не видит способа сказать или сделать что-то, чтобы его поняли. Ему даже всё равно, что история его жизни, которая теперь будет заполнена глухим саднящим одиночеством, никого не касается. "Сейчас и навсегда", так некстати вспоминается строчка из молитвы Ордена. Автомобиль сбавляет скорость - впереди поворот. Неро слышит хруст гравия под колёсами. - Я оставил жену и шестерых детей дома, в Джайпуре. Чтобы ездить на Марди Гра, - внезапно говорит водитель, держа одну руку на баранке, и перемещая вторую на рычаг коробки передач. Водитель спокойно поглядывает в боковое зеркальце, сворачивая. - Прочёл о нём как-то на клочке газеты, в него был завёрнут завтрак какого-то туриста… Джайпур. «Розовый Город»… Слыхал, может? - продолжает он и, не дождавшись ответа, говорит негромко. - Но я просто нашёл эту газету… Я её до сих пор храню. Я тогда решил, что обязательно должен поехать. Должен был там оказаться. На Марди Гра. И меня больше не ждут дома. Но зато я езжу в Новый Орлеан каждое лето… Там хорошо. Неро собирается что-то сказать, но язык не слушается. Слабая подстветка торпеды приглушённо освещает лица пассажира и водителя, к счастью оставляя глаза в тени. - Я не… - шепчет Неро и умолкает, переводя взгляд сначала за окно, потом на сувенирного чёртика под зеркалом. Пёстрый чёртик с поблескивающими в темноте глазами-плошками всё так же болтается из стороны в сторону, беспечно и вынужденно танцуя, как в тот раз. - Но всё можно вернуть, знаешь же. - продолжает таксист. - Нет… - шепчет Неро в ответ. - Не всё. Тот усмехается, глядя в зеркало заднего вида, перед тем, как сделать очередной поворот налево. - Я проезжаю одну и ту же дорогу слишком много раз. Каждый день. Куда бы ни ехал - всегда нужно проехать этот перекрёсток, - он большим пальцем указывает куда-то за окно. Неро внимательно смотрит на него и хмурится. - И? Тот пожимает плечами: - Всё повторяется. Только из Ада, как у вас говорят, нет выхода, но кто знает? Кто знает, что Кришна… - Останови! Таксист резко вжимает педаль в пол и Неро слышит его ругань на чужом языке и визг тормозов. Неро буквально вываливается из машины и его сгибает пополам. Он действительно думает, что его вот-вот стошнит. Таксист смотрит недоумённо. Укачало. Вот, что он думает. - Подай рюкзак. - Ты… - Дальше я пешком. Тот подаёт рюкзак, перегнувшись через пассажирское сидение с пёстрым, немного потёртым чехлом. Неро хватает его, распрямляется и делает на подкашивающихся ногах пару шагов. Вытирает губы рукавом на всякий случай. Таксист окликает его. Неро оборачивается лениво. Тот держит в руке пёстрого чертика. Неро неуверенно смотрит, явно не понимая. - Он приносит мне удачу. Может быть, он поможет и тебе и тому, кого ты потерял… Поможет выбраться, где бы он ни был. - Что? - усмехается Неро непонимающе. - Я не могу дать гарантии, - со своим певучим акцентом, словно оправдывается водитель, всё протягивая ему руку. - Но всё равно. Бери. Это самый первый, которого я купил. Неро слабо усмехается: - На Марди Гра? Таксист в ответ кивает и улыбается широкой белозубой улыбкой. Неро берёт сувенир и сжимает в кулаке. Потом кивает водителю. Расплачивается и идёт по знакомым улицам спящего ночного городка. В какой-то момент он садится на тротуаре, поджимает колени, утыкается в них лицом и позволяет себе пролить слёзы в последний раз. Потому что даже Данте, он видел, плакал тогда. И этого он никогда не забудет. Когда он подходит к дому, то замечает, что свет в гостиной не погашен. Он долго стоит перед дверью, не решаясь войти. Потому что именно этим он поставит точку на своём прошлом. Всё закончится здесь и сейчас и ему кажется, что он не готов… Он ещё долго сидит на ступенях, глядя в ночной сад, поигрывая чёртиком, подаренным таксистом. «Не бойся потерь. Иногда они оказываются достижением.» Так, кажется, было написано в печенье желаний? Его достижение оказалось ужасным и болезненным. Он понял, что сделал самую большую ошибку. Его возвращение домой стало чем-то непреодолимо тяжёлым. Оно оказалось его невозвращением, поскольку он слишком поздно понял, что настоящее возвращение было к Данте, не к Кирие. И его уже никогда не будет. Он проиграл всё. Он прислоняется спиной к стене у двери и смотрит в бесконечное чёрное небо, усеянное бессмысленным крошевом звёзд… И он смотрит и понимает, что больше никогда и не с кем не сумеет быть так близко. Зато это было красиво… Это было… Стильно, да. Потом находит в себе силы подняться и войти в дом. А потом - всё как во сне. Кирие выбегает из глубины дома и замирает. Тёмные глаза её медленно наполняются слезами. Она подносит руку к губам и смотрит. "Кирие. Я дома"... Рюкзак, набитый какой-то неряшливо скомканной, небрежно запихнутой в него одеждой, с глухим мягким стуком тихо падает на пол. Неро слышит, как, всколыхнувшись, шипит кола в полупустой бутылке. - Я вернулся, как обещал. - Неро, - шепчет она, дрожащими губами. - Я не… Уже даже не ждала твоего возвращения. Она стоит перед ним, прижав ладони к губам. «Моего невозвращения, Кирие. Я никогда не вернусь» - Прости. Она улыбается ему и её лицо будто расцветает. Она так меняется, когда улыбается. Неро вымученно улыбается в ответ и делает шаг ей навстречу. «Вот и всё». Данте