Ветер перемен

      Во вторник Митька едва пришел на работу — и сразу получил задание съездить по курьерским делам в несколько мест. Вернувшись через три часа в офис, он, как обычно, подошел к стойке ресепшна, где его уже поджидали.       — А вот и он, — обрадовался Стас.       — Э-э… Здрасьте, — кивнул ему Митька, передавая Кате ведомость.       — И тебе не хворать, — рассмеялся Стас.       — Как самочувствие? — поинтересовался Митька, отмечая, что выглядит Стас гораздо лучше.       — Да ничего, твоими стараниями, — хитро прищурившись, отчитался Стасик. — Только вот что, голубь сизый, теперь моя очередь с тобой возиться.       — С чего это? — подозрительно спросил Митька. — Я вроде не болею… Ничего такого не употреблял и вообще…       — Вот именно, что вообще! Всё, с сегодняшнего дня ты попадаешь ко мне в рабство! — огорошил его Стасик. — И не спорь — Рома мне тебя подарил, так что теперь ты мой со всеми потрохами, — добил он.       — Как подарил? — опешил Митька.       — Да вот так, сказал, что надоел ты ему хуже горькой редьки, в ногах валялся, просил — забери его и делай с ним, что хочешь, только чтоб он мне глаза не мозолил больше, — выдал Стасик. — Так что пошли со мной — буду тебе мстить.       — За что?! — завопил Митька.       — За рис с киселем! — с каменным лицом пояснил Стас, двигаясь к лифтам, и Митьке ничего не оставалось, как пойти за ним.       Пока они поднимались на нужный этаж, до Митяя потихоньку начал доходить весь смысл сказанного Стасом.       — Так, стоп, — сказал он. — Что Вы только что сказали? Что я Роману надоел? — ужаснулся он.       — Ну… не то чтобы… но общий смысл примерно такой, — заюлил Стасик, осознавая, что перегнул палку.       — Общий смысл? — не понял Митька, доставая телефон и набирая номер Ромы.       — Короче, он попросил тобой заняться, — пошел на попятную Стас, но было уже поздно.       — Алё, Роман Сергеевич, — прорычал в трубку Митька. — Что за дела творятся у нас в офисе?       — Не совсем понимаю, о чем ты, — раздалось из трубки.       — Да о том: мне Станислав Михайлович только что сказал, что Вы меня ему подарили, — сказал Митяй.       — Что?! — крикнул Рома. — Что он сказал?! Кто тебя подарил и кому? И с какой это стати? Он рядом? Дай-ка ему телефон! — заорала трубка Роминым голосом.       — Ага, сейчас, — улыбнулся Митька и протянул ее Стасу.       — Алё, — вздохнул Стасик, понимая, что сейчас начнется…       — Ты что это там такое устроил? — зашипел Рома. — Что ты Митьке наговорил?       — Да ничего я не наговорил, — буркнул Стас. — Я просто пошутил. Неудачно.       — Ага, а еще он сказал, что я Вам надоел хуже горькой редьки, — наябедничал Митяй в трубку.       — Что сказал? — рыкнул Рома. — Михалыч, ты допрыгаешься! Быстро ко мне в кабинет. Оба!       — Стасик, ты своими шуточками уже достал, — устало выдохнул Рома, выслушав, как все было.       — Да ладно, подумаешь, — буркнул Стас.       — Мить, короче, в двух словах: Станислав Михайлович решил, что ему нужен помощник, поэтому с сегодняшнего дня он начинает тебя тренировать, ты переходишь под его подчинение, — начал объяснять Рома. — Но это только на работе, — припечатал он. — Всё остальное — в силе, я от своих слов не отказываюсь!       — А-а… А курьером кто будет теперь? — заволновался Митька. — А что мне надо будет делать? А если я не справлюсь?       — Тихо, успокойся, — улыбнулся Рома. — Курьерские обязанности будешь продолжать выполнять, а обучаться офисным премудростям — в свободное время. Вот только с должности водителя тебя придется снять — уж как-нибудь я сам.       — А я точно справлюсь? — осторожно спросил Митька.       — Ну, ты компьютером пользоваться же умеешь? — хмыкнул Стас. — Читать-писать умеешь. Так что справишься.       — Ну вот и разобрались. А теперь разбежались, — скомандовал Рома. — Мне тоже работать надо.       После этого Митькина жизнь не то чтобы резко, но довольно сильно изменилась: он перестал шататься по офису во время перерывов, чиня чайники и розетки, да и курьерских поездок стало гораздо меньше. Зато его нагрузили изучением делопроизводства, машинописи, тонкостей делового общения по телефону и электронной почте, стенографии и прочих нужных вещей. Естественно, что Стас этим занимался не сам — он повесил это на Катю со Светой, периодически устраивая Митьке проверки в самые неожиданные моменты. Иногда парень ощущал себя, как будто второй раз пошел служить — и его гоняют деды, сержанты, а то и офицерский состав подключается к муштре молодого бойца. Зато через какой-то месяц он уже настолько ловко справлялся с заданиями изобретательного Стаса, что даже тот не находил, к чему придраться.       