"Любовь, только в моем воспаленном мозгу была ты..." В. Маяковский
Доставив Эмбер прямо на автовокзал, Маргарет кратко с ней попрощалась и тут же испарилась, видимо, опасаясь, что та сможет уговорить ее на путешествие до самого Детройта. Так что Эмбер, оставшейся с парой долларов в кармане, пришлось самостоятельно использовать на кассире заклинание гипноза, чтобы получить свой билет. Хуже всего, что ей пришлось это делать потом еще два раза во время пересадок в Миннесоте и Чикаго, а каждый раз ее сердце замирало от ужаса, что вот сейчас заклинание не подействует, и ее схватят за руку, как мошенницу и потащат в тюрьму, так что она везде опоздает и не успеет повидаться с Дином. К счастью, заклинание работало безотказно, однако из-за различных природных катаклизмов, вероятно, служивших предзнаменованием скоро конца света, автобус постоянно останавливался, чтобы переждать то землетрясение в Дакоте, то торнадо в Айове. Так что один раз их даже заселили на ночь в гостиницу. Из-за этого она ступила на родную землю, если можно было так назвать Детройт, где она в последние годы проводила всё меньше времени, не спустя сутки после отъезда из Биллингса, как планировала, а через двое с половиной, уже рисуя в голове самые жуткие образы лежащего в руинах города. Однако утренний Детройт встретил ее привычным шумом автомобилей на дорогах и суетой спешащих по делам пешеходов, пробираясь сквозь толпы которых, Эмбер, наконец, дошла до дома и первым делом достала из ящика стола свой старый телефон взамен того, что потеряла в плену у Морганы. Она включила телефон и возблагодарила Небеса за то, что когда-то не поленилась скопировать в него номера Винчестеров и Бобби. Первым она набрала номер Дина, однако он был недоступен, а по другим просто не отвечал. Сходя с ума от беспокойства, ведьма позвонила Сэму. Так же безуспешно. И, когда волнение уже достигло предела, и она была готова предпочесть современным технологиям силу древней магии, ей, наконец, удалось дозвониться до Бобби. - Бобби! Ну Слава Богу, хоть ты мне ответил! – воскликнула она, едва услышав в трубке голос Сингера. - Эмбер?! – со смесью изумления и радости ответил он. - Значит, твоя прародительница не подкачала и все же вытащила тебя из лап этих ведьм?! Правда, не знаю, где бы тебе было лучше, у них или на свободе… - Вообще-то, на свободе всегда лучше, потому что, если бы Марго не успела, то они принесли бы меня и других ведьм в жертву Люциферу, - сухо заметила она, не понимая, как Бобби вообще могло прийти в голову что-то подобное. Не сошли же они там все с ума? - Черт… прости. Я не думал, что они поступят так со своими… - слегка смешался он. - Ну, видимо, вы, охотники, считаете, что ведьма никогда не убьет другую ведьму, верно? – ответила Эмбер, которой стало жутко обидно, что они так легкомысленно отнеслись к грозящей ей опасности. И если бы не Маргарет… Проклятье! Неужели ее спасение и правда в темной стороне?! - Прости, Эмбер. Я ничего такого не думал. Мы сначала вообще были уверены, что ты станешь ждать нас в бункере, как мы и договаривались. Просто сейчас тебе было бы лучше всего оказаться именно там. Потому что у нас всё плохо, - добавил он после небольшой паузы. - Что значит «всё плохо», Бобби? Это как-то связано с тем, что я не могу дозвониться ни Сэму, ни Дину? – тут же забыла о своих обидах Эмбер. - В общем, да. Сэм больше тебе точно не ответит, потому что он сказал «да» Люциферу, и… Всё пошло не так, как мы планировали… Вернее, так, как мы боялись. - Он не смог взять его под контроль, верно? – догадалась Эмбер, как они все, ожидавшая и боявшаяся такой развязки. - Точно. А еще Люцифер оказался в курсе нашего блестящего плана с кольцами, и с легкостью заполучил их, сразу после того, как победил сопротивление Сэма, - мрачно проговорил Бобби. - Господи Боже! А что же Дин? Он же не тронул его? – со страхом спросила она. - Нет, великодушно отпустил на все четыре