Моя мама - Эйлин Снейп

На следующий год Северус и Лили уехали во Францию. Тяжело было расставаться, понимая, что они едут на полгода. Навещать в выходные первокурсников не запрещалось, но наша семья не могла позволить себе каждый уик-энд посещать другую страну. Я впервые жалела, что не владею магией. Умение перемещаться в заданное место без использования транспорта мне бы помогло чаще видеться с сыном. Зато, когда Сев вернулся на рождественские каникулы домой, он выплеснул на нас столько радости от новых знаний, полученных в школе. Ребенок отлично адаптировался и к горному климату, и к отсутствию родителей, и к урокам. Больше всего из изучаемых предметов ему нравились зельеварение и чары. Дома ему нельзя было колдовать, но он читал и перечитывал учебники и книги Эйлин. В то же время я заметила как изменились отношения между сыном и Лили. Девочка частенько приходила к нам, и материнское сердце чувствовало, что девчушка влюблена в Северуса. Она подолгу любовалась им, когда думала, что ее никто не видит, зажималась и краснела, когда объект ее пристальных взглядов всё-таки оборачивался. Так забавно было наблюдать за ними, за проявлениями детской влюбленности. Несмотря на почти полугодовую разлуку, Сев и в письмах, и при встрече вываливал на меня все свои впечатления и переживания. Я думаю, в том ему помог пример отца, который в рамках действующей терапии всё так же продолжал анализировать каждый свой день и жил по определенным правилам – жить сегодняшним днем, без суеты и стремления охватить всё и сразу, постепенно добиваться поставленных целей, стараться больше отдавать, чем брать. Судя по разговорам с Севом, он замечал влюбленность Лили, но относился к ней как к своей младшей сестре, с которой можно поиграть, но нужно заботиться. Хотя в своей речи больше упоминал молодую «умнейшую и красивейшую» преподавательницу зельеварения мадмуазель Делакур. Вот так, мой сын превратился в бабника! Тобиас больше расстраивался, что Севу пришлось забросить футбол, где он подавал большие надежды. *** И через четыре года Северус учился в Шармбатоне, являясь одним из лучших учеников. Его дипломы украшали стены нашего дома - своим малышом мы гордились. Выбор факультета зельеварения и ботаники был ожидаем для Сева. В этих дисциплинах особо проявлялись его таланты, но мне такой выбор не нравился. В глубине души я бы хотела, чтобы Сев выбрал профессию ближе к обычному миру, например, факультет права, как Лили. Эвансы перебрались ближе к Шармбатону, переехав в Тулузу. Мы останавливались в их гостеприимном доме, когда навещали Северуса в школе. Всё было хорошо, но потом наступил переходный возраст. Мой сын, мой маленький мальчик, который когда-то не мог уснуть без того, чтобы обнять и поцеловать свою маму, стал дерзким, самоуверенным и скрытным. Криво остриженные волосы до плеч, торчащий кривой нос (напоминание о футбольном прошлом), черная куртка-косуха с английскими булавками, разодранные словно кошками джинсы, готические татуировки на обеих руках – вот так теперь выглядел Северус. Последнее слово всегда должно было оставаться за ним. Ему проще было спорить, чем согласиться с нами – родителями. Тобиас считал, что сын сейчас перебесится, а потом военная служба по призыву всё исправит. Еще в прошлой жизни сталкиваясь со сложными подростками, всегда размышляла о том, что из волевых, упрямых детей, способных стоять в оппозиции ко всему взрослому миру вырастают настоящие лидеры, люди, способные повести за собой и изменить мир. Они знают, чего хотят, и у них хватает энергии, упорства и решительности добиться своего. Большинство известных спортсменов, политиков и торговцев в подростковом возрасте были «трудными» – эта информация грела мне душу, но я понимала, как им было тяжело. Тобиас успокаивал меня тем, что самые крепкие деревья растут в продуваемых местах, и чем больше мальчик сейчас перенесет, тем быстрее повзрослеет. Бизнес Тобиаса расширялся и потребовал его присутствия в Лондоне, где открылся офис его транспортной фирмы. Мы переехали из ставшего враз тесным Коукворта в Лондон. Купили в ипотеку дом, который я обустраивала по собственному вкусу, завели важного и себялюбивого кота по кличке Мистер Кот, но отзывался он только на шуршание пакета с кормом. На этом шаге выздоравливающий должен понять, что существует сила, сильнее его – так называемая Высшая Сила. Тобиас посещал воскресные службы и считал, что в его жизни высшая сила – это Бог. Я думала, что так и должно быть. Но однажды мне приснился сон, что я – торшер, единственный источник света, который освещает темную комнату. Я проснулась с ощущением невыключенного утюга или включенной лампочки внутри. Многим знакомо такое состояние повышенной тревожности. Во всем доме горел свет, даже в чулане и новогодняя гирлянда, украшающая крыльцо дома. С Северусом мы привыкли к странностям в нашей жизни, поэтому свет я выключила и легла спать. На следующий день я поняла, что мир стал мне ближе – цвета ярче, предметы больше, звуки громче. Более того, свербел затылок и давил изнутри правый глаз. Утром в ванной, смотря в привычное зеркало, я подумала о том, что хорошо бы приобрести черную кованую раму с завитками в том маленьком магазинчике, как вдруг зеркало словно выпустило побеги в виде виноградной лозы. Я ясно видела как на ветках созревают, пузырятся и лопаются почки, из которых появляются новые побеги. Эти создания через некоторое время застыли и успокоились, приняв вид той рамы, которую я хотела. С того момента, как я стала свидетелем выброса магии у Северуса, когда он превратил штрудель в букет цветов, прошло десять лет. Но как сейчас помню тот первобытный ужас от возможности своего сумасшествия или галлюцинаций. Я потрогала раму – металлическая. Позвала уже собравшегося на работу Тобиаса – он тоже видит кованую раму, но отказывается от того, что именно он ее вешал. Тревога меня не покидала, начиналась мигрень. Я лежала в темной комнате под смоченным платочком, периодически нюхая лимонное масло, старательно выгоняя все мысли из своей головы и боясь подумать о чем-то, чтобы это не возникло передо мной. Лампочка внутри меня все не выключалась. Я понимала, надвигается то, что сама не смогу остановить. Не просто так во мне проявилась магия. Когда я провалилась в забытье, меня осенило: Северус!