SPACES

Луи Томлинсон - Ты действительно думал, что я собираюсь тебя поцеловать, не так ли? – спросил Гарри и вручил мне рэд вельвет кейк*. Он улыбался так, словно разгадал меня. Это раздражало. - Нет, но ты гей, и я просто подумал… - Расслабься. Ты ничего не должен объяснять, ты мне все равно не можешь врать, - произнес он и откусил кусочек от своего ванильно-кремового пирожного. Я не стал отвечать, потому что знал, что он в любом случае найдет лазейку, чтобы выставить меня дурачком. Он всегда побеждал в спорах. - Я люблю это место, - он вытер рот. – И я люблю пирожные. Я был рад, что он не стал продолжать разговор о поцелуе. - Я знаю, что это не мое дело, но… - Лу, в тот момент, когда ты сделал мне предложение, все, что касается меня, стало твоим делом, - сказал он, впиваясь зубами в свое лакомство. - Нет, я имею в виду, эм, ты говорил, что собираешься в галерею, - я вспомнил, как он говорил мне об этом перед отъездом в школу. - А, да. Это открытая галерея, и там есть на что посмотреть. Хочешь взглянуть? – спросил он. Я не был любителем галерей и выставок, я даже не знал, о какого рода галерее он говорил. Но я решил просто поехать с ним, раз уж я собрался узнать его получше. Если это было одним из его интересов, мне лучше поехать и взглянуть. - Конечно, - ответил я, кладя в рот ложку с пирожным. Гарри Стайлс Слава Богу, я смог сдержаться и не поцеловал его. Слава Богу, на свете есть пирожные. Нет, на самом деле, пирожные все сделали только хуже для меня. Слава Богу, он вытер глазурь со своих губ. - Это выставка моей подруги, - говорил я по дороге в галерею. – Она пишет портреты. Это было весьма общее описание, но я не хотел открывать ему, в чем подвох. Я хотел, чтобы он сам понял. Он достал что-то похожее на электронное устройство из своей сумки. - Что это? – спросил я, когда услышал характерный клик, как будто устройство включили. - Это? О, это наша видеокамера, - он нажал на кнопку, и я услышал женский голос. Он был похож на голос Ханны. Я понял, что «наша» значило его и ее. Им что, действительно нужно было делить абсолютно все? Я посмотрел на него, а затем перевел взгляд на дорогу. Даже не смотря на него больше, я мог сказать, что он скучает по ней. - Дай сюда, - сказал я ему. - Что? - Камеру. Дай сюда. - Но ты же за рулем. - Да, я знаю, что я за рулем. Давай ее сюда. - Нет, - я выхватил камеру у него из рук, не отрывая глаз от дороги. Он, наверное, понял, что я собирался сделать. Я переключил машину на автопилот и вынул карту памяти одной рукой, в то время как второй старался не позволить ему забрать ее. Это была самая настоящая борьба, он продолжал тянуться за ней, но в конце концов сдался. Как только он расслабился на сидении, я открыл окно, выбросил флэшку и нажал на газ. - Что, блин, с тобой не так?! Зачем ты сделал это?! – он закричал на меня, когда я отдал ему камеру. Он держал ее так, словно она была мусором и ничего больше не стоила. Я снял машину с автопилота и положил руки на руль. - А что? Там было что-то важное? – спросил я. - Да, там были воспоминания, - ответил он. Я знал, что он был расстроен. - Полная ерунда. Там были моменты, но не воспоминания. Воспоминания хранятся в твоей голове, - это был глупый ответ, но если все, что было на карте, было связано только с Ханной, то оно больше не должно иметь для него значения. Он хотел двигаться дальше, в любом случае. - Все равно ты не должен был делать этого, - по мягкости его голоса я мог сказать, что он мог заплакать в любую секунду. - Я думал, ты хочешь забыть? – спросил я. Честно говоря, мне было не по себе от того, что я сделал. - Да, я хочу. - Так ты хочешь вернуть карту? Он не ответил. - Если на карте есть хоть один момент, не связанный с Ханной, скажи мне. Скажи мне, и я разверну машину. Он продолжал молчать. - Я так и думал, - произнес я и нажал на педаль газа. Он молчал следующие несколько минут. Теперь он держал камеру так, будто она была самой значимой его собственностью. - Знаешь, что? Я ненавижу, когда люди полагаются на гаджеты для хранения воспоминаний. Если момент действительно важный, я тебя уверяю, он останется в твоей памяти и однажды разбудит тебя посреди ночи. И только если ты хорошо спишь ночью, без пробуждений, тогда можно сказать, что ты забыл. - Воспоминания – это самое опасное, что находится в нашей голове, - продолжал я. – Ты проживаешь их снова и снова до тех пор, пока ты не знаешь наизусть каждый поворот, каждый уголок воспоминания. А потом ты находишь острый край, который может порезать тебя. Я следил за выражением его лица, пока я говорил, надеясь, что он поймет, почему я сделал это. - Пересматривать видео с Ханной – отстойная идея. Это только сделает тебе еще больнее, потому что заставит тебя вспомнить все более подробно. Ты будешь смотреть назад и понимать, что ты потерял. Воспоминания превратятся в вину, вина – в горе. - Но они по-прежнему являются моими воспоминаниями. - Черт, если ты так одержим ими, иди и сделай новые! Воспоминания, которые могут сделать тебя лучшим человеком, - я посмотрел на него, прислонившего голову к окну. Он смотрел в одну точку, наверное, пытаясь разобраться со всем, что я сказал. Спустя несколько минут мы подъехали к галерее. Я остановился у обочины, которая была моим парковочным местом последние несколько лет. Я вышел из машины и открыл для Луи дверь. Я подождал, пока он выйдет, и закрыл ее. Теперь он смотрел на вход в галерею, читая имена художников. - Лу, перед тем, как мы войдем, я хочу кое-что сказать тебе, - произнес я прямо перед тем, как он сделал шаг внутрь здания. Он уставился на меня своими голубыми глазами, и я заметил, как его радужка стала темно-синей. - Ты можешь сбежать отсюда, если захочешь. Я знаю, что это не будет легко, но хотя бы попытайся, - я взял его руку и вложил в нее ключи от машины. Он озадаченно посмотрел на меня. Я знаю, что мне не нужно было предупреждать его, он теперь, наверное, думает, что это выставка пугающих картин с кровавыми сценами. Однако я был уверен, что картины внутри сильно ударят по нему, в точности как в свое время они ударили по мне. Я глубоко вздохнул и взял его свободную руку. - Пойдем.