Тобиас
- Что, черт возьми, здесь происходит? Моё внимание настолько сосредоточено на Трис, что, когда голос Эрика доходит до нас, для меня требуется несколько минут, чтобы на самом деле понять. Сразу же, я знаю, что мне нужно держать голову внизу и своё лицо убрать из поля зрения. Я не могу быть признан. Особенно этой ночью. Я держу своё лицо внизу и смотрю на Трис. Эрик смотрит на Ала и Питера и подходит к ним, в том числе, и ко мне. - Зик, тебе лучше объясниться и сделать это быстро. Зик медленно встаёт, а его ноги дрожат. - Нам нужно отнести Трис в лазарет, - говорит он нетвердым голосом. - Мы разберёмся с этим, как только ты расскажешь, что произошло! Объясни! - Я боюсь, что у неё сотрясение, Эрик. Мы должны отнести её в лазарет. Сейчас, - настаивает Зик голосом твёрже, чем раньше. Эрик издаёт разочарованный стон и смотрит на меня. - Инициированный, отнеси девчонку в лазарет. Иди. Я легко поднимаю Трис на свои руки, стараясь держать голову внизу, не вызывая подозрений, и направляюсь туда, где, я думаю, медицинский отсек. - Не туда идёшь, инициированный, - произносит Эрик низким голосом. Мне, на самом деле, было необходимо знать бесстрашие лучше сейчас, но мне никогда не требовался здесь лазарет. Я останавливаюсь, глубоко вздыхая, и иду в другое направление, но Эрик останавливает меня своей рукой, которую кладет на моё плечо. - Остановись. Как тебя зовут? - спрашивает он. Я не отвечаю. Как я могу? Паника проскальзывает сквозь меня, как лёд. - Твоё имя, инициированный! - Четыре, - бормочу я быстро и чувствую, что Зик делает резкий вздох рядом со мной. Эрик щурится. - Четыре? Ты думаешь я тупой? Это такая шутка? - Нет, сэр... - Питер! - кричит Эрик и Питер приближается к нам. В свете очевидно, что я нанёс ему гораздо меньше увечий, чем Алу. - Возьми девчонку и отнеси в лазарет, - проговаривает Эрик сквозь зубы. Питер протягивает руки ко мне, но я не двигаюсь с места. Я её не отпущу. Я не могу. Не Питеру. - Ты шутишь? - говорю я, мои глаза всё ещё находятся на полу. - Он только что пытался убить её, ты думаешь, это нормально - отпускать её с ним? Он никогда не отнесёт её в лазарет. Он задушит её, и она не попадёт туда! - Ты ставишь под сомнение мой авторитет, инициированный? - шипит Эрик, и Зик толкает меня в плечо. - Отпусти её. Он не захочет причинять ей боль сейчас, с тремя свидетелями, которые знают, что он был с ней. Ей нужно в лазарет. Это нормально. Отпусти её, - говорит он спокойно. Я знаю, что он прав, но я по-прежнему не могу идти против себя и того, что твориться сейчас во мне, но всё равно отдаю её Питеру. Он держит её достаточно легко, пока не исчезает из поля зрения и даже тогда невозможно отвести глаз от места, где он был. - Настоящее имя, инициированный. Сейчас же, - произносит Эрик, когда он поворачивается ко мне снова. - Я скажу тебе его настоящее имя. Мое сердце подпрыгивает к горлу от голоса Ала. Мы все втроём поворачиваемся, смотря на него, который старается придти в нормально состояние - из бессознательного - в которое я ввёл его. Он похож на дьявола. Из пореза на лбу у него течёт кровь и разбита губа. Его чёрные глаза адаптировались быстро, и я почти уверен, что имеется больше синяков, образовавшихся в местах прикрытых одеждой. - Его зовут Тобиас Итон. - Ледяная ненависть движется по венам от слов Ала. - Почему это звучит так знакомо? - спрашивает Эрик. - Его отец в совете. В Отречении. Эрик поворачивается ко мне, и я встречаю его глаза на этот раз. Нет смысла скрывать своё лицо больше. - Ты далеко от Отречения, Тобиас, - произносит Эрик с ненавистью в голосе. Он смотрит на Зика. - Ты знаешь его? Зик качает головой. Эрик скрещивает руки на груди. - То есть, ты впервые видишь беглеца из Отречения? Я испускаю фырканье, и Эрик снова обращает внимание на меня. - Я не беглец. - Я не думаю, что давал тебе разрешение