***
Сколько дней уже прошло? Пять? Шесть? Может, неделя? Я не знаю. После того случая, я совершенно потеряла счёт времени. Отец ни на секунду не терял бдительности, обыскивая мою комнату по семь раз на дню. Он отобрал у меня телефон и сам забирал у моих подруг задания из школы. Этим фактом была недовольна моя мама, которая узнала о том, что произошло, ровно тем же вечером. Синяки на запястье и лице, привели её в ужас, как и тот факт, что отец не разрешает мне покидать квартиру. Теперь я ежедневно слушала, как ругаются за стеной мои, обычно заботливые и любимые родители, перекрикивая друг друга. Непреклонность отца раздражала маму, но пойти против воли мужа, она просто не могла. А когда пыталась, дело доходило до физических потасовок, после которой, раздосадованная родительница била кухонную посуду об пол, силясь справиться со злостью. Начиная со следующего дня, я перестала есть и почти не поднималась с кровати. Я пила много воды и почти не спала, чем и заработала себе ярко выраженные мешки под глазами. Я перестала разговаривать и всё чаще ловила себя на мыслях о Кастиэле. В какой-то момент я поняла, что мне остро необходимо его присутствие, и эта потребность пробуждала во мне тоску, вгоняя меня в депрессию. Моя кожа сильно побледнела, а сама я, кажется, потеряла ни один килограмм на почве нервного срыва и недоедания. Я пресекала все попытки моих родителей поговорить со мной и теперь целыми днями пялилась то в стену, то в потолок, изредка, ночами, устраиваясь на подоконнике. Ходить стало тяжеловато, и я еле волочила ноги, добираясь до ванной или на кухню. Папа ни разу не извинился, продолжая твердить, что всё, что он сделал, было для моего блага. А я тем временем перестала что-либо соображать, почти отключаясь от реальности. За всё время, что я провела взаперти, я три раза теряла сознания, не в силах справиться с нервами и ломаясь где-то на моральном уровне. Я видела, как беспокоится обо мне моя мать, порой заливаясь слезами при виде моей измученной персоны, но я ничего не могла сделать. Меня начали раздражать громкие звуки, хотя это не относилось к музыке на моём плеере. Ругань родителей, хлопки дверей, гул на улице, голоса в телевизоре. Всё это раздражало и нервировало, вызывая головную боль. В конце концов, вскоре я стала походить на оживший труп. — Вайли, милая… — не реагирую на голос матери, продолжая тупо пялиться в зеркало и разглядывая ещё не зажившие укусы на шее и плечах, проводить по ним пальцами. — Пожалуйста, выйди на кухню, — удаляющиеся шаги заставляют меня немного повернуть голову в сторону двери и вздохнуть. Синяк на щеке виднелся отчётливо, потому как моя кожа, на проверку, оказалась крайне чувствительной. Запястье было в более худшем состоянии и помимо тёмного синяка, слегка опухло, доставляя дискомфорт. Впрочем, дать матери проверить свою руку я не позволила, сбегая в комнату и сворачиваясь калачиком на кровати. Надев на себя футболку Кастиэля, я на секунду ощутила некую умиротворённость, и поспешила покинуть ванную, на дрожащих ногах двигаясь в сторону кухни.***
— Ты совсем рехнулся?! — в который раз за последние пару часов спросила мама. — Посмотри, что ты сделал с нашей дочерью! И из-за чего?! Из-за собственной неудачи?! — воскликнула она, кидая кухонное полотенце в мужа. — Моей неудачи?! Да что ты несёшь?! Моё прошлое здесь ни при чём, — послышался ответ от отца. Я не слушала их крики, хотя и присутствовала с самого начала сегодняшнего скандала, когда мама в очередной раз заговорила об отмене моего домашнего ареста. Папа, как и всегда, воспринял всё в штыки, начиная ссору на пустом месте. Вот уже два часа они орут друг на друга, а я сижу на месте, с трудом терпя головную боль. — Посмотри, что он сделал с ней! Они не виделись всего неделю, а она уже похожа на наркомана, которому срочно нужна доза, — ядовито произнёс отец. — Вайли! — я перевела на отца отсутствующий взгляд, смотря не столько на него, сколько в никуда. — Сними с себя эту тряпку. Надень что-нибудь нормальное, — в голосе