Подмастерье Смерти

      Это было странное чувство - тяжелое, почти темное. Это была злость, но такая тихая, затаившаяся, рука об руку идущая с уверенностью. Уверенностью в скорой мести, расправе, в востановленной справедливости. Я сидел едва не вздрагивая от этой взрывной смеси, где злоба, словно гигантский черный змей, кусочек за кусочком отъедала мою душу, а противоестественная решимость сковывала руки и ноги свинцовыми гигантскими кандалами.       Я сидел у больничной койки в лазарете и ловил каждый последующий вздох забинтованного по самые глаза наставника. Эрик был плох. Настолько плох, что у жниц-хирургов не было никаких гарантий в том, что он переживет эту ночь. А мне почему-то казалось, что пока я слышу эти поверхностные вздохи - я его не отпускаю за грань. Потому, что если он не умрет этой ночью - его шансы возрастут практически вчетверо.       Я сидел рядом с ним и держал его жизнь в руках, боясь не услышать новый вздох.       Мне было страшно.       Рядовое, в общем-то, задание оказалось смертельно опасным. Никто из отдела и знать не мог, что маленькую деревушку на самой окраине лондонской территории может охранять дух - Ками, если по-другому. Маленький, не очень могущественный божок, который с преданностью собаки защищал каждого жителя немногочисленного поселения. Да-да, и от смерти в том числе. Этот кусочек земель перешел к нам от другого отдела после того, как людские власти официально расширили Лондон и его пригород. Никого до этого не насторожило, что в одном-единственном поселении никто и никогда не умирает. А Уильям заметил - почти тридцать лет следил за этим местом специально. И в итоге решил отослать одного из шинигами на разведку. Уильяма я в произошедшем не винил - с этим все равно давно надо было разобраться, но Уильям как-то тянул, сомневаясь, нужно ли по такому пустяку отправлять кого-то на проверку.       Эрика нашли не скоро и уже без сознания. Божество напало первым, посчитав, видимо, ангела смерти угрозой. Всю деревню населял разношерстный народ. Но большинство из них было глубокими стариками, и над ними Ками бдел днями и ночами. А жители с радостью поклонялись ему и приносили жертвы - не человеческие, конечно, но приятного все равно мало. Что именно представляет из себя дух никто не понял. Оно, как только поняло, сколько у него противников, поспешило удалиться. Уильям же отдал приказ - раненого доставить в лазарет, а всех неупокоенных - упокоить как можно скорее.       Отдел собрал без малого двадцать душ, но божок так и не появился. Туда еще предстояло вернуться - тем, кто будет зачищать оставшихся, тех, кого невозможно сразу же определить, как наших клиентов. Младенец, который не должен был вообще родиться живым, средних лет женщина, которая должна была скончаться от долгой и страшной болезни. Молодой мужчина, отравившийся ядом для крыс.       Конечно, практически моментальная смерть практически половины населения тут же повлекла за собой панику среди остальных. Но это была вынужденная мера: Ками* крайне редко показывали себя, но почти каждое "выступление" влекло за собой море проблем.       С божеством должна была разбираться специальная группа сегодня же. Но все действо перенесли на завтра - и отдали в руки Гробовщику. И, соответственно мне. Я был абсолютно не против - с этим существом хотелось поквитаться. Отомстить за Эрика, понять, что оно такое и зачем вообще оберегало людей. Совершенно не типичное поведение для Ками - они обычно либо вредили, либо почти ничего не делали, наблюдая, либо помогали настолько осторожно и не значимо, что этого заметить нельзя было.       Уильям ушел из палаты пару часов назад: очевидно он считал себя виноватым. За окном уже светало, теплое весенне солнце осторожно выглядывало из-за горизонта. Оставалось совсем чуть-чуть до нашей облавы.       Жницы-врачи пришли когда светило совсем поднялось над землей. На часах было уже почти девять, и они провели очередной осмотр.       — Состояние стабильное, — поведала одна из жниц, — Угрозы жизни почти нет. Дальше остается только ждать, пока организм восстановится.       