Всё начинается с

Первое, на что обращает внимание Шун, — его глаза. Перед ним простирается чистейшее изумрудное море, какое Ибусаки мог видеть только на картинках, бесконечный океан яркой бирюзы и зимней, холодной мяты, притягивающий к себе взгляды, но вместе с тем затягивающий в глубокую пучину противоречивых чувств. Глаза — зеркало души человека. И это одна из причин, почему сам Ибусаки никогда не показывает свои глаза окружающим. Однако — он все еще мог наблюдать и понимать людей вокруг него. Когда Шун впервые встречается с Сатоши, он долго не может отвести взгляд от его поистине поразительных глаз, успешно скрывающих от посторонних все, что он хочет скрыть и даже больше. Только спустя несколько секунд он медленно переводит взгляд на нижнюю часть лица, на его добрую, мягкую, преувеличенно домашнюю улыбку, совершенно не вяжущуюся с его скрытным, чересчур понимающим и таким фальшиво беззаботным взглядом. И Шун клянется, что Ишшики знает, каким-то шестым чувством, но знает, что Ибусаки все это время напряженно сверлит его своими глазами, надежно скрытыми за челкой, пытаясь увидеть в его собственных хоть что-то и метаясь в рое непонимания от осознания, что у него совершенно ничего не получается. И это пугает. — Меня зовут Ишшики Сатоши, добро пожаловать в Полярную Звезду, — доброжелательно говорит он, первым нарушая вязкую, почти осязаемую тишину, мило улыбаясь всем своим лицом, ласково щуря глаза и растягивая рот, словно самый талантливый артист, в миллионный раз отыгрывающий свою роль. Может, других он может обмануть, но только не Ибусаки Шуна, слишком хорошо понимающего людей, чтобы сейчас купиться на эту откровенную игру. — Ибусаки. Шун, — представляется он в ответ, пожимая руку и внимательно следя за парнем, отмечая ежесекундно меняющийся взгляд, и крепкую хватку с шершавыми руками, скорее всего, от постоянной ручной работы, и неожиданно искреннюю улыбку, говорящую больше любых слов. Впоследствии Шун понимает, что этот парень отличается от остальных в общежитии. Если Сакаки, Юки, Зенджи и остальные — искренние и настоящие, чьи мысли Шун может понять с первых секунд разговора и пары брошенных взглядов, то Сатоши — самая настоящая темная лошадка Полярной Звезды. Призрачная темная лошадка, ведь истинную его личность или, по крайней мере, кого-то близкого к понятию «истинный» дано видеть только Ибусаки. Дано видеть, но далеко не сразу понимать её. И Ишшики определённо знает это и потому не раз и не два открывается перед ним чуть больше, смотря на него своим темным, бездонным взглядом, предвещающим бурю, и шторм, и ранящий град, и словно дразня, и проверяя реакцию, тестируя для чего-то, известное ему одному. Это холодная война и тщательная проверка, смысл которой потерялся еще в начале знакомства, и продолжающаяся лишь из-за упрямства обоих парней и — спустя время — появившемуся неподдельному интересу, прожигающему их насквозь. Это были тысячи взглядов, и сотни выверенных слов; общение, понятное только им, изо дня в день обретающее все новые и новые формы, направления, цели, с каждым новым разом перерастая во что-то большее, пробуждающее, полнее и яснее раскрывающее их собственные запутанные мысли и истинные чувства друг другу. Игра, длящаяся до тех пор, пока в конце концов Шун не читает во взгляде Сатоши — уже настоящего, открывшегося только ему одному и, несомненно, за эти несколько месяцев ставшего слишком близким — то, что испытывает он сам.