«Хочешь, я утешу тебя?»

POV Токен. Признаться, я был даже рад, когда Клайд немного подвыпил и веселился. Он вел себя не так, как в тот злосчастный день. Вечно вижу Донована в роли объекта, за которым всегда нужно следить. Вот испытываю к нему что-то странное, сродное любви к непутевому братцу, который постоянно влипает в неприятности. Мне нравится заботиться о нем: ведь Клайд не понимает, какой он на самом деле замечательный человек. Еще он не верит никаким комплиментам: он не умеет их принимать, отмахиваясь, словно никто ничего не говорил. А еще, когда он хорошо одет, у него улучшается настроение. Еще очень любит внимание, потому что оно нужно ему, как спичке кремний. Он горит вспышкой, яркой, заметной и теплой. Всегда видит, когда у кого-то проблемы и, несмотря на, казалось, немного самовлюбленный вид, стремится на помощь, как хромая каракатица, сметая все на своем пути. Еще он очень любит драматизировать. А еще… Он никого не доставал все те три недели, пока мы не знали, что ему сказать. Я знал, что Крейг и Твик что-то писали ему, но… Зайти к нему домой никто так и не решался. Наверное, это и подтолкнуло меня. Была ли это просто вина, не знаю. Я вообще, повторюсь, на самом деле не могу всего знать. Когда я оказался у его дома, представ перед его глазами, то понял, что совершенно четко продумал свои действия. Меня даже напугал тот факт, что перед этим я специально зашел к себе, взял вещи и потом, чтобы сделать вид что я только что с тренировки, промотал пару кругов по округе. Это было так нелепо, даже для меня. Или «тем более» для меня? Он ничего не заподозрил, разумеется. Только встретившись с ним глазами, я осознал, как давно его не видел: у него зажил нос, фингал тоже отсутствовал. Он выглядел вроде бы как всегда, но что-то в нем было не то, что-то меня настораживало. Еще его взгляды в сторону кухни. Я растерялся и долго расшнуровывал кроссовки, словно не мог их стянуть и так. Клайд был сонный. Он мало спал, наверняка. Еще я слышал, что он помогает отцу в магазине вместо матери. Думая о том, каково пришлось этому мелкому засранцу всё это время, я прошел в указанную дверь и пошел в душ. Еще нелепее было то, как я, выйдя уже переодетым, наблюдал за ним, пока он лежал на кровати. Медлил, перед тем как постучать. Я все еще не знал, что сказать. Всё как-то странно сложилось само собой и мне удалось привлечь его внимание вечеринкой. Знал ведь, что Клайд любитель подобных мероприятий. Я отчаянно хотел видеть его там, это был мой эгоизм или что-то в этом роде. Особенно в последнее время, когда Крейг уделял все свое внимание Твику, с тех пор как он поговорил со мной на тему сего внезапного «интереса». Я знаю, что это эгоистично, но мне не хватало Клайда, как никогда. Я не такой уж и хороший друг, как все кругом думают. Под ночь, после вечеринки, я вел его домой. Он, хоть и немного шатался, был достаточно трезв. Донован просто слишком утомился: работа, бессонница. И тут, наконец, получив заряд алкоголя, он обрел путевку в обитель Морфея. Его жутко вырубало, он извинялся за свое поведение, что мне казалось необычайно милым, особенно как он шаркал, потирая глаза, изредка хватаясь за мою куртку, дабы не потерять равновесия. Я помог ему открыть дверь… На этом все супер веселье кончилось. Нас ждал там его отец. Нет, ну я мог бы его понять: умерла жена, сын пришел домой черти когда, черти в каком состоянии. И еще ему это очень напоминало, видимо, тот случай, случившийся три недели назад. Наверное и я был бы взбешен, но… Это было несправедливо. Клайд не был пьян! По-моему, я это даже озвучил. – Какого хрена, Клайд! – Кричал его отец, взяв сына за грудки. Он его тряс, словно стараясь привести в себя. Я заступился. – Он очень хочет спать, прошу, дайте мне провести его в комнату. – Мой голос постоянно звучит как-то не так резко, как бы я этого хотел. Я заметил, что Клайд так и не помыл посуду, видимо это подливало масла в огонь. На мое удивление, мой друг не обмолвился с отцом и словом. При нем он словно каменел, его лицо теряло какое-либо