Сойти с ума

8. Андрей вел машину на автомате, судорожно стискивая руль пальцами. Бумажка с написанным адресом жгла карман. Ольга Николаевна, или просто «Ольга», как разрешила она себя называть, предупредила, что будет трудно, но он должен это сделать. «Нам нужен толчок. Шоковая терапия. Андрей, от этого зависит ВСЕ». Тогда он только покорно кивнул головой, а сейчас… Он не представлял себе эту встречу, не знал, что будет говорить. Но слова нужно найти. Андрей в последний раз сверился с навигатором, повернул и остановился перед обыкновенной многоэтажкой. Тихий двор, мамаши с колясками, песочница… Методом нехитрого подсчета Андрей определил подъезд и, заглушив машину, направился к нужному крыльцу. На его везение из подъезда кто-то вышел, и Андрею не пришлось пользоваться домофоном. Тем лучше. Эффект неожиданности даст ему хоть маленькое, но преимущество. Поднимаясь на лифте, Андрей пытался успокоить забившееся вдруг в горле сердце. Но оно упорно пыталось выскочить. Решив, что тянуть время нельзя, Андрей утопил кнопку звонка нужной ему двери и замер, прислушиваясь к звукам в квартире. Шорох, тихое ругательство… Сердце остановилось, когда дверь открылась, и на пороге возник не тот, кого он ожидал увидеть. - Максим? – Андрей решил, что над ними подшутили или он ошибся. - И вам не хворать, - настороженно глядя на него, отозвался мгновенно напрягшийся Привалихин. – Какими судьбами? - Мне нужен Костя, - решив, что ошибки быть не может, заявил Горинский. - Зачем? – Максим прислонился к дверному косяку, явно не собираясь приглашать гостя в квартиру. - Мне нужно поговорить. - Нет, - спокойным, не терпящим возражений тоном, отрезал Максим. – Ни одного Горинского я не подпущу к нему ближе, чем на пушечный выстрел. Хватит того, что сотворил с ним Артем. Андрей на мгновение отвел взгляд. До самого последнего момента он надеялся, что Дашин рассказ всего лишь бред, но… - Макс, кто там? – за спиной Максима появился Костя и застыл, глядя расширившимися глазами на Андрея. – Вы… - Костя! – Андрей рванулся к нему и замер, когда тот испуганно отшатнулся и вжался в стену. Максим тихо зарычал и попытался закрыть дверь, но Андрей подставил ногу: - Костя, послушай. Я ничего тебе не сделаю. Я пришел за помощью. Костя, пожалуйста, выслушай меня! - А где были вы, когда помощь нужна была ЕМУ? - Максим с яростью смотрел на стоящего на пороге его квартиры мужчину. Но тот, казалось, даже не слышал его. Все его внимание было приковано к ставшим огромными глазам Кости: - Костя, послушай… Я знаю, что мой сын сделал тебе, но он не виноват, слышишь? Не виноват. Лицо Кости мгновенно исказила кривая усмешка: - О, да, не виноват. Это не он смеялся надо мной. Не он унижал при всех, не он… - Костя, он просто сошел с ума, - выдохнул Андрей. - Хорошее объяснение, - бросил Максим. Андрей кинул на него уничтожающий взгляд и снова посмотрел на Костю: - Несколько дней назад он избил Дашу до переломанных костей. И теперь лежит в больнице. И может остаться там до конца жизни, если ему не помочь. - Думаете, я вам поверю? – Костя обнял себя за плечи, словно защищаясь. Андрей покусал губы, и выдохнул: - Я никогда не приехал бы сюда, будь у меня другой выбор. Но его нет. Что мне сделать, чтобы ты согласился? Умолять, на колени встать? - Интересная идея, с удовольствием бы посмотрел, - зло бросил Костя, а в следующую секунду вперед выступил Максим: - Думаю, вы достаточно наговорились. Уходите. Я не для того его душу по клочкам собирал, чтобы ваш сын снова ее уничтожил. - Мой сын валяется в больнице и четвертые сутки пялится в потолок! – Андрей сорвался. Пальцы тут же задрожали, и он сжал их в кулак. - Не хочу показаться грубым, но он получил по заслугам. - Максим, не надо, - тихо, еле слышно произнес Костя, и Привалихин повернулся к нему: - Только не говори, что ты поедешь. Костя отвел взгляд. Неровное дыхание и сжатые в одну полоску побелевшие губы все сказали лучше всяких слов. Максим только неверяще выдохнул: - Костя, нет… - Макс, пойми. Я должен, - серые глаза, смотрящие на Привалихина, горели почти безумным огнем. - Зачем? – Максим отпустил дверную ручку и, схватив Костю за плечи, встряхнул: - Зачем?! Тебе мало всего того, что он уже с тобой сделал?! - Максимка… - Костя как-то беззащитно улыбнулся и ласково провел ладонью по небритой щеке. – Спасибо тебе за все, но я должен, понимаешь? Пусть убьет окончательно или наконец отпустит. Только тогда я смогу снова стать свободным. Понимаешь, Максим? - Понимаю, - выдохнул Максим, опуская руки. – Иди. - Спасибо, - Костя потянулся вперед, неуклюже обнял Максима и, не давая себе времени на раздумья, схватил ветровку и вылетел за порог. Ошарашенный всем произошедшим, Андрей только кивнул застывшему у двери Максиму и направился вслед за Костей к лифту. Кажется, только что произошло маленькое чудо, на которое он и не надеялся. 9. Ольга ощупывала цепким взглядом фигурку стоящего перед ней парня и на ходу меняла планы. Судя по глубоко залегшим теням вокруг прозрачных глаз и морщинкам, скопившимся вокруг скорбно опущенных губ, этот мальчик пережил немало боли. И способен выдержать гораздо больше, чем Ольга готовила ему с самого начала, хотя особо и не надеялась на то, что Андрею удастся уговорить бывшего бойфренда Артема на это безумие. Но чудо случилось, и он тут, а значит можно рискнуть. - Вы Костя? – она протянула парню руку, и тот бережно принял ее, лишь слегка сжав пальцы: - Да. А вы врач? - Нет, - Ольга тепло улыбнулась. Костя ей нравился. – Мне просто скучно на пенсии и я развлекаюсь тем, что провожу опыты на беспомощных пациентах. В серых глазах на мгновение промелькнуло изумление, а потом в них засияла немая благодарность за предоставленную возможность немного расслабиться. - Пойдемте, - она кивнула Андрею, стоящему за Костиной спиной, и повела их за собой к палате Артема. - Есть какие-нибудь изменения? – подал голос Андрей. - Откуда им взяться? – проворчала Ольга, и Андрей замолк. - Что с ним случилось? – тихо спросил Костя, с опаской и любопытством осматриваясь. - Если коротко, то сошел с ума, - любезно отозвалась Ольга, и стала серьезной: - Сейчас он настолько погружен в себя, что вернуть его в сознание обычными методами невозможно. Нужна сильная, очень сильная эмоция, которая заставит его прийти в себя. И этой эмоцией должен стать ты. Костя заметно побледнел и нахмурился: - Боюсь, вы ошиблись. Я не тот, кто вам нужен. Я давно не вызываю у Артема никаких эмоций. - Это ты ошибаешься, мальчик, - Ольга только покачала головой. – Вот мы и