SPACES

Луи Томлинсон Я проснулся на обнаженной груди Гарри, которого я обнимал. Я посмотрел наверх и заметил, как солнечный луч, пробивающийся сквозь не плотно закрытые шторы, освещал его кудрявые волосы. Я заметил, какими длинными и красивыми были его ресницы, которые трудно заметить, когда его глаза открыты, потому что их цвет сразу же привлекал все внимание и поражал любого, кто смотрел в них. Я также заметил, как он дышал и как быстро билось его сердце. Казалось, он пытался дышать медленнее, чтобы замедлить пульс. И его губы, о Боже, эти губы. Я хотел узнать, как это - чувствовать их на своих. Мне хотелось почувствовать то, чего я никогда не желал, и я не думал, что это вообще возможно. Мне не понадобилось много времени, чтобы почувствовать растущее возбуждение в своих боксерах. И потом я понял. Я, БЛЯДЬ, ПЯЛИЛСЯ НА ГАРРИ СТАЙЛСА. Что со мной не так?! То есть, я же натурал. Натуралы не глазеют на парней, не думают о том, какого вкуса у них губы и не зарабатывают себе стояк! - Доброе утро, - Гарри открыл глаза. Некоторое время он смотрел на меня, поглаживая большим пальцем мое плечо. Белизна комнаты акцентировала внимание на его зеленых глазах и пухлых розовых губах. - Д-доброе утро, - запнувшись, ответил я и попытался сменить положение. - Ты смотрел, как я сплю? – спросил он. - Нет, мне просто… было интересно, что они означают, - солгал я, указывая на его тату. - Некоторые из них имеют значение, а некоторые просто… оказались подходящими. О маленьких я вообще не помню, а вот эти действительно важные, - он показал на птиц под ключицами. Я посмотрел так, словно был не очень в нем заинтересован. Я признаю, что несколько раз рассматривал его тело, но это все было из-за тату, никакой другой причины. - Трудно объяснить, они имеют, можно сказать, общее значение. Они часто используются как метафоры, я думаю, что я, хм, метафора, - объяснил он. Мне было трудно понять, о чем он говорил. Это было написано на его лице: он не хотел об этом говорить, но хотел, чтобы я знал, что это. Я чувствовал, что он возбуждается, и мне было все равно, утренний это стояк или что-то другое, но мне нужно было убраться оттуда немедленно. - Я, эм, я думаю, мне нужно приготовить нам завтрак, - произнес я, встав и быстро пройдя в кухню. Я был без футболки, но не хотел возвращаться в комнату. Если его друг по-прежнему стоял по стойке смирно, я не хотел находиться рядом. Я сделал пару сэндвичей, один положил на тарелку и поставил ее на стол как можно дальше от себя. Я даже налил молоко в стаканы, чтобы он снова не пил его из упаковки. - Я думал, нам запрещено находиться на кухне без футболок, - сказал Гарри, спуская по лестнице и потирая свой обнаженный живот. - Да, но ты уже был на кухне без рубашки… - Оу, я понял, ты просто не захотел ее надевать. А так как мы глубоко ценим равенство в этом доме, то, полагаю, раз ты без рубашки, то я тоже без нее, - сказал он. Я не знал, привыкал ли я постепенно к тому, что он медленно говорил, или он начал делать это быстрее, но теперь во время его речей мне не становилось скучно. - Ешь. Я уезжаю в школу через час, полагаю, ты остаешься один здесь? – спросил я. - Нет, я отвезу тебя, а затем у меня в планах посещение открытия выставки, - сказал он. - Тебе не нужно это делать. Отвозить меня, я имею в виду. - Луи, ты же знаешь, что это моя… - Обязанность, я знаю, - закончил я его предложение. - Да, и ты мо… - Твоя ответственность, знаю. - Ты мой муж, - я молчал. Но не потому что я был раздражен (потому что я не был), а потому что я никогда не думал, что буду замужем. А теперь посмотрите, вот он я, готовлю сэндвичи для мужчины, который заявляет, что я принадлежу ему. - Ладно, договорились. Но уезжай сразу же, как я выйду из машины. Понял? – он кивнул. Я не хотел, чтобы он снова отвлекал детей. Пришло время познакомить их с миром театра, и я боялся, что мне не удастся это сделать, если Гарри будет поблизости. Спустя несколько минут он заговорил. - Насчет прошлой ночи… - Это был просто плохой сон, - ответил я. Он слегка надул губы, видимо, размышляя, стоит ли задавать мне следующий вопрос. Я знал, что было у него на уме, он просто боялся спрашивать о том, что ему, возможно, не следовало знать. - Он был о моих родителях. Мне было семнадцать, когда это случилось. Мы возвращались с выпускного моей сестры и попали в аварию, - объяснил я. Возможно, мне следовало рассказать ему об этом более детально, но в тот момент это было самой трудной вещью. - Мне жаль, - произнес он, как все это обычно делали. - Но мне не снилась авария, - сказал я. – Мне снилось, как они падали. Не знаю, где и как, но они падали. И я падал вместе с ними. Я протягивал к ним руки, но они отказывались держаться, я ничего не мог сделать. Я поднял глаза на Гарри и заметил, что его взгляд изменился. Он больше не выглядел так, будто был расстроен из-за моей истории, теперь он словно пытался разрешить в своем уме загадку, как будто я был пазлом. - Тебе всегда снятся плохие сны? - Нет, на самом деле, это первый раз за много лет, - я покачал головой. - И все это время я думал, что ты слабый, - как только он произнес это, я подумал, что мне стоило чувствовать себя оскорбленным. Но, на удивление, я чувствовал себя хорошо. - Оо, спасибо, - я улыбнулся. - Прости, мне правда жаль. Я рядом, если что, - сказал он, и я поверил ему. Многие говорили мне это, но не все имели это в виду. С Гарри все было по-другому, я чувствовал это. Ему было трудно выражать свои чувства, но я знал, что глубоко внутри ему действительно не все равно. - Спасибо, - я подарил ему сладкую улыбку. – Тебе уже пора бы запомнить, что я не очень общительный по утрам. - Да, я знаю это. Осталось только привыкнуть. Сколько у нас там еще? Чуть больше семидесяти дней? – он стал считать дни на пальцах. Что? Мы вместе уже месяц? - В любом случае, нам нужно выдвигаться. Я не хочу опоздать, - сказал я, поднимаясь со своего стула и покидая кухню.