выражение. Он переставал, казалось, дышать. Я взял Клайда за руку и повел в комнату. Нелепо, конечно, но позже я стоял внизу и распинался перед его отцом, говорил что-то по типу «извините, это моя вина, я его позвал», потом говорил, что постараюсь впредь следить за его сыном. По-моему, даже предлагал свою помощь в мытье посуды, но до этого, благо, дело не дошло. Его отец выглядел таким рассеянным, когда я оправдывался. Мне кажется, ему очень неловко и стыдно, он винил себя во многом. Но продолжал винить и Клайда. Попрощавшись, я пошел домой. Глупо, но почему-то вспомнил, что забыл укрыть Клайда одеялом. Тот так быстро уснул на своей кровати, что я даже не заметил, как спустился к его отцу. Эта мысль казалась мне такой явственной, словно я забыл название главной темы на экзамене. Дома меня ждала мать. Она, увидев, что я поздно вернулся, тихо сказала, что я мог бы позвонить. Я почувствовал вину и, поцеловав ее в щеку, сказал, что в следующий раз непременно это сделаю. Еще меня ждал сюрприз. Николь возвращалась из своего тренировочного лагеря завтра. Она написала мне в фейсбуке, на что я ответил что-то совсем обычное и… Лег спать. Думы совершенно не давали мне покоя, мысль о спящем Клайде почему-то вытесняла возможные завтрашние прогулки с Николь. Ее не было так долго, кажется, около пары месяцев, а я совершенно не скучал. Это… Пугающая мысль. POV Клайд. Сон действительно снился. Еще никогда беспокойный голос матери не казался таким теплым и ностальгическим, как этой ночью. Я проснулся, утирая накопившиеся слезы. Во сне она кричала на меня, совсем как раньше. Мне всегда не нравился ее тон, но сейчас, казалось, я был готов за него снова стать «самым жирным» в классе. Утро не было веселым, да и началось с середины дня. Странно, но я проспал немало времени. Отец наверняка был внизу. Я надеялся, что это не так. Спустившись, прошел на кухню и по привычке открыл холодильник. Я был прав – папа был дома. Он опять сидел на своем стуле, держа перед собой газету. Смотрел на нее, но глаза его не двигались: он не читал. Обычно в это время по выходным мы собирались трапезничать и… Отец любил почитывать новости, чтобы затем их громко обсудить. Я не могу на него смотреть. Не сейчас. Нет. – Посуда. – Коротко озвучил папа, не отрывая глаз от бумаги перед собой. Я едва заметно дернулся: голова болела, я хотел чего-нибудь съесть, а тут целая гора в раковине. Мог бы мыть тогда за собой! Я ж не чертова домохозяйка! И вообще, с каких это пор, он такой придирчивый? Раньше.. Я вздохнул, хлопнув дверью холодильника, и направился обратно в комнату с пустыми руками. – Клайд, черт возьми, не заставляй меня повторять! Я закрыл дверь и оперся об нее спиной. Отец еще долго не затыкался. – Вчера ты опять пришел, пьяный, друг тебя защищал! Опять эта компания..! Ты что, снова хочешь, чтобы… Мне стало опять не по себе. Лучше бы в воскресенье я сидел у кассы в магазине, без отца. Но нет, даже там мне приходилось слушать и видеть его силуэт. – А если я однажды буду звонить тебе, просить о помощи.. Мерзко. Именно так я себя почувствовал в этот момент. Я вдруг резко прошел к своему столу и сел в кресло, включая комп. Неплохо было бы отдать отца в лечебницу! Думал я. Плохо так думать. Но не могу ничего поделать. Каждый раз, когда он открывает рот, мне хочется заткнуть его тряпкой! Мало мне того, что мама…! Так еще и… Я опустил голову на свои руки на столе и, кажется, заплакал. Вечно, вечно всё так! Постоянно в конечном итоге я – чертова плакса, придурок, который ничего не может. Я так устал от всего, что сил не было даже спорить с отцом, как делал вначале. Я помню… Что было. Как я пьяный плелся домой. Как до этого мне звонила мать. Она как всегда говорила, что пойдет в тот недавно построенный на окраине города супермаркет. Тот еще строился, от чего место для парковки было достаточно далеко. Обычно я помогал ей тащить сумки в машину. Отец всегда был занят на работе. Мать, конечно, кричала на меня, говорила, что я сую мясо вместе с фруктами в один пакет, что нужно