родителя слышалось неприкрытое раздражение. Я знала, что он просто срывает на мне злость от ссоры с мамой, но его слова напугали меня. Я мёртвой хваткой вцепилась в ворот футболки обеими руками, отчаянно мотая головой. — Да оставь ты её в покое! Посмотри, до чего довели её твои крики! — на мою защиту встала мама. — Всё хорошо, милая. Если нравится — носи, — я кивнула, прикрывая глаза. Я ничего не делала, но устала до самой жуткой жути. Так некстати захотелось спать. — Я не был бы против их отношений, если бы прошлое не открыло мне глаза на истинную сущность этих тварей, — ответил отец. — И уж поверь мне, я не буду держать Вайли взаперти долго. Я позабочусь о том, чтобы этого выродка пристрелили, и снова дам свободу своей дочери, — я широко распахнула глаза, не веря в услышанное. Прежде чем я успела открыть рот, отец покинул кухню, хлопнув дверью. Я подорвалась с места, намереваясь последовать за ним, но дрожащие ноги не удержали меня, позволяя рухнуть на колени. Я судорожно соображала, что я сделала не так. Почему отец сказал, что убьёт Кастиэля? Разве я не осталась дома, как он хотел? Разве я не соблюдала правила и запреты, которые он мне диктовал? Да я готова вечность провести под замком, если это обезопасит моего оборотня… — Вайли! — мама ринулась ко мне, помогая подняться на ноги.***
— Так больше не может продолжаться, — мама мерила шагами мою комнату, изредка поглядывая на апатично смотрящую в потолок меня. — Я могу понять всё, но Томас перешёл всякие границы дозволенного, — в голосе матери я услышала сожаление, потому поспешила повернуть голову в её сторону, наблюдая за тем, как она подходит к кровати и садится рядом. — Неприязнь Томаса к оборотням появилась из-за меня, — я удивлённо моргнула, приподнимаясь на локтях и смотря на мать. Та, в свою очередь, горько улыбнулась, посмотрев на меня. — Мы с твоим отцом начали встречаться, когда я была примерно в твоём возрасте. Несмотря на в корне различный характер, мы наслаждались компанией друг друга. Мне нравилась его серьёзность и ответственность. В общем, у нас всё было хорошо, ровно полгода, — мама вздохнула, понуро опуская голову. Улыбка с её лица пропала сразу же. — Мы с твоим отцом учились в одном классе, и часто проводили время вместе. Ровно до тех пор, пока в наш класс не перевелись новенькие. Четыре человека. Двое парней и девушек. Две влюблённые пары, которые, на первый взгляд, показались очень милыми. И если одни из них действительно оказались хорошими, другие оставались лживыми лицемерами, — я слушала, едва не забывая дышать. — Одна из переведённых девушек, вскоре стала для меня лучшей подругой и предупредила, чтобы я держалась подальше от второго переведённого парня. Я думала, что она шутит, и не придала этому значения. Как оказалось, зря. Вскоре, этот самый парень стал преследовать меня, едва я оказывалась одна. Зажимал в углах, домогался, делал пошлые комплименты, на людях оставаясь галантным кавалером. Это пугало меня, но я ничего не говорила Томасу, не желая втягивать его в неприятности. На мою сторону встала моя новая лучшая подруга, встревая между мной и новеньким. Но через неделю, она сообщила мне, что вынуждена уехать. Как оказалось позже, она забеременела, и директор школы исключил её, вместе с её парнем. Спустя пару месяцев, мы окончили школу, однако преследовать меня так и не перестали. Я боялась ходить одна и не хотела отпускать на работу твоего отца, хотя и знала, что это необходимо. Потому что вскоре, после выпуска, я узнала, что беременна тобой, — мама трепетно погладила меня по голове. — Однако моему преследователю это не понравилось. И он, вместе со своими дружками, попросту похитил меня, пока твоего отца не было дома. Меня держали в комнате, подобно зверушке в клетке. Кормили, поили, приносили новую одежду. Но я не хотела мириться с подобным раскладом. Я требовала, чтобы этот ублюдок выпустил меня, но в ответ слышала только насмешливые комментарии. После того, как я провела в плену почти месяц, стало только хуже. Мой похититель