Nothing Happens to Me-2. ИСКУШЕНИЕ

* * * …– Ты получишь его… – А ты? – Шерлок вскинул на Джима выжженный болью взгляд. – Что получишь ты?.. – О, по сравнению с тобой очень немного… – криминальный консультант приподнялся на цыпочки и нежно прошептал в прикрытое темными кудрями ухо: – Всего одну ночь с ним… – Нет!!! – детектив отпрянул, кровь окончательно отлила от его лица, превратив его в иссиня-бледную маску. – Нет… – Как хочешь… – проявил сговорчивость Джим. С кривой ухмылкой он смотрел, как соперник пятится от него, не находя в себе достаточно сил ни для того, чтобы уйти, ни для того, чтобы остаться. – Как хочешь, но только пеняй на себя, когда через месяц-другой твой… сосед по квартире… вручит тебе приглашение на свадьбу. Это невыносимо, невыносимо... Шерлок отвернулся, с силой сдавливая ладонями виски, тщетно пытаясь защитить разум от вихря подавляющих его неуправляемых эмоций. – Включи, наконец, свои хваленые мозги и подумай… – тихий голос Мориарти буквально въедался в сознание, – …подумай, что для тебя по-настоящему важно, а чем ты можешь пожертвовать, пока не поздно, пока тебе еще не оказали сомнительной чести... сделав подружкой невесты… Подумать… Он прав. Надо подумать, не чувствовать… * * * Черт, как же он был прав прежде, не позволяя чувствам управлять своей жизнью. Шерлок убеждался в этом каждый раз, украдкой наблюдая за Джоном и безуспешно пытаясь найти ответ на вопрос, каким образом отставной военный врач умудрился перевернуть с ног на голову все его – Шерлока Холмса – существование. Детектив так и не смог до конца определиться, в какой именно момент произошла катастрофа. То ли в такси по дороге на Lauriston Gardens, когда в глазах доктора Уотсона вместо ожидаемых злости и раздражения он увидел неприкрытое и совершенно искреннее восхищение. То ли после знаменательного выстрела, когда во время разговора с Лестрейдом он внезапно наткнулся взглядом на стоявшего поодаль Джона и понял, что сделал для него этот пока еще посторонний ему человек. В любом случае жизнь изменилась необратимо. «Ужин?» «Умираю от голода…» В тот вечер они словно поставили подписи под договором, скрепляющим объединение их судеб, и с этого времени у Шерлока появилась новая насущная задача – изо всех сил скрывать от Джона, как сильно он зависим от его внимания и заботы, от восхищения в его глазах. Не имея склонности к самообману, детектив очень быстро понял, что за его недовольством сексуальными связями доктора стоит ревность, а вслед за этим пришло осознание потребностей собственного тела. Но Джон определенно предпочитал женщин, и, будучи абсолютно неопытным в вопросах интимных отношений, Шерлок не нашел ничего лучшего, как временно отдалиться от друга. Он позволил себе уйти от проблемы и… пропустил тот миг, когда в жизнь его Джона нахрапом ворвался Джим Мориарти. Теперь Шерлок на личном опыте знал не только то, что значит любить, но и то, что значит ненавидеть. Ненавидеть тем более горячо и отчаянно, что именно объекту своей ненависти он в итоге был обязан кардинальными переменами в отношениях с объектом своей любви. Детектив, как умел, боролся за Джона и выиграл в этой борьбе. Но как бы ни была для Шерлока очевидна его собственная значимость для любовника и друга, не менее очевидным являлось присутствие призрака Мориарти в их общей постели. И Холмс всегда мог со стопроцентной гарантией определить ночь, в которую его Джону опять снился Джим. Невозможность изменить уже случившееся сводило Шерлока с ума, и он становился излишне настойчивым в своих попытках привязать Джона к себе еще крепче. А потом наступил тот роковой день, когда он позволил обиде, гневу и ревности овладеть собой без остатка… Мисс Смит… Честное слово, если бы Шерлок верил в Бога, то точно решил бы, что эта женщина – наказание за проявленную им несдержанность. Появившись в самый неподходящий момент, она открыла его Джону дорогу к простому человеческому счастью, подарила возможность избавиться от сложных и явно выходящих за рамки обыденности отношений. И, вновь оказавшись на распутье, доктор