Эрика доставили сюда с множественными переломами, раздробленным позвоночником, проткнутыми поломанными ребрами легкими и вспоротым животом. Его зашили, кости кое-как вправили, поставили капельницу с обезболивающим. Понадобится как минимум месяц, - и это со жнецовской регенерацией! - чтобы Эрик пришел в норму.       — Мистер Сатклифф, вас ожидает господин Легендарный, — сообщил мне ворвавшийся в палату какой-то стажер.       — Ожидает где? — спросил я. Но жнец уже умчался прочь.       Я поклонился лекарям в знак уважения и благодарности и вышел из палаты. Телепортация близ пострадавшего жнеца нежелательна: может помешать регенерации. И если с порезами или ранами это не так страшно, то если повреждения похожи по степени тяжести на повреждения Эрика - может играть не последнюю роль в выздоровлении.       Телепортировался я уже за пределами лазарета. Сосредоточенно подумал о Гробовщике, пожелал оказаться рядом. Портал вынес меня на задний двор Департамента. Наставник сидел в своем неизменном балахоне на скамеечке и тихо пересвистывался с птицами, обитающими в саду. Огромная коса стояла рядом, прислоненной к дереву, сверкая устрашающим лезвием.       — Считай, что у тебя бонусный уровень, — ухмыльнулся Гробовщик, — Ками я и сам немного повидал. Так что - перво-наперво - будь осторожен. Мы не знаем, что у него на уме.       Про духов я знал достаточно много - Гробовщик завалил меня информацией по самые уши. Самые сильные способны входить в открытый контакт с людьми - не всеми, конечно, только с одаренными. Медиумами, обычно, но они и нас подчас видеть могли. Редко, конечно, но случалось. Слабые духи на материальный мир вообще почти никак влиять не могли. Нам повезло нарваться на редкость сильного - он умудрялся скрывать людей от шинигами. Духи часто ранее были настоящими людьми, теми же медиумами, к примеру. Их души не были собраны по какой-то ошибке, и избежали встречи с демонами.       — Так, хватайся за рукав, — приказал Легендарный, легко вставая со скамейки и подхватывая свое оружие.       Я крепко уцепился за серый балахон, перехватывая всю руку. Перемещение оказалось достаточно тяжелым - видимо сказалось расстояние. Выбросило нас в живописную деревушку. Деревянные домики, рядком выстроенные рядом с рекой, за ними - огромные поля, только перепаханные для весеннего засева. Маленький райский уголок на земле.       Люди носили траур. Большая часть народа была облачена в черное, а кто-то просто повязал темный платок.       — Кто вы такие? — раздался за спиной грозный глубокий голос.       Я пару раз моргнул. Гробовщик расплылся в улыбке, резко оборачиваясь к говорящему. Это был высокий крепко сбитый мужчина, с ярко-голубыми глазами и короткими выгоревшими на солнце волосами. Он был бы красив, но пропорции и черты лица слишком сильно выделялись - маленькая челюсть, очень близко посаженные глаза, крупный, не раз ломанный нос.       — Ты выключил фон? — тихо спросил я наставника, поднимая к уровню груди косу.       — Не-ет, — с нездоровым интересом рассматривая говорящего, протянул Гробовщик.       Я осторожно оглянулся. Взгляды всего народа вокруг были прикованы к нам. Кто-то остановился, кто-то замедлил шаг. Кто-то поспешил спрятаться за чем-нибудь. Они все нас видели.       — Назовитесь! — уже жестче сказал мужчина.       — Меня называют Гробовщик, — Легендарный отвесил небольшой поклон. — Это мой ученик, Алый.       Я тряхнул головой, развязывая бант на стягивающей ленте. Волосы красной волной легли на спину.       — И что вас сюда привело? — сощурился человек, — Мы не рады чужакам. У нас горе. Уходите.       — Э? — наставник по-птичьи наклонил голову набок. Смерил мужчину взглядом и рассмеялся. — Весьма и весьма негостеприимно, молодой человек.       Кажется, их даже не смутило то, что мы появились буквально из ниоткуда.       — Уходите или будете выгнаны силой, — спокойно, но уже с угрозой предупредил человек.       