заметил слегка округлившийся живот и пришёл в ярость. Как оказалось, он не знал о том, что я беременна. Он ругался, рычал и требовал, чтобы я избавилась от ребёнка. Конечно же, я отказалась. Впервые, я увидела обращение именно тогда. Он просто стал волком и принялся крушить всё вокруг, пока я забилась в угол и билась в истерике. По какой-то причине, он меня не тронул и просто ушёл. Вернее сказать выскочил в окно, разбивая стекло. Пользуясь тем, что он не смог запереть дверь, я решила сбежать. На тот момент я волновалась не столько за себя, сколько за тебя, — мама глубоко вздохнула, будто успокаиваясь. — Как оказалось, я всё это время находилась в какой-то заброшенной хижине в лесу. Я не помню, сколько я бежала, до того, как окончательно сбилась с тропинки, забредая в самую чащу. Когда стемнело, я почти потеряла надежду на то, что смогу выбраться. В тот момент меня и нашла группа охотников, во главе с твоим отцом. О, милая, знала бы ты, как я была рада его видеть, — мама вымученно улыбнулась. — Однако это был не конец. Мой преследователь быстро обнаружил моё отсутствие и пустился в погоню. Поскольку его скорость превосходила нашу, он догнал нас буквально через десять минут. Злой и рычащий, он бросился на меня, но… — мама замолчала. И эта эпичная пауза длилась несколько минут. Всё это время я не сводила с матери взгляда, жадно вслушиваясь в тишину, боясь что-либо упустить. — … Твой отец лично пустил пулю ему в грудь. После чего мы поспешно покинули лес, предоставляя всё остальное охотникам. Я оказалась в больнице с угрозой выкидыша от пережитого стресса, но, к счастью, всё обошлось, — тихо произнесла мама. Я была шокирована её рассказом. Настолько глубоко потрясена, что перестала изображать вселенское наплевательство и выдала за раз целую кучу эмоций, не произнося при этом не слова. — С тех пор твой папа связался с той самой группой охотников, которой управлял знакомый его отца и начал преследовать оборотней. Он едва не потерял и меня и тебя, и от этого стал ненавидеть оборотней всем сердцем. Проведя много времени с охотниками, он научился вычислять оборотней среди простых людей. И, несмотря на то, что я говорила ему, он поместил всех оборотней в список опасных тварей. Но он переборщил, заперев тебя здесь. От того парня, что держал меня взаперти, я узнала о том, как ведут себя оборотни, которые стали парой. Тот мальчик, Кастиэль, отметил тебя как свою пару, верно? — я кивнула, опуская глаза. — Понятно. Скажи, я могу доверять Кастиэлю? — я удивлённо моргнула, поднимая взгляд на непривычно серьёзную родительницу, и, слегка растерянно киваю. — Хорошо. Милая, слушай меня внимательно, — голос матери понизился до шёпота, а сама она наклонилась ко мне. — Собери в сумку самые необходимые вещи и спрячь куда-нибудь, чтобы отец не нашёл её при осмотре. После этого постарайся немного поспать, чтобы у тебя были силы. Я приду к тебе немного позже, чтобы мы могли покинуть дом, — после этих слов, мама поднялась с кровати и покинула комнату. Я подскочила с кровати, несмотря на слабость и головную боль. На дрожащих ногах я дошла до шкафа. Доставая дорожную сумку. На сборы ушло гораздо больше времени, поскольку в моей голове долго крутились слова матери, осмысливая которые, я тратила последние силы на безудержную радость и приятное волнение… Покинем дом. Это в первую очередь значило, что я смогу увидеться с Кастиэлем. Не знаю как, но я найду его. Как и в прошлый раз нашла. Убрав сумку, я с наслаждением растянулась на полу, чувствуя, как постепенно утихает головная боль. Я посмотрела на часы. 18:45. Тихо вздохнув, я поднялась на ноги, сразу же пошатнувшись от вспыхнувшего перед глазами белого пятна. Решив последовать совету родительницы, я рухнула на кровать, стараясь заснуть. Притянуть к себе сон оказалось тяжело, потому, как я жутко нервничала и постоянно глядела на часы, считая минуты. Спустя полчаса мучений, я всё же задремала. -… Вайли, вставай, — я почувствовала, как кто-то тормошит меня за плечо. Тихо вздохнув, я приоткрыла