How long have I been in this storm.

      Сейчас я допою эту песню, и она откроет дверь. Сейчас я отвернусь буквально на секунду, и она протиснувшись сквозь толпу, сядет за барную стойку, а потом, когда вечер закончится, она будет ждать.       Crash And Burn (Lifehouse) And if I fall and crash and burn At least we both know that I tried And as I crawl those lessons learned Yeah they remind me I survived Yeah, yeah, yeah…       Потом, как обычно, проводит меня, слегка пьяного до дома, в буквальном смысле дотащит до квартиры, дрожащими руками достанет из кармана ключи… В темном коридоре, снова набьет себе шишку, поможет мне разуться, и уложит на старенький диван и просидит со мной рядом всю ночь.       А утром я проснусь, обнимая ее, зарывшись носом в ее светлые волосы, пропахшие сигаретами и виски. Она улыбнется сквозь сон, обзовет меня пьяным и преступно красивым чудовищем, выберется из моих объятий и пойдет на кухню, готовить завтрак.       Мы все утро промолчим.       Я поцелую ее в лоб, как старший брат, она привстанет на цыпочки уже у порога и нежно поцелует меня в губы, требуя большего. Но я не смогу, как всегда…       И так повторится еще один вечер, и еще, и еще, каждое утро будет все холоднее и холоднее, она начнет обижаться, расплачется, швырнет в меня бутылкой с криком «Я ненавижу тебя, Киллиан Джонс!» подбежит и обнимет прижимая к стене, я сдамся. В один миг мы просто перешагнем черту дружбы и любви на уровне «брат-сестра» мы сломаем друг друга, я капитулирую перед этим чистым и светлым созданием, каждый день вытаскивающим меня из того дерьма, в котором я жил.       Я музыкант. Чуть старше тридцати, казалось бы давно пора семью и детей, но… В общем десять лет назад я окончил Калифорнийский Беркли и вернулся в Сторибрук, маленький городок штата Мэн, его даже на карте сложно найти.       Я вернулся в город своего детства. Неудачник. Все чаще и чаще мне говорят мои друзья, нет, не в обиду, скорее сочувственно.       Вместе мы создали группу, начинали еще в школе, продолжили, спустя время и тогда началась наша музыкальная жизнь, типичная для рокеров, выпивка, наркотики и вечера в барах и клубах.       Пока не появилась Челси… Она работала официанткой в том баре, где мы начали выступать. Я узнал ее сразу, помнил ее со школы еще девчонкой с косичками и смешными веснушками, знал ее родителей, был ей как старший брат.       Челси Фрост, она была на десять лет младше меня, я называл ее Тинкербелл, как фею, героиню ее любимой книги про Питера Пэна, она в ответ смеялась и называла меня пиратом.       И она любила меня. Спасала меня. А я ее не спас. Зачем я рассказываю вам эту историю? Не знаю. Просто потому, что моя жизнь меняется. Мы с Челси уже довольно долго были вместе, после вечера капитуляции и перелома прошел почти год, естественно мы спали вместе, естественно это подразумевало ответственность и перед ней, и перед ее родителями, да и вообще…       Одним вечером, счастливая она сказала мне, что ждет ребенка, я испугался, почему-то разозлился. Был дождь.Она расплакалась, и взяв мою машину, убежала к родителям. Слишком скользкие дороги. Авария… В ее крови обнаружили алкоголь и приличную дозу, хотя до этого она не пила больше бокала легкого коктейля или шампанского. Ее не удалось спасти.       Тогда моя жизнь оборвалась. Я больше не жил, существовал. Я больше не пил, но пел… До разрыва струн, до хрипоты. И я ждал, ждал что она войдет в зал. Так продолжалось уже почти пять лет. До одного из вечеров… ***  — Эмма! Эмма Свон, неужели работа совсем не может подождать? Или ты на столько стала офисной крысой, что забыла как мы отжигали несколько лет назад? Сегодня пятница, пошли развеемся.       Торчим здесь почти год, кроме корпоративов в офисах ничего не видели. Это же наш родной город, и он то изменился. Я и не знала, на сколько может измениться место, где ты родился. — Мэри, я все понимаю, но статья сама собой не напишется. — Пойдем! Вспомним юность. Пошли в бар! — Бланш? Это точно ты? Кто ты и что ты сотворила с моей подругой? — Это я, Свон. Я устала, и я хочу напиться. — Мы год искали работу, скажи спасибо Регине, год искали квартиру. Эта наша «Дейли мирроуз» сведет тебя с ума.  — Хорошо, хорошо. С тобой бесполезно спорить. ***  — Джонс, ты как? — С надеждой посмотрел на него друг, — Сегодня не останешься с нами?  — Нет, Дэвид. Прости. Я сегодня доиграю и сразу к ее родителям. Сегодня годовщина, — Он посмотрел на фото в рамке на стене. Маленькая такая хрупкая Челси с ребятами на сцене.  — Ну, как знаешь. Тогда дождемся Робина и начнем.       В этот вечер народа в баре было как никогда много. Неожиданно много. В воздухе витала атмосфера романтики, и казалось, она может изменить жизнь. Предчувствие этого не покидало Джонса весь день. Интуиция Джонса не обманывала, да и эта дата, руки дрожали, сердце щемило от тоски и воспоминаний.       Но не сегодня. Парни просто были в ударе, внезапно решили исполнить лучшие песни, взрывая бар и тишину улиц.       Зрители и не думали расходиться, до самого последнего номера, как всегда, они ждали сольного выступления. Времени до него оставалось совсем мало.       