пришли, - она подтолкнула Костю к окну палаты, а сама отступила в сторону, пристально наблюдая за ним. Расширившиеся зрачки, мгновенно сорвавшееся дыхание, судорожно сжавшиеся пальцы… Довольная реакцией, Ольга бесцеремонно схватила Костю за руку и потащила за собой в соседнюю пустующую палату. Усадила на неудобный стул и устроилась на другом, давая время Косте прийти в себя. На мгновение она представила себе, как выглядели эти двое вместе до того, как взрослые не оставили от их маленького мирка даже воспоминания. Красивая пара… Странная, но красивая. - Ты как? – она мягко дотронулась до безвольно лежащей на коленке руки Кости. Тот вздрогнул и попытался улыбнуться: - Все нормально. - Это хорошо. Потому что дальше будет хуже. Но сначала скажи мне – как тебе удалось не просто выжить после всего этого, но и остаться адекватным? - Мне… помогли, - Костя бледно улыбнулся. – Но я вовсе не уверен, что адекватен. Иначе меня бы здесь не было. - Ты сильный. Ты очень сильный, - Ольга решила, что пара ободряющих слов сейчас не помешает. – Но я должна знать, на что ты готов пойти, чтобы помочь Артему. - Я все еще люблю его, - Костя беззащитно взглянул на Ольгу, и ей захотелось приласкать его, как брошенного котенка. – Поэтому… На все. - Хорошо, - Ольга кивнула, довольная ответом. – Но сначала я хочу кое-что рассказать тебе. Когда вы расстались, он УЖЕ был не в себе… Он оставил тебя, но ни забыть, ни отпустить по-настоящему не смог, за что злился на себя и еще больше на тебя. На самом деле он никогда не переставал любить тебя. - Так что случилось с ним? Почему он стал таким? – Костя кусал губы. - Совокупность всех факторов вместе взятых с ним случилась, - выдохнула Ольга. – Думаю, ты даже не представляешь, насколько сильно давило на него его окружение из-за ваших отношений. Он испытывал постоянное чувство вины и стыда. Боялся насмешек. Если бы у него до тебя хоть кто-то был… Но ты был первым парнем, в которого он влюбился. - А что с ним сейчас? - Он ушел. Спрятался. То, что он сотворил в этом салоне, стало последней каплей для его сознания, - Ольга улыбнулась. – Ладно, это все лирика. А теперь к тому, что тебя ждет. На самом деле я даже не знаю, как он отреагирует на твое появление, но реакция, ЛЮБАЯ реакция будет маленькой победой. Понимаешь? - Кажется, да, - Костя кивнул головой. - К тому же Даша делала отворот на вас. Не буду пускаться в пространные объяснения и сыпать терминами, скажу лишь, что правильно сделанный отворот воздействует на энергетику человека. Вы с Артемом были эмоционально и физически связаны, и вот эти связи отворот разорвал. Я даже боюсь думать о том, какой сейчас у Артема энергетический фон. Одни обрывки и клочки. И это тоже придется восстанавливать. Работа предстоит тяжелая и долгая. Я бы вообще вас обоих в монастырь отправила, но, боюсь, святые отцы не одобрят, - Ольга улыбнулась, и Костя застенчиво улыбнулся в ответ. – Ты не боишься? - Чего? – Костя тут же напрягся. - Себя. Костя вздрогнул, а потом глухо произнес: - Я справлюсь. - Тогда… Приступим? - Приступим, - эхом выдохнул Костя. 10. Сердце колотилось о грудную клетку, грозясь выломать ее, но на лице совершенно ничего не отражалось. Под благожелательным и подбадривающим взглядом Ольги Николаевны Костя открыл дверь палаты и переступил порог, остро ощущая, как кое-как собранная по частям жизнь снова начинает расходиться по швам. Но сожалений не было. Так же, как и колебаний. - У тебя все получится, - донесся до него мягкий голос Ольги Николаевны, и дверь за ним закрылась, отрезая палату от внешнего мира. Костя медленно выдохнул и шагнул к постели, на которой лежал привязанный Артем. Когда-то, кажется, в прошлой жизни, такая беспомощность породила бы только жаркие, пошлые мысли. Но сейчас Костя даже не знал, чего больше в его эмоциях – жалости или облегчения. Но так, по крайней мере, Артем не сможет никому причинить вред. Остановившись в полушаге от кровати, Костя на мгновение зажмурился, как перед прыжком в воду, и резко вскинул голову, тихо зовя: - Артем… Артемка. Долгую секунду совсем ничего не происходило, а затем Артем глубоко, судорожно вздохнул, словно выныривая на поверхность после долгого погружения. Жадный, почти безумный взгляд пустых глаз заметался по потолку, а потом упал на Костю, и Артем застыл. - Привет, - борясь с мгновенно накатившим страхом, слабо улыбнулся Костя. Глаза Артема, почти черные, безумные испугали его до дрожи в пальцах. - Коооотя, - глухо протянул Артем, растягивая губы в оскале. – Явился… Давно не виделись, соскучился? А как же Максимка? Как же он тебя отпустил? Костя сжал пальцы в кулаки, заставляя думать только о словах Ольги Николаевны. Это не Артем. Не ЕГО Артем. Это безумец, занявший его тело. - Да, Артем, я очень по тебе соскучился, - Костя заставил себя улыбнуться. Теперь, когда он знает истинную причину происходящего, это было не так трудно, как казалось. А потом… Он не знал, что заставило его шагнуть вперед и встать вплотную к кровати. Протянуть руку и нежно провести кончиком пальца от локтя до плеча Артема. Но он сделал это, и Артем застыл, заледенел. И шарахнулся в сторону насколько позволили его ремни: - Не прикасайся ко мне!! Но Костя только покачал головой и сел на краешек его кровати. Артем тут же попытался отползти подальше, но смог сдвинуться лишь на пару сантиметров. - Уходи… - глухо, почти испуганно произнес он, но Костя словно перестал слышать его. Склонившись к Артему, он мягко провел по щеке, искренне наслаждаясь ощущением царапающих нежную кожу ладони щетинок. Артем взвыл, отворачиваясь и пытаясь уйти от нового прикосновения. Но Костя словно сам сошел с ума. Подавшись вперед, он уже двумя руками гладил лоб Артема, щеки, касался губ. - Уходи!! – Артем забился на кровати, выгибаясь и дрожа. – Не смей прикасаться ко мне!!! Уходи, убирайся!! Ненавижу тебя, урод! Не трогай! Ненавижу!! Убирайся!! – он кусал губы, захлебывался слезами, а в глубине почти черных от расширившихся зрачков глаз словно что-то ломалось, разбивалось. Стоны смешивались с криками и грязными ругательствами, лицо было похоже на расколотую маску. А потом Артем выгнулся дугой и обмяк, отключившись. Костя отшатнулся, испуганно глядя на него, и тут же за спиной выросла Ольга Николаевна. - Хватит вам двоим на сегодня, - она сжала плечо Кости и фактически силой заставила его встать. