Nothing Happens to Me-2. ИСКУШЕНИЕ

– Джонни, расслабься... – Мориарти нежно прихватил Джона зубами за мочку. – Позволь мне вставить тебе... Ну, давай же... Легко сказать – расслабься... В такой-то позе. Джон буквально висел на вывернутых руках, широко расставив колени и выпятив зад. Между ягодицами было мокро от смазки. Джим медленно водил головкой фаллоимитатора по промежности – от поджавшейся мошонки до копчика и обратно, периодически надавливая на уже, в общем-то, растянутый анус. Но каждый раз, когда искусственный член норовил проникнуть в его тело, Уотсон зажимался почти помимо собственной воли. – Джонни... – снова повторил криминальный консультант, и в его голосе явно зазвучала угроза. – Если ты намерен вести себя подобным образом до утра, мне придется прибегнуть к насилию... – Напугал... – вредным тоном среагировал Джон. – А то, чем ты сейчас занимаешься, разве не насил… Мориарти внезапно подхватил его ладонью под горло, сжимая так сильно, что застигнутый врасплох доктор Уотсон отчаянно захрипел в безуспешной попытке наполнить легкие воздухом, и в то же мгновение фаллоимитатор плавно, но стремительно вошел ему в зад. Джим тут же освободил от захвата его шею, и Джон задергался, едва вынося накатившие ощущения. Мышцы сжались вокруг инородного предмета, нервные окончания полоснуло болью, по коже одна за другой пробегали мучительные волны жара. – Ты… Ты… – разъяренно шипел доктор Уотсон, от макушки до пальцев ног сотрясаемый нервной дрожью. Но Джим мягко накрыл губами его дрожащие губы, ладони легко заскользили по плечам, спине, животу и груди, успокаивая и расслабляя, и через пару минут мышечное напряжение спало, оставив в теле лишь чувство наполненности. Почти приятное чувство. – Ты в порядке?.. – поинтересовался Мориарти, небрежно поглаживая Джона под подбородком подушечками пальцев. – Нормально… – с неохотой вымолвил доктор Уотсон, пытаясь отстраниться от ласкающей его руки. – Придурок… Но криминальный консультант только крепче сжал его подбородок. – Я хочу, чтобы ты открыл рот, Джон. – Подожду, пока ты снимешь трусы… Джим улыбнулся и избавился от белья. Его член, твердый и гладкий, столь же совершенный, как и все его ладно скроенное тело, ткнулся в лицо доктору Уотсону. – Ну… Взять в рот очень хотелось, но Джон позволил себе немного потянуть время, легко касаясь губами и языком сочащейся влагой головки, изучая вкус и привыкая к нему. – Джон… – шепот Мориарти был хриплым, стройные бедра подрагивали. Ухмыльнувшись, Уотсон поддел носом мошонку, потом неторопливо облизал плотную и нежную кожу, прихватывая ртом яички. Сверху донесся рычащий стон. – Ты же знаешь, я не сторонник долгих прелюдий, Джонни… – Хочу, чтобы ты попросил… – Что? – ладонь на затылке угрожающе сжалась. – Что слышал… – Джон легонько цапнул зубами плотный ствол, потом снова мазнул языком по головке. Джим вздрогнул. – Ты нарываешься… – Ну и пусть… – доктор Уотсон поднял упрямый взгляд. – Хочу, чтобы ты попросил… Мориарти внезапно присел на корточки, и его лицо оказалось чуть ниже физиономии Джона. – Нравится власть?.. – в темном взоре искрило и вспыхивало. – От тебя заразился… – Придется расплачиваться… – Я готов, – Джон кивнул, потом многозначительно дернул бровями и, чувствуя головокружение от собственного безрассудства, приказал: – Проси! Мориарти глубоко вздохнул, потом потянулся, прижался щекой к щеке доктора Уотсона и зашептал: – Пожалуйста, я... прошу, разреши мне взять тебя, Джон, пожалуйста… – Еще… – в сладком оцепенении едва слышно произнес доктор Уотсон. Джим отстранился и, пристально глядя на него, повторил: – Позволь мне взять тебя. Пожалуйста, я прошу, мне это очень нужно… Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Джон медленно опустил веки и приглашающе приоткрыл рот. Член Мориарти ворвался в него резко и грубо, заполнил почти до отказа, давя на язык и