Постепенно Стасик перераспределил нагрузку парня, потихоньку спихивая с него курьерские обязанности, но при этом таская его почти везде за собой на переговоры, выставки и презентации.       Митька, конечно, старался как мог, успевая выполнить все поручения неугомонного Стаса, но это давалось ему очень тяжело — тот эксплуатировал парня по полной, заставляя его быть одновременно и его водителем, и его личным секретарем, и мальчиком на побегушках, поэтому вечером Митяй приходил домой и просто падал без сил, а голова гудела от обилия информации, которая на него свалилась за целый день.       Естественно, что при таком раскладе ни о какой личной жизни и думать-то было некогда, поэтому в середине апреля Рома, в очередной раз застав Митяя за выполнением заданий, порученных тому Стасиком, решил поставить вопрос ребром:       — Мить, у меня предложение — переезжай ко мне, а? Так хоть немного отдыхать будешь! — предложил он. — Опять же, на съем жилья тратиться не надо. Да и мне спокойнее, если ты под боком будешь.       — Ну… Я не знаю, — задумался Митяй. — А как же баба Нюра? Я ж там не просто живу, я еще и ей помогаю. Да и что я скажу, если спросят, куда я съезжаю?       — Скажи, что к другу опять перебираешься. А если уж ты так хочешь о ком-то заботиться, то лучше заботься обо мне, а не о постороннем человеке, — сказал Роман.       — Ладно, я подумаю, — кивнул Митька.       — Баб Нюр, я тут это… поговорить хотел, — смущенно начал парень.       — Что случилось, Митенька? — спросила она его.       — Ну… Дело в том, что мне тут предложили переехать в другое место, — замялся он, — но…       — Что, по деньгам дороговато? — сочувственно покачала головой старушка.       — Да нет, не в этом дело, — сказал парень. — Просто как же я Вас брошу?       — Ой, да не переживай, — рассмеялась она. — Во-первых, Марина явно всё преувеличивает — я не беспомощная, да и лекарства, которые мне прописали, начали помогать, так что расхаживаюсь потихонечку, во-вторых, скоро уж сезон начнется — на дачу перееду, а там-то уж попроще будет — на свежем-то воздухе!       — Правда? — недоверчиво переспросил Митька.       — Да честное слово! — рассмеялась баба Нюра. — Я ж до тебя как-то выживала! Да и Марина уже посвободнее стала — справимся!       — Ну, тогда ладно… — протянул Митяй.       — Вот и хорошо, — улыбнулась женщина.       Роман и до того замечал, глядя на Митьку, что тот сильно устал: круги под глазами, потухший взгляд, осунувшееся лицо выдавали парня с потрохами, но на все вопросы о самочувствии он отшучивался — мол, тяжело в учении — легко в бою, — поэтому Рома терпел. А тут, как стали жить вместе, он увидел, что всё намного серьезнее, чем казалось на работе — Митька приходил домой, что-то готовил чисто машинально, но при этом ни в один разговор его втянуть было невозможно. Понятное дело — повышенные психо-эмоциональные нагрузки, плюс такой поток информации еще и не таких ломали. Поэтому после очередного такого вечера бок о бок с еле живым Митькой Рома принял решение: все майские они проведут в деревне — возьмут дни за свой счет, чтобы не мотаться туда-сюда, и уедут нафиг из города для перезагрузки мозгов. А Стасик, который все это и заварил, справится тут сам.       Тридцатого апреля Рома своим начальственным решением поставил Митьку перед фактом: они едут в деревню — и это не обсуждается. Парень начал было слабо возражать, мол, как же так, работа же, чем вывел Романа из себя.       — Да ты хоть в зеркало-то на себя смотрел, немочь бледная? — бушевал мужчина. — Да на тебя ж без слез не взглянешь — совсем тебя Стасик довел! Так что вот тебе бумага, ручка — пиши за свой счет… И это не обсуждается!       — Понял, — вздохнул Митяй и накатал заявление под диктовку Романа, отдал ему на подпись и пошел докладывать Стасу, что тот его ближайшие полторы недели не увидит.       Когда рабочий день подошел к концу, Роман зашел к Стасику в кабинет, вытащил оттуда Митьку и буквально запихал в машину, после чего сел за руль и, улыбаясь предстоящему отпуску, завел двигатель.       Актриса Весна после тяжкой болезни снова на сцене:       Легким движеньем вспорхнув на подмостки оттаявших крыш,       Читает балет о кошмарной любви и прекрасной измене,       Танцует стихи о коварстве героев и верности крыс.       Овации улиц раскрасили город священным зеленым.       