Легендарный расхохотался пуще прежнего. Это было немного нетактично с его стороны, но ситуация и вправду выглядела комично. В своем балахоне Гробовщик походил на старика, хотя таковым на самом деле не являлся. Я же, как и погиб семнадцатилетним, так и особенно сильно за это время не повзрослел. Мужчина же, в шесть с половиной футов ростом* угрожающий подобной паре казался безусловным победителем. Его не смущала ни моя бензопила, ни громадная коса Гробовщика.       Это не понравилось человеку, но он держался. Я вдруг осознал, что если они все видят нас — значит они видели зачищающую группу. Видели, как их людей убивают. Точнее, им так казалось. Все поселение — медиумы. Или, что более вероятно, Ками наделил их всех некими силами или просто развил врожденные способности.       — Вы нам не нужны, — Гробовщик оглядел всех, выпрямившись. Он все еще был ниже этого мужчины, но теперь стало понятно - он смертельно опасный противник. — Нам нужно божество. Не будете мешать - выживете.       Мужчина сверкнул глазами и сжал кулаки. Гробовщик играючи приподнял косу. Ударить ни один из них не успел.       — Не стоит попросту махать кулаками, — скрипучий голос заставил меня крупно вздрогнуть. От вышедшего старичка веял непонятной силой. То, что он был силен — сомнений не вызывало, но сила его не была агрессивной или наполненной злостью. Старик был лысым, с очень вытянутой головой, и длинными белыми усами и бородой. Он шел к нам, постукивая по земле посохом.       — Простите, господин Фукурокудзю, — мужчина расслабился и склонил голову. Легендарный повернул голову к старику. Найдя вышедшего к нам интересным, повернул вслед за головой и весь корпус.       — О.       Бога Гробовщик рассматривал долго и очень внимательно. Я заметил как едва шевелятся крылья его носа — Легендарный тоже заметил эту необычную силу.       — Бог долголетия, — Гробовщик расплылся в улыбке. — Этого можно было ожидать.       — Можешь идти, Джейкоб, — не обратив никакого внимания на реплику наставника проговорил Ками.       Мужчина спешно удалился. Я проводил его взглядом а после чего вернул свое внимание на божество.       — Далековато вас занесло, господин Фукурокудзю, — Гробовщик смахнул челку с лица, — Вы обычно предпочитаете выбирать что-то восточное.       — Шинигами здесь не место, — вновь абсолютно проигнорировав слова Гробовщика сообщило божество.       — А я думаю, что самое место, — прекратив паясничать хмыкнул наставник. Я вновь приподнял косу. — Грелль, убить мы его не сможем. Зато можем отправить восстанавливаться на его далекую родину.       Я рыкнул, обнажая зубы. Не стоило забывать, что это божество, пусть и весьма миролюбивое на вид, чуть не убило моего друга. Злоба, так тщательно сдерживаемая целую ночь прорывалась наружу. Я дернул зажигание и бензопила взревела.       — Другого шинигами покалечили люди, а не я, — холодно сообщил Ками.       — Много это не меняет, — фыркнул я в ответ. — Вы создали подобную ситуацию.       — Никто не хочет умирать, — Фукурокудзю пожал плечами. — Я делал этих людей счастливыми. Я мог бы их возродить, но ваши люди забрали у них пленки слишком быстро.       — Здесь жили двухсотлетние старики, — я окончательно взял слово. — Это — не нормально с точки зрения природы.       — А еще здесь жила женщина, у которой было четверо детей, — жестко припечатало божество, — Умная женщина, воспитавшая не одно поколение, которая умирала от болезни. Женщина, которая могла сделать еще так много, передать свою мудрость другим. Но она умерла, потому, что ваши работники не дали ей шанса.       — Вы должны понимать, что наш работодатель не жребий каждый раз бросает, — хмыкнул Гробовщик, которого я как-то оттеснил себе за спину. — Если эта женщина могла бы не умирать — "наши работники" проверили бы это и дали бы ей жить. Это вы отняли у нее тот единственный шанс.       — Оставьте мою деревню, — почти приказал старик, тяжело опираясь на посох.       Я почти что услышал, как тяжелая головешка рассекает воздух. Сомневаться не приходилось — если начнется драка старик будет использовать свой посох. И, вполне возможно, это будет чертовски сложный бой.       — Оставьте нам нашу работу, — ответил я в том же тоне. — И тогда мы будем жить мирно.       — Если вы будете просто продлевать им жизнь — проблем не возникнет, — тут же сориентировался Гробовщик. — Продлевать жизнь, а не делать их бессмертными. Снимать боль, а не излечивать от болезней, лекарства от которых найдут только через пару сотен веков.       Старик смотрел на него так внимательно, его пронзительные черные глаза будто вы вглядывались в душу наставника. Я содрогнулся.       — Жнецы не хотят вражды с Ками, — сообщил Легендарный. — И я здесь на дипломатической миссии, как и мой ученик.       Глубоко вздохнув, я выключил мотор и опустил косу.       Старик перевел свой взгляд на меня. Меня будто прижало к земле, до того его взгляд был тяжелым. Он обдумывал наш предложение.       — За тридцать, — а скорее всего и больше, — лет здесь не умерло ни одного человека, — сообщил я, — Это достаточно подозрительно.       — Если вы сейчас нападете на нас и победите, — в чем я не уверен, — придут другие, — поведал Гробовщик. — Много других. И тогда погибнете не только вы, но и все ваши люди.       — Мы не звери, — добавил я усмехнувшись, — Но работа наша обязывает нас следить за, так сказать, популяцией.       Слово старику не понравилось. Он ударил посохом по земле, так, что песок под нашими ногами подлетел. Небо заволокло тучками — Ками сердился. Но в то же время не нападал — обдумывал, сопоставлял. Он молчал долго — даже начал накрапывать дождь.       — Я согласен, — наконец тяжело проговорил он, — Я не хочу проблем со жнецами.       — Вот и отлично, — улыбнулся Гробовщик и отозвал косу.       Я повторил его движение, отправляя оружие на склад. Посох в руках Ками исчез — я счел это хорошим знаком. Замершие вокруг люди наконец-то разошлись по домам, мы остались совершенно одни на всей улице.       — Ваши условия приемлемы но не совсем понятны, — сообщил бог.       — Все просто, — пожал плечами Гробовщик, — Раз в месяц вас будет посещать наш человек...       — Он, — указал на меня Фукурокудзю.       — Хорошо, — легко согласился наставник, — Первое время вас будет посещать мой ученик — раз в месяц и согласовывать все смерти. Через пол года, боюсь, придется кандидатуру заменить. Если кто-то получил однозначно смертельные повреждения — просто не скрывайте его с наших радаров. Судьбу остальных вы будете решать на пару с Алым, позже — со следующим дежурным.        А меня, конечно, никто и не спросил. И согласие мое никому не нужно.       — В деревне сейчас есть кто-то на пороге смерти? — спросил я, махнув на это рукой. — Жнецы должны были зачистить все, но я почти уверен, что кому-то удалось скрыться.       — Когда пришли шинигами я снял всю защиту, — покачал головой старик, — Иначе бы вы попросту перерубили всех.       — Что ж, я вам верю, — благосклонно и уважительно Легендарный поклонился, — Мой ученик будет у вас через месяц.       И, не дав мне ничего добавить, схватил почти что за шкирку и перенес нас в лавку. Я снова грохнулся на гроб, а Легендарный как ни в чем не бывало зашагал в подсобку. Кажется, он специально каждый чертов раз выкидывает меня в гроб — развлекается так.       — Во всяком случае, хорошо, что пошли мы, а не та группа, — покачал головой Гробовщик, — Они бы даже вякнуть не успели бы, Ками разнес бы из в пух и прах, не спросив ни имени, ни адреса. Но ты, конечно, молодец — даже я не осмелился бы дерзить божеству. Не то, чтобы оно могло стереть нас с лица земли одним щелчком пальцев, но сражаться с ним было бы очень и очень неприятно.       — Так это твое наказание за дерзость? — с какой-то обреченностью поинтересовался я, — Мотаться туда каждый месяц и следить за переправкой душ?       — Ага! — весело сказал Гробовщик.       — Здорово, — вяло отозвался я, присаживаясь на тот же гроб, об который споткнулся и добавил: — Чертовски странная хрень там происходит.       — Привыкай, — по-доброму усмехнулся наставник, — хрень происходила всегда и везде.       