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Да и ему тоже. Чувствуя себя марионеткой, Костя позволил вывести себя из палаты и усадить на железный больничный стул. Пару секунд он просто просидел, глядя в пол, а потом с силой потер ладонями лицо и вскинул на Ольгу Николаевну умоляющий взгляд: - С ним все будет в порядке? - А куда он денется? Тем более теперь, - она как-то бледно улыбнулась, и присела на соседний стул. Костя оглянулся, ища Андрея. - Он не выдержал, - правильно расшифровав его взгляд, произнесла Ольга Николаевна. – Начал требовать, чтобы я все это прекратила. Пришлось успокаивать его с помощью санитаров. Костя лишь кивнул, принимая это к сведению и теряя интерес. - Ненавижу ошибаться, но, кажется, это как раз тот случай. Я, конечно, ждала от Артема какой-нибудь реакции, но то, что я увидела… Мальчик, ты хоть представляешь, кем ты для него был и есть? Костя только покачал головой, надеясь, что это сойдет за ответ. - Как сказали бы романтически настроенные бабули – на тебе для него сошелся клином белый свет. Ты был для него целым миром. А я еще думала, почему у него такая сильная реакция на то, что произошло… Понимаешь, он не первый ребенок, родители которого отказываются принимать его выбор или его самого таким, какой он есть. Да и с почти уничтоженным энергетическим фоном тоже попадались. Но никто из-за этого не сходил с ума. Сначала я списала все это на его гиперчувствительность и подростковую ранимость, но теперь вижу ясно – для него расставание с тобой было сродни локального термоядерного взрыва. Вся его жизнь, весь привычный мир разлетелся на осколки. - А почему он так ненавидит меня? - Потому что ему запрещено тебя любить. Но любовь – слишком сильное чувство. Оно не может исчезнуть просто так. Тем более такая, как у него. В народе не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Вот только в его случае он и любит и ненавидит одновременно. Отсюда желание причинить тебе боль и одновременно чувство вины. Есть от чего сойти с ума. Отворот этот еще… К тому же теперь ему нет места в твоем мире. А другого у него нет. Он потерялся. - И что делать? - Медленно, шаг за шагом возвращать ему ту жизнь, которой он лишился. Как заново учить ходить. Но нам повезло хотя бы в том, что инстинкты его тела достаточно сильны. И эти твои прикосновения, которых он так боится… Возможно, он считает, что после того, что сделал с тобой, он просто не имеет на них права. В любом случае тактильные ощущения - его слабое место. И этим мы и воспользуемся. Костя закусил губу, отлично понимая, о чем говорит Ольга Николаевна. Но выдержит ли он? Перекошенное ненавистью лицо и полные смертельной тоски глаза, полные слез… Это слишком даже для него. - Ты справишься, - Ольга Николаевна взяла его пальцы в свою руку. – Ты УЖЕ сделал почти невозможное. Ты ведь хочешь вернуть своего Артема? Костя только кивнул, обреченно вздыхая. Да, он хочет. Он очень хочет! Эта надежда – единственное, чем он живет. - Тогда ты справишься… А я тебе помогу. 11. Это было пыткой. Медленной, выматывающей. Иногда Косте казалось, что это все, предел, и что он больше никогда не сможет переступить порог палаты Артема. Но одного взгляда на осунувшееся лицо и смотрящие в потолок голубые глаза хватало для того, чтобы приступ слабости растворялся без следа. День за днем он приучал Артема к себе, своему присутствию. Садился рядом и рассказывал новости, травил глупые анекдоты, что угодно, только бы звучал его голос. Артем шипел, как рассерженная кошка, грубо и зло высмеивал любое его слово, стараясь ударить побольнее, но Костя только с силой сжимал кулаки и говорил, говорил, говорил. Ласкал голосом, успокаивал, иногда даже тихо-тихо напевал детские песенки, как маленькому. Сначала Артем затихал, вслушиваясь, а потом все повторялось заново. Грубость, насмешки. Но с каждым новым днем их становилось все меньше. Костя радовался, как ребенок, и все началось сначала. Когда Ольга Николаевна разрешила Косте взять Артема за руку, в ответ тот обрушил на него такую ненависть, что потом, когда этот день закончился, Костя просидел весь вечер в углу душевой кабины, даже не чувствуя, как бьют струи воды по его беззащитной спине. Отчаяние и боль рвались наружу, и он только беспомощно глотал слезы, умоляя всех богов дать ему сил. Еще немножко, еще чуть-чуть… А утром он снова был в палате Артема. То легко, почти невесомо касался лица, не обращая внимания на угрозы Горинского, то сильно и почти больно сжимал пальцы, давая понять, что он рядом и не сдастся. Но, как оказалось, ничего не смогло его подготовить к тому, что было потом. Но винить некого, кроме себя. Он знал, знал, что слишком рано, что торопится, но удержаться не смог. Опустошенный, беззащитный Артем и искусанные приоткрытые губы. Костя потянулся к ним, как в тумане. Забыв обо всем, он нежно, почти невесомо поцеловал Артема, и тот вдруг закричал. Страшно, дико, срывая голос и пытаясь вырваться из пут, выворачивал суставы. Он бился на кровати, то рычал, то плакал и шептал, шептал, шептал, как в бреду: - Прости, прости, прости… А Костя, забившись в уголок палаты, смотрел на беснующегося Артема огромными глазами и мечтал только об одном – умереть здесь и сейчас. Он не понимал, что сотворил, не знал, чем все это обернется для Артема, но чувствовал – он что-то сломал в нем. Окончательно. От вины, отчаяния и боли хотелось выть, но он не мог даже пошевелиться. И даже когда потом Ольга Николаевна безжалостно отхлестала его по щекам, пытаясь привести в чувство, он даже не почувствовал боли. И только когда она прижала его к себе, что-то тихо шепча, он расслабился. И тут же расплакался совсем как маленький ребенок в надежных маминых руках. Ольга Николаевна терпеливо переждала его истерику, а потом напоила сладким чаем и отправила домой, велев не показываться на глаза, пока как следует не отдохнет. Костя проспал почти двое суток. И все, что случилось, стало лишь воспоминанием. Блеклым и нестрашным. Но за эти двое суток… Только потом Ольга Николаевна рассказала, что когда Костя не пришел в первый день, Артем плакал, как ребенок. А на второй остановилось сердце. Всего на несколько секунд, но за эти секунды Андрей почти поседел. И когда Артем открыл глаза и тихо спросил, почему Костя больше не приходит, Горинский-старший сдался окончательно. И утром третьего дня Костя увидел уже другого Андрея. И другого Артема. Артема, который был так похож на того, прежнего Горинского, что Костя с силой закусил губу, чтобы не разреветься прямо в палате от беззащитного, почти робкого и бесконечно счастливого взгляда голубых глаз, направленных на него. Артем больше не боялся прикосновений, наоборот, он льнул к ласкающим его рукам. Не ругался, не