Взлёт и падение в Икебукуро

Ещё никогда Джереми не наслаждался сексом так сильно. Майкл звал его «Джери», как мышонка из мультика. А ведь Джереми далеко не мышонок. Джереми О’Дир пробовал всё. Он встречался с БДСМщиком и носил ошейник, без смущения говорил «хозяин», выдерживал порку стеком, никогда не применял стоп-слово. Он пробовал тантрический секс с йогом, часами ощущая в себе едва заметно двигающийся член. Он не раз и не два участвовал в групповушках на каких-нибудь закрытых тусовках. Он перестал считать количество партнеров, когда число перевалило за тридцать. Он регулярно проверялся у венеролога. Он всегда использовал презерватив. Он не раз бывал сверху, он трахался на публике, в лифте, на рояле, в музее, в пустом метро. Ему нравилось, и он знал как – этого было достаточно, чтобы ни в чём себе не отказывать. К своим 20 годам ему казалось, что никаких сюрпризов после качелей, дилдо, колец, шариков, наручников и веревок попросту не осталось. Но он ошибся. Парень не мог сказать наверняка, в чём именно было дело. Запах хорошего парфюма, рубашки из химчистки, ментоловые поцелуи, слегка медовый от глицериновой смазки член? Что ж... Любой гей на Вест-Кост ухаживает за собой. Лениво очерченная финтнес-центром мускулатура под строгим костюмом, серые глаза и короткие русые волосы? Ничего выходящего из ряда вон. И тем не менее, Джереми хотел его настолько, что всегда надеялся, что Майкл забудет надеть резинку. Но Майкл никогда не забывал. Агент не любил прелюдий. Он не игрался. Он не целовал его и почти не применял свои губы. Клише, но очень важное, общеизвестное клише. Все партнеры, которые были у Джереми, так или иначе хотели быть хороши. Хотели довести его до оргазма, хотели слышать стоны, заставляли просить, принуждали смотреть на лицо. Майкла это не заботило. Джереми привык, что люди постоянно чего-то требуют от него – там не трогай, тут полижи, не смей кончать, кончи для меня, прогнись так, сделай эдак, подними глаза. Доминантные самцы любят приказывать, любят самоутверждаться, тащатся от громких стонов. Блондин включил для Майкла набор самых лучших своих звуков, самых классных, самых пробирающих, но тот лишь коротко бросал: «Не надо». С таким равнодушием его ещё не ебали. Джереми хотелось выть. Он, профессиональный игрок, высшая лига спортивного перепихона, обладатель неврученных золотых медалей за лучший минет и самый красивый зад, он, Джереми, был недостаточно хорош. На самом деле, Джереми был ЗАОБЛАЧНО хорош, он знал это, он знал свой уровень, черт побери! Он умел говорить по делу, он остроумно шутил, он изящно раздевался. Не имел ни комплексов, ни тараканов. Джереми полировал себя годами, оттачивая самый сложный и важный скилл – нравиться. Он четко держал баланс между умом и кокетством, не позволял эротичности перейти в пошлость, он знал, где заканчивается настойчивость и начинается навязчивость, он владел искусством надеть маску шлюшки так, чтобы она не выглядела лицом. Но этого было просто недостаточно для Майкла. Джереми делал всё, чтобы впечатлить его, чтобы прийтись по вкусу, чтобы не вызвать ни одной неприятной мысли. Он внимательно вникал в то, что ему говорили, живо поддерживал беседу и сам платил за свою еду, не заостряя на этом внимание. Он совсем не рассматривал квартиру Майкла и не надел его рубашку, выходя из душа. В конце концов, Джереми сам вызывал себе такси и уезжал домой, не просясь остаться на ночь. Что может быть сложнее этого, когда хочешь остаться до умопомрачения? Но он справлялся нечеловеческими усилиями воли. Джереми прекрасно знал, что Майкл может иначе. Способен на другое. Он был готов на всё, чтобы этот мужчина поцеловал его. Джеки ревел. У дверей и под окнами с шести часов утра караулили репортеры. Его разбудил звонок Майкла. Мужчина спокойно выдал инструкции и отключился как можно быстрее. Следом пришла смс: «Прости, малыш. Держись, ладно?». Джеки честно держался, сделал зарядку, сосредоточенно позавтракал, а потом зашел в Интернет и взвыл, как раненый. Майкл слил не просто запись, там были фото, которые Джеки делал только для него. Уже два часа мальчишка рыдал не останавливаясь. Его трясло. Послышался звук открывшейся двери, и фотокамеры на улице жадно защёлкали. — Джеки-сан, — его молодой агент закрыл за собой дверь и прошел в спальню. Он выглядел очень расстроенным и встревоженным. — Я принёс успокоительное и футболку. О да, футболка. Бэкстейдж акула позаботился о всех мелочах. Вплоть до особенной футболки по этому случаю. — Дай, — жадно забрав у молодого мужчины коробочку таблеток, Джеки принял двойную дозу и направился в душ. Под горячей водой слёзы прошли. Глаза заволокла лёгкая, почти неощутимая дымка. — Все хорошо? — через несколько минут спросил встревоженный агент под дверью. «Ха-ха. Он боится, что я вскроюсь», — подумал Джеки и улыбнулся. Воспоминания об их первом и единственном сексе с Майклом приносило боль, но она будто была закупорена внутри, и мальчик чувствовал её, как через железную стену. Джеки повторил всё то, что делал тогда, в дорогом номере. Не чувствуя ни капли возбуждения, он двигал пальцами внутря себя, крепко сжимая зубы. «Я теперь самая знаменитая шлюха в Токио» — сказал он себе и снова не почувствовал боли. Таблетки действовали. Чтобы испытать их силу, он вспомнил Орихару. Зря. Очень зря. Стена не выдержала. Джеки жалобно завыл. — Райз-сан! — агент громко постучал, — пожалуйста, выходите, не делайте там ничего, пожалуйста! Мальчик сел на дно ванны и обхватил колени руками. — Сэлвидж-сама предупреждал, что вы можете что-то сделать, — Хиро был напуган, — выходите, пожалуйста, выпейте еще таблеток, если хотите. — У меня распухло всё лицо, — надсадно засмеялся Джеки, — я буду похож на свинку, я никуда не пойду. — Вы должны быть сильным, вы должны показать, что это не важно, — послышался сочувственный вздох, — выходите, пожалуйста. — А что ты сделаешь, если я откажусь, — мальчик расплылся в нездоровой улыбке, — вломишься сюда, Хиро? Агент промолчал, видимо, тушуясь. — А вломись, — Джеки улёгся в ванную, — вломись и сделай что-нибудь со мной, я не расскажу Майклу. — Вряд ли вам будет, что рассказывать, Райз-сан, — тихо сказал Хиро, — Сэлвидж-сама потребовал для вас исключительно порядочного и женатого агента. Такой репутацией в коллективе пользуюсь только я. Джеки истерично захохотал, закрывая лицо руками. Профессионал.