От этой молитвы обрушилось небо лавиной тепла,       Несмолкаемый визг площадей засиренил галерки влюбленных,       В залатанных фраках фасадов заполнили партер дома.       Актриса Весна,       Актриса Весна,       Позволь нам дожить,       Позволь нам допеть       До весны…       Солнце-генсек мусолит лорнет в императорской ложе,       Мрачно ворчит о расшатаных нервах, что греть не резон,       Приподнимает за подбородки улыбки прохожих,       И, крестясь, открывает семьдесят пятый театральный сезон.       Актриса Весна,       Актриса Весна,       Позволь нам дожить,       Позволь нам допеть       До весны…*       Митька, поначалу с апатией смотревший на все происходящее, пока они ехали по Москве, за городом немного оживился и начал замечать, что снега-то уже и нет, что вместо привычных серых и бурых оттенков все вокруг окрасилось в зеленый — где-то более, где-то менее интенсивно, и чем дольше они ехали, тем большие перемены в окружающем пейзаже были видны.       В Потеряевке всё было по-старому, за исключением одного: в деревне появились трубы ярко-желтого цвета — явно вовсю тянули газ, что не могло не радовать.       — Ну, голуби сизые, долгонько вас не было, — тепло поприветствовала их тетя Вера, встречая в дверях. — У нас тут перемен-то сколько!       — Да уж видели, пока ехали, — довольно протянул Митька. — Скоро уж и печку топить перестанешь!       — Ну, пока-то топлю, не подключили ж еще, а так все ждем, — подтвердила тёть Вера.       — Ну вот с этим разберемся — там и за насосную станцию возьмемся, чтобы еще и с водой быть, — кивнул Митька, строя планы. — Тогда и машинку стиральную можно будет поставить, и душ в доме какой-никакой оборудовать…       — Ишь — разогнался! — развеселилась тетка. — Давай-ка пока с газом разберемся, а потом уж и думать будем, что да как рядить.       — Ну это ж я так, просто, — улыбнулся Митька.       — Да, а пока давайте на завтра запланируем баню, — вклинился Рома.       — Кто о чем! — рассмеялись тетка с племянником, глядя, как загорелись глаза у Романа в предвкушении.       — Ну… а вы против? — смутился он.       — Да нет, лично я — за! — с улыбкой сказал Митька.       — Ну тогда и договорились, — кивнула тёть Вера. — А теперь давайте-ка умываться, ужинать и спать — устали, чай, с дороги.       — Ага, — зевая, согласился Митька.       Естественно, что тетка постелила им по отдельности, поэтому ни о каком интиме речь идти и не могла — так что Рома, ворочаясь в своей кровати в одиночестве, хотя Митяй был рядом, за стенкой, такой желанный и недоступный в нынешних обстоятельствах, ждал баню еще и по этой причине.       Следующим вечером, чистые, удовлетворенные и жутко довольные, они вернулись из бани в дом, где их ждали законные «пять капель с легким паром», а потом и долгие разговоры с теткой — много чего случилось за это время, было о чем побеседовать. Митька рассказывал про свои изменения на работе, про новые обязанности, про тирана Стасика, который гонял его по самым разным поручениям — от копирования документов до ответов на письма, которые приходили в адрес компании, — а Рома иногда вставлял свои комментарии по ходу дела. Рассказали они и про досуг — про музеи, выставки, вспомнили то самое кафе, а потом наперебой делились впечатлениями о том, как страдал Стас после своих экспериментов. Тетка только посмеивалась и кивала, радуясь, что племянник попал в надежные руки — с ним точно ничего плохого теперь не случится.       С утра завертелась обычная деревенская жизнь с ее заботами и хлопотами — тетка-то справлялась с ежедневными работами, но наступил сезон — нужно было и в огороде помочь, и в доме что-то подремонтировать… Каждый день они что-то делали, мастерили, красили, белили, копали, таскали — в общем, суетились по хозяйству. Всё бы хорошо — но вот с личной жизнью никак не получалось: уединиться было негде, а в баню по несколько раз на дню не набегаешься, поэтому Рома, просыпаясь каждое утро со стояком, все чаще и чаще задумывался, как решать эту проблему.       Однажды тетка пришла от соседей жутко опечаленная.       — Что случилось, тёть Вер? — заботливо спросил Митяй.       — Да вот, Лукиничну-то забирают, в город перевозят — старенькая она уж, тяжело ей тут в деревне-то одной, да и здоровье не то, — поведала она.       — Ну, жалко, конечно, что уезжает, но не куда-то же, а в город к своим! — попытался подбодрить ее Митька.       — Да за нее-то я рада, жаль — дом без присмотра останется, — запричитала она. — А так там у нее хорошо, и вроде небольшой дом-то, а уютный и светлый.       — А она где живет? — заинтересовался Рома.       — Да вон напротив окна-то, через улицу! — показала тёть Вера.       — Ага, а с кем из них поговорить можно? — спросил Роман.       — По поводу чего это ты говорить собрался? — не поняла женщина.       — Да думаю, что купить, что ли, домик себе — не все ж нам Вас стеснять! — объяснил свою задумку Рома.       — Ну… меня-то вы не стесняете, положим, — хмыкнула тёть Вера, понимающе улыбаясь. — Но почему бы и не купить отдельный домик — мало ли, большой компанией приедете!       — Вот именно! — включился в игру Рома. — Так с кем пообщаться-то можно?       — А пойдем вместе, — засуетилась тёть Вера, собираясь.       Спустя пару часов Рома вернулся, довольный и счастливый, пряча в карман листочек бумаги, на котором они с хозяевами от руки написали, что согласны на сделку по купле-продаже дома по такому-то адресу за такую-то цену. Вечером они это дело немного обмыли, тетя Вера все переживала, не рано ли, но на следующий день Рома, съездив в райцентр, вернулся с небольшой, но довольно солидной суммой денег, пошел и договорился с хозяевами дома — задаток оставил и расписку с них взял, чтобы не думали даже никому другому предлагать, так что к моменту отъезда в Москву он, конечно, еще пока не был владельцем, но «договор о намерениях» был подкреплен финансово — можно было немного успокоиться.       Последние дни в деревне пролетели как-то незаметно, Рома отметил, как повеселел и посвежел Митяй, да и сам он себя чувствовал гораздо лучше, чем после даже самых лучших выходных, проведенных в Москве, поэтому он сделал себе мысленную пометку на будущее: как можно чаще выезжать за город, тем более, что на машине это оказалось не так сложно — два водителя, все же!       Сделав несколько рейсов до райцентра, мужчины закупили продуктов, забивая холодильник и морозилку тёть Веры под завязку, несмотря на все ее протесты, — лишнего не будет, Митька договорился с рабочими по поводу монтажа системы отопления в доме, оставив им задаток, а тетке передав деньги для оплаты работы после того, как они закончат, а потом закинул удочку по поводу насосной станции в доме — сколько это будет стоить и что для этого нужно. Убедившись, что всё осуществимо, он решил, что в следующий раз постарается уже решить этот вопрос окончательно, и со спокойной душой завалился спать.       Наутро после завтрака мужчины засобирались домой — как раз чтобы не попасть в самые пробки.       — Ну, тёть Вер, мы поехали! — попрощался с ней Митька, крепко обнимая на прощание.       — Да, спасибо за приют, за помощь, — благодарно улыбнулся Рома, глядя на трогательную картину.       — Ну, давайте, в добрый путь! — перекрестила их тетка, выпроваживая из дома.       Когда машина отъехала, женщина еще какое-то время смотрела вслед, думая, что жизнь — она такая непредсказуемая! Ну кто ж знал, что вот так может всё совпасть, что шебутной Стасик поможет ее племяннику, что его друг, приехав в деревню на спор, изменит свою жизнь, переосмыслив ее полностью, а Митька, который не мыслил себе жизни в городе, так хорошо устроится в Москве! Главное, чтобы все, что случается, случалось к лучшему.       Кружит земля, как в детстве карусель,       А над землей кружат ветра потерь.       Ветра потерь, разлук, обид и зла…       Им нет числа…       Им нет числа, сквозят из всех щелей,       В сердца людей срывая дверь с петель.       Круша надежды и внушая страх,       Кружат ветра, кружат ветра.       Сотни лет и день и ночь вращается       Карусель Земля.       Сотни лет все ветры возвращаются       На круги своя.       Но есть на свете ветер перемен.       Он прилетит, прогнав ветра измен.       Развеет он, когда придет пора,       Ветра разлук, обид ветра.       Сотни лет и день и ночь вращается       Карусель Земля.       Сотни лет все в жизни возвращается       На круги своя.       Завтра ветер переменится,       Завтра прошлому взамен       Он придет, он будет добрый, ласковый —       Ветер перемен.**       Домой Рома с Митькой ехали довольные, что всё складывается хорошо, и активно делились друг с другом планами на будущее: как что обустроить, что поменять в новом жилище, не осознавая, что именно в этот момент они создали базу для отношений, которая была гораздо более серьезной, чем всякие штампы в паспорте, обмен клятвами и прочие формальности — у них появился свой собственный дом, только для них двоих, причем с одобрения и благословения тёть Веры. А что еще нужно для счастья?