говорить, Стифф, - презрительно язвит. Я закатываю глаза, но затыкаю свой рот, невзирая ни на что. - Зик, тебе лучше подумать. Если здесь происходит что-то большее, скажи мне об этом сейчас. Зик обменивается взглядом со мной, и я могу чувствовать, как моё сердце бьётся в груди, делая около миллиона удара в минуту. Он ничего не говорит до того, как снова повернуться к Эрику. - Извини. Мне хотелось бы знать больше. Ал издаёт громкий стон. - Он лжёт. Он приходил тайком сюда в течение многих лет. Зик был в это время всегда с ним! Я собираю каждую унцию самообладания, сдерживаясь от того, чтобы не подойти к Алу и ударить его. - Спасибо, Ал, - говорит Эрик с небольшой ухмылкой. - Ты можешь идти. Ал начинает медленно вставать, и я перестаю контролировать себя. - Ты шутишь!? Он просто пытался... - Тобиас, - проговаривает Зик сильным голосом, останавливая меня. - Нет! - произношу, тяжело качая головой, мои глаза устремляются на Эрика. - Ты должен что-нибудь сделать! Он бы убил её! Она упала бы в пропасть! Он напал на неё, и он убьёт её без всякой причины! Последняя часть выходит, скорее, как рычание. - Ал, - говорит Эрик уверенно, - проверься в лазарете, а затем доберись до постели. Ал не теряет времени, уходя. - Чушь! - я издаю низкий гортанный звук. - Это всё чушь! - Вы оба, - произносит Эрик, поднимая брови, - мы пойдём и немного поболтаем с Максом и Джанин. Зик качает слегка головой. - Джанин? А что она может сделать? Ни один из нас не Эрудит. Эрик смеётся. - Вы увидите, что Джанин знает многое о Бесстрашных. Вперёд, - говорит, указывая в сторону офиса Макса. Зик и я обмениваемся взглядами, но у нас нет выбора. Мы пойманы. Теперь нет пути назад. Так что я следую с Зиком по коридору в офис лидера.***
Эрик разделил нас очень быстро. А если быть точнее: я не видел Зика уже несколько часов. Я никого не видел. Я сижу в офисе Макса, мои ноги подогнуты подо мной, а я располагаюсь на жёстком деревянном стуле и пялюсь в стену. Всё, о чём я могу думать - это о Трис. Я не думаю, что когда-нибудь забуду звук её криков или её болезненный внешний вид, когда Ал касался её. Я быстро встаю и начинаю расхаживать, моя рука блуждает по моим волосам, когда я стараюсь совладать с собой. Я ненавижу сидеть здесь, в то время, когда Трис в лазарете где-то в Бесстрашии; вероятно, ей больно. Когда дверь, наконец, скрипит, открываясь, я падаю обратно на стул, словно рефлекторно. Макс входит в комнату первым и занимает место за столом, раздвигая ноги, и скрещивая руки на груди. Джанин входит в комнату второй, со спокойной улыбкой на лице. Она садится в кресло за столом напротив меня, продолжая улыбаться. Тот факт, что она сидит в кресле Макса, говорит о том, что ей известно, что происходит здесь, в Бесстрашии. Джанин является настоящим лидером. Макс просто обеспечивает силу. - Тобиас - это ты? - произносит она почти приторно-сладким голосом. Я пожимаю плечами. Я не хочу отвечать на её вопросы. Я знаю, кто она. И что она собирается сделать. Я не уважаю её. Её улыбка становится шире, хотя я не ответил на её первоначальный вопрос. - Тобиас, я хочу, чтобы ты знал, что ты здесь в безопасности. Мы просто хотим тебе помочь. Я не сдерживаю себя, поэтому закатываю глаза. - Мне не нужна помощь. Джанин издаёт негромкий вздох. - Мне придётся не согласиться с тобой, Тобиас. Ты довольно далеко от дома, и Эрик рассказал мне, что ты приходил сюда много лет. Я бы хотела узнать, зачем. - Я пожимаю плечами, поворачивая голову так, чтобы не смотреть на неё. - Тобиас, - она вздыхает, будто моё неповиновение просто утомляет её, - мне действительно необходимо, чтобы ты сотрудничал со мной. Если ты не будешь сотрудничать со мной, я не смогу помочь тебе, а я бы очень хотела сделать это. Понимаешь? - Откровенно говоря, я не совсем уверен, почему ты здесь. Ты лидер Эрудиции. Ты не лидер моей фракции. Она улыбается. - Нет. Ты прав. Я не лидер твоей фракции. Мы знакомы с твоим отцом, он находится на своём месте. Я бы хотела поговорить с тобой. Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на стул. - А мне не хочется разговаривать. - Тобиас, - вздыхает она, - всё в порядке дома, в Отречении? - Всё хорошо в Отречении, - произношу сквозь зубы. - Да? Тогда почему ты приходил в Бесстрашие каждую ночь? Я качаю головой, но отказываюсь говорить что-либо ещё. Макс наклоняется вперёд и что-то шепчет на ухо Джанин, и она медленно кивает, доставая какие-то бумаги на стол. - Ты был в отношениях несколько лет назад, не так ли? Моё сердце начинает колотиться, от её слов. Я не хочу, чтобы всё это касалось Трис. - На самом деле, нет. Она кивает. - Я помню, потому что твой отец был обеспокоен этим... - она вытаскивает бумагу и смотрит на неё в течение нескольких минут, затем медленно кладёт её, смотря на меня. - Беатрис Приор, - проговаривает тихо. - Дочь Эндрю Приор. Мы знаем её, как Трис. Перешла в Бесстрашие. - Я предполагаю, что так. Я действительно не знал. Не разговаривал с ней с тех пор, как она покинула Отречение. Она смотрит на стол мгновение. - Тобиас, ты расскажешь, что пришёл сюда к ней? Я снова пожимаю плечами. - Я не признаю, что вообще сюда приходил. - Поэтому сегодня это было впервые? - Я киваю. - Я вижу, - говорит Джанин. - Зачем ты пришёл сюда сегодня вечером, Тобиас? Я смотрю в пол. - Я не знаю. Я слышал, что в Бесстрашии будет сегодня весело. Думаю, что хотел проверить это. - ...А ты в курсе, что приходить в другую фракцию не разрешается? - Да. Я знаю, - произношу тихо. - Но ты всё равно это сделал? - Я просто хотел посмотреть, как оно выглядит. - Как произошла потасовка с Питером и Алом? Моя челюсть дёргается при упоминании имён. - Я увидел, что они нападают на девушку. Я пытался помочь ей. - Знаешь ли ты, что эта девушка была Беатрис Приор? - Было темно. Невозможно было понять. Джанин устало вздыхает. - Тобиас, я действительно нуждаюсь в тебе, чтобы ты сотрудничал со мной. Я пожимаю плечами. - А я действительно хочу, чтобы ты перестала задавать мне глупые вопросы. - Следи за своим языком! - цедит Макс, шагая вперёд лишь немного, но Джанин останавливает его. - Нет, нет, Макс. Всё в порядке. Я понимаю разочарование Тобиаса. - Её улыбка едва немного колеблется. - Ты доволен своей фракцией, Тобиас? - Нет, - шепчу тихо. - Я ценю честность, Тобиас. Я это очень ценю, если ты попробуешь быть честным со мной. Я вздыхаю. - Я сказал тебе. Я пришёл сюда, чтобы посмотреть, как выглядит Бесстрашие, когда услышал крики девушки, поэтому помог ей. Вот и всё. Это произошло. Я не знаю, что ещё ты хочешь от меня. Намёк разочарования мелькает на её лице, но это длится только мгновение, прежде чем дверь снова открывается, и я слышу "неповторимый" голос Маркуса Итона. - Джанин, - говорит он быстро, пробираясь к столу, протягивая руку, чтобы пожать её, даже не взглянув на меня, - я приношу извинения за любые проблемы или неосмотрительность, которую вызвал мой сын. Уверяю тебя, что ничего подобного никогда не повторится. - Присаживайся, Маркус, - она отвечает, указывая на стул рядом со мной. Маркус повинуется. Я отказываюсь смотреть на него. - Ты знал, что твой сын приходил в Бесстрашие в течение почти трёх лет? Я чувствую глаза отца на себе, но всё ещё не смотрю на него. - Тобиас? - спрашивает он. Я пожимаю плечами. - Нет никаких доказательств этого. - Он прав, - провозглашает Джанин радостным голосом. - Поэтому мы сосредоточимся только на сегодняшнем дне. Сегодня Тобиас избил двоих Бесстрашных, и они оба с довольно устойчивыми критическими повреждениями. Маркус обхватывает моё лицо, и впервые я вынужден смотреть на него. Он касается синяка на моей щеке, так как Ал успел ударить меня один раз, а затем поднимает глаза на мою бровь, замечая, что она рассечена. Затем он отпускает меня. - Похоже, он получил некоторые травмы и сам, Джанин. Она немного улыбается. - Ты должен увидеть двух других. Борьба - это то, в чём практикуются Отречённые? Маркус качает головой. - Нет. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Она кивает. - Мне просто интересно, где он научился одолевать двух обученных Бесстрашных? - Адреналин, - произношу я быстро. - Очаровательно, - она останавливается и пишет что-то на бумагах перед собой. - Боюсь, что после этих событий сегодняшним вечером, я запрещу Тобиасу все посещения официально и окончательно. - Конечно, - соглашается Маркус, кивая. - Ты можешь наказать его, как считаешь нужным для своей фракции, - Маркус быстро встаёт, и кланяется Джанин. - Благодарю тебя за предоставленную мне возможность решить эту проблему. - Если бы я была тобой, Маркус, я бы попробовала лучше наблюдать за членами своей фракции, в том числе, за своим сыном. Он поворачивается ко мне на мгновение и затем быстро качает головой. - Пошли, Тобиас, - говорит он спокойно, исчезая за дверью офиса. - Это не просьба. Это приказ. Я делаю глубокий вдох и встаю, чтобы последовать за ним, но Джанин выпускает маленький кашель, заставляя меня развернуться. - Тобиас, ты должен знать, что если мы увидим тебя здесь снова, мы не отправим тебя обратно в Отречение. - И что же ты сделаешь? Она улыбается, и, кажется, делает это в сотый раз за нашу беседу. - Если ты не можешь соблюдать правила фракций, то останешься ни с чем. Я слышу угрозу. Если я нарушу систему фракций, то стану афракционером. Я больше ничего не говорю, следуя за своим отцом за дверь.***
Маркус ничего не говорит мне по дороге обратно в Отречение. Он даже почти не смотрит на меня, что в любой день казалось бы нормальным, но я жду криков, по крайней мере, какой-то ярости, но нет ничего, кроме звука поезда, идущего по рельсам. - Разве ты не собираешься кричать на меня? - говорю я, после долгого периода молчания. Он поднимает голову, смотря на меня, а затем издаёт долгий вздох. - Почему я должен кричать на тебя? Теперь ты мужчина, Тобиас. Ты больше не должен слушать, что я тебе говорю. Хотя ты никогда не делал этого. Я пожимаю плечами. - Верно, но я хочу, чтобы ты высказал своё мнение. - Не лезь в Бесстрашие, Тобиас. - Ты знаешь, что я не могу этого не делать, - произношу тихо. Маркус закрывает глаза. - Из-за Беатрис? Я качаю головой. - Да, но это не всё. Там находятся люди, которые меня волнуют. Я не позволю им оказаться в руках Джанин. Он смотрит на меня мгновение. - Что ты будешь делать? - говорит он. - Ты не можешь находиться за пределами фракции. Это просто не возможно. - А что мне сделать? Я не могу быть правильным отречённым человеком, которым ты хочешь меня видеть. Я слишком много знаю. Он молчит в течение длительного времени. Воздух между нами тяжёлый. Что ещё мы можем сказать друг другу? Мы прибываем в Отречение быстрее, чем я ожидал, и, когда я дохожу до двери своего дома, я понимаю, что не смогу быть здесь. Я не могу вернуться в Отречение и зажить нормальной жизнью. Это никогда не было приоритетом для меня. Я не могу быть далеко от Бесстрашия. Мне нужно перестать обманывать себя. Маркус тянется к двери, и слова льются потоком, прежде чем я могу остановить их: - Я не пойду туда с тобой, - говорю, слегка запыхавшись. Он поворачивается ко мне. - Что? - Я не пойду туда с тобой, - повторяю, качая головой. - Прости, но я просто... не могу. Я не могу быть в Отречении больше. Я никогда не хотел здесь быть. Маркус смотрит на меня, скрещивая руки на груди. - Ты хочешь сказать, что у тебя есть другие варианты? - спрашивает он спокойно. - Нет другого варианта. Афракционер. Ты станешь афракционером. Осознание бьёт меня прямо в живот, но я знаю, что он прав. Затем я вспоминаю. Моя мама. - Может быть, именно там я и хочу быть. Челюсть отца дёргается. - Ты хочешь объединить усилия со своей матерью. - Это единственный выбор, который у меня есть, - настаиваю. Маркус долго смотрит на меня, как будто пытается запомнить меня. Затем он медленно кивает. - Я не буду останавливать тебя. Если ты не хочешь быть больше защищённым, я ничего не могу сделать, - проговаривает он спокойно. - Я скажу тебе только это: никогда не доверяй Эвелин Джонсон. Помни, кто ты. - Кто я? - спрашиваю, но когда слова вылетают из моего рта, он уже скрывается в доме. В доме, которому я больше не принадлежу.Трис
