Nothing Happens to Me-2. ИСКУШЕНИЕ

Джону не спалось. Во-первых, его жестоко и по заслугам мучила совесть. И черт его дернул ляпнуть про детей, совсем с ума сошел, только еще больше усложнил ситуацию. В результате Шерлок окончательно замкнулся в себе и за весь вечер не проронил ни слова. Доктор Уотсон в очередной раз перевернулся с боку на бок, раздраженно пихнув кулаком подушку. Ну, и кто его тянул за язык, спрашивается?!! Кровать казалась жесткой и неудобной, одеяло то бессовестно норовило сползти на пол, то прилипчиво обертывалось вокруг тела, мешаясь и стесняя движения. Джон брыкнул ногой в попытке усмирить непокорную постельную принадлежность и завозился, все еще не оставляя надежды устроиться поудобнее. Во-вторых, что теперь делать с мисс Смит? Мисс Смит. Вайолет… Он глубоко вздохнул. Такая милая и такая отзывчивая. С ней так спокойно и так хорошо. С ней он чувствует себя… да, черт возьми, с ней он чувствует себя мужчиной. Таким… обычным, среднестатистическим мужчиной, в которого может влюбиться совершенно обычная женщина. Мужчиной-добытчиком, мужчиной-защитником, мужчиной-самцом… Самцом-производителем, твою мать. Доктор Уотсон с горечью хмыкнул и уткнулся носом в подушку, а потом снова саданул по ней кулаком. Брось, Джон, да кого ты обманываешь… «Все пытаешься убежать от себя, Джонни?..» Он засопел и перевернулся на спину. Вот-вот, кстати, в-третьих, ему надо придумать, как завтра защититься от Джима. Необходимость защиты от Мориарти была унизительна. Но, заглянув себе в душу, чему особенно способствовала царящая в спальне непроглядная тьма, и прислушавшись к своему телу, доктор Уотсон с отчаянием понял, что ощущение этого унижения его возбуждает. Гребаный ад, мазохист чертов. Он с силой потер ладонями лицо, словно пытаясь прогнать со щек жар, возникший при воспоминании о том, как Джим зажимал его в кабинете. И что этому разбойнику с большой дороги опять понадобилось? Соскучился, – услужливо подсказал внутренний голос. А ты и поверил? – голос раздвоился, наполнившись невыносимым ехидством. Еще чего… мать твою… ну, конечно, поверил! Джон сморщился, удрученный собственным идиотизмом. Но… мысль о том, что криминальный консультант все это время мог скучать по нему, Джону, головокружительно льстила и значительно увеличивала скорость циркуляции крови в организме, и доктор Уотсон ничего не мог с этим поделать. Он через футболку легко коснулся средним пальцем соска и охнул, пораженный наэлектризованностью своего тела. Рука скользнула ниже, напряженно сминая растянутый и застиранный трикотаж, добралась до пижамных брюк и нырнула под резинку. Ну, пожалуйста, – непонятно кого мысленно уговаривал Джон, – я же просто подрочу, это же ничего не значит… А то как же. Не значит. Разбежался. Но ладонь уже обхватила желаемое, вставшие дыбом волоски привычно щекотали костяшки пальцев. Джон закусил губу, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бешеный ритм, и медленно двинул рукой. О, господи. Он облизнулся, одновременно проведя большим пальцем по влажной от смазки головке, и задрожал, судорожно напрягая и вытягивая ноги. Пропади же ты пропадом, Джим… Приспущенные штаны слегка поджимали яйца, и это придавало пикантности ощущениям. Джим, черт… Да, Джим, ты – черт, это точно. Доктор Уотсон плаксиво рассмеялся, продолжая ласкать себя. Скажи, Джим, а что бы ты сделал, не войди Вайолет так не вовремя. Ты бы… ты бы поцеловал меня. И я бы… я бы позволил тебе это. Хотя о чем это я, словно тебе можно что-нибудь позволить или не позволить… твои губы не оставили бы мне выбора… Твой язык… твою мать, твой язык… Во