стороны. Но только теперь нам не избежать схватки Михаила с Люцифером, и Кас считает, что Михаил убьет Люцифера, а вместе с ним и Сэма… - последняя фраза далась Бобби особенно трудно, казалось, слова застревают у него в горле. - Но Дин решил не сдаваться, верно? – взволнованно спросила она, уже представляя себе ход мыслей Винчестера-старшего. – Хочет броситься в самый эпицентр битвы между двумя сильнейшими архангелами? - А ты неплохо изучила его привычки, да, Эмб? – невесело отозвался охотник. - Похоже на то, - ответила она, лихорадочно прокручивая в голове варианты спасения Дина. И на ум не приходило ничего лучшего, кроме новости о ребенке. Новости, которую она должна сообщить ему до того, как он совершит эту несусветную глупость, это самое настоящее самоубийство. - Я должна увидеть его, - наконец, произнесла она. - Нет, Эмб. Твоя смерть ничего не исправит, поверь мне, - ответил он тоном, не терпящим возражений. - Но я не умру. Наоборот, попробую убедить Дина остановиться и жить дальше! – воскликнула она, всё более воодушевляясь от собственной идеи. – Где вы находитесь? Дин как-то говорил, что финальная схватка состоится на кладбище в Детройте. Я уже здесь, так что мне надо не больше часа, чтобы добраться до вас. - Нет, мы не в Детройте, а очень далеко отсюда. Так что тебе лучше оставаться там, где ты находишься, Эмб. - Нет! Стой, Бобби! Умоляю, скажи, куда вы направляетесь! Неужели ты не понимаешь, что для меня это, может, последний шанс повидаться с Дином?! - едва не плача, проговорила она. - Проклятье, Эмб! Он никогда мне не простит, если узнает… - уже не так уверенно пробормотал Сингер. - А я тебе никогда не прощу, если не узнаю. Потому что ты же понимаешь, что я всё равно узнаю, только, может, потрачу на это чуть больше времени. Так что нам совсем не обязательно сообщать Дину, откуда я узнала о вашем местонахождении, - умоляющим голосом проговорила Эмбер. - Ладно, будь всё проклято… Мы едем в Лоуренс, в Канзасе, - сдался Бобби. – Чак сказал, что финальная схватка произойдет на кладбище Сталл… - Господи! Этот сукин сын Люцифер явно неравнодушен к драматическим эффектам: хочет закончить там же, где всё началось, - сказала Эмбер, уже просчитывая, как быстрее попасть в Канзас. Компьютер показал двенадцать часов по дороге и два часа самолетом, так что, не раздумывая больше, она попрощалась с Бобби и забронировала билет на ближайший рейс до Лоуренса.***
Примчавшись в Лоуренс несколько часов спустя после разговора, Эмбер взяла в аэропорту такси и немало удивила водителя, назвав ему пункт назначения. - Кладбище Сталл? Но оно же давно не действует, туда даже никого не пускают, - с сомнением произнес он и недоверчиво посмотрел на нее. - О не волнуйтесь, у меня договоренность со сторожем, он всегда пускает меня в годовщину смерти моей любимой прабабушки, которая воспитала меня, когда погибли все мои родственники, - с выражением глубочайшей скорби на лице произнесла Эмбер, молясь про себя, чтобы этого упрямца убедили ее объяснения, и ей бы не пришлось использовать на нем заклинание убеждения. Не то чтобы ей не нравилось пользоваться своей силой, но сейчас ей казалось более разумным сэкономить ее для возможной схватки с… Она сама не могла сказать, с кем именно. Ну, не с Люцифером же, в самом деле! Она, конечно, может, слегка тронулась умом из-за случившегося с ней, но не настолько, чтобы бросаться в бой с самим Сатаной. Но силы лучше было зря не растрачивать. К счастью, таксиста удовлетворил взгляд ее печальных глаз и он, вздохнув, завел мотор, сказав лишь, что поскольку кладбище находится за городом, придется платить по полуторному тарифу. - Ну всё, дальше вы сами, - сказал шофер, остановившись метрах в пятидесяти от ворот стоящего в конце дороги кладбища. - Что, серьёзно боитесь, что мертвые выскочат из могил и попросят подбросить до ближайшего бара? – посмотрела на него Эмбер, стараясь вложить во взгляд как можно больше