Любовь приходит тихо

You dress me up, I'm your puppet You buy me things, and I love it You bring me food, and I need it You give me love, and I feel it (c)

Как правило, Нимо не брал попутчиков, а точнее – не делал этого практически никогда. Но в этот раз ему показалось, что не место одинокой девчонке в безлюдном районе, еще и так поздно. Прежде чем затормозить, Нимо не успел толком рассмотреть ее: единственное, что бросилось в глаза – это высветленные до белизны волосы средней длины и мешковатая светлая кофта. А когда машина остановилась, и девушка, открывшая дверь со стороны пассажирского сидения, не по-девичьи низким голосом поинтересовалась, не подбросит ли Нимо до ближайшей станции метро, он понял, что перед ним был парень. - Садись, - коротко ответил Нимо, и незнакомец забрался в машину. - Обычно такие дорогие автомобили не останавливаются, - заметил тот и неуверенно улыбнулся, продемонстрировав белоснежные, идеально ровные зубы. Нимо только усмехнулся, отъезжая от обочины и не удостаивая его ответом. На языке крутилось ехидное замечание, что если бы мальчишка меньше походил на девушку, он бы по-прежнему стоял на обочине и голосовал. Но обижать случайного попутчика не хотелось. - Как тебя сюда занесло в такое время? – вместо этого спросил Нимо. Не то чтобы ему было интересно, но повисшее молчание показалось неловким. - У друга был в гостях, - охотно поделился парень. – Не заметил, что уже поздно – не уедешь ни на чем. Он снова улыбнулся, немного смущенно, и Нимо про себя отметил, что улыбка у мальчишки была забавная – не то чтобы красивая, но почему-то очень располагающая. "На кролика чем-то похож", - подумалось Нимо, и он тоже бездумно улыбнулся, что не укрылось от внимания его пассажира. - Меня Руки зовут, - вдруг сообщил тот, видимо, расценив улыбку Нимо как некий, ведущий к знакомству, знак. - Нимо, - чуть помедлив, ответил он, не сообразив сразу, как представиться. Паренек был младше его кабы не в два раза, и лишь в последний момент Нимо передумал попросить обращаться к нему вежливо и по фамилии. - Очень рад, - ответил на это Руки. – А как тебя занесло сюда в такое время? От такого панибратского обращения Нимо на мгновение растерялся – белобрысого Руки с кроличьей улыбкой совершенно не смущала разница в возрасте и статусе. Но, чуть помедлив, Нимо логично рассудил, что он сам в этом виноват, раз сразу не поставил мальчишку на место, когда тот начал знакомиться. - У меня деловая встреча была. Затянулась допоздна, - честно ответил Нимо. - Понятно, - протянул Руки, и Нимо был готов поспорить на что угодно, что ничего мальчишке не понятно. О деловых встречах тот знал в лучшем случае из фильмов об Уолл-Стрит. Нарушать вновь воцарившееся молчание Нимо не стал. Можно было включить радио, но он не любил слушать музыку за рулем, а до метро оставалось не так уж далеко ехать. Руки тоже умолк, глядя прямо перед собой, и Нимо, по не совсем понятной ему причине, не мог себя заставить не поглядывать на него. Было что-то необычное в его внешности, немного детское, немного женственное. Его пассажир улыбался едва заметно, самыми уголками губ, а руки держал сцепленными в замок на острых коленках в порванных черных джинсах. - Приехали, - сообщил Нимо, когда темные жилые дома за окном сменились яркими мелькающими вывесками круглосуточных кафе и маленьких магазинчиков. – Где остановить? - Да где удобно, - пожал плечами Руки. – Отсюда я и пешком дойду, если что. Такая сговорчивость Нимо понравилась, однако он все же постарался подъехать как можно ближе к тому месту, где, по памяти, находился вход в метро. Но когда машина остановилась, мальчишка, прежде чем убраться восвояси, огорошил его. - Давай я тебя кофе угощу, - вдруг предложил он. – Тут рядом есть неплохое кафе, и оно еще точно работает. - Кофе? – глуповато переспросил Нимо, не знавший в этот момент, чего хочет больше: рассердиться или расхохотаться. - Ну да. Ты меня подвез, а я тебя отблагодарю, как смогу. После секундного замешательства Нимо пришел к выводу, что ситуация скорее комичная и абсурдная, чем возмутительная. - Ну ты даешь, - все же негромко рассмеялся он. – Никогда меня не угощали школьники. Еще и среди ночи. - Я не школьник, - ничуть не обиделся Руки, опять улыбаясь. – И еще не ночь. И пока Нимо не успел придумать достойный ответ на это заявление, он снова спросил: - Ну так как? Предупреждаю заранее: латте у них просто