рту у Джона пересохло, его собственный язык неустанно скользил, облизывая губы. А потом ты бы… расстегнул мне ширинку и залез рукой внутрь, и творил бы там все, что тебе заблагорассудится, а я бы только стонал тебе в лицо, не в силах пошевелиться, не в силах оттолкнуть. А ты бы смеялся и покусывал мне шею. Джон чуть ли не всхлипнул, чувствуя, как жаркой судорогой скручивает низ живота и сладко ноет под копчиком. Ты бы толкнул меня к столу, развернул к себе задом и заставил нагнуться… Просто надавил бы ладонью между лопаток, абсолютно уверенный, что я до смерти хочу, чтобы ты меня трахнул. И ты был бы прав. Доктор Уотсон застонал и, по-прежнему не отрывая левой руки от члена, повернулся на левый бок. Поднес пальцы правой руки ко рту и обхватил их губами, облизывая. А может, ты захотел бы, чтобы я тебе отсосал?.. Черт-черт, как близко! Он слегка ослабил хватку, продлевая удовольствие… Правая рука потянулась назад, забралась в штаны, мокрые пальцы коснулись ануса. Ты бы, не церемонясь, стащил с меня брюки и наслаждался бы, глядя, как я неловко ерзаю, сгорая от стыда и желания. А затем бы ты… Пальцы с силой надавили на мышцы, пропихиваясь внутрь. Джон гортанно вскрикнул и вцепился зубами в угол подушки. Джим, твою мать, ты доволен?! Ты доволен?!! Ненавижу!!! Стоило тебе опять появиться в моей жизни, и вот я уже, блять, трахаю сам себ… Что это?.. Джон встревоженно приподнял голову, прислушиваясь. Шаги?.. Он кинул всполошенный взгляд на светящееся табло электронных часов. В три часа ночи? За дверью кто-то стоял. Это нервировало, но не пугало, поскольку дверь была заперта. Через несколько секунд Джон понял, что не пугало напрасно. С той стороны вставили ключ, раздался осторожный щелчок. Пока один. Молниеносно вернув обе руки в нейтральное положение, Джон вжался животом в кровать, всматриваясь сквозь темноту в направлении двери. Еще щелчок. Скрип. Шерлок был практически невидим, шагал неслышно, но доктор Уотсон все равно тут же понял, что это он. Что, черт возьми, происходит? И откуда у детектива ключ от его спальни? Сделал дубликат? Зачем?.. Джон закрыл глаза, заставляя себя успокоиться, стараясь дышать тихо и ровно. Его ночной посетитель тоже не издавал ни звука. Ну и что стоим? Кого ждем? Хотим удостовериться, что я сплю? Постель едва ощутимо прогнулась, Шерлок очень аккуратно сел рядом. Если бы Джон действительно спал, он бы и не почувствовал. Испуг прошел, зато любопытство теперь просто распирало. Интересно… А вдруг он решил меня убить… Мол, не доставайся же ты никому. Доктор Уотсон едва удержался от нервного смеха, и тут ему на спину легла теплая ладонь. Невесомо легла, едва ощутимо. Джон застыл. Ладонь не двигалась, но от ее почти неосязаемого присутствия по коже побежали мурашки, заставляя желать более тесного контакта. Однако Шерлок, похоже, не хотел, чтобы Джон просыпался. Что ж. Значит, не проснемся. Ладонь медленно двинулась по спине, иногда замирая и словно бы чуть надавливая. Джон ничего не понимал. Тревожащее тепло спускалось все ниже, пересекло поясницу и, наконец, добралось до ягодиц. Рука нежно погладила зад и остановилась. Но не просто остановилась, а словно слегка подрагивая. Ритмично подрагивая. Что? Нет… О, господи… Догадка жгуче прострелила мозг, и отдача от выстрела жаркой волной прокатилась по всему телу. Шерлок дрочил. Дрочил, тайно сидя на его постели и едва касаясь ладонью его задницы. Господи ты, боже мой. В уголках глаз защипало, а в паху закаменело так, что Джону показалось, что он сейчас проткнет членом кровать. Раскрыться, вскочить, обнять это кудрявое гениальное недоразумение, весь