Мир, где Дин был, но существовал отдельно от нее, казался ей чужим и враждебным. Ей не хотелось выходить на улицу, смотреть на небо, видеть людей. Почти все дни она проводила, лежа в кровати, то засыпая, то просыпаясь и бездумно изучая узор на обоях. Она бы с радостью обошлась без еды и позволила себе умереть от истощения, но маленький паразит внутри нее требовал пропитания. И тогда она силой гнала себя вниз на кухню, где доедала оставшиеся в холодильнике запасы еды, с ужасом ожидая, что они закончатся, и тогда ей придется, наконец, выйти на улицу.
Она упрекала себя в том, что ребенок, недавно казавшийся столь желанным, стал ей вдруг совершенно безразличен. Но объясняла это тем, что ей стала безразлична она сама. У нее не было сил ни ходить, ни разговаривать. Что уж говорить о том, чтобы заботиться о ком-то другом.
Телефон не звонил. И лишь после двух суток тишины Эмбер поняла, что забыла его зарядить. Впрочем, эта тишина казалась ей благословением, и она даже порадовалась своей забывчивости. Одиночество и тишина – это всё, что ей сейчас было нужно.
Однако через неделю после ее возвращения, в дверь позвонили. Услышав пронзительный звук звонка, Эмбер лишь еще глубже зарылась под одеяло и подумала, что ничто на свете не заставит ее выбраться из своей берлоги.
Но пришедшая в следующий миг мысль о том, что это может быть Дин, мечтающий о примирении, погнала ее вниз. К тому времени посетитель уже не только звонил, но и барабанил в двери, а затем произнес голосом Марты, что никуда отсюда не уйдет, пока Эмбер ей не откроет.
Услышав это, Эмбер застыла на месте, надеясь, что кузина передумает и уйдет, но Марта была не из тех, кто пасует перед трудностями – сказывались долгие годы всевозможного воздержания. Поэтому, не дождавшись ответа, она села в машину и стала давить на сигнал, разнося этот невыносимый звук по всему кварталу. Так что в итоге Эмбер пришлось нарушить свою клятву и открыть дверь магазина.
- Ну наконец! – воскликнула, выбираясь из машины, монашка. – Я уже думала, что мне придется вызывать полицию и опознавать твой труп!
- Я вовсе не труп, - возразила Эмбер, пропуская ее внутрь.
- Но выглядишь очень похоже, - с трудом привыкая к царящему в магазине сумраку, проговорила Марта. – Что тут у тебя происходит?
И она брезгливо провела пальцем по одной из полок, оставив на ней очищенную от пыли дорожку.
- Это пыль, - в подтверждение увиденного произнесла Марта.
- Точно. Не знала, что мы в армии, - ответила Эмбер, чувствуя бесконечную слабость и садясь на стул за прилавком.
- И сама ты выглядишь не лучше своего магазина, - нашла между тем выключатель кузина, отчего яркий свет заставил Эмбер жмуриться, словно какого-то вампира.
- Ты не могла бы выключить его? – умоляюще пробормотала ведьма, но Марту, уже однажды вытащившую сестру из зазеркалья, было не унять. В конце концов, помощь ближнему была ее стезей.
- Я ничего не выключу. А ты сейчас поднимешь свою задницу с этого пыльного стула и пойдешь и умоешься. От тебя же воняет! – возмущенно воскликнула эта бессердечная служительница культа.
- Если такая нежная, то можешь уходить, - пробурчала в ответ Эмбер, но увидев возмущенный взгляд Марты, поняла, что проще будет подчиниться, и потащилась в ванную.
И тут, к собственному удивлению, она обнаружила, что сестра была права. Горячая ароматная ванна с пеной словно придала ей сил и вернула бодрость духа вместе со здоровым аппетитом, который тут же дал знать о себе, когда с кухни донесся запах кофе и тостов.
- Ну, так что у тебя приключилось, что ты решила завалиться в спячку, словно медведь? – спросила Марта, когда Эмбер без пауз прикончила три тоста и выпила большую чашку кофе с молоком.
- Сначала ты расскажи, каким ветром тебя занесло в Детройт? У тебя что, нюх на мои неприятности? – ушла от ответа Эмбер, готовя себя морально к тому, чтобы в первый раз произнести вслух то, что терзало ее душу все эти дни.
- Вообще-то, мне позвонил твой друг Бобби и сказал, что, кажется, у вас с Дином вышла какая-то размолвка, и что тебе может понадобиться родственная поддержка, а сам он в этих делах не специалист. Хотя сильно за тебя беспокоится, - объяснила Марта.
- Милый Бобби… Он всегда будет моим другом, - с нежностью произнесла Эмбер, когда голос Марты вывел ее из задумчивости.
- Так что, насколько всё серьезно у вас с Дином? – спросила она.
- Мы расстались, если ты об этом, - с неожиданной легкостью проговорила Эмбер, и сама удивилась, не ощутив привычного кома в горле. Словно говорила не о себе, а о случайной знакомой.
- Вот и хорошо, - чопорно отпивая чай из кружки, ответила кузина.
- Хорошо? Он бросил меня, Марта! – возмутилась такому хладнокровию Эмбер.
Конечно, сестра всегда недолюбливала Дина, но она же не могла не понимать, насколько он был дорог Эмбер. Или все же могла?
- Я всегда считала, что вы не пара, - не сказала ничего нового Марта.
- Но он бросил меня! – с обидой воскликнула Уайтстоун.
- Что ж, это было ожидаемо. Я поняла, что это произойдет, сразу, как увидела его.
- Ну, спасибо, что предупредила.
- Вообще-то, я постоянно твердила тебе об этом, но ты предпочитала пропускать это мимо ушей.