сыпал грубыми словечками. Он… просто молчал. И смотрел, смотрел… Жадно, пристально. Словно никак не мог насмотреться. Впитывал каждое движение, ловил каждый взмах ресниц. Тянулся к Косте и счастливо замирал, когда тот начинал перебирать тяжелые пряди отросших волос. А вечером, когда Косте уже нужно было уходить, голубые глаза наполнялись такой тоской, что начинало выть сердце. Но, несмотря на то, что Костя был почти счастлив, Ольга Николаевна хмурилась все сильнее. - Можешь считать меня старой маразматичкой, но я пятой точкой чувствую, что нас ждет какой-то поганый сюрприз, - Ольга Николаевна жадно затянулась папиросой и небрежным жестом стряхнула пепел в жестяную банку из-под консервов. Судя по количеству окурков, курить на эту маленькую площадку пожарной лестницы ходили не только они. - Какой сюрприз? – Костя напрягся. Он так измучился за эти дни, что одна только мысль о любом сюрпризе бросала его в дрожь. - Если бы я знала, - выдохнула Ольга Николаевна. – Такого случая в моей практике еще не было, но… Знаешь, о чем я думаю, когда смотрю на вас? Костя молча покачал головой, и Ольга Николаевна продолжила: - Думаю, что сама с удовольствием придушила бы тех, кто вмешался в ваши отношения. Пусть это прозвучит грубо, но я просто завидую такой любви. И думаю, что половина женщин этой проклятой планетки со мной бы согласилась. Артем смотрит на тебя так, словно вокруг больше нет никого и ничего. Он словно напитывается тобой. Запасается впрок. Костя ощутимо вздрогнул: - Что это значит? - На самом деле ничего, - Ольга Николаевна затушила окурок и обхватила себя за плечи. – Только то, что он боится того, что однажды ты больше не придешь. Радует хотя бы то, что у него больше нет агрессии. Значит, мы можем забрать его отсюда. Костя затаил дыхание, не веря своим ушам. Артема выпустят? - Я поговорю с Андреем, - Ольга Николаевна даже не заметила, какое впечатление произвели на Костю ее слова. – Он говорил что-то про дачу. Я хочу, чтобы Артем жил там. С тобой. И с отцом. - Зачем? – Костя нахмурился. - Будем возвращать ему его мир, - Ольга Николаевна криво улыбнулась Косте. – Он должен знать, что дом, родители и ты совместимы. Должен понять, что больше никто не вмешается и не встанет между вами. Что у него есть и твоя любовь, и поддержка семьи. - Кажется, я понимаю, - Костя поежился под порывом холодного ветра. - Не сомневаюсь, - Ольга Николаевна тепло и лукаво ему улыбнулась, и потянула за собой. – Пойдем внутрь. А то замерзнешь… 12. Костя был готов выть от тоски. Короткие моменты абсолютного счастья, когда, казалось, все осталось позади, растворились в серой дымке наступающей осени. Артема выписали из больницы через два дня после того разговора. Андрей забрал его и отвез на дачу, где их уже ждал Костя. Первые минуты встречи были какими-то… неловкими. Артем вел себя, как незнакомец, попавший в первый раз в чужой дом, а Костя никак не мог найти слов, чтобы разбить эту неловкость и тишину. Этот дом не вызывал у него счастливых воспоминаний и если бы не Артем и не Андрей, с которым они неожиданно подружились… Первый совместный ужин прошел в молчании и когда он наконец закончился, Костя, вымотанный донельзя всем, что на него свалилось, не смог сдержать вздох облегчения. И, пожелав всем спокойной ночи, просто удрал в комнату, которую ему отвели. Усталость и эмоциональное истощение дали о себе знать, и он уснул мгновенно, как только голова коснулась подушки. А на следующее утро проснулся в теплых, таких родных объятиях. Пару секунд позволил себе понежиться в ощущении абсолютного покоя и защищенности, и потянулся к Артему, чтобы разбудить его первым утренним поцелуем. Тот спросонья жадно ответил, а потом вдруг отшатнулся, скатился с кровати и, не поднимая глаз и бормоча под нос извинения, вылетел из комнаты, оставив ошарашенного Костю хлопать глазами. Но удивлялся он недолго: тот факт, что Артем ночью пришел к нему затмил все. Сердце пело от радости и даже то, что Артем почти не разговаривал со дня возвращения, не могло омрачить эту радость. Ведь он был рядом. Смотрел на Костю так, словно ласкал. Косте казалось, что взгляд любимых голубых глаз сопровождает его везде. Чтобы немного развеять Артема, они вместе с Андреем устраивали пикники, выбирались на рыбалку, сражались на бильярде, смотрели фильмы. Артем во всем принимал участие и даже начал смеяться, но разговаривать по-прежнему не хотел. Он отвечал на вопросы, обращенные к нему, но сам никогда не начинал разговор. И в личной жизни… Костя просыпался в кольце любимых рук каждое утро, но теперь старался даже не дышать, чтобы ненароком не разбудить Артема. Потому что Горинский сбегал сразу же, как только просыпался и осознавал, где находится. А Косте отчаянно хотелось любви, близости. Да хоть одного поцелуя, нежного касания. Доказательства того, что его любят, что он по-прежнему нужен. Но Артем… Казалось, что Горинского устраивает то, что есть. Его холодность пугала и обижала. Если бы не его глаза… Искрящиеся, смотрящие на Костю и только на него, он давно бы сорвался. Близость Артема пьянила, а его недоступность – убивала. Но сегодня Костя намеревался все выяснить раз и навсегда. Артем по-прежнему приходил к нему ночью, но так поздно, что Костя к тому моменту уже спал. Но в этот раз он собирался ждать хоть до утра. Они с Артемом должны поговорить. Дверь с мягким шорохом открылась, когда стрелки на часах показали два ночи. Босые ноги прошлепали по полу, и матрас прогнулся под тяжестью тела Артема. Пока тот возился, пытаясь устроиться поудобнее, Костя прислушивался к его неровному дыханию и млел от ощущения тепла, которое разливалось по телу. А потом Артем осторожно притянул его к себе и, уткнувшись носом в затылок, вдохнул запах волос. Горячие губы прижались к виску, и тут Костя не выдержал: - Ты замерз, - выдохнул он и, не дав Артему прийти в себя, развернулся в его руках, оказываясь к нему лицом к лицу. Света в комнате было немного, но того, что был, Косте хватило, чтобы увидеть все эмоции любимого. Страх, паника, боль, и что-то еще. - Я так скучал по тебе, - Костя нежно улыбнулся и потянулся к Артему. Коснулся губ, и пару мгновений ему даже казалось, что Горинский ответит. Но тот вдруг с силой оттолкнул его от себя и попытался встать. Но запутался в одеяле, и Костя успел поймать его за руку: - Нет! Не уходи! Не бросай меня снова! Артем вздрогнул, дернулся, но Костя только сильнее сжал пальцы вокруг его запястья. Подался вперед, прижался щекой к ладони: - Пожалуйста… Не уходи, давай поговорим. - Нет, - выдохнул