презрения, хотя у нее самой поджилки тряслись от ужаса. - Нет. Просто дурное это место. Да и не ходит туда почти никто, - поежился он и отвернулся, давая понять всем своим видом, что разговор окончен, и ему плевать, что думает о нем какая-то заезжая сумасшедшая. - Вот потому и дурное, что не ходят, - буркнула Эмбер, отдала ему деньги и вышла из машины. После теплого салона автомобиля, ветер, продувающий насквозь это чистое поле, казался особенно холодным, и у Эмбер тут же застучали зубы. По крайней мере, ей хотелось верить, что всё дело в холоде, а не в леденящем ужасе, из-за которого она почти заставляла себя переставлять ноги, направляясь к покосившимся воротам кладбища Сталл. Где-то в небе противно кричали вороны, а торчащие из земли старые надгробия больше походили на гнилые зубы мертвеца, чем на места упокоения. Ни дать ни взять «Кошмар перед Рождеством». «Вернее, перед концом света», - поправила себя Эмбер, упрямо идя вперед и убеждая себя, что с ней ничего не случится. Что она просто увидит Дина, поговорит с ним, и они уедут подальше от этого чертова места. И тут она услышала один выстрел, а пару секунд спустя другой и, больше не раздумывая ни минуты, бросилась на этот звук. Пробежав метров десять, она свернула за росшую вдоль ограды рощицу и в тот же миг стала свидетелем того, как Сэм одним движением руки сворачивает голову Бобби Сингеру.***
- Нет! – истошно закричала она, забывая об опасности и бросаясь к бездыханному телу старого охотника. – Господи, Сэм! Что ты натворил?! - Сэма здесь нет, глупая ведьма. Ты такая же идиотка, как твоя прародительница, - проговорил ей тот, кто уж точно больше не был Сэмом. По крайней мере у Сэма она никогда не видела такого зверского выражения лица. - Но зачем, зачем ты убил его?! – всхлипывая проговорила она, сжимая в ладони холодеющую руку Бобби. – Он же для тебя безобиднее котенка! - Не люблю, когда котята царапаются, - почти выплюнул в ответ Люцифер, уже почти ничем не похожий на Сэма, которого она знала и любила. - Эмбер, прошу, уходи. Ты здесь ничем не поможешь, - тихо проговорил Дин, сползая с капота машины, на который его, видимо, зашвырнул Люцифер, и она только теперь обратила на него внимание. - Но я не могу уйти без тебя, Дин… Не могу бросить здесь Бобби, - пролепетала она в ужасе, чувствуя, как боль и гнев рвут ее на части. - Эмбер, прислушайся к нему. Мне не хочется портить твою шкурку в память о моём добром отношении к Марго. К тому же ты почти мое дитя. Твой талант – это ведь мой подарок вашему семейству, - недобро усмехнувшись, взглянул на нее Люцифер. - Я не просила тебя об этом даре, мерзавец, - прошипела она и, вытянув руку, направила в его сторону всю силу переполнявшей ее ярости, надеясь, что сможет хоть на миг ударить его побольнее. Однако для него это было так же безвредно, как дуновение ветра. И, с силой швырнув Дина спиной об «импалу», так что тот на мгновение потерял сознание, Люцифер направился к ней. Эмбер втянула голову в плечи и зажмурилась, готовясь принять смерть, однако ангел тьмы не стал щелкать пальцами, как делал прежде, а лишь коснулся ладонью ее лба, после чего весь мир вокруг нее окутало темнотой.***
Когда Эмбер очнулась и открыла глаза, Люцифера нигде не было видно. Зато она увидела Дина, стоящего на коленях посреди кладбищенской пустоши. Его лицо было разбито так сильно, что в нем с трудом можно было узнать его тонкие черты. Она же, ощупав себя, с изумлением поняла, что на ней нет ни единой царапины. Впрочем, это не принесло особой радости, потому что воспоминания о случившемся и лежащий рядом на земле труп Бобби тут же ворвались в сознание острым ножом, причинив почти физическую боль. - Дин! Что здесь произошло? – подбежав к нему и опускаясь рядом на землю, спросила она, легко касаясь его руки и даже не замечая слез, ручьем бегущих по ее лицу. Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать, что это действительно он и что он правда жив, но она боялась причинить боль его израненному телу, на котором, казалось, не осталось ни одного живого места. - Всё кончено, Эмбер. Сэма больше нет, - голосом, из которого ушла вся жизнь, проговорил Дин. Она хотела задать еще сотню вопросов, но в это время за их спинами внезапно выросла чья-то тень. И обернувшись в ужасе, они, к собственному изумлению, увидели перед собой целого и невредимого Кастиэля. - Кас, ты жив?! – хором спросили Эмбер и Дин. - И даже больше, - ответил прекрасный, как никогда, ангел, от которого словно исходило небесное сияние. И с этими словами он приложил ладонь ко лбу Дина и мгновенно исцелил его раны. - Ты Бог? – вставая с земли, спросил Дин. - Спасибо за комплимент, но нет. Хотя я верю, что меня вернул Он. И я стал лучше прежнего, - с достоинством проговорил ангел, после чего подошел к телу Бобби и, приложив палец к виску охотника, воскресил его. При виде этого Эмбер лишь ахнула от восхищения и, радостная, бросилась Бобби на шею. - Ты жив! Господи, Бобби! Как же я рада, что Кас смог тебя вернуть! - Кас? – с трудом осознавая происходящее, переспросил охотник. – Но разве Люцифер не разнес его на молекулы? - Я вернулся Бобби. И теперь я стал лучше прежнего. - Ну дела, - потирая голову, проговорил Сингер, и Эмбер полностью разделяла его изумление. - Но где же Сэм, Михаил и... – она запнулась, не желая произносить имя Люцифера, боясь, что один его звук может вернуть его обратно, где бы он сейчас ни находился. - Они все в клетке, - бесцветным голосом проговорил Дин. - Значит, у Сэма получилось? – задумчиво спросил Бобби. - Я всегда верил, что у него получится. Знал, что он с этим справится, - ответил Дин. - И что же дальше? – спросил старый охотник. – Будем искать способ вызволить его оттуда? - Нет, - тихо, но твердо проговорил Винчестер. – Я пообещал ему, что начну нормальную жизнь, и сдержу это обещание. Я буду искать способы, конечно, но больше не побегу продавать душу на перекрестке. - О, Дин! – нежно взяла его за руку Эмбер. – Я помогу тебе. Мы не успокоимся, пока чего-то не придумаем! И обязательно спасем Сэма! Однако он лишь как-то странно посмотрел на неё и, отняв руку, обратился к Бобби и Касу: - Думаю, надо отсюда убираться. Здесь мы уже точно не сможем ничего сделать. Эмбер удивилась такой реакции, но списала ее на состояние шока из-за всего случившегося. Ведь это она всё это время провалялась в беспамятстве, в то время как Дину пришлось принять на себя основной удар в схватке с Люцифером, да еще после всего этого наблюдать за тем, как самый дорогой ему человек жертвует собой и обрекает себя на вечные муки. Они с Кастиэлем сели в «импалу», в то время как Бобби поехал сзади на своем старом «мустанге». Эмбер мечтала поскорее оказаться наедине с Дином и рассказать ему о ребенке. Она молилась про себя, чтобы он смог обрадоваться этой новости и увидел бы в ней то же, что видела она – шанс для них двоих на новую жизнь. Она думала, как предложит ему назвать ребенка в честь Сэма, и уже рисовала в воображении сцены их совместных прогулок в парке, где она бы катила коляску, а Дин вел на поводке пса породы золотистый ретривер. Она понимала, что сейчас он не мог думать ни о чем, кроме гибели брата, но надеялась, что к тому времени, когда родится малыш, они вместе смогут преодолеть этот кризис. Хотя бы попытаются сделать это ради их общего будущего. - Ну что, Кас, какие у тебя планы на будущее? – между тем поинтересовался у ангела Дин, словно прочитав ее мысли. - Я собираюсь вернуться на Небеса, - ответил тот. - Серьезно? Соскучился по старым добрым проблемам? - Нет. Просто теперь, когда Михаил в клетке, наверху царит разброд и шатание. - И ты решил заделаться небесным шерифом, - догадался Дин. – Снова работать на строгого папочку. Что ж, если встретишь его, передай ему, что он – следующий. От этих слов Эмбер вздрогнула. Они уже давно перестали испытывать благоговение перед