Киллиан и ребята выкладывались по полной, не замечая ничего вокруг, на время все они забыли эту дату, то что она значила, и Киллиан забыл.       Он пел, отдавая часть себя музыке. В тот самый момент такси сверкнув желтыми фарами остановилось возле бара, Эмма и Мэри вышли под мелкий дождь на улицу. — Ну что. Вот мы и приехали, — Мэри посмотрела на подругу. — Неужели ты не помнишь это место? — Спросила Свон. — Хм… Нет. А что? — Ну да. Мы же были такими примерными девочками, на сколько себя помню, проходя мимо, по дороге домой от репетитора, ох, как порывалась сюда зайти, — Эмма мечтательно вздохнула. — Подруга. Ты сейчас разревешься. Пошли. — Прошло около двадцати лет и, о чудо! Мы уже не маленькие девочки, а взрослые тети, нам нужна выпивка покрепче и мальчики постарше. Ну вот, например, смотри, — Мэри указала на постер — А вот и мальчики группа «Веселый Роджер» солист Киллиан Джонс.  — Хм… Что-то знакомое, — Эмма нахмурилась, но в темноте так и не смогла рассмотреть фото. Она просто вошла в переполненный зал. *** — Ну все друг, — Робин хлопнул Киллиана по плечу. — Мы поехали. Передавай привет Фростам, до понедельника друг. — Пока, брат, — Джонс вздохнул и посмотрел на сцену. В зале народа не поубавилось, но что-то определенно изменилось, он даже внезапно сменил песню, с которой должен был выступать.       Он не пел эту песню почти пять лет, ее любила Челси и всегда просила его спеть. Посмотрев на фото перед выходом, досчитав до пяти и выдохнув, Киллиан взял гитару и вышел. Софиты ослепляли глаза, он не сразу заметил ее фигуру. Storm (LifeHouse) How long have I been in this storm So overwhelmed by the oceanʼs shapeless form Waterʼs getting harder to tread With these waves crashing over my head If I could just see you Everything would be all right If Iʼd see you This darkness would turn to light And I will walk on water And you will catch me if I fall And I will get lost into your eyes I know everything will be alright I know everything is alright…       Он пел прикрыв глаза, а девушка за барной стойкой совершенно случайно села на ее место. Эмма любила такую музыку и нисколько не пожалела, что Мэри привела ее сюда, она любила когда в душу проникает каждая нота, мелодия, каждый звук.       Она почти не пила, а вот Мэри ей пришлось посадить в такси и отправить домой. Завтра как никак суббота и она не спешила. Да разве можно было думать о чем-то кроме звуков голоса и текста песни. Имя солиста показалось ей знакомым, но как будто специально его лицо было в тени, а вот Робина она узнала сразу, когда они с Девидом пробирались к выходу. — Свон?! Неужели это ты? — Простите? — Эмма обернулась — Робин?! Это ты? Так было неожиданно увидеть тебя там, было круто. — Да, Свон, это я. И я пою. Как ты? — Все хорошо. — Когда вернулась? — Год назад. — Ммм… Ясно. Ну я пошел. До встречи.       Сейчас она смотрела на сцену. Слушала голос и вслушивалась в слова этой на столько красивой и на столько грустной песни, что ей захотелось убежать от всего мира… Или обнять того, кто ее поет. «Киллиан… Джонс. Джонс. Точно! Он же учился со мной в школе, в параллельном классе, а в старших классах он играл на вечеринках. А он просто красавчик, изменился.»       Киллиан сидя на высоком барном стуле, играл новые и новые аккорды, вкладывая в слова всего себя, точнее все то, что еще в нем осталось.       Пел он о море и шторме, о том, что она спасет его и не даст утонуть, он думал о своей маленькой Тинкербелл.       Пока на секунду, уже на последнем аккорде и слове он не повернулся в сторону бара. «Нет, этого просто не может быть. Это наваждение, галлюцинация, такое бывает, когда слишком долго не отпускать и постоянно жить этим. Ее уже давно нет, больше нет, она не зайдет в этот бар.» Кто эта женщина? Черт. Джонс в полусне закончил выступление, сорвав аплодисменты и хвалебные крики, шагнул со сцены в направлении Эммы.       Та же прическа, небрежно собранные в хвост волосы, простая водолазка и джинсы, имя само собой слетело с языка, как наваждение, как встреча прошлым. — Челси? — Рука коснулась плеча, отвлекшейся на минуту Эммы, кажется, она просила счет и не заметила мужчину, которого пыталась вспомнить.       Резко развернувшись, она встретилась с ним взглядом. В этих синих глазах за несколько секунд можно было прочитать море эмоций, утонуть, потеряться, как в космосе, но какая же боль и усталость в них плескалась. — Простите, — ответил Джонс. — Ничего страшного, — Эмма на секунду задумалась, захотелось спросить, но он уже повернулся спиной, собираясь уходить. — Киллиан. Киллиан Джонс? — Да, — он развернулся — Мы знакомы? — Я — Эмма, — Она протянула ему руку, — Эмма Свон. Мы учились в школе вместе, в разных классах. Ты замечательно пел, мне очень понравилось, я так удачно пришла сюда сегодня. — Спасибо… Эмма, — Он тяжело вздохнул. «Да что происходит?» — Что-то случилось? Ты неважно выглядишь. — Все в порядке. Мне нужно идти, — Он слабо улыбнулся — Рад встрече. Приходи в понедельник. — Х.хорошо приду.       И они разошлись в разные стороны.