Артем, глядя на него полными отчаяния глазами. Он мягко высвободил руку из захвата и вышел из комнаты, растворившись во мраке коридора. Костя пару секунд смотрел ему вслед, и глухо простонал, кусая губы и пытаясь сглотнуть ком, мгновенно вставший в горле. Слез с кровати, пошатываясь, дошел до двери, захлопнул ее и вернулся в постель. Какое-то время бездумно гладил вмятину от головы Артема, оставшуюся на подушке, и уткнулся в нее лицом, вдыхая еле уловимый запах, и тихо всхлипнул, тут же с силой прикусив губу. НЕТ!! Нет… Больше никаких слез. Если он Артему уже не нужен… Он уйдет. Но сначала убедится, что с его любимым мальчиком все будет в порядке, и что он сам сделал все, что мог. 13. …- Хреново выглядишь, Артемка, - Костя сладко, сыто улыбнулся, на секунду оторвав взгляд от экрана ноутбука. – Это у тебя от спермотоксикоза. Сходи в клуб, сними девочку. Авось тебе полегчает. Горинский, только переступивший порог комнаты, сильно вздрогнул и вскинул на Костю потрясенный взгляд. Но тот только усмехнулся ему в лицо: - Ну что ты так смотришь на меня, родной? Хочешь, я с тобой съезжу? А то ты, наверное, уже и забыл, как девушек кадрить. - Костя… - выдохнул Артем, и это было первое слово, сказанное им по собственному желанию. - Все, заебал ты меня, Горинский, - Костя недовольно поморщился и захлопнул крышку ноутбука. – Только и можешь, что слюни размазывать. Не мужик, а тряпка. Не хочешь в клуб, ну и хрен с тобой, я сам туда съезжу. Может, Даню встречу. Или Максима, - Костя встал, развернулся к Артему, пару мгновений смотрел в его полные боли, страха и тихой радости глаза, скривился и, грязно выругавшись, расхлябанной походкой направился к двери. Поравнявшись с Артемом, послал ему воздушный поцелуй, явно издеваясь, и вышел из комнаты, оставив Горинского судорожно глотать воздух… - Доброе утро, - Артем встретил его улыбкой, но Костя лишь облил его недовольным взглядом. Передернул плечами, и направился в ванную, уже не видя, как голубые глаза начинают сиять, а уже через секунду стремительно пустеют. - Кость… - выдох и застенчивый взгляд из-под ресниц. Костя прищурился, разглядывая сквозь сигаретный дым стоящего перед ним Артема. - Чего тебе? – после почти минуты молчания отозвался он. Пушистые ресницы дрогнули, опускаясь и закрывая от взгляда выражение глаз. Артем закусил губу, явно не в силах озвучить то, зачем пришел. - Ласки захотелось, сладкий? – ухмыльнулся Костя и неровным жестом затушил недокуренную сигарету. – А волшебное слово? Дрожащие губы поджались, выдавая своего хозяина, и Костя соскользнул с подоконника. Шагнул к Артему, сжал пальцами подбородок и вскинул его голову вверх. Заглянул в глаза и выдохнул прямо в приоткрытые губы: - Хочешь? – и, не дожидаясь ответа, завладел его ртом, сразу и безжалостно вломившись внутрь. Ни капли нежности и ласки. Только боль. Почти ненависть. – Хоооочешь…. – удовлетворенно, сыто протянул Костя, отрываясь от него. – Но не получишь. Хотя… - он склонил голову к плечу, рассматривая Артема так, словно тот был товаром на витрине. – Если очень постараешься, может, я и передумаю. Как насчет того, чтобы отправиться в клуб? Я соберу друзей, а ты нам прислужишь. Как тебе идея? Дыхание Артема сорвалось, а Костя только рассмеялся: - Я так и думал. Ладно, Горинский, заставлять тебя не буду. Если надумаешь, дай знать, - Костя рассмеялся ему в лицо и, махнув рукой, вышел из комнаты. - Ну, что опять? – недовольно спросил Костя, даже не отрывая взгляда от книги. - Кость… - на грани слышимости выдохнул устроившийся на полу у его ног Артем и нерешительно сжал коленку. – Тогда, когда ты говорил про клуб… я хочу. - Чего ты хочешь? – Костя раздраженно откинул книгу в сторону и сбросил руку Артема со своей ноги. – Выполнять наши капризы, а потом позволить себя трахнуть в грязном сортире? Но Артем, казалось, даже не слышал колючих слов. Завороженный блеском серых глаз и изгибом кривящихся в усмешке губ, Артем просто смотрел на Костю своими чистыми, ясными глазами. - Пожалуйста, - рука снова потянулась вверх. Дотронуться, просто дотронуться. – Все, что захочешь. Только будь со мной. - Так, как ты никогда со мною не был, да, Артем? – глаза Кости лихорадочно блестели, а неровный смех выдавал начинающуюся истерику. – Не боишься, что я тоже не сдержу своего слова? - Коть, пожалуйста. Я стану для тебя тем, кем ты захочешь, - Артема начала бить дрожь, и он обхватил себя руками за плечи. – Сделаю все, что попросишь. - Все? – переспросил Костя, склоняясь к нему и заглядывая в глаза. - Все, - не сомневаясь, кивнул Артем. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, и Костя коротко, зло рассмеялся, и откинулся на спинку кресла. - Ты сам напросился, родной, - мягко, почти ласково произнес он, а потом вдруг резко, грубо бросил: - Встань! Кончики ресниц Артема дрогнули, но он быстро поднялся и замер, опустив руки вдоль тела, покорно ожидая дальнейших указаний. - Раздевайся, - Костя окинул его скучающим взглядом. Артем торопливо потянул вверх майку, словно боясь, что он передумает. Отбросил ее в сторону и взялся за пряжку ремня, боясь поднять на Костю взгляд и лихорадочно кусая губы. Ремень отправился вслед за майкой, а пару секунд спустя с бедер поползли джинсы. - Достаточно, - Костя мотнул головой и поманил Артема пальцем. Когда тот подошел, раздвинул ноги и, усмехнувшись, произнес: - А теперь сделай так, чтобы мне было хорошо. Артем захлебнулся воздухом, и дрожащими руками потянулся вперед. Словно боясь, что его оттолкнут в последний момент, легко провел кончиками пальцев по внутренней стороне бедер и тихо-тихо застонал. Закусил губу и, подавшись вперед, вжался лицом в живот, даже не замечая, как врезается пряжка ремня в щеку. Втянул воздух и в его волосы тут же вцепились длинные пальцы, оттягивая голову назад, заставляя выгнуть шею до еле слышного хруста. - Кос-тя… - шепнул одними губами Артем, глядя огромными глазами . А тот вдруг подался вперед и четко произнес прямо в приоткрытый рот. - Я передумал. Не хочу, чтобы ты меня касался. В голубых глазах мелькнула паника, а потом там воцарились отчаяние, боль и все та же странная, темная радость. Костя фыркнул, и вдруг размахнулся и ударил Артема по щеке, выпуская его волосы. Горинский рухнул на пол и замер там, дрожа и даже не пытаясь встать или убрать волосы от лица. Костя пару мгновений смотрел на него, встал с кресла и, шагнув к нему, рванул белье с бедер. Артем покорно дал себя раздеть и повернуть на живот. Сам встал на колени, тяжело дыша, и уткнулся в руку, глотая