упираясь далеко в небо. Уотсон обхватил ствол губами и постарался расслабить горло, понимая, что никаких активных действий от него самого не потребуется. В принципе он был готов к максимально жестокому проникновению, пожалуй, он даже хотел, чтобы оно было максимально жестоким, хотел, чтобы наслаждение, наконец, обернулось мучением. Он это заслужил. Он пришел сюда ради этого… …С покаянных мыслей доктора Уотсона сбил внезапно заработавший вибратор. От неожиданности Джон дернулся, насадившись на член до предела. Мориарти засмеялся и выключил игрушку. Доктор Уотсон осторожно освободил рот, прокашлялся, покосился на пульт управления в руке преступного гения, затем поднял глаза и со всем достоинством, на которое был способен в голом виде, со связанными руками и фаллоимитатором в заднице, сообщил: – Еще раз так сделаешь без предупреждения, откушу… – Ты страшный человек… – осклабился Джим. – Пожалуй, лучше включить его прямо сейчас, пока я еще в безопасности. Искусственный член снова ожил, низ живота пронзило удовольствием, и Джон застонал, вновь принимая в себя Мориарти. Помучиться не удалось. Джим трахал его жестко, но аккуратно, двигаясь размеренно, удерживая за голову, не позволяя отстраняться, но и не проникая слишком глубоко. Вибрация рассылала по телу горячие импульсы, и Джон потихоньку терял связь с реальностью, полностью отдаваясь своим ощущениям. Он вовсе не собирался о чем-либо думать и тем более не собирался ничего представлять. Кроме того, становившиеся все более настойчивыми движения криминального консультанта мало способствовали мыслительному процессу. Но в какой-то момент, когда наслаждение почти достигло апогея, Джону вдруг представилось, как спину щекочут буйные кудри, а тонкие пальцы с силой сжимают его бедра. Мориарти насаживал его голову на себя все яростнее, а сорвавшееся с цепи воображение упорно рисовало обнаженную фигуру детектива, не менее яростно пронзающего Джона сзади. Более никакой стимуляции доктору Уотсону не понадобилось. Мышцы ног свело судорогой, в ушах зашумело, и через мгновение оргазм взорвался в нем с такой силой, что взрывной волной начисто выбило остатки самосознания. Джон затрепыхался, закатывая глаза, не в состоянии издать ни звука из ритмично затыкаемой глотки и заваливаясь на сторону... Джим больно вцепился ему в плечи, удерживая в вертикальном положении, еще пару раз толкнулся в рот, прежде чем вынуть член, и последнее, что ощутил Джон, погружаясь в сладостное небытие, это брызги горячей влаги на щеке... * * * Как же хорошо… Джон лежал на боку, ощущая кожей прохладу и мягкость простыни, что великолепно сочеталось с блаженной расслабленностью, безгранично владевшей его телом. Во рту все еще чувствовался вкус Джима, но сперму с его лица криминальный консультант уже стер и теперь, устроившись у Джона за спиной, мягко поглаживал ему ягодицы и бедра. – Ты должен принадлежать мне, Джонни… Тихий голос Мориарти отвлек Уотсона от ленивого обдумывания того удручающего факта, что он только что ошеломительно кончил, представив, как его одновременно трахают Шерлок и Джим. Догадаться, что криминальный консультант имеет в виду нечто большее, чем просто готовность поиметь его прямо сейчас, было нетрудно. И Джон вдруг с радостью понял, что эта догадка оставила его почти равнодушным. – Зачем? – немного помолчав, поинтересовался он, не глядя на Джима. – Для того чтобы иметь возможность трахать меня каждый раз, когда тебе этого захочется? Пальцы, только что нежно скользившие по его телу, внезапно вонзились в плоть с такой силой, что доктор Уотсон возмущенно ахнул и обернулся, неудобно наваливаясь поясницей на по-прежнему связанные запястья. – Ты уловил самую суть, Джонни… – Мориарти грубо толкнул его в плечо, вновь разворачивая к себе спиной, надавил, вжимая физиономией в подушку, два пальца другой руки вонзились во все еще сочащийся