Следуй за мной

– Покиньте. Мои. Покои, – произнесла Эльза громко, отделяя каждое слово. – Немедленно! – Но, Ваше Величество, мы же… – залепетали сконфуженные служанки, подбирая длинные юбки, вымазанные в пыли. – Немедленно! Деревянная дверь хлопнула и закрылась с громким щелчком. Замок замер в колкой тишине, похожей на размеренный гул. Сердце колотилось в груди королевы, гоняя по венам чуть теплую кровь, а тонкие губы сжимались все плотнее. Рана на скуле саднила, медленно наливалась синим цветом, превращаясь в пока еще не слишком заметный синяк. Девушка цокнула языком, дотронувшись до опухшей щеки. На тонких белых пальцах показалась кровь… Эльза закусила губу, чувствуя, как жар заполняет ее хрупкое тело. Дыхание королевы сбилось, превратилось в рваные вдохи, выдохи, что изредка вырывались из груди. Если раньше в голове королевы мелькали мысли о том, что подданные недолюбливают ее, то сейчас они окрепли, материализовались из неаккуратного детского поступка и укрепились в ее сознании. Анна говорила сестре, что все будет хорошо, велела ей настроиться на лучшее и показать миру широкую искреннюю улыбку. Эльза вышла к своему народу улыбаясь, как и велела младшая сестра. Она словно светилась на солнце, раздаривая всем живым существам тепло, которого у нее самой-то было не так много… Но этого оказалось мало, чтобы не быть монстром в глазах горожан. Королева зачитывала речь о мире, о процветании и благополучии. Она рассказывала подданным о том, что жизнь в стране улучшается с каждым днем, что Эренделл процветает. Эльза договорилась с королем Южных Островов о поставке льда на их рынок, о продаже свежей рыбы и прочих мелочах… А в ответ получила лишь неодобрительные шепотки. Маленький мальчик, что стоял ближе всего к трибуне, непонимающе чесал свою глупую рыжую голову. Ребенок слышал неодобрительный шепот родителей и впитывал их слова, подобно губке. Он бездумно глядел перед собой, рассматривая изящную молодую королеву… Она не казалась ему страшным монстром. Мальчик и сам не помнит, как это произошло. Он просто подобрал с земли острый камень, который с трудом уместился в его хлипкой ладошке. Затем мальчишка замахнулся посильнее и кинул его вперед, прямо в трибуну… Поднялся крик. Чей-то голос одобрял поступок, а чей-то наоборот осуждал злобный трусливый выпад. Через несколько минут в трибуну полетел уже второй камень. Но на этот раз кинула его не детская рука… Королева сбежала, так и не окончив речь. Она надеялась, что подбодрит народ хорошими новостями, а в итоге сбежала от подданных, прикрывая свежую рану трясущейся от страха ладонью. Над Эренделлом собирались тучи. Свинцово-черные, но так не похожие на тяжелые грозовые… Снег начал идти несколько часов назад. Крупные снежинки кружили в воздухе, медленно опускались на землю, и прижимались друг к другу, создавая серебристо-белый ковер. Эльза приложила к виску ледышку, но боль все еще пульсировала под кожей, напоминая о позоре, о камне, попавшем прямо в цель… Как это низко… «Люди неблагодарны», – подумала королева, закусывая губу. Она сделала для них столько полезного, но горожане продолжают видеть в своей правительнице лишь ведьму. Злые, порочные души ищут отражение своих страстей в невинной девушке, что села на трон, что посмела быть не такой, как низшие слои общества. Каждый из них ненавидел Эльзу. Кто-то больше, кто-то меньше… Но все жители Эренделла стыдились молодой правительницы и ее необычной силы. Странно было наблюдать за тем, как еще нераскрывшиеся бутоны оказывались спрятаны под толстым слоем снега. Облака густели медленно, закрывая собой все небо. Снегопад застиг врасплох не только притихшее королевство… Высоко в горах задували сильные ветра. Они приносили с собой все больше и больше снежинок, грозили местным жителям огромной опасностью. Дрожащая рука Эльзы