молчаливые слезы. Но когда Костя ворвался в его тело, удержать крик не смог. И когда Костя задвигался в нем – жестко, быстро, стиснуть зубы он не успел. И на волю рвались стоны, заглушенные в сгибе локтя, всхлипы и тихий-тихий шепот: - Не останавливайся. Только не останавливайся. Пожалуйста. Пожалуйста… Никакого удовольствия. Ни капли нежности. Только иногда в плавающем в тумане боли сознании словно вспышками отражались прикосновения. Легкие. Совсем невесомые. Наверное, они только казались Артему. Но от них – фантомных, несуществующих Горинский вскидывался и дрожал еще сильнее. Больно… Костя за спиной глухо простонал, на секунду сжал влажные от пота бедра и кончил. Пару секунд хрипло дышал, склонившись так низко, что кончики его волос ласкали кожу спины Артема, а потом вышел, и Горинский рухнул на пол, даже не пытаясь подавить дрожь. Костя грязно выругался и, не глядя на Артема, вышел из комнаты, раздеваясь на ходу. Переступил порог ванной, тщательно закрыл за собой дверь, пустил воду и, прислонившись к холодному кафелю душевой кабинки, сполз на пол, пряча лицо в ладонях. Плечи дрогнули раз, другой, зубы почти до крови прикусили губу, но сил больше не осталось. И Костя с силой ударил кулаком в стену, раз, другой, тихо рыча и захлебываясь слезами. Брызги летели в лицо, горячая вода обжигала голую спину, но он чувствовал только боль, которая разрывала его изнутри. Перед глазами встали картинки обнаженного, покорного тела, и Костя тоскливо завыл, как зверек, попавший в капкан. Почему… ЗА ЧТО?! - Прости… ПРОСТИ! - искусанные потрескавшиеся губы дрожали, соленые дорожки разъедали глаза и кожу щек, и Костя подставил горящее лицо тугим струям. И вода успокаивала, смывала горечь, расслабляла тело. Костя втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и откинулся на стену, чувствуя спиной уже нагревшийся от пара и воды кафель. В последний раз всхлипнул и закрыл глаза, мечтая о том, чтобы проснуться. Проснуться и забыть этот кошмар. …Ольга Николаевна появилась на пороге дома неделю назад. Артем с Андреем разбирали старый сарай, и сначала Костя даже растерялся, но женщина, только кивнув, прошла в дом, бесцеремонно отодвинув его с дороги. - Где он? – она окинула обстановку беглым взглядом и повернулась к Косте. - Там, - тот автоматически ткнул в сторону заднего крыльца. – А… - Мне позвонил Андрей, - Ольга Николаевна прошла за Костей в гостиную, и устало опустилась на диван, сбрасывая туфли на высоком каблуке. – Ему не нравится, что происходит, но он не может понять, что именно. Я останусь на вечер, посмотрю, что тут у вас творится. Костя тяжело вздохнул: - Он молчит. Все время молчит. Если его спросить, он ответит, а так… Ольга Николаевна поморщилась и откинулась на спинку дивана. Немного помолчала, и мягко спросила: - Как ты? Костя отвел взгляд и как можно беспечнее пожал плечами: - Нормально. Он дома и даже улыбается. Чего еще пожелать? Ольга Николаевна только слабо улыбнулась… А утром, перед отъездом, попросила Костю проводить ее. Тот послушно пошел с ней, чувствуя, как почему-то начинает сильнее биться сердце. Они вышли из дома, он довел ее до машины, и тут она кивнула: - Садись. Покатаю тебя немного. Костя кинул на нее удивленный взгляд, но не стал возражать и просто устроился на пассажирском сидении. Пару минут они ехали молча, а потом Ольга Николаевна остановилась и, повернувшись к Косте, произнесла: -А теперь отвечай мне быстро и четко, не задумываясь. Костя широко распахнул глаза, и на него посыпались вопросы: - После того, как вы вернулись, у вас была близость? - Нет, - быстро ответил Костя, заливаясь жарким румянцем. - Почему? - Он… Он сторонится меня, - Костя сглотнул: говорить об этом было невероятно трудно. - Судя по его взглядам, это не так. Костя сжался: - Мы живем в разных комнатах. Первое время он приходил ко мне по ночам, пока я спал. Но как только я просыпался, он сбегал. И так каждую ночь. А в последний раз я… я попытался его остановить. Но он снова ушел. После этого я сплю один. Ольга Николаевна грязно выругалась, заставив Костю еще больше съежиться, и сказала: - Он чувствует себя виноватым. И считает, что после всего больше не имеет на тебя права. Но ни любовь, ни потребности тела никто не отменял. Он ждет наказания. Дай ему его. Сравняй вас. Дай почувствовать ему то же, что чувствовал сам. Тогда, может, он сможет простить себя, и вы наконец сможете попытаться начать сначала. - Что это значит? – одними губами спросил Костя, боясь поверить в то, что уже давно понял. - Это значит, что ты должен поменяться с ним местами, - терпеливо объяснила Ольга Николаевна. – Унижение, насмешка… Все то, что делал с тобой он. - Нет! – Костя сжал кулаки, голос зазвенел, и Ольга Николаевна невольно отшатнулась. – Нет, слышите? Нет! Я не смогу! Только не так, только не с ним!! - Прекрати истерику! Сможешь. Все ты сможешь, если не хочешь видеть его такого. Он не в состоянии выбраться из этого дерьма сам. Или тебе уже плевать на него? Костя дернулся и погас, словно его выключили. Пару мгновений он просто смотрел прямо перед собой, и глухо произнес: - Хорошо. Ольга Николаевна улыбнулась и потрепала его по волосам: - У тебя все получится… Костя тоскливо вздохнул и с головой окунулся в новый кошмар... Костя сморгнул и медленно, преодолевая сопротивление затекшего тела, встал с пола. С силой потер лицо и выключил воду. Вышел из кабинки и застыл перед зеркалом, глядя на себя. В кого он только превратился… Волосы похожи на сосульки, черные круги под затравленными глазами, кожа с губ лохмотьями свисает… Скривившись, Костя отвернулся и потянулся за полотенцем. Промокнув волосы и, повязав полотенце вокруг бедер, вышел из ванной и замер, глядя на уже одетого Артема, явно ждущего его с одеждой в руках. При его появлении Горинский вскинул на Костю робкий взгляд и протянул рубашку. Костя пару мгновений смотрел на него, молча взял одежду, чувствуя, как внутри сжимается тугой комок горечи. - Спасибо, - тихо проговорил Артем. - За что? – Костя не хотел смотреть на него, но взгляд сам собой взлетел вверх. - За то, что был со мной. Костя застыл, держа в руках рубашку. А потом сорвался. Рубашка полетела на пол, а Костя со всей силой толкнул Артема в грудь. Припечатал к стене и, потеряв контроль, закричал, больше не в состоянии держать это в себе: - Да очнись же ты!! Я не хочу больше так, слышишь, не хочу!! Ты мне нужен! Я не могу так больше! Слышишь, не могу! Я люблю тебя, придурок. И давно простил, ведь ты не виноват, ни в чем не виноват! Я хочу, чтобы все было, как раньше! Чтобы мы гуляли, разговаривали, чтобы ты сам меня целовал, а не смотрел собачьими глазами. Слышишь? САМ! Я… не могу так больше… - вспышка эмоций отняла у Кости последние силы, и он, уткнулся в шею Артема, отчаянно цепляясь за него. Несколько мгновений просто вдыхал аромат его тела, а потом отступил. Не поднимая глаз и дрожа, как в лихорадке, на подгибающихся ногах и держась за стенку, он направился в сторону своей комнаты. Переступил порог, закрыл дверь и рухнул на кровать. Несколько минут полежал, глядя в потолок и пытаясь восстановить силы, встал и начал одеваться. Он не знал, куда пойдет. В нем жило только одно желание – оказаться далеко отсюда. Как можно дальше. Навсегда. 