отличный. Нормальный человек должен был еще раз посмеяться и пожелать мальчику с прической одуванчика всего самого лучшего, как подумал в этот момент Нимо. Но то ли нереальность этой ситуации, то ли сам Руки, такой непонятный и необычный, не позволили ему отказаться сразу. Нимо помедлил две судьбоносные секунды, после чего сам же удивился своему ответу: - Почему бы и нет? ____ Помятую салфетку со следами кофе и коряво нацарапанным на ней номером телефона Нимо крутил в руках уже добрые пять минут, вспоминая ту случайную встречу, которая имела место больше двух недель назад. Кабинет заливал свет послеполуденного солнца, по-весеннему еще не жаркого, потому Нимо не стал опускать жалюзи. До вечера оставалось еще много времени, но в кои-то веки он закончил со всеми делами раньше и гадал, как себя развлечь после работы. Первым, а точнее – первой, о ком вспомнил Нимо, была Хитоми. Хитоми считалась его девушкой уже более полугода, хотя на деле оставалась просто любовницей. Нимо нравилась ее красота, ее доступность и, что самое главное, отсутствие стремления стать ему ближе. С Хитоми было приятно проводить ночи, изредка – вместе выходить поужинать в хороший ресторан или слетать на выходные к морю. К чему-то более серьезному хоть с ней, хоть с кем-то другим Нимо был не готов. Хитоми это понимала и ничего не требовала. За ее сговорчивость Нимо платил дорогими подарками, а иногда и просто давал деньги – Хитоми это не обижало. - Прости, дорогой, но сегодня никак, - голосом, таким же бархатистым и красивым, как и она сама, сообщила Хитоми. – У меня женские дни, а ты, как я понимаю, не просто поужинать со мной хочешь. Нимо только досадливо поморщился: излишня прямолинейность Хитоми его иногда напрягала, хотя за честность можно было сказать спасибо. Чем еще себя занять, Нимо не представлял и уже подумывал отправиться домой и просто пораньше лечь спать, когда из бокового отделения бумажника случайно выпала в несколько раз сложенная салфетка, о которой он и думать забыл. Теперь же, рассматривая ее и номер телефона, из-за которого клочок бумаги и попал в его кошелек, Нимо ловил себя на шальной мысли: а не позвонить ли? Единственная встреча со странным парнем по имени Руки Нимо запомнилась как нечто из ряда вон выходящее. При свете электрических ламп дешевого кафе новый знакомый показался еще более космическим, чем в полумраке салона автомобиля. У него действительно были абсолютно белые волосы, без тени желтизны, свойственной крашеным блондинам, бледная кожа и большие глаза, из-за ярко-синих линз казавшиеся какими-то нереальными. Руки выглядел очень хрупким, хотя на деле Нимо отметил, что тот был совсем немного ниже его ростом. Он напоминал персонажа анимэ, и Нимо стало смешно при мысли, что было бы, если бы кто-то из знакомых сейчас увидел, в какой компании он проводит время. Распитие кофе, неожиданно оказавшегося и правда неплохим, заняло не больше пятнадцати минут, за которые Нимо ничего толком и не узнал о случайном знакомом. Вроде бы тот упомянул, что был студентом и что почему-то не любит весну – больше Нимо ничего не запомнил. Но когда пришло время прощаться, Руки вдруг нацарапал что-то на салфетке невесть откуда взявшимся карандашом и протянул Нимо. - Позвони, если захочешь, - негромко произнес он и опустил глаза. Вскользь Нимо отметил, до чего же длинными у Руки были ресницы. Но эта мысль потерялась, вытесненная удивлением: он не сразу поверил, что к нему клеятся да еще кто! Малолетний мальчишка. Наверное, у него было очень изумленное лицо, потому что Руки смутился еще больше, пробормотал нечто вроде "ну я не настаиваю" и первым торопливо попрощался. Теперь же, гадая, звонить или нет, Нимо приходил к выводу, что это могло быть интересно – именно такое слово крутилось на уме. Решив, что в любом случае он ничего не потеряет, если попробует, Нимо набрал номер. - Да, - ответили ему почти сразу, и Нимо на секунду замер с трубкой у уха. По телефону у Руки был очень взрослый голос, и воображение в жизни не нарисовало бы того, кем тот являлся на самом деле. - Привет, Руки, - как можно доброжелательней наконец произнес Нимо. – Это… - Нимо. Привет. Я узнал, - ответили ему. Это было и вовсе неожиданно. Нимо знал, что обладает самым заурядным голосом, без каких-либо акцентов или дефектов, да и его номер Руки знать не мог. Такая догадливость, либо же просто хорошая память, удивили. - Мне попалась