Уотсон запутался в собственных чувствах. Шерлок же пребывал в абсолютной уверенности, что, связав себя с мисс Смит, Джон сделает несчастными и себя, и ее. Но, признавая, что сам в значительной степени виноват в одолевавших партнера сомнениях, был, тем не менее, этими сомнениями весьма оскорблен. А тут еще это наследство американского миллионера… В общем, уязвленная гордость мешала ему поговорить с Джоном откровенно, да Шерлок и не умел этого делать и лишь беспомощно наблюдал, как стена отчуждения между ними становится все выше и выше. А потом вдруг подумал, что на свете есть еще один человек, которому точно будет не все равно, если доктор Джон Уотсон женится на мисс Вайолет Смит… * * * …Что ж, он сам позволил Джиму Мориарти загнать себя в ловушку. Расчет криминального консультанта был ясен как день, и, выбирая, согласиться или не согласиться на его предложение, Шерлок, по сути, выбирал лишь между двумя видами казни. Но, посоветовав детективу включить мозги и подумать, Мориарти, наконец, умудрился забить мяч в собственные ворота. Потому что, последовав его совету и заставив-таки себя отрешиться от чувств, Холмс неожиданно понял, что у него все же есть шанс одним выстрелом убить сразу двух зайцев: использовать криминального консультанта для нейтрализации мисс Смит и при этом попытаться столкнуть его в ту же яму, которую Джим вырыл для него – Шерлока. Необходимо лишь посмотреть на ситуацию под другим углом… Шерлок поднял голову, твердо глядя в поблескивающий насмешкой мрак в глазах Мориарти. – Согласен… – Неужели? И ты позволишь мне провести с ним ночь?.. – в темных глазах теперь отражалось чуть ли не удивление. – Да. Нет. Я позволю ему провести ночь с тобой. Потому что иногда лучший способ заставить человека перестать хотеть чего-либо, это дать ему то, что он хочет… * * * Однако четыре оргазма за ночь – вполне достойная точка в отношениях… – Джон чуть усмехнулся, отворачивая краны и подставляя лицо упругим струям горячей воды… Под утро Мориарти взял его еще раз, немилосердно разбудив, поставив на колени и локти и практически не подготовив. Пока Джим трахал его, натягивая на себя с лихорадочной злостью, доктор Уотсон лишь закусывал губы от боли, понимая, что ему мстят, и позволяя этой мести свершиться. А потом, растянувшись на постели и повинуясь настойчивой руке, снова кончил, но слабо и вяло, буквально проваливаясь в сон… …Вода обволакивала кожу обжигающей пеленой, начисто смывая мыльную пену, а заодно и воспоминания о прикосновениях. В душе и теле было пусто. Не опустошенно, а именно пусто, как бывает в тщательно вымытой комнате, прежде чем в нее внесут новую мебель. Джон выключил душ, старательно вытерся, наслаждаясь основательно подзабытым ощущением внутреннего покоя, затем достал из сумки чистое белье, носки, джинсы, рубашку, джемпер и ботинки. Уже одетый, он бросил взгляд на бесформенную кучу того, что было на нем надето вчера. Прикасаться к этой одежде страшно не хотелось, но не оставлять же ее здесь… Поморщившись, доктор Уотсон двумя пальцами покидал детали гардероба в сумку, решив выбросить в ближайший же мусорный бак, потом тщательно вымыл руки и вышел из ванной. Мориарти все еще спал, уютно подложив под щеку ладонь. Джон остановился рядом с кроватью, глядя, как тихо вздымается и опадает грудь криминального консультанта. – Если ты собрался убить меня во сне, предупреждаю, что за стеной сидит Моран… – пробормотал Джим, не открывая глаз. Доктор Уотсон хмыкнул, прогулявшись взглядом по изящным дугам бровей и темным ресницам. – Пожалуй, я пока не готов взять на себя эту ответственность... Ресницы дрогнули, приподнимаясь, совершенно не сонный взгляд уперся Джону в лицо, затем скользнул ниже и остановился на сумке в его руке. – Уходишь?.. – Только не притворяйся, что ты удивлен. – Куда? – И не притворяйся, что ты не знаешь… Джим помолчал, потом приподнялся и резко откинул одеяло, демонстрируя Джону неопровержимое свидетельство утреннего возбуждения. – Нам же было хорошо этой ночью… – умело скопировал он обиженную интонацию