всё это дело раздельно, но… Я… Черт возьми, только в этот ужасный вечер, я отказался ей помочь! Я не мог знать, откуда же я мог, черт возьми, знать!? Какой-то водила сбил ее, прямо с пакетами. И укатил восвояси! Кто-то утверждал, что запомнил номера, но машину так и не нашли. И… Она ведь весь вечер звонила мне… Я должен был ответить, я знаю, но… Я поздно пришел тогда домой, вдобавок, еще и пьяный в хлам. Еле держался на ногах. А когда отец, с бледным лицом смотрел на меня, я видел в его глазах только ненависть. Он сообщил мне эту новость, словно сделал одолжение. Он выплюнул мне это в лицо, словно это была моя вина! Я не поверил, я был пьян и даже получил от него в глаз. Отец обычно не бил меня, это повергло меня в странный шок. И у меня поехала крыша. Я начал кричать на него, он на меня, потом я заперся в комнате наверху. Вначале не поверил, затем проверял телефон, потом я слышал, как отец плачет. Потом я… Так и не смог толком уснуть. И на следующее утро, встретившись с пацанами, превратился в жижу, состоящую из одной лишь желчи. Мне было так обидно, я... Не мог себя простить. Никого не мог. И я почему-то ждал, что они уже знают и… Токен осуждал меня. И Крейг. Они смотрели на меня так, словно хотели выжечь меня из своей жизни. Вдобавок, последний еще и заехал мне по носу. Отец постоянно говорит, что был со мной слишком мягким. Что слишком много позволял мне. Что должен был заняться моим воспитанием еще раньше. Но черт, я так напивался настолько редко, едва ли не раз в год, если не больше! Если бы не… Что винить остальных. Да, я виноват во всем этом. Может отец прав, может, все люди правы и я просто козел, который пренебрег своей семьей. Не удивительно, что Бебе потом обсуждала это с подружками, оговаривая меня. Может мир был прав, что обернулся ко мне спиной. Да, я знаю, я всё знаю, но!... Слезы уже не шли. Мне не хотелось никуда идти. Не хотелось никому писать. Не хотелось смотреть выставленные после вчерашней вечеринки фотографии. Я замер, словно из меня выкачали все силы. И за целый день, никто мне не позвонил. Опять стены начинали давить. Стемнело, завтра снова переться в чертов обувной магазин. Улыбаться и говорить «вам какой размер?», «сейчас поищу на складе»! Дождавшись, когда отец лег спать, я тихо прокрался на кухню. Посуда была вымыта, на плите стоял какой-то овощной суп. Глаза устало бегали по ныне мрачному и теперь уже пустому помещению. Мне не хватало мамы. Она всегда заботилась обо мне. Я подвел ее. И мне никогда не дадут второй шанс. Я поел, помыл за собой тарелку. Затем взял яблоко и пошел с чаем наверх. В фейсбуке все бурно обсуждали вчерашнюю ночь. Хм… Николь выставила фотки с Токеном. Я горько усмехнулся, механически лайкнув эти изображения. Надо было идти спать, но сон опять уходил вместе с мыслями. Нельзя вечно жить прошлым? Можно. Вот смотрите, я уже делаю это три недели подряд. POV Токен. Утром к нам домой заявилась Николь. Она излучала энергию, радостно рассказывала, как они отдыхали с командой. Сидела на кухне с моей семьей, когда я накладывал всем завтрак. Мои родители очень полюбили ее, их нельзя за это винить. Она умела расположить к себе. Однако все утро я сидел, мрачнее тучи и переживал: как там Донован? Я вообще редко когда говорю о своих или чьих-то проблемах. Николь же всю половину дня обсуждала события трехнедельной давности. Я мысленно радовался, что Клайда не было с нами. Видимо, пробыв столько времени за пределами Южного парка, она была наслышана об этой трагедии и не могла ни у кого ничего толком узнать. Я убедил ее, что всё хорошо, а затем перевел тему в другое русло. Мы сходили в кино на какой-то смазливый фильм. Весь сеанс она держала мою руку. Я не мог избавиться от чувства, что должен быть далеко не здесь. По-моему, она даже обижалась на меня. Я был рассеянным и часто забывал, что она обсуждала. В ответ она лишь легонько «била» меня кулачками по плечу, затем смеялась и говорила, что я «еще не проснулся». После вчерашнего? Да, я все еще был где-то там. Между костром и шашлыками. Между