Драбблы про Лави, Книжника и Шерила

Лави тошнит. Выворачивает наизнанку так, что кажется, сейчас он выблюет внутренности. Только выходит нечто другое: в луже из остатков пищи на полу перед ним лежат несколько… глазных яблок. Вернее, что-то, очень их напоминающее, но вдобавок со слабо шевелящимися подобиями щупалец. При мысли, что это только что находилось внутри него, Лави рвёт ещё, и ещё, пока из него не выходит, кажется, вся желчь. Наконец, он выпрямляется, тяжело дыша, и смотрит прямо в глаза Шерилу Камелоту, Ною Желания. — Извините, — бормочет Лави и вытирает рукой губы и подбородок. — Ничего страшного, — беспечно машет рукой его собеседник, — слуги приберут. Так на чём мы остановились? Лави усмехается. Их разговор и вся ситуация вокруг кажется абсурдной, дикой, немыслимой, но вот же он сидит перед врагом человечества, заражённый какой-то неведомой дрянью, и ведёт с ним – кто бы мог подумать? – вполне себе мирную беседу. — Кхм... Я сформулировал бы это так: вы манипулируете людьми, вовлекая в интеллектуальные игры. Оцениваете их слабости и протягиваете веревку, на которой они смогут повеситься. Шерил довольно улыбается, тычет тонким пальцем в сторону Лави и замечает: — Слушайте, в вашем изложении это звучит чертовски круто. В принципе, так оно и есть, вы ухватили самую суть. Лави лишь делано-скромно пожимает плечами, изо всех сил стараясь снова не сблевануть, потому как даже от этого лёгкого движения к горлу подступает тошнота. Господи, сколько у него там внутри осталось ещё этой дряни? — Пожалуй, я был бы не против, если бы вы пожили ещё какое-то время. Вы интересный собеседник, юноша, — задумчиво говорит Шерил, поправляя монокль, и Лави чувствует себя почти Шахерезадой. – Что же делать? Фиддлер, ты можешь приказать своим деткам повременить с Книжником-младшим? — Я могу их убрать, — скалится Гниение, — так же, как и засунул внутрь. При воспоминании о своём заражении, которое было похоже на кошмарный французский поцелуй, Лави не выдерживает и сдавленным голосом возражает: — Не стоит, пожалуй. Может, оно само выйдет понемногу? – добавляет он с надеждой. Фиддлер отрицательно мотает головой, и Лави бессильно откидывается на спинку кресла. Где же Панда, чего от него так долго нужно Графу? Чаи, что ли, распивают, пока он тут помирает? И ещё этот Ной, разговор с которым ему приходится из последних сил поддерживать. Старик, похоже, рассказал безумному семейству всё, что им было нужно, и их смерть теперь – вопрос времени. Время Лави и тянул из последних сил. — Так вот, на чём мы остановились? – осведомляется между тем Шерил и сам же себе подсказывает. – О манипуляции и интеллектуальных играх. Иногда это весьма увлекательно, это так щекочет нервы… Я люблю подобные мыслительные игры, чего скрывать. Но чаще всего, к сожалению, куда проще не подвести человека к пропасти и убедить его прыгнуть в неё, а самому столкнуть его туда без лишней головной боли. Вот вы, Книжники, — нежно улыбается Шерил, — весьма достойные интеллектуальные противники; тем не менее, я всего лишь пригрозил старику, что убью вас, как и прошлого мальчишку, и всё – он сломался. Но с его стороны это было не особо умно, потому что вы, юноша, всё равно долго не протянете. Лави смотрит на него с ужасом, и Камелот, наслаждаясь произведённым эффектом, предлагает: — Кофе?.. с булочкой? – довольно наблюдая, как молодой человек зеленеет и, кажется, снова готов очистить желудок. Что и происходит незамедлительно. Шерил брезгливо морщит нос. Фиддлер смеётся.