в кошельке салфетка из того кафе. С твоим номером, - сообщил Нимо, только теперь понимая, что, колеблясь, звонить или нет, он даже не придумал, что скажет. "Не хватало еще готовиться к разговору не пойми с кем", - хмуро одернул сам себя он. Руки в ответ промолчал – в трубке было тихо, и Нимо решил не петлять и говорить прямо: - У меня сегодня свободный вечер. Если хочешь, можем встретиться. - Давай, - Руки согласился торопливо, едва Нимо договорил реплику до конца, как будто спешил куда-то. – Когда и где? Куда идти с таким знакомым, как Руки, Нимо плохо представлял. На ум сразу пришли видеоигры, электронная музыка, экстремальные аттракционы и все остальное, чем увлекаются дети, и от чего бесконечно далек был сам Нимо. Поэтому он быстро сориентировался, решив остановиться на обычном ресторане, не самом дорогом и не самом претенциозном, без дресс-кода и чрезмерной роскоши, чтобы не смущать и не пугать его нового приятеля. Назвав место и время, Нимо нажал на сброс и тут же пожалел о том, что назначил эту встречу. - Что я вообще делаю?.. – чуть слышно прошептал он и устало прикрыл глаза. ____ "Что я вообще делаю?" – снова и снова спрашивал себя Нимо, глядя на Руки, который сидел перед ним, уплетал самое незамысловатое блюдо, какое нашел в меню, и достаточно непринужденно вел разговор. В отличие от Нимо, в новой компании он чувствовал себя вполне комфортно, или, по крайней мере, хорошо притворялся. Одет он был в обыкновенные джинсы и белую футболку с каким-то сложным принтом и непонятной надписью то ли на французском, то ли на итальянском – Нимо не смог понять. Более странную пару, чем они двое, сложно было представить. Нимо думал, что Руки понимает, к чему ведет этот вечер. Или, скорее, надеялся, что понимает. В конце концов, глупо было думать, что такие разные люди могут ни с того ни с сего стать просто приятелями. Уже тогда, когда Руки оставлял Нимо свой номер, он должен был осознавать, что делает. За то время, что они не виделись, образ мальчишки, каковым его считал Нимо, поистерся в памяти, и теперь, встретив Руки снова, он во второй раз пожалел, что затеял все это. "Я собираюсь затащить в постель ребенка, - мысленно констатировал Нимо. – Он, наверное, в два раза младше меня ". - Руки, сколько тебе лет? – прямо поинтересовался он, когда в разговоре возникла пауза. - Скоро двадцать, - ответил Руки. - Скоро двадцать, а пока пятнадцать? – не без иронии уточнил Нимо. - Нет, пока девятнадцать, - рассмеялся Руки, а Нимо отметил, что он вообще часто смеется и улыбается, и выглядит при этом очень привлекательно. – Мне нередко говорят, что я выгляжу младше. А тебе сколько? - Тридцать два. - Я думал, что больше. - Приятно слышать, - усмехнулся Нимо, но Руки только отмахнулся: - Сам по себе ты не выглядишь старше. Мне так показалось из-за другого. - Из-за другого? – вопросительно поднял брови Нимо. - Ну да. Из-за твоей машины и одежды. - А что не так с машиной и одеждой? – разговор начал забавлять Нимо. - Машина очень дорогая. Значит, у тебя достаточно много денег, - теперь Руки уже не улыбался, а смотрел на Нимо внимательно, как будто даже строго своими невероятно синими глазами. – При этом костюм хоть и деловой, но не слишком официальный, галстука ты не носишь и даже рубашку на последние пуговицы не застегиваешь. Значит, ты занимаешь какую-то высокую должность, раз тебе такое прощают. - Ого, - от души прокомментировал Нимо. Таких правильных и логичных умозаключений он никак не мог ожидать от настолько несерьезно выглядящего субъекта. - Но ты ведешь себя достаточно просто и не заносчиво, - продолжил как ни в чем не бывало Руки. – И потому я думаю, что ты не всегда был богатым, деньги ты не получил от родителей, а заработал сам. Вот я и предположил, что нужно больше времени, чтобы сделать карьеру и прилично устроиться. - Ну ничего себе, - невольно Нимо рассмеялся и откинулся на спинку стула. – Ты, оказывается, наблюдательный. - Кем ты работаешь? – проигнорировав комплимент, поинтересовался Руки. - Я – управляющий директор. - Управляющий чем? - Компанией, - ответил Нимо, и когда Руки вопросительно поднял брови, добавил: - IT-технологии. Ничего интересного. - Для меня – пожалуй, - покачал головой Руки. - А ты чем занимаешься? Ну, в смысле, где ты учишься? - В консерватории. Играю на скрипке. И еще пою немного. Услышать это было неожиданно: Нимо с трудом мог представить себе настолько