последний месяц старательно выстраивающее между ними преграды из показательного безразличия и холодности. Сознавая, что выпрошенная им у детектива пауза затянулась, доктор Уотсон пару раз пытался пойти на сближение, но наткнувшись на означенные преграды, отступал, обидчиво не желая тратить душевные силы на их преодоление… Раскрыться?.. Пока Джон раздумывал, рука на его заднице затряслась чуть сильнее, пальцы дрогнули, вжимаясь в мягкую плоть, и до ушей доктора долетело еле слышное, стонущее «Джооон…». Господи. Поздно. Шерлок исчез так же незримо, как и появился. Дверь закрылась, снова раздались два тихих щелчка. Словно ничего и не было. Через час доктор Уотсон заснул, так к себе больше и не притронувшись. * * * – Доброе утро… Шерлок не ответил. Страшно не выспавшийся и совершенно выбитый из колеи ночным происшествием Джон устало вздохнул. – Шерлок, тебе так трудно со мной поздороваться? – Здоровья, Джон. – Что? Сидевший в кресле детектив оторвался от телевизора и, безучастно глядя куда-то поверх головы доктора Уотсона, пояснил: – Я пожелал тебе здоровья, Джон, оно очень важно, принимая во внимание твоих будущих детей. Вот сукин сын. Чувствуя себя не в силах эффектно участвовать в словесной баталии, Джон отправился варить кофе. Справившись с этим нехитрым делом, он устроился за кухонным столом, искоса поглядывая на Шерлока. Семь утра. А детектив в костюме, сидит – смотрит новости. Не ложился? Джон прихлебнул бодрящий напиток. И на физиономии такое презрительно отстраненное выражение, что все, случившееся ночью, поневоле покажется сном. Ну как вот с ним разговаривать… – Кофе будешь? – Позже. – Тогда сваришь сам. – Без проблем. Надо же. Джон опустошил чашку и, ощутив некоторое прояснение в голове, подошел к детективу, встав между ним и телевизором. – Шерлок, прости меня. Я не должен был говорить тебе про детей. Холмс помолчал, так внимательно глядя Джону в живот, словно видел сквозь него происходящее на экране, потом изрек: – То, что ты сожалеешь о сказанном, никоим образом не отменяет самого факта… – Факта чего? – Того, что она хочет от тебя детей… Детектив, наконец, посмотрел Джону в лицо, и тот мысленно поздравил себя с этой маленькой, но ценной победой. – Шерлок… – Джон, я думаю, тебе стоит предупредить мисс Смит… – О чем? – Уотсон насторожился. – О том, что она должна быть начеку. Ее старый знакомый, мистер Сирил Мортон, может объявиться в любой момент. – С чего ты это взял? – встревоженно поинтересовался Уотсон и присел на подлокотник любимого кресла. – Он уже два месяца не подает признаков жизни… Но Шерлок, видимо, решил, что лимит слов, предназначенных для утреннего разговора, исчерпан, и снова замкнулся, уставившись в телевизор. Ну и черт с тобой. – Джон… Почти вышедший из комнаты Уотсон удивленно обернулся. – Скажи, когда ты вчера говорил о доверии, что ты имел в виду? Джон сжал пальцами переносицу, пытаясь сформулировать что-нибудь более-менее вразумительное. – Мне трудно понимать тебя, Шерлок, – он едва заметно пожал плечами, – а потому трудно доверять. Мне кажется, ты можешь… руководствуясь какими-то мне неведомыми мотивами… подставить меня там, где я меньше всего ожидаю… Не отрывая взгляда от экрана, Холмс недоверчиво хмыкнул, и Джон с досадой взмахнул рукой. – Да, я и сам толком не знаю, что я имел в виду… Просто…. С тобой я чувствую себя, как на тонком льду посередине глубокого озера – никогда не знаешь, в каком месте провалишься… * * * Джон уже уехал в больницу, когда Шерлок взял свой телефон и набрал сообщение: «Все отменяется, я передумал» Ответ пришел незамедлительно: «Поздно».