Небесами, но эти слова в устах Дина звучали очень уж богохульно. - Ты разгневан? – спросил Кастиэль. - Не то слово, - ответил Дин, и Эмбер подумала, что, наверное, новость о ребенке стоит еще немного отложить. - Но он и так много сделал для нас, - возразил ангел. - Ага, конечно. Это для тебя он много сделал, вернув обратно. А как же Сэм? А я? Что он оставил для меня? Вечные муки? - Ты получил лишь то, о чем просил. Ни ада и ни рая, - ответил Кастиэль и обернулся на сидящую сзади Эмбер, так что она испугалась, что сейчас он всё поймет и сдаст ее с потрохами. Но ангел лишь спросил у Дина, что он выбирает - покой или свободу? – после чего исчез, словно его и не было. - Вот же засранец. Хоть бы раз нормально попрощался, - выругался Дин, стукнув по рулю. Какое-то время они ехали в тишине, пока вдали не показались огни какого-то города и Дин сказал, что ему надо заехать на заправку. И тут Эмбер поняла, что не может больше ждать. - Ну так как, Дин, что ты выбираешь? – повторила она вопрос Кастиэля. – Мы вместе перевернем весь мир, но найдем способ вызволить Сэма из клетки? Или же мы можем рассчитывать на маленький домик с газоном, работу в автомастерской, субботние вечера в баре? - Проклятье, - тихо выругался Дин, сворачивая к заправке. – Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время, чтобы задумываться о таком? - Нет. Чем этот момент хуже любого другого? Ведь рано или поздно тебе придется принимать решение о том, что делать в будущем, и мне хотелось бы знать, есть ли в нем место для меня. - Эмбер, ты не ищешь легких путей, верно? – повернулся он к ней. - Я должна понимать это как «нет»? – спросила она и почувствовала, как внутри нее всё обрывается. Она была готова к чему угодно, от сразу «да» до бесконечно растянутого во времени «мне надо подумать». Но, кажется, Дин уже всё решил. И это не было решением в её пользу. Иначе откуда вдруг взялся этот взгляд в сторону? - Эмбер, - начал он между тем, тщательно подбирая слова. – Когда Сэм умер, я решил, что больше не хочу иметь никакого отношения ко всем этим разборкам между ангелами, демонами. Да вообще ко всей этой сверхъестественной фигне. Я понял, что хочу спокойно, мирно жить. Утром вставать и идти на работу, а вечером возвращаться домой и больше никогда не слышать о всяких загадочных происшествиях. - И что же тут такого? Я тоже этого хочу. Именно это я пытаюсь сказать тебе, - во все глаза глядя на него, ответила она, пытаясь понять, что же у него на уме. - Но с тобой это невозможно, Эмбер, - произнес он, наконец, фразу, которую так долго приберегал. – Ты сама по себе необычная девушка. Не считая того, что ты ведьма и умеешь разговаривать с мертвыми и превращать людей в тараканов, у тебя в родственниках демоны, а в друзьях собаки! - Дон погиб. А Маргарет может навсегда исчезнуть из нашей жизни, если ты этого пожелаешь, - ответила она, возможно, слега погорячившись, но уверенная, что Маргарет пошла бы на такую жертву ради личного счастья своей прапраправнучки. - Тебя даже Люцифер не убил, - внезапно произнес на это Дин. – Словно вы с ним на одной стороне. - Так это из-за того, что меня не убили?! – не поверила своим ушам Эмбер и вдруг осознала, как жалко это звучит со стороны. Словно она просит его не бросать его. Стоп! Не бросать? - Ты что, бросаешь меня?– произнесла она вслух и словно занесла ногу над пропастью в ожидании его ответа. - Я думаю, что мы с тобой слишком разные и что нам лучше расстаться, - отворачиваясь и глядя в окно, наконец, проговорил он то, что всё никак не решался произнести. И в этот миг ее сердце разбилось. Эмбер показалось, что ее ударили кулаком. Весь воздух вышибло из легких, и какое-то время она не могла вдохнуть, но даже не замечала этого. А потом вдруг осознание жуткой реальности поглотило ее, обрушившись, словно цунами. Она задрожала, потеряв самообладание и пытаясь сдержать судорожные рыдания, поднимающиеся откуда-то из груди и