14. Телефон заиграл, когда Костя уже был на подъезде к городу. Мельком взглянув на дисплей, он выругался и свернул к обочине. Глубоко вздохнул и нажал кнопку: - Добрый вечер, Ольга Николаевна. - И тебе не хворать, мальчик, - ее чуть надтреснутый голос заставил его улыбнуться. – Как у вас дела? Ты сделал то, что я сказала? Улыбка Кости тут же погасла: - Да. - И что? - Он… - Костя зажмурился. – Кажется, ему нравится это. Он смотрит на меня глазами побитой собаки и сам… сам напрашивается на все. - Его кидает из крайности в крайность, - после долгого молчания произнесла Ольга Николаевна. – Боже, ну что ж он у тебя такой трудный-то, а? - Я не знаю. Я уже ничего не знаю, - тоскливо выдохнул Костя. – Я так устал. Я просто больше не могу. - Я понимаю. Ты сильнее даже чем я думала, а я в людях ошибаюсь редко. - Скажите, что я могу еще сделать? На почти минуту в трубке воцарилась тишина, и до Кости донеслось: - Я не знаю… У меня в практике всякое бывало, но таких пациентов, как твой Артем – нет. Я боюсь ошибиться. Но сейчас он относительно стабилен, и не стоит вносить элемент неожиданности другим поведением. - Я не могу!! Не могу! Я делаю ему больно каждую минуту! Я не в состоянии больше играть этот спектакль! - Тебе просто надо проветриться. Хоть на время перестать думать об этом. Костя еле слышно скрипнул зубами, а Ольга Николаевна вдруг сказала: - А хотя, знаешь… Если больше не можешь – уходи. Оставь Артема. Пусть выкарабкивается сам. Я не хочу лечить потом еще и тебя. Костя дернулся, но сил возражать уже не было. Они словно вытекали из него с каждым сказанным словом и взмахом ресниц. - Вам не придется меня лечить, - тихо выдохнул он и, наплевав на то, насколько грубо это выглядит, оборвал связь. Пару мгновений посидел, смотря на дорогу, а потом завел мотор и тронулся с места, выруливая на дорогу. Ему нужно в город. Просто прогуляться по его мостовым. Улица, на которую он забрел, окончилась тупиком и маленьким кафе. Поколебавшись пару мгновений, Костя потянул дверь на себя и вошел внутрь. Окинул беглым взглядом небольшой зал и застыл, наткнувшись на девушку в самом углу. Она пыталась спрятаться в тень, но Костя даже с порога разглядел ее изможденное, какое-то почерневшее лицо и заплаканные, опухшие глаза. Она мяла бумажную скатерть дрожащими пальцами, кусала губы, и от нее веяло таким отчаянием и болью, что Костя мгновенно забыл о своих собственных переживаниях и подошел к ней. - Извините, - мягко, очень мягко произнес он. – Я могу присесть здесь? Девушка кинула на него пустой взгляд из-под слипшихся ресниц, безразлично пожала плечами, и вдруг съежилась, когда он опустился на соседний стул. Костя сделал подошедшему официанту заказ на кофе и вытянул из пачки сигарету. Помял ее, а потом, чувствуя себя глупо, убрал назад. Выдохнул, решаясь, и накрыл ладонью тонкие, почти белые пальцы, нервно сжимающие скатерть. Девушка вздрогнула, кинула на него отчаянный взгляд, и вдруг со смертельной тоской в голосе произнесла: - Я не знаю, как буду жить дальше без него. Не знаю. Я не знаю, что делать, не знаю, куда идти. - Не надо, - Костя сжал ее пальцы. – Не переживайте. Может, он еще вернется. Она странно на него посмотрела, а потом рассмеялась диким, хриплым смехом: - Он не вернется. Оттуда не возвращаются. Костя отшатнулся: - Извините… Я не понял, - ему захотелось провалиться сквозь землю. Но девушка уже не слышала его, погрузившись в себя. По ее обескровленным губам то и дело проскальзывала слабая, почти нежная улыбка. - Простите, что помешал… - еле слышно произнес Костя, собираясь встать и уйти, но девушка вдруг вскинула голову. Глаза с красными прожилками заглянули прямо в душу. - Если у вас кто-то есть, - ее голос был глух и тих, и ему пришлось податься к ней, чтобы расслышать его, - держитесь за него. Не отпускайте. Не расставайтесь никогда. Может, тогда вам повезет больше, чем мне. Я сама отпустила его. И теперь не знаю, как жить дальше. Она опустила ресницы, встала и, ни на кого не глядя, вышла из кафе. Неслышно, незаметно. Как призрак или тень. Оставшись один, Костя несколько мгновений смотрел, как исчезает за окном черный силуэт, а потом его затрясло. Перед глазами вдруг замелькали яркие, живые картины, и Костя, выругавшись, вытянул телефон. Набрал номер Артема, а после почти минуты ожидания сбросил вызов. Борясь с просыпающимся страхом, подскочил с места, кинул на столик пару купюр и стремительно понесся туда, где оставил машину. От страха сердце колотилось в горле, пару раз его занесло на повороте. Телефон по прежнему не отвечал и, чем ближе подъезжал Костя к дому, тем сильнее перехватывало дыхание. Влетев в дом, он на мгновение застыл, прислушиваясь к звукам, и кинулся в ту сторону, откуда доносился шум воды. В долю секунды оказавшись у двери ванной, Костя с силой дернул ее на себя, но безрезультатно. Она была заперта. - Артем, открой! – Костя грохнул кулаком по двери, подергал ручку, но кроме шума воды ничего не услышал в ответ. – ОТКРОЙ!! АРТЕМ!! ОТКРОЙ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!! Артем!! Артем… - в горле запершило, Костя еще пару раз ударил по двери, и рухнул на колени, обхватывая себя за плечи и отчаянно пытаясь удержаться на краю и не сорваться в истерику. Если он потеряет контроль… Костя сжался, и тут теплый воздух лизнул щеку. Костя покачнулся, внезапно оставшись без опоры, и рухнул бы на кафельный пол ванной, если бы его не подхватили сильные руки. - Костя? – испуганный голос коснулся сознания и словно отскочил от него. – Костя! – его дернули, перевернули, взгляд серых глаз прошелся по собранным в хвост влажным волосам и застыл на болтающихся на шее наушниках. - Костя? - перед глазами появилось перекошенное от ужаса лицо Артема. Костя попытался слабо улыбнуться, чтобы успокоить Горинского, но ни один мускул на лице не дрогнул. Тело словно окаменело, а внутри разливалась пустота. И покой. Такой, о котором он мечтал. Наконец-то. - Костя… - Прости, - голос Кости был еле слышен. – Я так устал… Длинные ресницы опустились, закрывая спокойные, пустеющие глаза, и тело обмякло. - Костя? – Артем встряхнул лежащего на его руках парня, заглядывая в лицо. А потом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и встал. Поскуливая от ужаса и растерянности, донес Костю до дивана в гостиной и осторожно уложил его. Костя вздохнул, почти застонал. Артем замер, кусая губы, и сорвался с места. Заметался, ища телефон, потом взгляд упал на плед, и Горинский схватил его. Укрыл Костю и остановился, пытаясь вспомнить, что он хотел сделать. Вспомнил и снова заметался. Все, что было, дальше, слилось в одно большое темное пятно. 