Следствие ведут патологоанатомы

Часы тянулись, как дни, дни, как недели, недели же вообще казались годами. Выкинуть москвича из головы не удавалось никак. И чем больше Тарас старался, тем сильнее запутывался в этой паутине. И если днем он еще забывался, полностью и целиком погружаясь в свой мирок первопричин, следствий, улик и холодного расчета, то по вечерам, оставаясь один на один с собственными мыслями, тихо сходил с ума. Чёрт его знает, почему так получилось. Возможно, на зарождающуюся влюблённость наложилось уязвлённое чувство самолюбия, может, гордость сыграла дурную шутку, может, ещё чего… Тарас и понимал, насколько это всё глупо и как-то по-бабски, что ли. Но хотелось выть в голос и биться головой о стену. В результате он стал все дольше и дольше засиживаться на работе, к концу месяца практически переехав туда жить. Сотрудники только посмеивались, в очередной раз обнаруживая его, заспанного и злого, чистящего зубы над махоньким умывальником в конце коридора. Они-то думали, что Ефимов вкалывает, как негр на плантациях, выслуживая себе очередное звание. Наивные… В попытках забыться он даже пошел, в третий раз в своей жизни, в клуб. В тот самый. Ну, Вы понимаете. Тарас, со своим впечатляющим ростом и брутальной, притягивающей взгляд, внешностью, произвел неизгладимое впечатление на местную публику. Но внимание претило, громкая музыка раздражала, и он не усидел там и получаса. Быстренько выхватив из толпы первого попавшегося смазливого паренька, он притащил его к себе домой. Напоил чаем. Накормил. Не пельменями, а специально заказанными накануне по такому случаю настоящими итальянскими равиоли. Еще раз напоил чаем. И, под недоумевающим взглядом карих глаз, заказал такси. Всё. Финита ля комедия. Он смотрел в эти глаза цвета старого орешника, а видел перед собой другие. Серые. Ехидно щурящиеся в тот вечер, когда они впервые встретились. Внимательные и понимающие, когда Лекс выслушивал его крик души там, в родильном. Глубокие и потемневшие, как небо перед грозой, когда целовал его, прижимая к дивану в чужой ординаторской. Он просто не мог вот так взять и выкинуть его из головы. Просто не мог. Глупо, странно, самоуничтожающе. Будто что-то держало его, выкручивало руки, не давая наделать глупостей, и нашептывало в ухо таким знакомым, чуть заносчивым голосом — подожди, не руби с плеча. Подожди… И он ждал. Черт его знает, чего. Просто ждал. Прошел месяц. Легче не стало, но Тарас научился абстрагироваться от своей цинично-ехидной идеи-фикс и запирать ее где-то глубоко-глубоко внутри себя. Он снова стал приветлив и улыбчив, возобновил бывшие столь привычными ранее посиделки по вечерам в тесном кругу друзей и даже вернулся к заброшенным года два назад занятиям боксом. Жизнь медленно, но верно возвращалась на круги своя. В то утро немного опоздавшего следователя прямо с порога вызвали на ковер к начальству. Впрочем, это только молоденькой секретарше показалось, что начальство всенепременно будет разносить Тараса в пух и прах. На деле же речь шла совсем не о том. — Доброе утро, Тарас, — поприветствовал его статный пожилой мужчина, поднимаясь и протягивая ладонь для рукопожатия. — Ты присаживайся. Разговор есть. Ты как? — Да все в порядке, Тимофей Иванович, — тихо офигевал Ефимов от такого внимания к собственной персоне. — Лучше всех. — Устал? В отпуск не хочешь? — продолжал допытываться тот. — Давно уже не был ведь, а? — В отпуск? Ну да, давно… Да, как-то не выпадало все… — Ну, так, может, самое время, а Тарас? Что у тебя сейчас? — Да у нас в принципе тихо, — начал он припоминать