застревающие в горле, а горе вцепилось в нее мертвой хваткой, словно зверь, терзая ее сердце, внутренности, голову... Оно тащило и увлекало ее за собой, и больше не в силах сдерживаться, громко всхлипнув, Эмбер выскочила из машины и бросилась в сторону туалета. Кажется, Дин кричал что-то ей вслед, но она не разбирала ни слова, словно он вдруг заговорил на каком-то неизвестном языке. Да ей было и не важно, что он говорит. Ведь всё, что он мог, он сказал раньше. «Нам. Лучше. Расстаться». Эти слова молоточками стучали у нее в голове. Они грызли ее нутро, словно крысы. И скорчившись над грязным унитазом в туалете на заправке, она рвала, пытаясь извергнуть их из себя, а вместе с ними и память о Дине Винчестере. Она наизусть выучила расположение всех трещинок в плитке на полу, а ее нутро всё выворачивало, и она сжимала побелевшими костяшками ободок унитаза, и ее рвало какой-то желчью, потому что она уже давно ничего не ела, и ей казалось, что скоро она начнет сплевывать собственные внутренности, разодранные костлявой лапой горя, всё глубже запускающего в нее свои когти.***
Кажется, целую вечность спустя она услышала стук в дверь и голос Бобби: - Эмбер, ты там? Всё в порядке? – обеспокоенно спросил он. - Дай мне три минуты, - хриплым голосом проговорила она и, пошатываясь, дошла до раковины, чтобы умыться. А когда взглянула в зеркало, то не узнала себя – ее отражение с потухшими глазами напоминало ее же после суток в плену у джинна, пившего ее кровь. Только вот то, на что джинну понадобилось двадцать с чем-то часов, Дин Винчестер смог сотворить за десять минут. О том, что выглядит она не лучшим образом, свидетельствовало и лицо ждавшего ее у дверей Сингера, который при ее появлении как-то очень уж сочувственно вздохнул. - Привет, Бобби, - сказала она. – Не подбросишь меня до какой-нибудь автостанции? Ей не нужны были слова, чтобы понять, что Дин уехал. Просто сбежал, как делал всегда, когда становилось трудно, и было больно дышать. Он мог физически находиться рядом, но укрывался за стеной отчуждения или просто уходил в алкогольный угар, сутками пропадая в барах. Так чего было ждать от него теперь? И она больше не ждала. Марта была права: они никогда не подходили друг другу, и были вместе только из-за ее, Эмбер, ослиного упрямства, ее готовности прощать и терпеть… И она бы снова простила и стерпела… Только ему это больше было не нужно. Ему была нужна НОРМАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ! Как будто он имел представление о том, что это такое. Что такое норма! Господи, как же она ненавидела его сейчас! И как же она его любила!..***
- Не понимаю, как вы с Дином умудрились разругаться. Я же оставил вас всего на час, - действительно ничего не понимая, посмотрел на нее охотник. - А он тебе не объяснил? – спросила Эмбер, у которой при имени Дина снова болезненно сжалось сердце и защипало в глазах. - Нет. Попросил только, чтобы я отвез тебя домой, потому что с ним ты ехать не захочешь. - Бобби, мы с ним не поссорились. Мы расстались. И боюсь, это навсегда, - проговорила она и слезы вновь хлынули из глаз, когда Сингер обнял ее и прижал к груди. - Ну, ну, не плачь, - ласково уговаривал он ее. – Он дурак. Думает, что одному ему будет лучше. Но потом одумается и вернется к тебе. Вот увидишь. Надо просто дать ему время. Смерть Сэма потрясла его, как бы он к ней ни готовился. - Бобби, ты ничего не понял, - отстраняясь и всхлипывая, ответила Эмбер. – Он думает, что ему будет лучше БЕЗ МЕНЯ. И это уже никто не в силах изменить. - Этого не может быть. Ты просто всё не так поняла, - настаивал Бобби, отказываясь верить, что пара, за которую он так переживал и которую так любил, вдруг перестанет существовать. - Что ж, время покажет, кто из нас был прав. А сейчас, пожалуйста, подвези меня куда-нибудь, где я смогу сесть на автобус до Детройта, - отворачиваясь и смахивая слезы с ресниц, попросила она. - И позволить тебе одной