глаза, которые, к слову, как-то неприятно заболели. Приподнявшись, я наткнулась взглядом на маму, которая улыбаясь, стояла возле кровати, держа в руках какую-то одежду. Я взглянула на часы. 00:20. Колёсики в мозгу быстро закрутились, и я, поняв, что к чему, почти вскочила с кровати. Правда, сразу же рухнула обратно, мысленно сетуя на головокружение. Принесённые матерью вещи оказались моими. Джинсы, футболка и олимпийка, чтобы накинуть сверху. Наспех одевшись, я направилась к зеркалу, чтобы расчесать спутанные пряди рыжих волос. Не знаю от чего, но мне не хотелось появляться перед Кастиэлем взлохмаченной и сонной. Хотя, для начала, его нужно будет найти. Достав сумку, я вздохнула и развернулась к матери, уверенно кивая, чтобы показать готовность к побегу. — Тогда идём, — вымученно улыбнулась мама. Осторожно выйдя в прихожую, мы на ощупь нашли обувь и покинули квартиру. Неожиданно, я остановилась, непонимающе уставилась на закрытую дверь. Разве отец не должен был это услышать? — Он проспит до утра, — я удивлённо уставилась на мать, которая в этот момент вызывала лифт. Её голова была опущена, в её руках была похожая на мою сумка, которую она крепко сжала руками, а глаза были полны печали и… вины. Неужели она что-то подсыпала отцу?! — Кстати, я нашла твой телефон. Правда, он разрядился, — я приняла аппарат связи, с надеждой нажимая на кнопку, стараясь заставить его работать. Так, я могла бы связаться с Кастиэлем. Однако упрямый аппарат так и не удосужился заработать. Я заметно погрустнела, пропустив тот момент, когда подъехал лифт. — Но я успела выудить оттуда номер твоего волчонка и связалась с ним. Ты сказала, что ему можно доверять, поэтому, если это так, он будет ждать нас около входа в парк. А если ты не зайдёшь в лифт, я уеду одна, — я подняла глаза на улыбающуюся маму, не сдерживая ответную улыбку. Спустя секунду, я уже сжимала родительницу в объятиях, чувствуя её заботу и счастье от скорой приятной встречи. — Спасибо, — тихо или скорее хрипло поблагодарила я.***
— Вайли! — крик Кастиэля эхом прошёлся по безлюдной улице, и я, ведомая окликом, побежала прямиком в объятия оборотня. — Боже, малышка. Как я рад тебя видеть! — я с довольной улыбкой обняла парня в ответ, едва сдерживая накатывающие слёзы. Я была невероятно счастлива, видеть Кастиэля снова. Я и не надеялась встретиться с ним после всего произошедшего. Хотя мы и не виделись целую неделю, оборотень был непривычно сдержанным. Однако его бешено колотившееся сердце и учащённое дыхание говорили о том, что он тоже рад и нервничает не меньше, чем я. — Я, конечно, рада вашему воссоединению, но нам нужно решать, что делать дальше. Время поджимает, — тактично прервав момент нашего воссоединения, мама откашлялась. По-видимому, присутствие моей матери как-то влияло на Кастиэля, заставляя парня сдерживать свои эмоции. — Мы едем в мою деревню, к моей семье, — я прикусила губу, поворачиваясь к матери. Судя по её рассказу, её похитили именно оборотни. В душе я боялась, что она откажется из-за неприязни или страха, но наткнувшись на родительницу взглядом, я не смогла сдержать удивления. Мама улыбалась и довольно кивала головой. — О, это же замечательно! Представляешь, Вайли, я познакомлюсь с родителями твоего мужа. Хоть и с опозданием, но всё лучше, чем никогда, — удивление вмиг растаяло, и я возмущённо надула щёки. Кастиэль, конечно, теперь по праву был моим парнем, но не мужем… — Тогда нам лучше поторопиться. Последний автобус прибудет через несколько минут, — Кастиэль забрал наши сумки, с лёгкостью удерживая их одной рукой. Второй он придерживал меня за плечи, потому как у меня снова заболела голова.***