оказалась прижата к ее раскрасневшемуся лицу. Тяжелые, грубые вдохи разрывали тишину пустой комнаты. Снег падал бесшумно, ложился на землю, подобно тени. Кусты сирени уже скрылись под ним, превратившись в побелевшие ветви, не имевшие формы… Королева не улыбалась, наблюдая за тем, как ее сад превращается в царство снега и льда. Цветы погибнут в холоде… Все погибнет под покровом морозной ночи. Там внизу, в поселении начинают зажигать огни. Они вспыхивают медленно, пожирая тьму, сопровождающую снегопад. Эльза скривила губы, заставив себя подавить растущую в душе обиду… Королеве оставалось надеяться лишь на то, что снег кончится, как только она перестанет злиться на собственных подданных. Обида уже ослабла, превратившись в тень, что продолжит терзать сердце Эльзы лишь ночью. Но снег не прекращался. Белые хлопья все сыпались на землю, убивая только распустившиеся цветы. Люди боязливо прятались в собственных жилищах, подкидывая дров в очаг. Но их оставалось мало… Никто не готовился к холодам в конце теплой весны. Анна стучалась в дверь, отчаянно крича что-то. Эльза слышала лишь стук собственного сердца, тиканье часов, что разбивали время на мелкие крупицы, на секунды, на тягостные минуты ожидания чего-то гадкого. Королева вновь испытывала тот страх, что не редко терзал ее и без того измученную душу. Люди ненавидят ее… – Эльза, пожалуйста! Ты пугаешь меня, пугаешь всех нас! Голос сестры эхом раздавался в голове королевы. Она крепче стискивала зубы, стараясь думать лишь о том, что готова простить невежественных подданных, дать им очередной шанс. Анна все не уходила. Ее кулачки, должно быть, уже покраснели от постоянного стука в дверь, а костяшки пальцев болели от слишком сильных ударов. Когда-нибудь дерево расщепится от непрерывного стука, и комната Эльзы какое-то время будет открыта для каждого. – Открой, прошу тебя! – кричала Анна, все не унимаясь. – Давай поговорим! Но девушка так и не ответила сестре, желая лишь тишины. Эльза готова была разломать часы, вырвать тикающие стрелки и швырнуть их в окно, во тьму. Снег все падал и падал, превращаясь в сплошную белую стену. Сквозь него уже не видно темного неба и бесконечных белых звезд, что поблескивают в вышине. Не видно ни единого просвета… Расстояние мгновенно заполняют тучи снежинок: они сливаются в единую простыню и прячут за собой целый мир. За дверью послышались шаги. Робкие, нерешительные и аккуратные. Анна наконец покинула свой пост, отчаявшись найти отклик в душе Эльзы. О, она вернется. Но лишь несколькими часами позже, чтобы возобновить мольбу и продолжить молотить несчастную дверь в надежде на отклик. И он обязательно последует, но чуть позже, когда дрожь утихнет. Мрак медленно заполнял комнату, погружая ее во тьму. На столе горела одна единственная свеча, да и та скоро погаснет, прикончит короткий фитиль и потухнет, оставив место для вездесущей ночной тьмы. И как же стало вдруг холодно, как противно… В душе Эльзы уже не было обиды и той колкой злобы. Остался лишь страх, что креп глубоко под кожей и будоражил горячую кровь. Страх толкает людей в бездонную пропасть, он ведет их по неровной тропе к самых страшным мукам, к жестоким терзаниям. Кто-то тронул королеву за плечо, и она не шелохнулась. Знакомый холод обрел вдруг краски, а понимание пришло слишком резко. Эльза не стала оборачиваться, чтобы вглядеться в лицо своего гостя. Она уже знала, кто стоит за спиной, кто пришел на ее немой, отчаянный крик о помощи. Холодные губы коснулись ее бледного уха, а ладонь, контрастно теплая, легла девушке на живот. Эльза замерла, пытаясь подавить озноб, что так внезапно начал сотрясать ее хрупкое тело. Королева молчала, вожделея о словах, что сорвутся с тонких губ Питча… Ей так нужно было услышать его голос, увидеть насмешливо-грубую улыбку, почувствовать стыдливость от его