Мое сумасшествие

Кай размеренными шагами прогуливался по лесу. Его мысли были спутанными, столько времени в полном одиночестве, и вот когда судьба преподносит ему что-то светлое, он отвергает. Его мысли были полностью во власти, погибшей от его рук Бонни Беннет. Он получил что хотел, но радости это не принесло, напротив объединение с братом принесло в его душу- разочарование и тоску. Он вновь одиночка, ненужный элемент сломанной цепи и нет никого, кто мог бы помочь, или излечить. Паркер спустился вниз, вышел к воде и, оглядевшись, направился вдоль берега. С деревьев кое-где срывались рано пожелтевшие листья. И воздух был настолько свежим, что Кай невольно улыбнулся, замечая на другой стороне берега белоснежного зверя с ярко- жёлтыми глазницами и окровавленной пастью. Волк наблюдал за ним, смотрел ему в душу, забирая всё светлое оставляя лишь мрак и чувство обречённости. Это ведьмака настораживало, но стоило закрыть глаза и вновь открыть, как зверь испарялся в бликах грязного тумана, оставляя после себя горькое послевкусие. - Чёрт, я схожу с ума. Присаживаясь на поваленное дерево, ведьмак доставал из кармана куртки несколько гладких камушек и начинал кидать их в спокойную воду, оставляя на водной глади множество вибрирующих кругов. Это успокаивало, но не дарило покоя. Бонни каждую ночь спала, ощущая агонию, ей снились кошмары, но стоило открыть глаза, все демоны исчезали, и лишь свежий воздух с ароматом примулы и гиацинта витали в комнате, наполняя помещение свежестью и волшебством. - Бонни? Этот голос был её потайным кошмаром, низкий баритон с нотками грусти заставил девушку вздрогнуть всем телом, и посмотреть на обладателя этого проклятого голоса со всей ненавистью, на которую была только способна. Кай игнорирует этот взгляд и подходит ближе, опускается на колени около мягкого ложа, и с трепетом касается ладонью её собственной руки. - Ты выжила? Я был глупцом, моим поступкам нет прощения… Девушка вырывает руку из его мёртвой хватки и отворачивается, боясь вновь посмотреть в эти глаза. Боясь поверить ему. Он был убедительным. - Как ты вообще узнал, где я? – недоверие вызвало в Кае надежду, что ведьма найдёт в себе сил на прощение. - Ты в моём сердце, Бонни, я сожалею, я был груб к тебе, но это всё из-за боязни привязаться к тебе! Я боялся впустить тебя в своё сердце. Но стоило моему безумию взять вверх над разумом, и я сорвался и потерял тебя. Позволь исправить… - Нет!- вскочив с кровати, Беннет прикрывается простынёй и чувствует, как щёки вспыхнули от его пронзительного взгляда. Он ей не безразличен до сих пор. Как же больно. - Я понимаю в это трудно поверить, но я скорбел, я каждую ночь видел тебя во снах, я проклинал себя и умирал в своих воспоминаниях, Бонни, верь мне! Кай одним рывком сокращает расстояние между девушкой, обхватывает руками мокрое от слёз лицо и притягивает к себе. - Я ненавидела тебя, желала твоей смерти и вот ты так просто появляешься и просишь прощения? -Да,- мягкие губы касаются ее собственных в надежде загладить свою вину и Бонни срывается, прижимаясь всем телом к его груди, позволяя погрузиться в ощущения и вновь знать, что не одинока. Кай разрывает поцелуй и запрокинув голову начинает смеяться и этот смех холодит кровь. Он потоком магии разбивает несколько глиняных ваз, и яркие лучи солнца скрываются под саваном чёрных облаков. - Слабая! Наивная, девчонка! Вместо Паркера на неё смотрит Сайлас, прожигая на ней невидимое клеймо. Он в ярости, но лицо, словно каменное изваяние, остаётся без каких либо эмоций. - Я думала, что… - Твой дружок нашёл тебе? И словно рыцарь прискакал на белом единороге спасать красавицу от чудовища?! Бонни, это иллюзия, как ты можешь зваться ведьмой, если не можешь разгадать, где ложь, а где истинна? - Прости,- ей стало стыдно за себя, ведь она только что целовалась с Сайласом, пусть и в облике Кая, это ничего не меняло, она слабая, слишком. - Я понимаю тебя, но позволь дать тебе совет не нужно любить до безумия, я на собственном опыте знаю, что до добра это не доводит. Ведьмак с грустью посмотрел на первые капли дождя и, попытавшись скрыть тоску, быстрым шагом покинул спальню ученицы, но когда за ним закрылись белоснежные двери, на прикроватной тумбе оказалось запечатанное письмо, написанное на древнем папирусе. Сайлас решил приоткрыть завесу и сам даёт возможность прикоснуться к его прошлому? Любопытство взяло вверх и Бонни развязав ленту, раскрыла фолиант, погружаясь в древнюю Грецию, туда где началась их история. Сайлас вскочил в свою колесницу и взял в руки вожжи; две лошади обсидианового цвета, неудержимо помчались вперёд. -Давай, ну же! – ведьмак, обернувшись, посмотрел назад на коренастого мужчину с ровной загорелой кожей и с ярко голубыми глазами, в которых, он всегда видел море. - Сайлас, я не успеваю!- ветер приглушал их голоса, колесницы мчались по брусчатке, и ведьмак не заметив, группу торговцев, взявшихся из неоткуда, попытался затормозить, но лошади испугавшись змей, которые выползли из выроненной корзины, понеслись наутёк. - Ериас! - Сайлас! Колесница перевернулась несколько раз и ведьмак, не удержавшись, выпустил из ослабших рук поводья, падение было болезненным, ударившись висков об камень, последнее, что маг смог запомнить лицо незнакомки, она склонилась над его почти что бездыханным телом и пыталась остановить кровь, оторвав от подола кусок грубой ткани. Бонни смотрела на это со стороны и не понимала, зачем он делится с ней сокровенным.