— Ты не сказала ни слова с тех пор, как мы встретились… Неужели ты совсем не рада меня видеть? — с усмешкой спросил оборотень. Мы ехали уже два часа, за которые моя мама успела уснуть крепким сном. Я, похвастаться таким успехом не могла. Встреча с Кастиэлем слишком взбудоражила меня. — Очень рада, — хрипло произнесла я, закашляв. Кастиэль обеспокоенно осмотрел меня. — Я в порядке. Просто не разговаривала всю эту неделю, — тихо и немного хрипло протянула я, искренне улыбаясь парню, в объятиях которого я оказалась уже спустя секунду. — Ты ведь и не спала. И, скорее всего, не ела, так? — удивлённая его догадливостью, я кивнула. — Прости, — тихо произнёс оборотень. Я прижалась ближе к Кастиэлю, устраивая голову на его плече. — За что? — непонимающе поинтересовалась я. — Я где-то слышал о том, что если оборотень кусает человека слишком часто, он передаёт ей маленькую часть своего ДНК вместе со слюной. Это вызывает у человека некую привязанность к оборотню, отчасти похожую на связь в паре оборотней, — я почувствовала лёгкий поцелуй в макушку. — Во время твоего дебюта я немного перестарался, — улыбка с моего лица пропала, а на побледневшей коже тут же выступил яркий румянец. Воспоминания о так называемом дебюте, всё ещё хранились в моей памяти безмерно яркими картинками. — Совсем дурак?! — возмущённо прошипела я, пихая парня локтем в бок. — Мама же рядом спит, — я осторожно глянула на заднее сиденье, где расположилась моя мирно сопящая родительница. — Твоё лицо, — как-то отстранённо протянул оборотень. Я сразу поняла, о чём он говорит, и склонила голову ниже. Однако Кастиэля не устроил такой расклад, и он поднял моё лицо за подбородок, внимательно осматривая синяк на моей скуле и небольшую, не успевшую зажить ранку на губе. — Чёрт… — секунда, и я чувствую, как его язык осторожно проводит по раненой губе. Жмурюсь, когда очередь доходит до самого ранения, но отстраняться не спешу. Чувствую лёгкий поцелуй в левую щёку, где ещё не успел сойти синяк, после чего парень отстраняется, а я осторожно открываю глаза, наблюдая за тем, как бережно он касается губами повреждённого запястья. Задержав дыхание, наблюдаю за парнем и запоздало понимаю, что он смотрит на меня с усмешкой, после чего со смешком, снова притягивает меня к себе. — Напомни мне обработать твоё запястье, когда мы приедем домой. И постарайся не выпускать меня из поля зрения весь завтрашний день, — я бы сочла это всё за шутку, если бы все слова оборотня не были пропитаны холодной яростью. Без слов было понятно, что зол он на моего отца, подарившего мне эти боевые трофеи. — Хорошо, — понимающе киваю и, неожиданно даже для себя, слегка поворачиваю голову, легко касаясь губами шеи оборотня. Чувствую, как по телу парня проходит короткая дрожь, и густо краснею, стыдливо прикусывая губу. — Чёрт, детка, не дразни меня. Я итак держусь из последних сил, — хрипло шепчет Кастиэль. — Помнишь, что я говорил тебе об этом? — понимающе киваю, обнимая парня свободной рукой. Кастиэль упоминал о том, что метка в паре оборотней ставится именно на шее, поскольку это весьма чувствительное и самое видное место. Интересно, а что было бы, если бы вместо поцелуя, я бы его укусила? Наверняка он удивился бы. Отчаянно краснею, стыдясь собственных мыслей. — Прости, — коротко извиняюсь я. — Малышка, я очень рад, что ты снова рядом, — серьёзно произнёс Кастиэль, тяжело вздыхая. Я виновато опустила глаза. Боюсь представить, что с ним было всю эту неделю. Ведь он, фактически не мог связаться со мной не с помощью писем, не по телефону. Он сказал, что моё состояние было частично похоже на связь между парой оборотней. Кастиэлю, наверняка, пришлось гораздо тяжелее. Но он послушал меня и не сделал глупость, придя за мной в мою квартиру. А ведь, зная его тягу к приключениям, я не была уверена в том, что он станет меня слушать. — Я тоже рада, — с мягкой улыбкой произнесла я, после чего, не сдержалась и зевнула. Сказывался недельный недосып. — Поспи, проблемная женщина. Иначе Алистер и Эмили просто не узнают тебя. У тебя круги под глазами, больше чем сами глаза, — насмешливо фыркает оборотень, на что я только улыбаюсь, прикрывая глаза. — Разбуди меня через час, — устало тяну я. — Конечно. Не волнуйся, малышка, я постараюсь не забыть тебя в автобусе, когда мы прибудем на место. — Засунь ты свои шуточки в… в… Дурак! Просто разбуди меня. — Да-да, как скажешь.