Взлёт и падение в Икебукуро

Джереми смотрел на огни ночного Токио, кутаясь в плед. Позади него раздались шаги. Майкл встал рядом и закурил. — Ты же видел, что я влюбился еще тогда, — сказал Джереми. — Да. — И все равно позвал в Токио, чтобы мне было еще больнее. На глазах у Джереми показались слезы, хотя говорил он ровно. — А просто уехать было бы лучше? — спросил Майкл. Джереми молчал, и мужчина тяжело вздохнул. — Я с самого начала знал, что тебе будет больно. Так или иначе. Но я найду для тебя очень хорошего агента. Ты станешь звездой. Джереми резко развернулся к нему. — Мне плевать на это! Как ты не понимаешь? Мне плевать! — Мне нечего дать тебе, Джереми, — ответил Майкл. — Что ты будешь делать с ним, а? Когда пройдет года три, и он станет уже не таким маленьким, не таким... как ты любишь? А? — Джереми… не нужно. Блондин подошел ближе и горько улыбнулся, заглядывая в глаза мужчины. — Или ты думаешь, что азиаты не взрослеют? Майкл посмотрел вниз. — Прости меня. — Да за что ты извиняешься, кретин! — Джереми задыхался. — Просто не уходи! Я принял это, я хочу тебя все равно! Даже таким! Глаза юноши заблестели ярче. — Я люблю тебя, сволочь. — Тшшш, — Майкл протянул руку и погладил его по голове, — тихо, Джери. Блондин дрожал, сильно закусив язык, чтобы перекрыть желание зарыдать физической болью. — Я действительно сволочь, я знаю это. И прошу прощения. — Пожалуйста, поцелуй меня, — шёпотом взмолился Джереми, беспомощно цепляясь пальцами за его рубашку. Плед соскользнул на пол. Мужчина молча вздохнул, отводя глаза. — Пожалуйста, Майкл. Это все, чего я прошу... — Ты попросишь больше. — Ты ведь хочешь меня, — по щекам Джереми затекли слезы. Его голос дрожал. — Я не маленький, но ты хочешь меня. — Да, но я всегда буду хотеть его больше. Джереми пытался уцепиться за соломинку. Он прижался лбом к груди мужчины и его слезы капали на ткань белоснежной рубашки. — Но он не видит настоящего тебя... не видит, кто ты на самом деле... Майклу было тяжело, но его голос оставался ровным. — А ты видишь? Ты даже имени моего не знаешь, Джереми. — Будь ты хоть дьяволом во плоти, мне все равно, мне все равно... — стонал Джереми, — поцелуй меня, держи меня, не оставляй меня, я же твой, я твой, ты меня сломал, разве ты не видишь... Майкл не выдержал. Он встряхнул парня за плечи и впился в него глубоким, жадным поцелуем. Теряя контроль, теряя свои принципы. Он знал, что пожалеет об этом, что сделает Джереми еще больнее. Каждый раз, когда ему казалось, что он нащупал предел собственной низости, жизнь открывала в нем еще большего мудака. Руки Джереми жадно гладили его щеки, затылок, шею, будто не веря ему, удерживая его. Они целовались, пока не послышался звук открывающейся двери. Джеки босыми ногами и с мокрой головой вышел на балкон. Он был свидетелем поцелуя и не улыбался. — Простудиться захотел? — хмуро спросил Майкл, внутренне напрягшись. — Нет, — мальчишка медленно подошел к Джереми и крепко обнял его. На лице обоих отразилась крайняя стадия замешательства. — Майки, мы же оставим Джереми, да? — мурлыкнул мальчик, задирая голову, чтобы посмотреть на блондина. Агент натянуто улыбнулся. — Что значит «оставим»? Он же не собачка. — Что он говорит? — настороженно спросил Джереми. — Он… хочет, чтобы ты остался с нами, — сказал Майкл по-английски. Джереми посмотрел на мальчишку растерянно. — Он мне очень нравится... как и тебе, — сказал Джеки с детской наивностью. Майкл отвернулся. Джереми поднял плед и укутал мальчишку в него с какой-то отчаянной заботой и внутренней благодарностью. Они вдвоем ждали ответа от мужчины, которого точно нельзя было назвать хорошим. — Ладно. Поможешь ему с английским, — вздохнул Майкл. Похоже, что из одной передряги он сразу же влип в другую, но ему было не привыкать. Он понимал, что потом это всё равно выльется в скандалы, выяснения, слёзы и сопли. Но сейчас эти мальчишки, здорово от него настрадавшись, жались друг к другу так, будто разделив одного Майкла на двоих, им будет легче с ним справиться.