необычно выглядящего человека с таким консервативным инструментом в руках. Он едва удержался, чтобы не поморщиться: скрипку и заунывные звуки, которая та выдавала, Нимо на дух не переносил. - Никогда бы не подумал, - признался он. Руки пожал плечами и отодвинул от себя пустую тарелку, после чего снова поднял на него глаза. Нимо показалось, что теперь во взгляде его собеседника читается ожидание и немой вопрос. Прежде чем перейти к действиям, Нимо захотелось уточнить, действительно ли Руки понимает, зачем его пригласили. Но, напомнив себе, что Руки хоть и выглядел юно, дураком явно не казался, решил не церемониться. - Поедем отсюда? – коротко спросил он, на что Руки утвердительно кивнул. ____ До ближайшего отеля они добрались за каких-то пятнадцать минут, в течение которых Руки упорно молчал, думая неизвестно о чем, и Нимо снова сомневался, не высадить ли ему своего спутника на ближайшей автобусной остановке и попрощаться теперь уже насовсем. Нимо не покидало чувство, что в последний момент Руки передумает или выкинет какой-нибудь номер. Уже поднимаясь в лифте на нужный этаж в отеле, Нимо поглядел на Руки, который с преувеличенным интересом смотрел на светящееся табло. В этот момент не без досады Нимо констатировал, что он не хочет этого мальчика. Последний раз он оказывался в постели с мужчиной еще когда учился в институте. В то время Нимо был молод, горяч и, по мнению большинства, без башни. Ему нравилось все новое, нравилось экспериментировать, и чего только за время студенчества он ни попробовал и ни испытал. Теперь же, когда Нимо стал взрослым и серьезным человеком, приключения в его жизни закончились. На мгновение представив себя со стороны – в отеле средней руки с совсем молодым мальчиком, он пришел к выводу, что сошел с ума и что на попятную готов пойти уже сам. "Не будь идиотом", - рассердился на себя Нимо, и когда двери лифта открылись, и Руки бросил на него вопросительный взгляд, натянуто улыбнулся и зачем-то кивнул. Страсти, даже тени ее, Нимо не чувствовал вовсе, но когда за ними закрылась дверь номера, он, поймав Руки за запястье, с силой притянул к себе, чтобы поцеловать напористо и даже немного грубо. В тот момент, когда Руки подчинился ему, Нимо приказал себе выбросить лишнее из головы, а лучше вообще не думать. "Через полчаса буду свободен и забуду обо всем", - решил Нимо. Отвечая на поцелуй, Руки чуть запрокинул голову и обнял Нимо за шею. Его глаза были закрыты, и Нимо не мог снова не заметить длиннющие ресницы и то, каким по-детски беззащитным казался Руки. От волос, от него самого как-то по-особенному пахло свежестью – очень приятно – и Нимо тоже закрыл глаза, опуская руки на его бедра. Запоздало пришла мысль, что, быть может, не так уж все и безнадежно, как ему казалось пять минут назад. - Разденься, - потребовал Нимо, разрывая поцелуй и несильно подталкивая Руки с постели. С запозданием пришла мысль, что его слова могли прозвучать грубовато, потому Нимо добавил: - Пожалуйста. Руки не стал спорить и одним движением стащил футболку через голову, а после, бросив на Нимо короткий взгляд из-под своей длинной челки, расстегнул ремень на джинсах. Не отводя от него глаз, Нимо торопливо снял пиджак, а после принялся расстегивать пуговицы рубашки. Всю жизнь ему доставляло особенное интимное удовольствие смотреть, как партнер раздевается. Да и не только это – наблюдение за тем, как тот принимает душ, например, как по его коже стекает вода, как тот ласкает себя, Нимо тоже возбуждало. Зная об этих пристрастиях, Хитоми часто радовала его, раздеваясь так эротично, что позавидовала бы любая стриптизерша. Руки, конечно, ничего такого не делал, но когда он снял с себя белье и, присев на край кровати, откинулся немного назад, опираясь на выпрямленные руки, Нимо почувствовал, что заводится. Это было даже странно: умом Нимо понимал, что видеть здесь нечего. Руки был совсем худым, сквозь светлую, чуть ли не прозрачную кожу просвечивали голубые вены, а еще остро выпирали ребра. На фоне такой бледности соски казались очень темными, и Нимо поймал себя на внезапном желании прикоснуться к ним. Руки не был возбужден – напротив, во всей его позе читалось напряжение, и только теперь Нимо понял, каким этот мальчик был изящным: у него были неширокие плечи, тонкие запястья и узкие ступни. Руки не улыбался, смотрел ему прямо в глаза, однако в этом взгляде Нимо виделось хорошо скрываемое