15. Ольга сидела у кровати Кости и, держа его за руку, пыталась сдержаться и не наорать на мальчишку, стоящего перед ней с опущенной головой. Он и так на грани. Еще чуть-чуть, и он сорвется. И вытаскивать его оттуда уже будет некому. Она сама сдаст его в больницу. Но Костю больше к нему не подпустит. Ольга вздохнула и перевела взгляд на Артема. Тот смотрел на нее с такой надеждой и страхом, что вся злость улетучилась. Бедные дети… До чего их взрослые довели. А ведь они еще пытаются сопротивляться, несмотря ни на что. Ольга удивленно покачала головой, а потом произнесла: - Он устал. Ты даже не представляешь, как сильно он устал. Расскажи, что случилось. Артем покраснел, замялся, и выдавил из себя: - Я… не знаю. Он сказал, что больше так не может, и уехал. Я решил, что ему просто надо проветриться. Залез в ванну с плеером, чтобы немного подумать, потом услышал крик, стук. Открыл дверь и… вот. Ольга зло выругалась сквозь зубы: - Ты дурак и эгоист, мальчик. Я понимаю, через что тебе прошлось пройти, но не пора ли заканчивать с этим? Он сделал ради тебя невозможное, вытащил тебя, а ты, вместо того, чтобы собраться и заново выстраивать свою жизнь, начал сопли распускать. Думаешь, удовлетворять твое чувство вины доставляло ему удовольствие? Он любил тебя. Но чтобы помочь тебе преодолеть это, вел себя так, словно ненавидит. Ты рехнулся, когда делал все это с ним, но он-то нет! И не смей снова распускать сопли! – правильно расшифровав полный вины быстрый взгляд Артема, прикрикнула Ольга. – Ты нужен ему сейчас. Поэтому когда он проснется, изволь засунуть свой эгоизм в задницу, взять себя в руки и побеспокоиться о Косте наконец. Или теперь он тебе больше не нужен? - Что? НЕТ!! – Артем вскинулся, и Ольга спрятала улыбку в уголках губ, с удовольствием смотря на то, как уходит из голубых глаз темная, тяжелая вина, а ее место занимает упрямство и любовь. Кажется, теперь она понимает, что держало все это время Артема и не давало окончательно сойти с ума. - Не буди его. Думаю, он проспит минимум сутки. У тебя будет время подумать над тем, как жить дальше, - Ольга склонилась к лицу спящего Кости и легко коснулась щеки. – Потрясающе. Вы оба настолько сильны, что о вас впору писать диссертации. Я никогда не видела ничего подобного. А он продержался столько, сколько я и не надеялась. Но ему действительно надо отдохнуть. Проводи меня и держи в курсе дела, - Ольга встала, оправила юбку. Кинула на Костю последний взгляд и вышла из комнаты, провожаемая Артемом. Дошла до порога, развернулась к нему, и вдруг сказала: - Береги его. Можешь, конечно, считать меня сумасшедшей старухой, но как он, тебя никто никогда любить ТАК не будет. Ты слышишь? Никогда. Никто. Артем вздрогнул, сжался: - Я знаю. - И это больше, чем ты можешь себе представить. - Я знаю, - губы сжались в полоску, и плечи распрямились. - Вот и умница, - Ольга облегченно выдохнула и улыбнулась. – Я верю в тебя. В вас. - Спасибо, - Артем отразил ее улыбку. Ольга не удержалась, взъерошила его волосы, и просто ушла, чувствуя спиной взгляд ясных голубых глаз. Кажется, она слишком близко приняла к сердцу судьбу этих мальчишек. Но впервые с момента, как она услышала эту грустную и страшную историю, поверила, что у этих детей все будет в порядке. Аминь. Артем закрыл за гостьей дверь, постоял на месте, что-то решая для себя, а потом вернулся к Косте. Не думая ни о чем, задернул портьеры, погружая комнату в полумрак, разделся и забрался под одеяло. Костя вздохнул во сне и потянулся к нему. Артем сглотнул возникший в горле ком и обнял его, стараясь прижаться к нему как можно сильнее. Так, чтобы почувствовать его каждой клеточкой своего тела. Вместе. Снова вместе. Наконец-то. Артем зарылся лицом в отросшие волосы и вдохнул их запах. В глазах запекло, и он с силой зажмурился. Почему он не может забыть? Он ведь не должен все это помнить! Но память, словно в наказание, все сохранила. Ярко, резко. Как он мог… Он должен был сопротивляться!! Артем стиснул зубы, забивая внутрь всколыхнувшуюся, было, вину. Хватит. Действительно, хватит. Все, прошлого большего нет. Они все начнут с чистого листа. С самого начала. Если Костя позволит. - Пожалуйста… - еле слышно шепнул Артем в светлую макушку. – Пожалуйста, родной. Дай мне шанс все исправить. Пожалуйста. Косте казалось, что он спит и видит сон. Нежные поцелуи, осторожные, но собственнические объятия… Все так, как было раньше. Действительно – сон. Как же не хочется просыпаться. Костя вздохнул, поерзал в согревающих его руках и замер. Поднял ресницы и погрузился с головой в безмятежный океан голубых глаз, на дне которых тускло сияли беспокойство и грусть. - Артем? – неверяще выдохнул Костя. - Да, - Горинский улыбнулся. Так, как улыбался раньше, кажется, целую жизнь назад. Тепло, любяще. – С добрым утром, хороший мой. - Артем? – Костя, боясь проснуться, протянул руки и провел кончиками пальцев по лицу. – Это действительно ты?! Артем на мгновение закусил губу, а потом поцеловал бьющуюся на запястье жилку: - Да, Коть, да. Все закончилось. Уже все закончилось. Костя пару мгновений просто смотрел на Артема во все глаза, а затем всхлипнул и приник к нему, вжимаясь лицом в грудь. Его затрясло, он попытался что-то сказать, но вышел только задушенный хрип. Артем, кусая губы и беспрестанно сглатывая стоящий в горле ком, только прижимал его к себе сильнее, да перебирал волосы, не зная, что сказать. Разве только… - Я люблю тебя. Прости. Прости меня за все. И спасибо. Ты спас не только мою душу. Ты спас мне жизнь. Люблю… Сказал и замер в ожидании ответа. - И ты меня прости, Артем. Я тоже… Тоже люблю тебя. - И никогда больше? - Никогда. И целоваться так сладко… В первый раз в их новой жизни.