Передо мной замаячила мензурка с чаем и котелок с косточками. Мензурку я осторожно обхватил руками, боясь обжечься. Но стекло оказалось лишь чуть теплым. После этого я нахватал горсть печенюшек. Котелок вернулся к владельцу, Гробовщик засунул в рот сразу три косточки и, весьма довольный, ими захрустел.       — Какова вероятность того, что когда я снова приду ко мне он попытается меня убить? — поинтересовался я у наставника.       — Почти нулевая, не беспокойся, — отмахнулся Легендарный. — Если что — телепортируйся. Или его телепортируй ко мне в подвал.       Наставник захихикал.       — Свободен, — сообщил мне Гробовщик, как только я устроился максимально удобно, — По доброте душевной избавляю тебя от стояния у прилавка. Цени мою щедрость.       — Ценю! — ответил, встав и потянувшись.       Пустая мензурка, повинуясь моему взгляду, долетела до стола и там грохнулась на лакированную поверхность. Не разбилась, вроде бы, уже хорошо. Вышел из лавки, не собираясь вновь экспериментировать с перемещениями рядом с наставником. Пройдя по мостовой рядом с Темзой еще немного, почувствовал, что сам контролирую свою телепортацию и переместился к дверям лазарета.       Эрик пришел в себя. Говорить ему, наверняка, было сложно, да и в общем он выглядел на здорово. Но своего вечного оптимизма Эрик не лишился. Когда я пришел он о чем-то говорил с Уильямом.       — Как ты? — я дождался пока они закончат свой диалог.       — А не видишь? — хохотнул Слингби. — Уже отлично, но меня почему-то все еще не выпускают.       — Странно, почему же? — с иронией переспросил я и тут же серьезно добавил, — Эрик, не перенапрягайся.       Я повернулся к Уильяму: уставшему и поникшему. Он серой тенью прислонился к стене, явно не спал всю ночь, то ли решал вопросы с этой чертовой деревушкой, то ли безостановочно корил себя. Я попрощался с Эриком, осторожно подхватил Спирса под руку и вывел в коридор.       — Уилл, что произошло?       — Его разорвали люди, — сказал Уильям, шагая по паркету, — Эрик сам описал — как только он появился в деревне — на него тут же накинулись все вокруг: мужчины и женщины, дети и взрослые. Он только одного запомнил — лысого и бородатого старца. Сказал, что от того какой-то силой веяло.       — Это и был Ками, — поделился я, — Мы переговорили с ним и установили перемирие.       О том, что теперь мне придется спускаться туда я решил умолчать. Я Уильяма знаю — он не раздумывая махнет за мной. А потом не разберется в ситуации и может начать препираться с богом. Грубить, конечно, не станет, но ухудшить положение может, не специально, но все же.       — Почему не убили? — спросил Уильям, — Оно — потенциальная угроза.       — В том-то и дело, что убить его невозможно. — ответил я, скорчившись, — Этот конкретно Ками, как и многие прочие, бессмертен. Убьешь — а он через пару десятков лет возродится — сильный и очень на тебя обиженный. Так что теперь мы просто будем с ним сотрудничать.       За разговором мы дошли до моей комнаты. Уильям мимолетно обнял меня и ушел обратно в офис. Я же засел читать: детектив, а не учебную литературу, чисто ради разнообразия.       Этот несчастный месяц пролетел быстро и без всяких эксцессов. Эрика выписали на удивление скоро, и трех недель не прошло, как он вернулся в офис. Уильям, конечно, до полевой работы его не допускал, а Эрик из-за этого страшно бесился. Но приказа не нарушал, исправно сидел на пересчете душ, хотя работу эту ненавидел всеми фибрами своей души.       И сколь долго я бы не оттягивал это, время пришло. Ранним майским утром мне пришлось собраться с духом и рвануть вниз — к старику. На этот раз я не ожидал ни одного смертельного или околосмертельного случая — в конце концов прошел всего один месяц после глобальной чистки. И те куцые тридцать человек, что остались в поселении вряд ли сильно пострадают за один-единственный месяц.       