смущение. Почему-то казалось, что в этот момент Руки больше всего хочет сомкнуть разведенные ноги или вовсе прикрыться. Нимо не мог отвести от него глаз несколько долгих секунд, а после, опомнившись, принялся торопливо стаскивать с себя брюки. Чувство, будто он собирается заняться сексом с ребенком, пропало – теперь у Нимо было ощущение, что рядом с ним инопланетное существо, до того необычным, почти сказочным казался Руки. Долгие ласки Нимо не любил, предпочитая нежности уже после секса, потому тянуть не стал и теперь, рывком подтащив Руки по кровати и заставив его лечь на спину. Руки не стал протестовать, лишь выдохнул и шире развел в стороны ноги, когда Нимо на мгновение прижался губами к его шее, а после опустился ниже, проведя языком по груди, как хотел это сделать минутой назад. Мальчик оказался очень отзывчивым, как не без удовольствия отметил Нимо. Его дыхание тут же сбилось, пальцами он вцепился в его плечи и сжал почти до боли, когда Нимо грубо провел рукой между его ног, смыкая пальцы на члене. Приподнявшись на вытянутой руке, Нимо посмотрел на Руки, который, закрыв глаза, часто дышал через приоткрытые губы. Нимо было приятно чувствовать, как ему отвечают, как твердеет член в его руке. Руки замер на месте, словно испугавшись или ожидая чего-то, и его глаза широко распахнулись, когда Нимо провел пальцем по головке, отодвигая крайнюю плоть и размазывая капельку выступившей смазки. Решив, что его партнер уже готов и что на этом с прелюдией можно заканчивать, Нимо, не слезая с постели, нашарил рукой пиджак на полу, в кармане которого оставил презервативы, мысленно ругая себя за то, что не достал их раньше. С опозданием Нимо вспомнил о том, что надо было заранее озаботиться еще и смазкой, но думать об этом было поздно, да и на презервативе ее сколько-то было. Руки тихо застонал, когда Нимо сделал первое движение, чувствуя, как головку сжимает в узком проходе. Это было даже немного больно – ровно настолько, чтобы еще больше распалить желание. Одной рукой Нимо удерживал бедро Руки, второй направлял себя, а сам Руки, снова закрыв глаза, плотно сжимал губы и почти не шевелился. Сделав еще одно плавное движение вперед, Нимо почувствовал, что его не пускают. - Так. Если будешь зажиматься, ничего не получится, - собственный голос прозвучал сдавленно и неожиданно хрипло. – Давай же. Руки слабо мотнул головой, что Нимо расценил как кивок в знак согласия, но расслабиться сразу не смог. Больше всего Нимо хотелось наплевать на все и проявить силу, грубо взять, а потом уже разбираться, как сделать приятно Руки. Но в последний момент он остановился, глубоко вдохнул и нашел в себе силы остановиться. - Переворачивайся, - потребовал он. - Что?.. – Руки приоткрыл глаза, и на его лице отразилось смятение и растерянность. Нимо показалось, что тот вообще плохо соображал, чего от него хотят. - Переворачивайся, - повторил Нимо. – Так будет лучше. Послушно перевернувшись на живот, Руки выгнулся в спине, бесстыдно приподняв бедра, и развел ноги. Облизав пересохшие губы, Нимо провел рукой по спине Руки, от копчика к затылку, на секунду сжав в кулак жесткие белые волосы, чтобы сразу же отпустить, и только после этого прижался вплотную головкой члена к узкому входу, свободной ладонью сжимая член Руки. Нимо резко двигал пальцами, стискивая то сильнее, то чуть слабее, и Руки тяжело дышал, опустив голову и сжимая кулаки – Нимо видел, как побелели костяшки его пальцев. Когда он плавно толкнулся внутрь, Руки то ли громко застонал, то ли тихо вскрикнул, Нимо не смог определить. - Ты как в первый раз, - выдохнул он, замирая на месте, и Руки пробормотал в ответ что-то, но Нимо не разобрал слов. Даже не двигаясь, он испытывал наслаждение от происходящего. Ощущения были порядком подзабытые и от того еще более острые. Он не прекращал ласкать Руки и чувствовал, как сжимаются его мышцы. Некстати у Нимо мелькнул вопрос, почему ему казалось, что секс с женщинами лучше. Для разрядки не потребовалось много времени – Нимо не стал сдерживаться, не покидало чувство, что Руки по-прежнему больно и что удовольствия он не получает. Потянув за локоть, Нимо заставил Руки снова повернуться. Взгляд у мальчишки был рассеянный, а губы припухли, как будто тот долго кусал их. - Дальше сам, - произнес Нимо, немного отодвигаясь, чтобы лучше видеть. - Сам? – непонимающе переспросил Руки, и Нимо торопливо кивнул. Руки понадобилась