кухней и комнатой Клайда. Интересно, что делал Донован в эти моменты? Николь была очень счастливой сегодня. Она твердо решила наделать целую кучу фоток, от чего держала меня так близко, что это немного нервировало. А когда я вечером проводил ее до дома, то она потянулась за поцелуем. Я как-то на автомате чмокнул ее в губы и, помахав рукой, удалился. Она что-то говорила про «следующую неделю», да про то, что ее родители «поедут на два дня в Денвер», на что я ничего не ответил. Несомненно, она намекала на совместное времяпровождение с ночевкой. Когда я проходил мимо дома Донована, я видел, что свет в его комнате был выключен и понял, что Клайд уже спит. А что я хотел? Увидеть его после вчерашнего? Рассказать, чем занимался целый день? Нет. Я просто чувствовал неясную тревогу где-то в грудной клетке. Она мешала мне мыслить трезво. Крейг вечером предлагал поиграть у него в приставку, я отказался. Не удивлюсь, что Клайда туда никто не пригласил. Что-то было во мне. Я будто отчаянно желал, чтобы Донован поплакался мне в жилетку, как в старые добрые времена. Чтобы я сказал ему какие-то важные слова. Чтобы я его успокоил. Чтобы понять, что у него в голове. Но тот ничего не писал. А я, как придурок, весь вечер просидел у телефона, так и не найдя повода, чтобы позвонить. Нужно снова вытащить этого идиота на прогулку. Но… Завтра был понедельник. Я мысленно радовался, что родители Николь уедут только на следующей неделе. Однако то, что в неделе семь дней – продолжало меня нервировать. Она писала мне смс-ки, звонила пару раз. Я отвечал, как будто ничего не изменилось. Говорил что-то стандартное, переводил темы. Что-то пошло не так. Просто не так. Ночью мне приснился нелепый сон. Я стоял и обнимал плачущего Клайда. Он упирался руками в мою грудь и мотал головой. Он вроде не хотел, чтобы я обнимал его, но и не прилагал усилий, чтобы меня оттолкнуть. Я говорил ему что-то на ухо, гладил рукой по мягким, немного завивающимся на концах волосам. Он плакал горькими слезами и ругался, а затем, словно что-то звякнуло, и сон перешел в другое русло. Вот он уже положил голову мне на плечо. Вот я поглаживал рукой его спину, проходя пальцами по позвоночнику. Опускался все ниже и… Вскочив так резко, как только можно было, я чуть не рухнул с кровати. Чертов Крейг и его дурацкие разговоры о «бисексуальности»! Подростки вечно склонны к экспериментам, но не я же, черт возьми! Вид теплого, прижимающегося ко мне всем телом Клайда навис картинкой над всеми мыслями в моей голове. Я – это своеобразный темный омут. Один лишь хрен знает, что там, в самой глубине. В планах на день, я поставил жирную галку у дома Крейга. Нужно было поговорить. Я еще не придумал, что хотел узнать, но это непременно должно было произойти. Утром Николь была занята, однако это не мешало ей присылать сообщения. Я снова завтракал со всей семьей за столом. В голове проносилась мысль, что было бы неплохо взять сюда Клайда. Ведь, наверное… Они не завтракают с отцом вместе. И вообще, меня немного настораживала атмосфера его дома. Фотографии всей семьи все еще были развешаны по всей квартире, Донованы наверняка постоянно на них натыкаются. И вспоминают произошедшее. Вроде бы, отец Клайда даже приезжал на опознание. Сочувствую ему. А вот мой папа, в контраст моим мыслям, что-то заговорил о том, что Николь – очень милая, но снова напоминал, уже как для пунктика, что если я – черный, то вовсе не обязательно мне встречаться с черной девушкой. Я вздохнул, в голове мелькнул Клайд. Опять. Ну да, он – обладатель очень светлой, немного розоватой кожи. Я помню, как мы с ребятами спалили его у зеркала в одних трусах, когда он был выбран самым красивым парнем в школе. Да. Он самый, что ни на есть, белый. Еще у него часто краснеют уши и кончик носа, я заметил это, потому что в школе я сижу позади него. Кстати да, ведь последний месяц лета. Все возвращаются со своих поездок, в городе появляется все больше знакомых лиц. Скоро в школу. Я почему-то радовался этой мысли. Смена обстановки не помешала бы.