Следствие ведут патологоанатомы

Тарас нервно крутил в руках телефон, не решаясь набрать номер, выученный назубок. За прошедший год с хвостиком он так и не сохранил его в списке контактов. Не потому, что ожидал подвоха или не доверял. Просто… Вот просто так. Было в этом какое-то особое удовольствие, нажимать по очереди эти выжженные в сознании цифры, медленно, смакуя, оттягивая тот момент, когда трубка отзовется таким близким, чуть хрипловатым голосом: — Привет, родной. Соскучился? И вот сейчас он впервые пожалел о том, что этот номер не стоит у него на автонаборе. Как бы было просто тогда — нажал на кнопку и все, назад дороги нет. А так Тарас уже раз десять начинал набирать и захлопывал крышку назад. Информация, случайно попавшая к нему этим утром, заставляла его не просто нервничать. Да он места себе весь день не находил! То, что с Лешкой нужно будет поговорить, не подлежало никакому сомнению, но вот как сказать то, что он хочет? Наконец, парень решился и быстро, пока не успел передумать, набрал сообщение: «Наш патологоанатом на пенсию уходит», — и отправил, сглотнув подступивший вдруг к горлу комок. В ожидании ответа он снова начал обдумывать то, что, тешимый туманной надеждой, собирался предложить. Они встречались уже больше года. С той самой поездки Тараса в Москву. Стоило только переступить порог квартиры Демьянова, как ему сразу и без обиняков дали понять, кто, насколько и в чьем вкусе. Долго объясняли. Практически до конца санкционированного отпуска. Москву в тот раз он так и не увидел. И вот, с тех пор они вместе. Ну как — вместе? Видятся пару раз в месяц. Иногда Тарас приезжает в Престольную, иногда Лексус в Питер. Но чаще тыкают пальцем в первый попавшийся город между пунктами Пэ и эМ и съезжаются — на поездах, на автобусах, на машинах каждый из своего конца. И проводят вместе выходные. То часами гуляя по незнакомым улочкам, то сутками не вылезая из гостиничного номера. То остервенело, до хрипоты, споря о значении творчества любимых рок-групп Лешки в рамках мирового развития музыкальной индустрии, то смотря всю ночь напролет записи памятных боксерских боев. И говорили. Боже, сколько они говорили. Обо всем и ни о чем. Демьянов оказался тем еще треплом. Он рассказывал так красочно, сочно и интересно, что даже такие банальные и противные в принципе вещи, как его трудовые будни, казались сказкой, наполненной юмором, приправленной цинизмом. Тарас бы его слушал и слушал. То, что начиналось как банальное влечение, щедро подстёгнутое игрой уязвлённого эго, уже давно переросло в нечто совсем другое. Во что именно? Это-то и оставалось до сих пор невыясненным. Только об одном они не говорили никогда — чувствах. Лексус старательно пресекал малейшие поползновения Ефимова поднять эту тему. Никогда не говорил сам и не давал высказаться Тарасу. Это было своеобразное табу. Вот так и получилось, что спустя более чем год отношений Ефимов понятия не имел, как же тот на самом деле относится к нему. А эта информация была жизненно необходима ему сейчас. Потому что он собирался предложить столичному криминалисту то, на что он, если речь идет всего лишь о симпатии, в жизни не согласится. «Знаю» — пискнул телефон пришедшим из Москвы ответом. «И?» — тут же уточнил Тарас. Он собирался предложить Лексу переехать в Питер и занять место уходившего на заслуженный отдых Михал Борисыча. Да-да. В своем жадном и собственническом желании иметь эту долговязую, белобрысую, ехидную тушку под боком всегда, а не пару раз в месяц, он собирался предложить тому сменить теплое местечко руководителя отдела криминальной экспертизы при МУРе, у папочки под крылышком, на пост штатного патологоанатома. Да еще и в отделении, где его все терпеть не могут. Мечты, мечты. Но не попытаться Тарас не мог. «И?» — пришла ответная смс-ка, копируя его вопрос, и Тарас не выдержал. — Откуда знаешь? — буркнул он в трубку, едва та ответила уставшим, а может заспанным голосом. — Ты опять забыл, кто мой отец? — зевнул Лексус. — Давно? — Да уж тридцать третий год… — Три раза ха! — съязвил Ефимов. — Знаешь давно? — Ну, пару месяцев, а что? — Да так… Почему мне не сказал? — А зачем? — недоуменно протянул Алексей. — Тебе-то какое до этого дело? — Да… Я… Ну, я, короче, подумал… — А! — перебили его. — Боишься остаться без специалиста? Так не переживай. Вам позавчера приказ на новенького подписали. Да и я, если что, по блату помогу! — Позавчера… — опешил Тарас. — А ты знал и не сказал… Я… Леш, я потом перезвоню, ладно? — ему надо было собраться с мыслями. Он был абсолютно не в состоянии продолжать этот разговор, как ни в чем не бывало. — А ну, стоять! — остановил его резкий оклик-приказ. — Рассказывай! — Да нечего рассказывать, Леш. Все в порядке. Мне просто идти надо. Я… Я завтра перезвоню. — Ну ладно, — согласился тот. — Надо, так надо. Только сначала я бы хотел прояснить один момент. — Ну? — Пффф, — выдохнул Демьянов, собираясь с мыслями. — Не так я хотел это сказать… Но ты сам надавил… — Я не давил! — нет, не надо… Сейчас он скажет, что Тарас слишком много от него хочет… Слишком влезает в его жизнь… Нет. Молчи! Не надо… — Короче! — вот оно. — Предупреждаю на берегу. Я. Терпеть. Не могу. Мыть. Посуду! — Посуду? — какую посуду? При чем тут посу… Посуда?! — Ах, ты ж, засранец! Гаденыш! Да я тебе, зараза, посудомоечную машину куплю! — Тогда жди! — хохотнул в трубке такой родной голос. — И, Ефик? — А? — Люблю тебя, родной!

КОНЕЦ Orbit без сахара