- Окей, ладно, значит, я сама виновата, - пробормотала Эмбер, возмущаясь про себя хладнокровием кузины. – Но все равно не понимаю, как ты можешь быть настолько спокойной. Я говорю, что моё сердце разбито, что мой ребенок будет расти без отца, а ты лишь повторяешь, как все прекрасно!
- Конечно, прекрасно. Потому что вы все равно расстались бы рано или поздно. А сердце твое мы как-нибудь склеим. И ты со своей внешностью найдешь для ребенка лучшего претендента на роль отца, - ответила Марта и начала убирать со стола посуда.
- Э-э… и как же ты решила склеивать моё разбитое сердце? – слегка опешила от такой решимости ведьма.
- Ну, для начала заберу тебя отсюда, пока ты не поросла мхом и пылью вместе со своим магазином, - ответила эта чертова фея домашнего очага и занялась мытьем посуды.
***
Так Эмбер снова оказалась в монастыре в Элизабете.
- Кто бы мог подумать, что ведьма с демонами в роду будет зализывать свои раны в монастыре, - думала она, прогуливаясь к окрестностях монастыря по бескрайнему зеленому парку спустя пару недель после переезда.
И тут демон собственной персоной вырос перед ней из-под земли.
- Эмбер! – без всякого приветствия закричала Маргарет (а это была именно она). – Может, объяснишь мне, какого черта ты здесь делаешь?!
- Я здесь временно живу, как видишь. Пока меня не попытаются испугать до смерти, внезапно вылезая неизвестно откуда, - придя в себя после столь внезапного появления прародительницы ответила ведьма.
- Но почему ты не с Дином?! – с искренним возмущением воскликнула Марго.
- Может, потому что мы расстались? Потому что он бросил меня? – потихоньку свирепея, спросила Эмбер. Дин был последним, о ком ей хотелось говорить сейчас, когда она смогла немного собрать себя по кускам при помощи Марты и тихой жизни в монастыре.
- Так это потому, что ты так ничего и не сказала ему о ребенке. Уверена, если бы он знал… - завела свою песню Марго.
- Он бы знал, если бы хотел! – резко оборвала ее Эмбер. – Но он предпочел сбежать в поисках «нормальной» жизни. А мне не нужно, чтобы кто-то был со мной из-за ребенка, из благодарности, из сострадания или чувства вины, а также всей другой чуши, кроме искренней любви!
- Что ж, тогда я сама расскажу ему, что он скоро станем папочкой. Раз у тебя кишка тонка! – не собиралась сдаваться прародительница.
- Только попробуй, Марго, и клянусь всеми святыми, что я убью и себя, и ребенка! Я не шучу! – Сверкнула глазами Эмбер. – Мне не нужна его жалость!
- Правда? – уже не так решительно проговорила демонша. Но, не желая сдаваться, выложила свой последний козырь:
- А что ты скажешь на то, что он снова прибился к своей любимой Лизе, потому что думает, что ее выродок Бен – его сын?
- Что ж, может, так и есть. Может, у него в каждом штате по ребенку, - ответила Эмбер, стараясь не обращать внимания на боль, которой отозвались в груди эти слова.
Вот, значит, какой нормальной жизни он искал. Той чудесной пасторальной картинки из его видения, которое она однажды так опрометчиво подсмотрела. Выходит, для него с тех пор ничего не изменилось, а время с ней, Эмбер, было для него не более, чем передышкой, перевалочным пунктом перед жизнью с той, которая воплощала собой идеал его спутницы…
- Дин однажды обо всём узнает, - тихо проговорила Эмбер, вспомнив, что Марго всё ещё стоит перед ней в ожидании ответа. – Когда-нибудь я сообщу ему, что у него есть сын, который вырос, не зная о том, кто его настоящий отец. И его сердце разобьётся так же, как моё сейчас.
И небо, дрогнув, отозвалось на её слова, рухнув на землю проливным дождём.
Финальная песня:
Danny Farrant & Paul Rawson - Cruel Cruel World
I won't forgive, I won't forget .
I'm not so soft, I'm not so weak behind this
It's a cruel cruel world
We made a choice, we crossed the line
But now I find that there's no time to turn the clock back and rewind
It's a cruel cruel world
Secrets and lies are etched across your eyes
You've got cold cold heart
It's a cruel cruel world
Turn in your tricks destroyed by the twist of an ice-cold heart
It's a cruel cruel world
I won't relive I won't regret
One empty chamber in my gun there's no undo, the deeds are done
It's a cruel cruel world
I stand alone in empty space
No one to hear me say my lines
No one to recognize my face
It's a cruel cruel world
Secrets and lies are etched across your eyes
You've got cold cold heart
It's a cruel cruel world
Turn in your tricks destroyed by the twist of an ice-cold heart
It's a cruel cruel world
Я не прощу, я не забуду,
Я не такая мягкая и не такая слабая за этим фасадом.
Это жестокий, жестокий мир.
Мы сделали выбор, мы пересекли черту,
И вот теперь я знаю, что слишком поздно переводить часы назад.
Это жестокий, жестокий мир.
Секреты и ложь вытравлены на твоих глазах.
У тебя холодное, холодное сердце,
Это жестокий, жестокий мир.
Забирай свои уловки, разрушенные ложью ледяного сердца.
Это жестокий, жестокий мир.
Я не приду на помощь, я ни о чем не пожалею.
Один пустой магазин в моем пистолете,
не осталось ничего, что нужно было сделать, всё выполнено.
Это жестокий, жестокий мир.
Я стою одна в пустоте.
Никто не слышит моих слов,
Никто не узнаёт моего лица.
Это жестокий, жестокий мир.