стоял у портала. Солнце ещё не взошло, но на горизонте уже неумолимо желтело. Триш и Леди были там. Данте сдавал оружие. - Отлично повеселились. Береги себя, приятель, - сказал он черепу на гарде и усмехнулся немного горько впервые с тех пор, как всё началось. А может, устало. Он сделал напоследок пару замедленных движений мечом, чтобы запомнить как отблески с востока играют с никогда не притупляющимся лезвием. Он знал, что всё равно не долго будет хранить это воспоминание. Это восхитительное зрелище. Всё это - было восхитительно. Вся его жизнь. Она, наверное, была восхитительна. Она того стоила. Мятежник достался Триш и она молча приняла его, сжав тонкие пальцы на гофрированной рукояти, а пальцы Данте неохотно выпустили меч, скользнув по металлической тяжёлой гарде. Затем Данте, лихо провернув Эбони и Айвори, протянул их Леди. - Не требуют перезарядки, выдерживают любую скорость при нажатии на курок. Позаботься о них, - сказал он. В его голосе было что-то особое. Другое, незнакомое. Кажется, лёгкий налёт разочарования, немного усталости и внезапно - облегчения. Возможно, он был рад, что всё оставалось позади, что больше не нужно было томиться в ожидании. Леди держала пистолеты, уложив руки на плечи. Острые локти были сбиты. Но с его оружием в руках она уже выглядела не как явившаяся прощаться, а как охотница перед боем. Только глаза, её странные глаза, влажно блестели. Данте никогда ни о чём не жалел. Но теперь, впервые сдав оружие, он выглядел немного растерянным, оставшись с пустыми руками. Перед тем как исчезнуть в раскрывшемся, светящемся красным тревожным светом портале, Данте подмигнул Леди и сказал: - Кстати, классная грудь. Мне всегда нравилась. Леди только покачала головой и фыркнула. - Очень вовремя, - укоризненно заметила она, обнимая Данте и шмыгая носом. - Прости за… За это. Я… - она извиняясь прижимала запястье ко лбу, потом встряхнула рукой, что без гипса, как-то нервно. - Не за что извиняться, детка, - хмыкнув, ответил он. - Грудь и правда ничего. - Данте. Тот глянул Леди в лицо кратко. Потом улыбнулся какой-то доброй, немного усталой улыбкой. Он выглядел в то утро так, будто знал все тайны на земле. - Да ты отлично всё делаешь. - уверил он негромко, со спокойной уверенностью. Данте всегда считал её слишком хитрой, слишком сильной. Но видел, что в этот раз она не лгала. Была такой же слабой, как когда-то давно. В прошлой жизни. Она и правда сломлена, а слёзы её - настоящие. И - да, она была непривычно растеряна. Она беззлобно хмыкнула в ответ, будто догадалась о чём он думает, а потом отвернулась, глядя на светлеющую полосу света. Триш и Данте долго смотрели друг другу в глаза, будто говоря о чём-то безмолвно, не произнося ни звука. Потом Данте мягко улыбнулся. - Я принесу тебе сувенир с родины, - негромко пообещал ей Данте тоном, будто это что-то значило. - Я буду ждать, - тонко улыбнулась Триш в ответ. Все трое знали, что это ложь - выбраться невозможно. Но это же Данте. Последнее слово всегда за ним. Тем более, в этот момент. Кто бы стал с ним спорить? Они с Триш обнялись на пороге Ада, уже почти готовые проститься. Но не до конца. Лучше, чем Триш, его не знал никто. Но Триш надёжна. Всё, что она знала, останется с ней. Ведь доверие - это важно. - Присмотрите за бизнесом, - сказал он, небрежно похлопав её по спине, словно Триш была "своим парнем". - И будьте хорошими девочками. Не деритесь за наличку. А потом Данте обернулся. Портал стал шире. Оттуда, он чувствовал, уже идут к ним. Он почти слышал это: глухой шум. Гул и шёпот. Многоголосый шёпот и ритмичный тяжёлый стук шагов. Мрачная музыка Легионов... Вот так она звучит. Что ж, значит, уже пора? Данте бросил взгляд назад, спокойно и с долей привычной иронии отдал честь своим провожающим, его девушкам, лучшим из лучших. Которые остались с ним, чтобы проводить его в его последнюю из дорог. Она окажется самой краткой. Проводить его и войти в этот начинающийся непривычный день уже без Данте. Данте отвернулся. Вздохнул, размял плечи. - Окей. Посмотрим, как вам это, - тихо сказал он в портал, сжав в руке небольшой светящийся бледно-красным шар, обрамлённый потёртыми медными полюсами с выгравированными на них печатями. Данте исчез несколько секунд спустя. Просто вошёл туда, в это красное, и растворился в нём. И через несколько мгновений раздался грохот, который эхом отдался в подворотнях, в ветвях деревьев, вспугнув разлетевшихся птиц, ударился в содрогнувшиеся стёкла немых домов, вырвав людей из их предутренних снов, спиралью ушёл ввысь и растворился в пустом рассветном небе. А потом воздух на месте портала тронула рябь и всё стихло. А люди в их домах, по ту сторону дрогнувших стёкол, снова уснули. И птицы вскоре вернулись. Словно ничего никогда не было. Но ведь ничего и не было? А Данте Спарда, Сын Чёрного Рыцаря, исчез, словно никогда не существовало и его самого. И, конечно, никто никогда не узнает, что с ним стало и что он принёс в жертву, чтобы это утро началось с обычного рассвета, а не с кровопролития, но так, наверное, только лучше. Никто и не должен был знать. Данте ведь вряд ли думал об известности, сжимая в руке замок и делая последний шаг. Отличная смерть. Воины всегда уходят стильно.