проницательного взгляда… – Почти незаметно, – соврал Кромешник, пальцами коснувшись кровоточащей раны. – Скоро пропадет. Эльза развернулась, отводя взгляд от окна. Она прижалась к груди Питча так резко, что мужчина не успел понять, что произошло секунду назад. Его теплые руки сжали девушку в объятьях, притянули королеву к себе. Сердце Эльзы билось так быстро, что существо испугалось за ее шаткое здоровье. Он видел, что произошло там, на парадной площади. Питч слышал каждый недовольный возглас, видел лица людей, что открыто поносили «королеву-ведьму» и пугали сограждан страшными догадками. Старая полная дама отчаянно кричала о том, что королева так бела и румянее не потому, что тело ее дышит легкостью молодости… Женщина уверяла, будто правительница держит в темном каменном подвале сирот и каждую ночь пьет их девственно-чистую кровь, пополняя запасы собственной. Старики причитали о том, что родители ее, должно быть, совершили великий грех, что проклятье пало не только на них самих, но и на целую деревню, на безвинных жителей и близлежащие крохотные деревушки. Кромешник сначала улыбался, слушая бесконечные глупые сплетни, но под конец дня устал от людской порочности и невежества, что витало в сладковатом воздухе. Ему было жаль Эльзу, в темной душе ворочалось новое чувство, давно забытое и светлое, как утренний мороз. Эльза плакала, прижавшись к груди своего гостя. Она чувствовала, как печаль ее медленно покидает тело, как обида растворяется в нежной заботе существа, что совсем недавно казалось ей страшным порочным монстром. Девушка крепче прижалась к груди монстра и роняла слезы… Они впитывались в темную ткань его одеяния и делали ее еще чернее, глубже. – Тебе сложно, Эльза, я знаю, – прошептал Кромешник, поглаживая королеву по растрепавшимся волосам. – Я знаю, что может помочь… – Что? – нетерпеливо спросила девушка, слегка отдалившись. В ее серо-голубых глазах светились искры интереса, надежды, что зародилась в ее сердце. Никто и никогда раньше не говорил ей, что способен спасти Эльзу из безвыходной ситуации. Все вокруг спешили заверить девушку в том, что все хорошо, что помощь вовсе и не требуется. Вот только ее долгие годы обманывали, заставляли скрывать наличие проблемы, а не решать ее, встретив с гордо поднятой головой. Королева не верила в то, что спасение существует. Она часто думала о том, что зря позволила страшной тайне выбраться наружу, что должна была всю жизнь провести в своей маленькой безопасной комнате, не думая о том, что горожане ненавидят ее… Но разве это было бы справедливо? Если бы кто-то, хоть кто-то спросил Эльзу о том, довольна ли она своей сущностью, девушка бы ответила ему, не таив горькой правды. Нет. Она ненавидит силы, заключенные в кончиках своих тонких пальцев, всей душой проклинает мороз и холод, страстно желает об избавлении… И мечтает о том, что сможет жить спокойно, не озираясь по сторонам, подобно дикому зверю. Бывают моменты, в которых королева любуется танцующими в воздухе снежинками, наслаждается непогодой и гордится тем, что создала жизнь из ничего, видя, как Олаф ходит по извилистым улочкам Эренделла. Но чувство это быстро сменяется стыдом, стоит королеве заметить, как подданные бегло отводят недовольные взгляды. – Ты можешь уйти со мной, Эльза, – сказал Кромешник, заглянув ей в глаза. Золотые очи горели огнем, давали понять, что существо не намерено шутить. Питч знал, что единственным шансом на спокойную жизнь для Эльзы было бегство… Только скрывшись от чужих взглядов, разговоров, она сможет стать свободной. Здесь, будучи запертой в четырех стенах, она никогда уже не сможет избавиться от всеобщего осуждения. Каменные тролли не смогут помочь несчастной, и во всем мире не найдется ни единого человека, что сможет ее понять. – Ты смеешься надо мной? – спросила Эльза, сделав