Деревня встретила меня размеренным гулом. Я собрал алые волосы в хвост, на голову накинул капюшон, а косу даже не призывал. Настраивать людей против себя не хотелось. Перенесся на самую окраину, к речке. Старик встретил меня сразу же — безусловно он почувствовал мое прибытие. Он вышел, прихрамывая, как и в прошлый раз, но теперь без посоха. В деревню я решил не заходить, так и остался стоять у кромки леса, на протоптанной тропинке, ожидая проводника.       — Я ожидал тебя, — кивнул мне Ками. Я склонил голову, приветствуя его и признавая его силу. — Один спорный случай есть. Остальные абсолютно здоровы.       Он поманил меня за собой. Шел он медленно, явно о чем-то задумавшись, мне пришлось подстраиваться под его размеренный шаг. Лачуга, к которой мы дошли, стояла на самом отшибе. Я почувствовал характерный запах — знакомый запах смерти. Когда мы вошли запах, стал еще сильнее, Ками тоже его чувствовал и от того был мрачен.       Передо мной лежал мальчик. Он постоянно вертелся, то и дело хватался за горло, стонал. Когда он снова отнял руки от шеи я увидел четкий серо-сизый след, опоясывающий все горло кольцом.       — Это произошло сегодня, — поведал Ками, — За час до твоего прихода.       Я вздохнул. Осмотрел парня внимательнее: синие губы, закатившиеся глаза, побелевшие конечности, сведенные судорогой. Ками явно не успел.       — Вы же понимаете, что у меня нет выбора? — тяжело спросил я.       — Понимаю, — ответил Фукурокудзю, невесомо проводя рукой над головой юноши.       Мальчишка тут же напряженно замер, после чего медленно расслабился, безвольно распластался на кушетке.       — Будь это несчастный случай — я бы еще дважды подумал, — на всякий случай сообщил я Ками, — но, к сожалению, он теперь целиком и полностью наша забота.       Ками перестал скрывать пострадавшего и через минуту к нам спустилась жница-психолог. Она кивнула мне, с некоторой опаской взглянула на бога и сделала небольшой разрез на коже погибшего садовыми ножницами. Пленка медленно потекла наружу, я, на всякий случай отошел подальше, знаком попросив Ками сделать так же. Мы стояли и смотрели, как жница особенно тщательно просматривает последние моменты жизни, после чего не совсем понятным мне движением заталкивает пленки обратно.       — Он наш, — сообщила жница, — Через пару минут придет в себя и я заберу его наверх.       — Мне жаль, — я поджал губы.       — Это не первая его попытка, — покачал головой Ками в ответ, — Просто в этот раз я не успел. Может быть, ему и вправду будет лучше у вас в штабе.       — Алан Хамфриз, девятнадцать лет, сирота, — отрапортовала жница, глядя в свою книгу. — Должен был прожить пятнадцать лет, но дважды чудесным образом выживал. Хм?       Старец тяжело вздохнул.       — Он хороший мальчик, — пояснил он, присаживаясь на край кушетки. — Добрый и отзывчивый. А смерти родителей так и не пережил — они выбрались в большой город и не вернулись.       Я снова оглядел парня, но на этот раз обратил внимание на внешность, а не на затягивающиеся раны и сходящие синяки. Он был светлым. Глаз я не видел, но был уверен, что до смерти они были голубыми. Сейчас он, конечно, проснется с желто-зелеными. Русые волосы, белая кожа, мягкие и прямые черты лица.       Он очнулся совсем скоро. Нашел глазами Ками и поник, явно подумав, что очередная попытка не увенчалась успехом.       — Больше никого? — на всякий случай уточнил я у Фукурокудзю.       — Никого, — кивнул бог.       Я кивнул ему и телепортировался к лавке наставника. Постучался, дождавшись приглашения — зашел. Легендарный с упоением колотил очередной гроб.       — Ну? — поинтересовался наставник.       — Обеспечил нам подкрепление, — я опустился на гроб. — Повесившийся парень, Ками все-таки тогда его спрятал — он уже трижды делал попытки покончить с собой. Последняя увенчалась успехом.       Гробовщик захихикал. Я распустил волосы и глубоко вздохнул, пытаясь осознать произошедшее.       — Чего расселся? — ухмыльнулся Легендарный. — Вставай давай, в подвале еще два трупа к погребению не подготовлены.       Я скорчил рожу и показал наставнику язык. Но все-таки встал, направившись к хранилищу. День только начинался, а работы предстояло еще много.