Шерлока. – Как же так, Джонни?.. – Ночью нам было хорошо… – медленно повторил доктор Уотсон и с показным равнодушием пожал плечами. – Но это было ночью. А сейчас утро. – Ясно… – Мориарти лениво потянулся, встал с кровати и завернулся в блестевший черным шелком халат. – Я все понял. Ты меня бессовестно использовал, а теперь бросаешь… – Ну что ты, Джим… – растянул губы в улыбке Джон, – как я могу тебя бросить… – склонив голову на бок, он смотрел вслед направлявшемуся к ванной комнате криминальному консультанту, – ведь я тебя никогда и не брал… Мориарти замер. Джон тоже безмолвствовал, ощущая пробегающий вдоль позвоночника холодок и не совсем понимая, что это на него сейчас нашло. Уходя, уходи. Наконец, Джим очень медленно обернулся. – А ты смелее, чем я думал, Джонни… – алые губы кривила усмешка, но глаза смотрели серьезно и мрачно. – Это твое условие?.. – А если условие, то что?.. – очень тихо произнес Джон, не отрывая пристального взора от Мориарти. У него слегка кружилась голова, а по всему телу распространилось странное, но сладкое покалывание, которое становилось тем сильнее, чем дольше молчал Джим. Звенящая пустота в душе вдруг оказалась заполнена чем-то темным, клубящимся, заставляющим желать унижения стоявшего перед ним человека. Смазливая физиономия криминального консультанта становилась все мрачнее и мрачнее, а доктор Уотсон неожиданно осознал, что с трудом удерживается от презрительной ухмылки. Джим нервно глотнул, в темных глазах мелькнула обреченность, и Джона окончательно затопило наслаждение. Наслаждение властью. Он понял, что сейчас получит все. И сможет отомстить за все, отказавшись от предложенного. Словно в замедленной съемке он смотрел, как Мориарти глубоко вздыхает, набираясь решимости, как подрагивают его губы, готовясь произнести… – Нет! Джим вздрогнул, отшатываясь. Джон отчаянно затряс головой, прогоняя наваждение, снова становясь самим собой. – Нет, Джим, нет… – неразборчиво бормотал он, часто моргая. – Не надо ничего говорить. Ты не должен. Я не должен… был. Я просто… Я же… это… все равно уйду. Я не имел права… – и, поймав пылающий ненавистью темный взор, твердо произнес: – Прости меня. Мориарти бросился на него, словно коршун на кролика, с размаху впечатав затылком в стену. – Поиграть решил, да?.. – злобно прошипел он, надавливая предплечьем Джону на шею. – За ниточки подергать?.. Доктор Уотсон резко оттолкнул его руку, одновременно хватая Джима за горло и в свою очередь прижимая к стене. – Не все тебе за них дергать… – спокойно заметил он, приблизив губы к побледневшему лицу разъяренного гения. Джим обеими руками ухватился за его запястье, стараясь сорвать его пальцы со своей шеи, но Джон держал крепко. Внезапно Мориарти перестал дергаться и улыбнулся, открыто и весело. Доктор Уотсон вопросительно приподнял бровь. – Все-таки не зря я тебе руки связывал… – с ласковой насмешливостью прошептал Джим и продолжил уже серьезно. – Ладно, отпусти. Поиграли и хватит. К тому же тебя ждет такси… – Такси?.. – недоуменно переспросил Джон, ослабляя захват, чем Мориарти тут же воспользовался – оттолкнул Уотсона от себя и закрутил головой, потирая шею. – Да, я вызвал тебе такси, пока ты был в душе… Ты, кажется, собирался куда-то ехать. – Я?.. – доктор Уотсон все еще пребывал в легком недоумении. – Да… Собирался. – Вот и поезжай, – округлил глаза Джим и, прежде чем, наконец, скрыться в ванной, равнодушно бросил: – Пока. Джон пару раз потрясенно моргнул, глядя на захлопнувшуюся за криминальным консультантом дверь, почесал в затылке, пожал плечами и, снова подхватив сумку, покинул спальню. Белобрысого киборга за стеной не оказалось. А вот кэб доктора Уотсона действительно ждал. Джон замешкался на крыльце, растерянно оглядываясь на покинутое им помещение. Странно все как-то… Впрочем… Все это уже позади. Он глубоко вздохнул, набрав полную грудь по-утреннему свежего воздуха. Теперь в его жизни все точно будет иначе. Все будет по-новому. Джон выбросил сумку в стоявший поблизости мусорный бак, забрался в такси и назвал адрес мисс Смит.