Взлёт и падение в Икебукуро

Действовать надо быстро, или нет никакого смысла действовать вообще. Во что бы ни игрался Изая, он в любую минуту может наиграться. Сегодня у него бурный роман с Хейваджимой, а завтра он открывает карты, хохочет вдоволь и единственная ниточка, за которую его можно было дёрнуть – навсегда оборвана. И Майкл остаётся ни с чем. То, что он сумел раскопать эту историю с Хейваджимой Шизуо – огромная удача, потому что обстоятельства сошлись одно к одному. Второй раз так не получится. Агент почесал щетину и закурил. На жаре от никотина становилось тошно, но со времени его приезда в Америку он практически не спал и не ел – только курил и нервничал. Так, наверное, ощущают себя самоубийцы или незрелые подростки-террористы, которым очень скоро нужно подорвать себя в общественном транспорте в час пик. И он как будто бы тоже вот-вот подорвёт себя или как минимум свою репутацию. В тот момент, когда он увидел мокрые ресницы заплаканного Джеки… нет, даже раньше – когда он поцеловал его в машине… нет – когда мальчишка снял шапку в «Русских суши», ему стало ясно, что этот крашеный пятнадцатилетний паренёк рано или поздно взведет курок у его виска. Вернее... особенные предпочтения Майкла. И он отчетливо чувствовал сталь дула на своей коже. Забытое ощущение. Прошло почти шесть лет с тех пор, как он сбежал от русских гончих. Прошло три года с тех пор, как на него вышли в последний раз. Тогда ему и помог Изая. Мужчина вздохнул и махнул рукой, заказывая еще стакан содовой у вертлявой официантки. Воздух плавился от полуденного зноя. Терраса кафе была спрятана под красным тентом вездесущей Coca-Cola, но это совсем не облегчало участь посетителей. Вдали был виден кусок пляжа. Сегодня он был огорожен, так как там проходили очередные съемки Джессики и Юхея. В пустом кафе сидел только он и молодой человек через два столика от него, оживлённо разговаривающий по телефону. Это был высокий, двадцатилетний навскидку, светловолосый парень. Его почти безбровое и розовое от духоты лицо выражало крайнюю степень досады. Он казался Майклу отдалённо знакомым, но в Калифорнии традиционно собирались восходящие звезды всех мастей и калибров, так что это было неудивительно. — Мой агент что-то напутал, он сказал, что контракт истекает только в декабре. Майкл усмехнулся и сделал глоток холодной содовой. Он взял кубик льда в рот, боясь, что его мозг скоро перегреется и погаснет, как старый компьютер. — Я могу лично встретиться с мистером Роджерсом? — наивно спросил парень. На этих словах Майкл чуть заметно улыбнулся. Роджерс был главой одной из звукозаписывающих компаний. — Мы уже встречались, клянусь, он помнит меня, это точно. Просто скажите... На том конце, видимо, находился секретарь. Майкл прекрасно знал: у парня нет никаких шансов продлить контракт на два месяца. И личное знакомство с Роджерсом не сыграет здесь никакой роли. Контракт либо продлевается ещё на год, либо… — Пожалуйста, — голос молодого человека стал совершенно отчаянным, — вы же не можете срезать меня посреди записи первого альбома? Раздался звук чего-то рассыпающегося. Майкл обернулся. Вертлявая официантка умудрилась порвать свои длинные стеклянные бусы, навешенные на тонкую шейку в три петли, и теперь несчетные голубые шарики медленно катились по всей террасе. — Мэрил! — она громогласно кликнула уборщицу. — Просто проверьте его график, — продолжал уговаривать парень по соседству. — Я знаю, как он занят, но я не отниму много времени. Послушайте... — Простите, сэр, вы не могли бы пересесть? — раздался грубый женский голос позади Майкла. Полная уборщица с веником и совком вышла из-за стойки и явно намеревалась согнать его с места, чтобы смести остатки дешевого украшения в кучу. Майкл кивнул, и, прихватив стаканчик с содовой, в которой уже почти растаял весь лёд, направился к молодому человеку. Когда он опустился напротив него, тот нахмурился, но, узнав его лицо, замер. — Я перезвоню позже, — быстро