добираться в Детройт? Ну уж нет. Я сам довезу тебя. И даже не пытайся спорить, - остановил он ее, видя ее попытки возразить. И Эмбер не осталось ничего другого, как забраться на заднее сиденье машины и устроиться там, поджав под себя ноги и закутавшись в куртку Бобби, чтобы унять сотрясавший тело озноб. Она вдруг вспомнила о своем ребенке, внезапно оказавшемся совсем не желанным, и подумала, не умер ли он от того, что она пережила. Она словно физически ощущала, как все ее внутренности выгорели - они, будто кислотой, были выжжены словами Дина. И ей казалось странным, что ребенок мог уцелеть в этом израненном изнутри теле. Она прислушалась к своим ощущениям, но так и не смогла ничего понять, и поэтому решила оставить выяснение этих вопросов до возвращения домой. К тому же после всего случившегося смерть казалась ей почти желанной – по крайней мере, она давала надежду на встречу с теми, кто ждал ее по то сторону, и обещала избавление от боли в разбитом сердце. Говорить ни она, ни Бобби не хотели, поэтому всю дорогу они молчали и слушали какую-то рок-станцию. И каждый раз, когда ди-джей ставил одну из любимых песен Дина, Эмбер приходилось сдерживаться, чтобы не завыть от тоски, а Бобби с сочувствием смотрел на нее в зеркало заднего вида, не решаясь спросить, не хочет ли она, чтобы он переключил волну. Пару раз он сам переключался на новостные каналы, но поездка под обсуждение экономических проблем казалась Эмбер еще более невыносимой, и тогда она сама просила его вернуть музыку обратно. Под конец пути она неожиданно для себя заснула, а проснулась от голоса Бобби. - Приехали, Эмбер, - сказал он, и, выглянув из окна, она увидела дверь своего магазина. - Ну, вот и отлично, - пробормотала она, выбираясь из машины. – Ты зайдешь? Я вскипячу чайник или сварю кофе... - Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не до кофе. Так что я вполне могу выпить его где-нибудь в кафе поблизости, - внимательно посмотрел на нее охотник. – Я, конечно, могу остаться, да мне бы и не хотелось бросать тебя одну... - Вот и не бросай. Конечно, это не потому, что я собираюсь самоубиться или что-то вроде того. Просто ты, наверное, безумно устал после всей этой поездки, и я не могу отправить тебя назад вот так, - сказала Эмбер, слабо представляя, чем сейчас может быть приятно для Бобби ее общество, но боясь показаться негостеприимной. - Что ж, я бы, пожалуй, и правда, отдохнул. Все-таки не каждый день приходится умирать, а потом воскресать. А перекусить мы можем и позже, - согласился охотник, и, устроив его в гостевой спальне, Эмбер села на свою кровать и уставилась на стену, соображая, как ей жить дальше и стоит ли жить вообще. Говоря Бобби о том, что не думает о самоубийстве, она сильно лукавила. Только за время поездки эта мысль приходила ей в голову раз пять. Однако напоминания о новой жизни, растущей в ее теле, заставляли гнать ее прочь. «Надо просто как-то дальше жить», - тихо повторяла она, обхватив себя руками, чтобы согреть внезапно заледеневшее сердце, и раскачиваясь, словно в каком-то трансе. «Надо прожить хотя бы то время, пока здесь Бобби», - добавила она и пошла умываться и переодеваться, чтобы не выглядеть совсем уж жалко. Хотя с этим взглядом побитой собаки, который появился у нее после слов Дина о том, что им нужно расстаться, это было сложно. Ужин у них получился странный. Каждый не знал, что сказать и больше молчал, поедая заказанную Бобби еду из китайского ресторана. Правда, Эмбер не столько ела, сколько елозила вилкой в коробке, рассеянно наматывая на нее лапшу. В итоге сразу после ужина Бобби сказал, что, пожалуй, поедет, а у Эмбер не хватило сил на то, чтобы уговорить его остаться. Они попрощались, пообещав не терять связи и всегда звонить друг другу при первой же необходимости. А когда за ним закрылась дверь, Эмбер смогла, наконец, снять с лица маску легкой грусти и вновь отдаться во власть бесконечной черной тоски.