секунда, чтобы понять, чего Нимо хочет. Закрыв глаза, он сжал свой член, сначала медленно провел от основания до головки, потом еще раз, ускоряя темп. Нимо только сейчас заметил, какие тонкие и длинные у Руки были пальцы. Заворожено он глядел на происходящее и не мог отвести глаз. В эту минуту Нимо искренне верил, что в своей жизни не видел ничего более эротичного. Руки кончил, тихо вздохнув и сильней зажмурившись, без показушных стонов и поз, но Нимо и этого хватило, чтобы ощутить, как возбуждение новой волной накрывает его и тянет низ живота. Отбросив все сомнения, Нимо снова подался к Руки, опуская ладонь на его затылок, несильно сжимая и притягивая к себе. - Давай еще раз, - негромко прошептал он, глядя прямо в глаза. Отвечать ему Руки не стал. Вместо этого он первый потянулся за поцелуем. ____ - Почему не получится? – задавая вопрос, Нимо непроизвольно повысил голос. Говорить было неудобно: одной рукой он прижимал телефон к уху, так как гарнитуру еще с утра забыл дома, второй – крутил руль, стараясь одновременно сосредоточиться на дороге и не потерять нить разговора. В городе творился какой-то кошмар, зима пришла с запозданием, с мокрым снегом и с отвратительной погодой в целом. Если бы Нимо знал, что разговор займет больше тридцати секунд, он позвонил бы позже, припарковавшись где-нибудь. Но как назло всегда безотказный Руки вдруг решил проявить характер. Именно так думал Нимо о его неожиданном отказе приехать. - Потому что скоро конкурс, а на конкурс я должен готовиться, - флегматично ответил Руки, проигнорировав раздражение в голосе Нимо. - Можно сделать перерыв на один вечер, - резонно возразил тот. - Нельзя. Две недели осталось, а у меня все еще недостаточный уровень. Нимо хотел ответить, что на этом конкурсе свет клином не сошелся, но как раз в этот момент серебристая тойота перестроилась из соседнего ряда, подрезав машину Нимо. - Куда прешь, мудак! – не удержавшись, повысил голос он. То, что мудак уже долго мигал ему поворотником, Нимо не заметил, сочиняя, что сказать Руки. - У тебя все в порядке? – заботливо осведомился Руки. - Нет. У меня ничего не в порядке, - огрызнулся Нимо. В последнее время дела и правда шли не очень. Нимо сутками пропадал на работе, решая сотни навалившихся проблем. На рынке появился новый конкурент, который действовал откровенно недобросовестными методами. Винить в этом следовало отдел антикризисного планирования, который в принципе допустил такую ситуацию, но кого это волновало, когда козлом отпущения в таких ситуациях всегда выступал управляющий директор. Некстати на компанию подали в суд, и дело никак не спешило разрешаться, что грызло Нимо и мешало спать по ночам. Кроме того, приближался конец года со всеми его отчетами и подведением итогов. Нимо предстояло отчитаться перед акционерами, и это тоже не сулило ему ничего хорошего: предприятие в этом году понесло убытки, причем достаточно значительные. Существовало совсем не много способов забыться и не думать о проблемах, один из которых в данный момент уперся рогом и не желал приехать к Нимо вечером и помочь снять напряжение. - Тебе лучше не разговаривать, когда ты за рулем, - посоветовал Руки. "Без тебя, малого умника, знаю", - хотелось рявкнуть Нимо, но он сдержался. - Послушай, ты можешь взять свою скрипку и позаниматься у меня, - устало предложил он, не без радости отмечая, что до офисной парковки осталась всего пара километров. – А потом переночуешь. Утром я тебя отвезу на занятия. Связь с Руки – назвать это словом "отношения" было сложно – продолжалась уже больше полугода. Нимо, который тогда, казавшейся теперь далекой весной по дороге в отель думал, что делает это в первый и последний раз, позвонил Руки уже через три дня с предложением встретиться опять. Руки не стал отказывать. Происходящее между ними мало отличалось от того, что связывало Нимо с Хитоми. С Руки он редко разговаривал на какие-то посторонние темы, еще реже выбирался куда-нибудь перекусить, в большинстве случаев ограничиваясь просто сексом – удобным сексом без лишних обязательств. Хотя Нимо в принципе не понимал, какие у него могут быть обязательства перед Руки. Если Хитоми, например, могло прийти в голову, что они должны вести себя как обычная пара, ходить куда-то вместе и знакомиться с родителями, то с мальчиком-студентом подобное было вовсе невозможно. Чтобы Руки не сбежал до того, как успеет ему надоесть, и чтобы