***
Мне понадобился почти час, чтобы научить их, как делать фонарики. Я помогал каждому, следя, чтобы они были осторожны с ножницами. - Эй, кто этот человек? – спросил Томас, показывая в окно. Гарри был на качелях, пытаясь раскачаться как можно сильнее. Было странно видеть его, одетого как фермер-миллионер, пытающегося совладать с ребенком внутри себя. - Дядя Гарри! – закричала Лакс и побежала к окну. Все сразу же устремились за ней, потому что именно так ведут себя дети. - Вау, ты знаешь его? – спросила Хэйли у Лакс. - Да, это тот друг, о котором я тебе рассказывала, - ответила она. Она постучала в окно один раз, затем второй, потом еще и еще, пока не начали стучать все. Они стучали достаточно громко, поэтому Гарри услышал и подошел ближе к окну. Он поднес палец ко рту, пытаясь заставить их замолчать. - Слушайте своего учителя, - я буквально прочитал по губам, что он сказал детям. - Эй, он что-то говорит! - сказал Томас так, будто он наблюдал за животным в зоопарке. Я почувствовал, как кто-то потянул меня за рубашку. Это была Лакс. - Можно, он зайдет? Пожалуйста? – попросила она и покраснела. Ее волосы были в беспорядке, но я все равно видел ее глаза из-под челки. Я не знаю, делала она щенячьи глазки или это было что-то другое, но это что-то было определенно очень убеждающим. - Да, можно? Пожалуйста? – начали просить дети. Я не знаю, почему им так этого хотелось, но я сделал знак Гарри, чтобы он зашел. Он спросил одними губами «Ты уверен?», и я кивнул. Если бы мне нужно было назвать мою самую большую слабость, я бы сказал «дети». - Привееет, ребята! – сказал Гарри так, будто они были близкими друзьями. - Ты друг Лакс, который подарил ей кукол? – спросила София. - Я ее крестный папа, и да, это был я, - ответил он с улыбкой, которую я никогда не видел. - И собаку? – спросила Синтия. - Да, собаку тоже, - ответил он. - Вааааааау, - было сказано хором. Лакс просто стояла рядом с Гарри, и он заметил беспорядок на ее голове. Он сел на один из маленьких стульев, сказал Лакс стать перед ним, стянул ее резинку и снова завязал волосы в хвостик. Он делал это легко, не было сомнений, что он делал это раньше. - Смотрите, у него руки разукрашены, - сказал Хантер своим одноклассникам, показывая на Гарри. - Это называется татуировки, Хантер. И их очень больно рисовать на коже, - сказал я ему. Возможно, это был не самый лучший комментарий, однако я не хотел, чтобы они думали, что нормально иметь тату в их возрасте. - Что здесь говорится? – спросил Джулиан, подходя к Гарри и показывая на его тату «Things I can». - Здесь говорится «то, что я могу». Я просто захотел набить ее здесь. Не думаю, что ты поймешь. Может быть, я расскажу тебе, когда ты станешь постарше, - ответил Гарри. Несмотря на то что я не знал причины, по которой он сделал эту татуировку, я был рад, что он не стал рассказывать. Его ответ привел бы к еще одному вопросу, и это никогда бы не прекратилось. После нескольких попыток обратить внимание детей на себя, а не на Гарри, я сдался. Я решил отложить занятия, поскольку они собирались играть с Гарри, а не слушать своего учителя.***
- Ты не можешь все время так делать, - сказал я ему, как только мы сели в машину. - Что? Им же было весело. - Гарри, они ходят в школу, чтобы учиться. - Они учились. Точнее, я учил их. Я рассказал им о тату, о жутко смешных рожицах, о ботинках. Они не учатся этому в школе, верно? Ты же точно не собирался рассказывать им об этом? Я не стал спорить, но не потому что он был прав (а он точно не был), а потому что его слова были глупыми и необдуманными. - Ладно, хорошо, прости. Я больше не буду так делать. Просто, пожалуйста, позволь мне отвозить тебя в школу каждый день. Это наименьшее, что я могу для тебя сделать, - попросил он. Я не совсем поверил его извинениям, было такое чувство, что он пытается заставить меня поверить в то, что он теперь хороший человек. - Зачем тебе нужно это делать? Тебе больше нечем заняться? - Почему ты всегда споришь со мной? Я отвожу тебя в школу, потому что ты мой муж и это моя ответственность, - я скривился. - Хватит использовать это слово, - сказал я ему. - Что? Ты думаешь, я не достаточно ответственен? - Нет, не это слово! – закричал я перед тем, как он остановил машину. - Какое слово?Муж? О, если ты забыл, позволь мне напомнить: ты сделал мне предложение. Ты буквально заставил меня выйти за тебя. Поэтому заканчивай вести себя как испытывающий отвращение гомофоб, потому что это точно не выставляет тебя в выгодном свете! – сказал он, заводя машину. В этот раз он ехал быстрее, чем обычно. Мой ремень был пристегнут, но мне было так страшно, что я буквально сползал по сидению вниз. Я не имел в виду это. Я не гомофоб. И уж точно не испытываю отвращения. На самом деле, я уже привык называться его мужем. Меня бесил тот факт, что он по-прежнему оставался милым. Я не хотел, чтобы он чувствовал что-нибудь ко мне, и я не хотел ничего чувствовать к нему. Перспектива проводить с ним время пугала меня, потому что я знал, что он хороший, что он может помочь мне. Мне приводил в ужас тот факт, что я любил одну девушку в своей жизни, а теперь я живу с мужчиной, у которого есть склонность любить мужчин. Я не говорю, что это плохо, просто это было странно для меня. Как только мы подъехали к дому, он остановил машину, бросил ключи охраннику и стал подниматься наверх. - Спи на диване, если хочешь, - бросил он, скрываясь на втором этаже.***
- Эй, - сказал я, заходя в его комнату. Гарри смотрел телевизор, лежа на кровати. Это был первый раз, когда я видел его за таким занятием. Он посмотрел на меня, а затем перевел взгляд обратно на экран. - Слушай, прости. Просто это… это странно, иметь мужа и быть мужем. Я не гомофоб. Мой лучший друг – гей, и я по-прежнему люблю его. Но мне нужно много времени, чтобы привыкнуть. Я знаю, что ты не заставляешь меня быть геем или еще кем-нибудь, но иногда мы чувствуем то, что не можем контролировать. Я всегда был человеком, у которого все под контролем, но сейчас мне кажется, что я его теряю. Честно говоря, я не хочу быть частью всего этого, но ты прекрасный человек, и я был придурком, втянув тебя в это. Прости. И с этого момента я всем сердцем и душой попытаюсь принять роль мужа, - закончил я, протянув ему руку. - Мужья не жмут друг другу руки, - сказал он. Я думал, он продолжит. Но он молчал, а затем засмеялся. - Но если это продлится только сто дней, то я предпочту остановиться на этом, - он пожал мне руку и потянул меня на кровать. Наша гигантская постель была разделена на две части подушками. Когда я просыпался, они чаще всего были сдвинуты или вовсе на полу, но меня это не особо беспокоило, потому что я привык спать на своей половине и не пересекать условную границу. Спустя пару минут я погрузился в сон.