Мы будем вместе. Обещаю.

Простите, простите меня, такую плохую, но я не смогла сделать Усаги больно, убив Мисаки. Хотя меня и просили показать, что будет, если умрет Мисаки :с Меня спросили, а что будет, если умрет не Усаги-сан, а наш жизнерадостный шатен? Так вот, как я и сказала, убить это чудо я ну просто не могу. Но что испытает Усаги, узнаете. Читаем-с ______________________________________________________________________________       Вы наверняка уже не раз слышали, что близнецы связаны между собой некой связью, которая дает знать, если что-то с одним случится. Спросите сейчас, причем тут это? А вот Усаги всегда казалось, что он связан чем-то подобным с Мисаки. Они не близнецы, даже не родственники, но новеллист всегда чувствовал, если его мальчик попадал в беду. И эта связь не похожа на просто два любящих друг друга сердца, она намного сильнее, чувствительнее, чище… Усами всегда говорил, что Мисаки – это его судьба, что он был предназначен судьбой, которая уже успела вдоволь поиздеваться над писателем. А теперь представьте, что будет, если подобная связь оборвется? Боль. Жгучая, сжирающая все внутри, приносящая невыносимые муки как физически, так и морально, боль. Время не лечит, вовсе нет. Усами время делает только хуже. Когда он узнал о том, что связи больше между ним и его мальчиком нет, боли совсем не было. Это был шок. Никаких ощущений, никаких колких чувств, даже слез не было. Первая стадия при смерти человека, который был дорог тебе больше, чем все родные, друзья, даже больше чем своя ничтожная жизнь. Непонимание. Пока сам в этом не убеждаешься и не видишь собственными глазами то, что хрупкое тело твоего любимого чуда лежит на асфальте в крови и грязи. Даже есть надежда на то, что он не умер, а лишь лежит и сам не понимает того, что случилось. Усами на коленях подползает к телу и переворачивает его лицом к себе, чтобы видеть, есть ли в глазах огонь жизни, искры той самой радости, которая когда-то сияла в них, но нет. Больше ничего… нет. Вторая стадия: неверие. «Нет, этого быть не может!» - проплывает в голове. Усаги беспомощен сейчас, словно ребенок без матери. Пока его чудо было живо, пока его мальчик мог улыбаться, новеллист буквально чувствовал, что вокруг них существует какое-то защитное поле, которое оберегает их двоих от ненужных им людей. А сейчас защиты нет, как и самого Мисаки. Усами прижимает тело любимого ему человека, стараясь обнимать аккуратно, хотя в этом и смысла-то уже нет. Он ласково гладит каштановые волосы, которые пахли шампунем. Еще утром мальчик принимал душ вместе с Усами, хотя какой уж там душ… с характером писателя-то вряд ли можно нормально помыться. А потом «Божественный» предложить эту проклятую поездку… которая и лишила его самого драгоценного, его сокровища, его любви, которая всегда называла его «Идиотом-Усаги» … Третья стадия – осознание. О, это самое ужасное… Это словно ломка для наркомана. Засыпать и знать, что рядом нет твоего кусочка счастья, от которого зависит вся твоя жизнь. Акихико в момент осознания знатно напивался. Не проходило и дня без бутылки алкоголя, а романы его были полны боли, страданий и мыслях о самоубийстве. Да и сам писатель даже задумывался о смерти, но что-то не позволяло это сделать. Возможно, это была душа его мальчика, которая желала, чтобы новеллист жил. Но как можно жить, если смысла для существования нет? Неизвестно, сколько времени прошло после смерти Мисаки. Усами был на пределе, организм не выдержал большое количество алкоголя и табака, от чего сердце дало сбой.

***

      Утро. За окном солнце ярко освещало дом писателя и лучи попадали прямо в глаза, от чего мужчина открыл глаза. Он осмотрелся и на автомате провел рукой рядом с собой на кровати. Мирно посапывая, тело, что было рядом, дрогнуло и дернулось. - Не мешай спать, - сладкий голос для ушей новеллиста. Он эхом раздался в голове, а голова повернулась в сторону того, от кого зависела жизнь «Великого и Божественного». - Мисаки… - дрожащим голосом Акихико произнес имя любимого, словно действительно в последний раз. - Ну чего еще надо? – зеленые глаза лениво открылись и уставились на недоумевающего Усами. Но тот ничего не сказал, слезы наполнили светло-фиолетовые глаза Усами, который крепко обнял своего малыша. Он чуть ли не задушил Такахаши своими объятьями. - Идиот, я же задохнусь! – от неожиданности Мисаки даже пошевелиться не мог, а Усами, чуть ослабив хватку, мурлыча прошептал. «Сегодня никакого универа. Весь день будешь дома, понял?» Мисаки только кивнул в ответ. Удивительно, но он и сам не против этого. ____________________________________________________________________________ Прим. От автора: О боги, я и сама даже разревелась. Простите, если в следующий раз буду писать что-то по этому пейрингу, фик будет не такой мрачный. Спасибо, что прочитали мой первый яойный фик:З