не думал, что им беззастенчиво пользуются, Нимо не скупился на щедрые подарки, а спустя два месяца после того, как все началось, даже снял для Руки небольшую квартиру. От такой щедрости тот растерялся, и Нимо аргументировал свой поступок тем, что иной раз может захотеть приехать к нему, но подобное было не слишком удобно, учитывая, что жил Руки в гестхаусе для иногородних студентов. На деле же Нимо так ни разу и не навестил его, а квартиру решил арендовать просто потому, что плохо представлял, какой еще подарок можно сделать двадцатилетнему парню. С женщинами было проще: вне зависимости от возраста и прочего, украшения и хорошие духи были беспроигрышным вариантом почти всегда. Именно по этой же причине в начале осени Нимо решил порадовать Руки и помог попасть на конкурс молодых музыкантов. В разговоре Руки обмолвился, что не прошел отбор, тогда как поучаствовать очень хотел. Нимо же потратил пять минут своего времени, поинтересовался, где проходит конкурс и неожиданно обнаружил, что в жюри была его знакомая. Еще через десять минут Руки стал полноправным участником. - Кто тебя просил? – впервые за все время Руки выглядел сердитым, когда узнал о том, что сделал Нимо. - Ты же сам сказал, что хотел попасть на этот конкурс. - Хотел, но так нечестно. - Что нечестного-то? – удивился Нимо. – Никого не выгнали, никому не отказали, просто вместо двадцати пяти участников будет двадцать шесть. Или сколько вас там. Спорить было уже не о чем, и Руки начал усердно готовиться. В запасе оставалось несколько месяцев. И вот теперь, когда конкурс был уже на носу, Руки отказывался приехать к Нимо из-за того, что ему надо репетировать. Нимо с досадой думал, что если б знал, как все повернется пару месяцев назад, не помогал бы ему. Разумеется, он мог позвонить и Хитоми, предложить встретиться ей, но в последнее время Нимо начал замечать, что желание видеться с прежней подругой у него появляется все реже. - Ладно, - после паузы, показавшейся Нимо достаточно долгой, Руки наконец согласился. – Но мне правда надо будет позаниматься, а не только… Что именно "не только" он не договорил, замялся, а Нимо постарался, чтобы его голос не звучал слишком удовлетворенно. - Приезжай к десяти, - ответил он. – Постараюсь к тому времени вернуться с работы. ____ У Нимо была очень красивая квартира – из тех, что обычно можно увидеть на фотографиях в модных журналах. Еще у Нимо был дом, но в последнее время квартирой он пользовался чаще: ездить в пригород не хватало времени. Достаточно просторная, перепланированная баснословно дорогим дизайнером и отремонтированная в ключе самых последних тенденций, квартира нравилась Нимо. Здесь была одна спальня и кухня-студия, внутренних стен после ремонта не осталось, одну комнату от другой отделял красивый стеллаж с безделушками, которые тоже выбрал дизайнер и которые Нимо никогда в жизни сам не купил бы. Вернувшись поздно вечером, Нимо впервые пожалел, что не попросил оставить стены, когда обсуждал будущий ремонт. Хотя время было не рабочим, Нимо хотел почитать отчеты по нескольким подразделениям и уже заранее понимал, что пиликанье на ненавистной скрипке будет его раздражать. Только увидеть Руки, с которым не получалось встретиться целую неделю, и провести с ним ночь Нимо хотелось куда сильней. Руки не был его собственностью или мальчиком по вызову, Нимо не позволял себе распоряжаться его временем и грубо выставлять за дверь после секса, разумно опасаясь, что в какой-то момент тот может просто не вернуться. Потому приходилось подстраиваться и мириться с некоторыми сложностями. В дверь позвонили ровно в десять – как правило, Руки не опаздывал. - Выглядишь так, будто на тебе поле пахали, - заметил Руки, снимая куртку с капюшоном и сбрасывая обувь. Чехол со скрипкой и свою здоровую сумку, о содержимом которой Нимо никогда не желал задумываться, он опустил на пол. - Так и есть, - ответил Нимо, отступая в сторону и рассматривая своего гостя. - Лучше бы спать лег, а не меня приглашал, - шмыгнул носом Руки. - Лишние два часа сна меня не спасут, - возразил Нимо. За полгода, что он знал Руки, тот практически не изменился. Волосы стали чуть длиннее, но сохраняли все тот же необычный белый цвет – Нимо уже казалось, будто он и есть родной. Одевался Руки вполне заурядно, как и другие люди его возраста, и почти никогда не изменял синим линзам. В этот раз Нимо заметил, что Руки был без них, и