Я ощущаю холодные руки, проскальзывающие под мою футболку и касающиеся краёв моих джинсов, прежде чем я просыпаюсь, задыхаясь, царапая руками своё горло. Воздуха. Воздуха. Мне нужен воздух и вода. - Эй, эй... дыши, - говорит мягкий голос слева от меня, и я следую указаниям, как могу, делая несколько глубоких вдохов. В итоге, я свободно могу дышать. Затем мне дают стакан с водой в руки. Я выпиваю всё это в считанные минуты, поднимая глаза, очевидно, на Элли. - ...Привет, - тихо хриплю я, удивляясь тому, каким грубым звучит мой голос. - Спасибо, - бормочу я. Она пожимает плечами. - Нет ничего особенного. Это казалось немного срочным. - Где я? - спрашиваю с любопытством, осматриваясь вокруг. - В лазарете. Ты получила много повреждений. - Повреждений? Потом всё это снова хлынет на меня. Ал. Питер. Пропасть. Тобиас. Я закрываю глаза, потребляя воспоминания пару минут. - А где Зик? Элли выгибает бровь. - Ну, он был понижен в должности. Теперь он охраняет забор. Ал сказал, что это потому, что они теперь близко не хотят подпускать его к компьютерам. Ал. Мне не нравится, как звук его имени заставляет меня всю похолодеть. - Ты знаешь, что случилось с Стиффом? - тихонько интересуюсь. Она качает головой. - Нет. Мы не видели его. - Как долго я пробыла здесь? - Несколько дней. Ты, в основном, спала. Медсестра вколола тебе сыворотку с снотворным, чтобы всё лучше зажило. - А что насчёт посвящения? Элли вздыхает. - Не волнуйся. Ты ничего не пропустила. Эрик дал нам последнюю пару выходных. Говорил что-то про перегруппировку. Это имеет смысл. Я полагаю, что им требуется время. - Трис? - Я смотрю на Элли и вижу растерянное выражение на её лице. - Я хочу спросить тебя, и не уверена, как ты на это отреагируешь. - Я едва заметно качаю головой. - Что произошло между тобой и Алом в ту ночь? - Я думаю, что тебе нужно поговорить с братом. Она кивает. - Я тоже так думала. Вот почему я разговаривала с ним вчера, когда его выпустили отсюда. - Я смотрю на неё, ожидая, когда она продолжит. - Он сказал... Он сказал, что вы двое снова вместе и что вы целовались, а потом появился Стифф из ниоткуда и напал на него. Я издаю мягкий вздох. - Не так всё было, Элли. - Значит, расскажи мне, что случилось, Трис. Я открываю рот, чтобы начать рассказ и понимаю быстро, что не могу. Я не могу рассказать ей, что произошло. Я не могу пережить это снова. Поэтому слёзы начинают течь вниз по моему лицу. Я тяжело качаю головой. - Я не могу. Прости. Я просто не могу. Она вздыхает. - Ты делаешь тяжелее мне, Трис. Я не смогу быть на твоей стороне, если ты не расскажешь мне, что произошло. - Что? Я чувствую, как весь мой мир только что перевернулся. - Он мой брат, - произносит она тихо, - я должна доверять ему. Особенно, когда моя лучшая подруга не может мне рассказать, что случилось. Он действительно запутался в последнее время. Он всё время плачет, он не... - она замолкает и, вздохнув, встаёт. - Он любит тебя. Я закрываю глаза и стараюсь изо всех сил не вырвать из-за её слов. - Убирайся! - Трис... - Нет. Убирайся! Ты можешь верить ему, но ты должна убраться отсюда. Она смотрит на меня несколько секунд, а затем качает головой. - Так много для сестры, я думаю, - бормочет она, разворачиваясь и хлопнув дверью. Я не могу ничего сделать, кроме как повернуть голову к подушке и заплакать.