проговорил он в трубку и сбросил вызов. Он не верил своим глазам. — Пресвятая Богородица, — он уставился на агента ошарашенными голубыми глазами, — это что, та самая акула собственной персоной? Майкл улыбнулся, оглядываясь. — Тут есть другие акулы? Парень нагнулся над столом и умоляюще заглянул в его глаза. — Просто скажите, что сделать, чтобы к вам попасть. Всё что угодно. Вообще всё. Майкл, давно привыкший к подобным вещам, в шутку они говорились или всерьёз, лишь хмыкнул, покачивая бокал в руке. — И когда вы, парни, научитесь представляться перед тем, как предлагаться? Молодой человек улыбнулся без тени смущения и откинулся обратно на горячую спинку стула. — Ладно. Мой псевдоним Джереми О'Дир. И я правда могу сосать хоть каждый день, если... — Хватит, — остановил его Майкл, не желая слышать этого снова. Он был уверен, что вот-вот согласится. Парень уловил это и решил продолжать. — Только не говорите мне, что откажетесь даже от демо? Агент рассмеялся и приподнял бровь. — Прослушивание в кустах, да? Майкл не отказывал напрямую, а давал шанс уговорить себя. Глаза парня загорались все ярче. — Вы издеваетесь? Да хоть прям здесь. Только скажите. Вы же... просто... Бог... Джереми оперся обоими локтями о стол, кошкой выгнувшись на стуле и устремив на мужчину просящий, очень завлекающий взгляд. Maйкл перевел глаза на синюю гладь океана. Сбросить напряжение, чтобы подумать на относительно чистую голову, казалось просто предательски прекрасной идеей. Он скользнул взглядом по хорошенькому лицу парня, который уже растянулся в победной улыбке, чувствуя, что агент всерьез рассматривает предложение. — Ну же, мистер Сэлвидж, — прошептал Джереми беззвучно, — дайте мне шанс... — Тут могут быть камеры, — тихо сказал мужчина, понимая, что только что согласился. Парень облизнулся, сверкнув глазами. — Да тут всем насрать. Вы же знаете. *** Майкла озарило. Самый главный козырь был у него под рукой всё это время, а он не замечал. Он придерживал голову парня и расфокусировано улыбался, делая короткие уверенные толчки. О, да. Это же Калифорния. Всем насрать на камеры. Всем насрать на то, с кем ты трахаешься, потому что все трахаются со всеми. Да, да, да В Сан-Франциско геев больше, чем в любом другом городе США. После легализации браков все вообще посходили с ума и повально повыходили из своих затхлых шкафов на приветливое развратное солнышко. Он закусил губу и глубоко всадил в подставленное ему горло. Парень держался большим молодцом, сосал по-взрослому. Майкл не смотрел вниз. Он хотел, чтобы там на коленях стоял Джеки Райз, а не Джереми О’Дир. Маленький глупенький Джеки Райз. Пятнадцатилетний капризный ангел-азиат. Если он сумеет правильно расставить акценты, ему удастся обыграть Изаю. Надо лишь отобрать у информатора все игрушки, кроме одной, чтобы её ценность зашкалила. И тогда можно будет, пригрозив бесповоротной порчей последнего имущества, обменять его сохранность на собственную свободу. Свободу Небо вдруг показалось пронзительно голубым, и в воздухе будто бы повеяло океанским бризом. Майкл опустил взгляд и наткнулся на такие же голубые глаза Джереми. Они слезились. Бог знает сколько он мучил бедного паренька. Майкл нежно улыбнулся ему и, наконец, вытащил член. Он понял, что кончил впервые за всё это время в Америке. Уборщица, провожавшая их взглядом до кустов, только отвернулась и хмыкнула, когда они показались оттуда, вновь рассаживась за столом. Агент набрал нужный номер. — Привет, старина, — к Майклу будто сразу вернулся задор и азарт. — Я тут встретил одного из ваших птенцов сегодня, Джереми О'Дир... Можешь продлить его контракт еще на полгода? На том конце что-то ответили, и Майкл засмеялся. — Демо? Ох, даже не спрашивай. Но как по мне, есть с чем работать. Мужчина прикурил сигарету и сладко затянулся, пока Джереми смотрел на него сияющими, хоть и слегка заплаканными, голубыми глазами. — Да какая разница, Стив. Просто сделай это для меня, ладно?