шаг назад. – Отнюдь. Я пытаюсь помочь тебе… – Разве я могу убежать от своих же людей? Кромешник горько усмехнулся, услышав предсказуемый ответ. Он подавил в себе смешок и убрал руки за спину. Что-то в этой ситуации злило Питча, заставляло его стискивать зубы в попытке сдержать крик отчаяния. Золотые глаза впились в лицо Эльзы, наблюдали за тем, как румянец покидает ее щеки и кожа становится молочно-бледной, белой, словно снег, что валил за окном. – Разве ты не пыталась бежать от них? – спросил Кромешник, стараясь не сорваться на крик. – Вспомни, Эльза, давай! Ты уже хотела убежать и спрятаться в горах… А что из этого вышло? Королева закусила губу, понимая, что существо говорит правду. После того… Конфуза на балу, она действительно пыталась скрыться от любопытных глаз и убежать далеко-далеко. Вот только побег не сработал. Анна нашла сестру, заботливо вернула ее домой, обещав счастливую долгую жизнь. Но обещания имеют свойство нарушаться, частенько бывают растоптанными под тяжелыми сапогами действительности. – Они нашли тебя даже на краю пропасти, Эльза, – сказал Питч, позволив себе ухмыльнуться в столь неподходящий момент. – Пока ты остаешься здесь, вся твоя жизнь будет кошмаром, даже глаз закрывать не надо. – Но куда мне еще бежать? – спросила королева, подняв руки перед собой, словно умаляя Кромешника о тишине. – Беги со мной, ко мне, – с жаром произнес он, вновь заключив ее в объятья. – В другой мир. Королева задрожала в его руках. «В другой мир…». Кромешник предложил Эльзе смерть. На мгновенье в ее голове возникло подозрение, что, если существо, заполучившее ее доверие, отныне жаждет лишь ее души? Что, если Питч готов обмануть ее и притвориться сострадающим с одной только целью: заполучить девушку навсегда, поглотить ее суть. Подобно чудовищу из детских сказок. Странно, но в тот момент Эльза и не мечтала о другой участи. Во всем королевстве, казалось, не было человека, существа, что понимало бы Эльзу лучше, чем мужчина, что обнимал ее так крепко. Он был ее страхом, но был и единственной любовью… Что-то теплое шевельнулось в душе, и королеве пришлось собрать все свои силы, чтобы высвободиться из цепких объятий существа. – Мне нужно время. – Я знаю, – неторопливо произнес Кромешник. – Такие решения не принимают быстро. Голос его в момент стал деловитым и жестким. Теплые пальцы вновь коснулись щеки Эльзы, осторожно тронув тонкую полосу неприятно темнеющего шрама. Девушка вздрогнула, но не отшатнулась. Ей было больно, горячо и даже горько от такого небрежного касания, но Эльза не хотела отступать. Она подняла глаза и уставилась на Питча, словно спрашивая его: зачем? – Не беспокойся о снегопаде, – произнес Кромешник, ощущая ее волнение. – Это не твоих рук дело. Эльза вскинула бровь, думая о том, что существо обманывает ее. Конец весны не мог быть столь холодным и неприятным, даже в таком неприветливом и жестоком краю. Девушка хотела уже спросить у Питча, как он сделал такой вывод, но не смогла. Теплые пальцы скользнули к ее губам, прикрыв их… – Я дам тебе время, Эльза, но не томи меня, – произнес он почти с болью. – Тебе стоило бы поспешить. Кромешник растворился прямо перед ней. Слова его повисли в воздухе, обернувшись жестким шепотом. Девушка застыла, сложив руки перед собой. Темно-синее платье измялось, пока она сидела на низкой кушетке перед лекарем, что осматривал ее ушиб. Сердце гулко билось в груди, каждый стук его растворялся в нарастающей тишине комнаты. За дверью вновь послышались неторопливые шаги. Анна кралась по коридору, боясь, что одна из старых половиц скрипнет под ее ногами и выдаст девушку сестре. Наконец, добравшись до двери, она не слишком долго стояла молча. Девушка вновь постучалась и выдержала недолгую паузу. – Эльза, замок совсем занесло. Кристофф не может вернуться, пока снег не кончится…