текущие дела. — Так, по мелочам. Это у Григорьева жопа… эээ… завал полный с тем маньяком, а у нас все вроде под контролем. — Вот, о маньяке Григорьева я и хотел с тобой поговорить! Мы переводим это дело… — Нет-нет-нет! — вскинулся Тарас. — Только не говорите, что Вы на меня этот геморрой собираетесь скинуть! — Да нет! — хохотнул Тимофей. — Ты же не дослушал! В Москву мы его переводим. Нам это дело великовато будет, понимаешь? Так вот, надо сопроводить всю документацию и улики в МУР. — Ага… А я тут при чём? Пускай Григорьев и едет! — Ну, видишь ли, в чем дело… Улики надо передать Демьянову-младшему. А с ним работать невозможно! Всегда найдет, к чему придраться, педантичный до тошноты. — И? — А ты с ним, вроде, нашел общий язык. Может, к тебе он не так цепляться будет? Съезди, а? — Нет! — Съезди… Один день разобраться с москвичами и до конца недели гуляй себе по столице — заслуженный отпуск. — Нет. — Оплачиваемый… — Нет! Не хочу я в Москву! И не хочу я к Демьянову! С чего Вы вообще взяли, что мы с ним сработались?! — Но он же помог в деле Гла… — Да ему просто скучно было! — Но… — Не поеду! — Поедешь! — Не поеду! — вскочил Тарас и уже от двери добавил. — Я лучший следователь этого отдела! Что Вы меня в посыльного превращаете?! Мне что, заняться больше нечем?! Сидя через сорок минут в своем кабинете, Ефимов все еще был зол и безуспешно искал, на ком бы сорваться. Все так тщательно возводимые им стены рухнули в одно мгновенье, обнажив все еще сочащееся разочарованием уязвлённое эго и вызывая немедленное желание кого-нибудь убить. Тарас судорожно пытался привести свои мысли в порядок, бесцельно крутя в пальцах телефон. Пришедшая внезапно смс-ка, о появлении которой аппарат сообщил громким писком, заставила парня вздрогнуть и выронить его из рук. «Соглашайся на командировку», — гласило сообщение с незнакомого номера. Тарас недоуменно уставился на экран, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть, но, наконец, сдался и ответил. «Кто это?» «Папа Римский!» — ответ пришел почти незамедлительно, и сразу же за ним еще один: — «Это Лексус». Тарас отшатнулся от телефона, словно тот был ядовитым пауком. «Откуда знаешь про командировку?» «Ты забыл, кто мой отец? Приедешь?» — гласила следующая смс-ка, пришедшая через пару минут. «А с хрена ли мне?» — он все же нашел в себе силы ответить. «Приезжай. Я тебе Москву покажу. Капли от соплей понюхаем :)» — этот смайлик в конце и взбесил Тараса больше всего. «Извини, не получится. Это дело не мое. Поедет Григорьев. В другой раз. Пока». Демьянов не ответил. Да Тарас и не ждал. Поддавшись какому-то внезапному порыву, он стер одним махом все входящие и исходящие смс, чтобы не было впоследствии соблазна позвонить. Или написать. Ему это не надо. Совсем не надо. Следующее сообщение от москвича застало его уже ближе к ночи. Когда он, выкупавшись и расслабившись, оккупировал диван и, вооружившись тарелкой неизменных пельменей и бутылкой пива, собирался смотреть пропущенный вчера матч «Реал Мадрид» — «Барселона». Тарас настолько не ожидал увидеть ничего подобного, что раз пять перечитывал смс, пытаясь понять, правда ли это или плод его больного воображения. «Я соврал насчет вкусов. Приезжай, а?» Он несколько раз набирал ответ и снова стирал, прежде чем отослать лаконичное: «Зачем?» — он не уточнил, к какой именно части это его «зачем» относится, но Лекс и сам все понял. «Будешь смеяться, но я зассал». «Мне не было смешно…» «Знаю. Прости. Ты приедешь?» Возможно, он принял опрометчивое решение. Возможно, он еще сильно об этом пожалеет. Но… он поехал.