его глаза, очень темные, почти черные в полумраке квартиры казались немного пугающими, чужими. - Если надо, включи верхний свет, - махнул рукой Нимо и направился на кухню, где на столике остался ноутбук с опостылевшими отчетами. - Не надо, - ответил Руки, оглядываясь по сторонам и выбирая, где ему устроиться. Стараясь вникнуть в смысл читаемого текста, на своего гостя Нимо не смотрел, пока тот, уложив чехол на диван, доставал скрипку и совершал над ней одному ему известные манипуляции, настраивал и проверял что-то. Не повернул Нимо головы, и когда зазвучала мелодия. Однако уже через минуту Нимо поймал себя на том, что не читает, а слушает. Медленно обернувшись, он посмотрел на Руки. Тот стоял к нему в пол-оборота, его глаза были открыты, но смотрели в никуда – мыслями Руки был не здесь. Ноты ему не требовались, он играл по памяти, и смычок касался струн так легко и плавно, словно игра не доставляла ему никакого труда. Руки играл, как дышал, естественно и без напряжения, а Нимо смотрел во все глаза, и ему казалось, будто он видит Руки впервые. В его облике было что-то мистическое, не совсем реальное. В другой ситуации впечатление могли испортить мешковатые штаны с десятком карманов или широкий свитер, рукава которого Руки закатал до самых локтей, но сейчас Нимо не замечал такой неуместной, не соответствующей красоте момента одежды. Он видел только тонкие запястья, длинные пальцы, двигавшиеся легко и быстро, отрешенные черные глаза за спадавшей на них белой челкой… У Нимо мелькнула мысль, что красивей человека он в жизни своей не встречал, и мелодия вторила внезапным эмоциям, касалась невидимых струн в его душе и неслась вперед, то ускоряясь, то затихая, и набирая силу вновь. - Ты на меня так смотришь, что я не могу сосредоточиться, - голос Руки не был громким, но Нимо внутренне вздрогнул и чуть заметно качнул головой, выходя из оцепенения. А Руки одарил его широкой улыбкой и поинтересовался: - Нравится? Это и близко не было то слово, какое могло бы выразить впечатления Нимо от услышанного, но другого он не придумал. - Нравится, - кивнул он. – Ты очень талантлив. Даже гениален, я бы сказал. - Очень талантлив – надеюсь, гениален – вряд ли, - рассмеялся Руки и снова поднял скрипку, зажимая ее между подбородком и плечом. - Точно гениален, - заверил его Нимо. - Ты просто в музыке не разбираешься, - улыбнувшись, Руки искоса поглядел на него, собираясь коснуться струн смычком. - Я точно знаю, что терпеть не могу скрипку и то, как она звучит. Но то, что ты сейчас играл, было… круто. Нимо хотел сказать, что это было божественно, но побоялся, что столь громкие слова прозвучат слишком пафосно и будут выглядеть как лесть. - Как можно не любить скрипку? – Руки удивился так искренне, что даже опустил инструмент. Он смотрел на Нимо с неподдельным недоумением и выглядел куда младше, чем был на самом деле. У Нимо появилось странное незнакомое ощущение, как будто в груди что-то сжимается, сворачивается. "Что со мной такое?" – спросил сам у себя он и подумал, что наиболее разумным сейчас будет отвернуться к компьютеру, а о Руки забыть на ближайшие час или два. - Иди сюда, - вместо этого произнес Нимо, не отводя от него глаз. Руки подошел к нему ближе, широкие штанины цеплялись одна за другую, и только этот еле слышный шорох нарушал повисшую в квартире тишину. Он остановился возле по-прежнему сидящего за столом Нимо, в одной опущенной руке держа скрипку, в другой – смычок, и поглядел сверху вниз вопросительно. Минутой назад Нимо хотел поцеловать Руки, а там как пойдет – если что, отчеты можно было дочитать и утром. Но вместо этого он одной рукой обнял Руки за пояс и прижался лбом к его груди, к солнечному сплетению, непонятно зачем задерживая дыхание. - Мне надо репетировать, но если… - голос Руки странно дрогнул, и Нимо показалось, что он хотел обнять его в ответ, но помешала скрипка в руках. - Мне тоже надо дочитать отчеты, - невнятно пробормотал Нимо. – Давай еще полчаса, а потом… Сделав неопределенный жест рукой, он отстранился. Волшебство момента было разрушено, но Нимо считал, что это и к лучшему. Он сам не понимал, что на него нашло. - Хорошо, - легко согласился Руки, отступая и разворачиваясь, чтобы вернуться на свое место и продолжить играть. Нимо склонился поближе к светящемуся экрану, ссутулившись и с усилием сосредоточившись на работе, понимая при этом, что собраться уже не сможет.