смазкой анус, раздвигая податливые мышцы. – Кроме этого, ты больше ни на что не годишься… Джон был вынужден прикусить наволочку, потому что пальцы криминального консультанта хозяйничали в его теле самым наглым образом. – Только проясни, пожалуйста, одну вещь… – Мориарти почти шипел, к двум нахальным пальцам добавился третий. – Ты не из тех, кто склонен терпеть унижение, почему же тебе нравится отдаваться именно мне?.. Джон выпустил изо рта плотный хлопок и облизнул губы, оглядываясь на Джима через плечо. – Потому что мне совершенно все равно, что ты обо мне будешь думать. Темные глаза сузились, напоминая теперь сулящие смертельный огонь бойницы. – Что ж, в любом случае, сегодня ночью ты моя кукла для траха, Джонни… – Я никогда не обещал тебе ничего большего, Джим. Уотсон отвернулся, пытаясь максимально расслабиться. Мориарти подхватил его под колени, сгибая ему ноги под прямым углом к туловищу, подготавливая для себя, ворочая его безвольное тело столь бесцеремонно, словно Джон действительно был всего лишь тряпичной куклой. Развел ягодицы, обнажая растянутый, трепещущий анус, и одним уверенным движением воткнулся на всю длину. * * * …Джим то ускорял, то замедлял темп, менял угол наклона и амплитуду движений, иногда скользил у самого края, иногда жестко толкался так глубоко, что Джон забывал, как дышать. У него самого уже давно снова стоял, но Мориарти демонстративно был сосредоточен исключительно на одной части тела доктора Уотсона. Словно весь Джон состоял только из одной этой части. Джону ужасно хотелось прикоснуться к себе, жаждущий контакта член мучительно ныл, но попросить помощи у Джима после всего сказанного казалось немыслимым. Чтобы не сорваться на стоны, Уотсон сжимал зубы с такой силой, что судорогой сводило челюсть, но, в конце концов, все же не выдержал и жалобно заскулил, запрокидывая голову и вытягивая шею. Он был весь в испарине, нарочито медленные фрикции Мориарти отзывались в теле невыносимым, неуемным зудом, и Джон снова прикусил подушку, удерживая отчаянные мольбы. – Проси… – холодно вымолвил Джим и толкнулся с такой силой, словно хотел пронзить Джона насквозь. – Нет… – мотнул головой доктор Уотсон. Пытка продолжилась, и через несколько минут Джон оказался очень близок к потере рассудка. Удовольствие скользило где-то рядом, жестоко раздражая своей близостью завязавшиеся узлом нервы, гоня по жилам раскаленную лаву, коварно обещая облегчение, но оставаясь по-прежнему неуловимым. Доктор Уотсон повернул голову, пытаясь поймать взгляд Джима, но не смог, потому что перед глазами расплывались кроваво-красные круги. – Проси… – снова ворвался в уши ледяной голос. И Джон сдался. – Пожалуйста… – хрипло прошептал он, чуть ли не клацая зубами, – Джим, я прошу, прикоснись ко мне, пожалуйста… Пожалуйста… Он выгнулся и закричал, когда Мориарти, наконец, обхватил его член. Ладонь крепко сжала головку, потом ловко заскользила по стволу вверх-вниз. В теле словно раскрылись шлюзы, и наслаждение хлынуло в них и бурно покатилось по венам, смешиваясь с закипающей кровью. Джим теперь часто и настойчиво вбивался в него, не забывая двигать рукой, и Джон, зажмурившись, дышал поверхностно и рвано, полностью сконцентрировавшись на получении желанной разрядки. Оргазм был уже близко, до него оставался лишь шаг, последняя ступень, но именно эту ступень доктор Уотсон никак не мог одолеть. – Я не могу… – наконец, выдохнул он, окончательно изнемогая, – помоги… Джим, пожалуйста, помоги, я не могу… Мориарти усилил захват, лаская Джона все неистовей. – Не получается… я не могу… никак… Боже… – Он смотрит на тебя, Джон… – вдруг тихо произнес Джим. – Он смотрит на тебя прямо сейчас… – ЧЕРТ!!! Джона стремительно вытолкнуло за грань и, плавясь каждой клеточкой в обжигающей неге, он плотно вдавился лицом в подушку, изо всех сил стремясь приглушить стонущий всхлип: – Шерлок…