Покров Шута. Двойное отражение.

Невысокие каблучки громко цокали, напоминая о ритмах весёлых песенок. Как раз одна из таких сейчас напевалась обладательницей каблучков, юной девчушкой в пышном платье, белых гольфах и перчатках на руках, с силой сжимающих небольшую шкатулку в форме цилиндра. — Граф! — крикнула Роад, даже не приблизившись к нужной двери. — Граф, а угадайте, какие у меня новости!! Роад не знала, но была уверена, что раз Граф не отзывается, то наверняка сейчас морщится и ругается вполголоса на неё. В последнее время шумная Роад якобы вызывала у него мигрень. Ну конечно! На деле у Графа болела голова от того, что он слишком долго думал. Думал обо всём: о Четырнадцатом и Третьем, отколовшихся и основавших свой островок счастья, о дипломатичном Пятнадцатом, что чуть не был погублен Графом, о детях, которые должны были стать одна Ноем и другой Сердцем мира людей. Слишком много сложных мыслей — очевидный диагноз. Граф нашёлся именно там, где она и ожидала, - в заполненном светом большом, старом зале, успевшем побывать и бальным, и обеденным, и даже складом. А сейчас стал тихим уголком Графа. Да, весь зал. Какой Граф, такие и углы. Он мог бы и побольше подобрать, если что. Граф читал. Хмурился и явно был не настроен ни на какие беседы, но Роад, конечно же, знала лучше и, подбежав прямо к креслу, обняла Главу Семьи из-за спины. — Грустите? — Я должен смириться? Вообще-то Роад не собиралась говорить с Главой на эту тему. Совсем не собиралась. Она хотела сообщить новость и отвлечь Графа, но раз уж тот сам начал, то что она может ответить, да ещё и так, чтобы ничего не испортить? Роад сложила подбородок Графу на плечо, заглядывая в книгу. Художественная литература. Но что именно, так просто и не поймёшь со всего двух открытых перед ней страниц. — Я не знаю. — Ну да, откуда тебе… — Эй! — Роад пнула кресло Графа, но тот вряд ли хоть что-то почувствовал. — Ну откуда и кому здесь знать, что правильно, а что нет? Я тоже хоть и не помню нашего мира, но всегда была преданна Семье. Во мне жил осколок памяти, что направлял меня. Как и во всех нас. А сейчас, когда мы ещё и узнали, откуда взялась эта ненависть к людям и желание их уничтожить, и к чему мы стремились, нам тоже непросто. Нам стало ещё сложнее, Граф. Вы думаете, мы не пытались решить эту головоломку? Не думали о том, что, по сути, Четырнадцатый и не член Семьи, раз не несёт в себе такую же память и не имеет имени? — Он член Семьи. — Да знаю я! Но ведь когда мы узнали принцип, мы стали сомневаться. — Это нормально - стать членом Семьи и позже получить второе имя. Он бы получил его, если бы наше Сердце вернулось. Если бы план удался… — Да, а теперь всего из-за одного ребёнка вам приходится сворачивать планы. Когда мы осознали причастность Аллена к нам, думали над тем, сколь уместно убить его сына так же, как и вы. — Это безумие. —Несправедливость, и мы желали быть справедливостью, — ответила Роад. — Он простил бы нас со временем — думали мы. Когда вернулся бы наш мир, он бы понял, почему мы это сделали. Он бы излечился от безумия чистой силы. Но в то же время Аллен мог обезуметь вновь, уже сам, от собственной боли и выносить новый план мести, ещё более страшный и разрушающий всё. — Он мог бы, — кивнул Граф. — И тогда появилась ещё эта его дочь. Совершенно обычная. И совершенно будущий Ной. Ситуация стала запутанней. Плести интриги? Убивать кого-то или всех, включая, если на то пошло, Тики? — Хорошо, что у Трайда есть голова на плечах. — Иначе как бы он рубил эти самые головы? — хмыкнула девчонка, хватая книгу в руки и захлопывая прямо перед носом Графа. — Давайте посмотрим, что будет дальше. Сердце - член Семьи, и, вполне возможно, убить его не удастся. А придумывать новые планы у нас ещё есть время. Тысячелетия, если на то пошло. Давайте посмотрим пока, что станет с этим миром. — Привыкнем к нему и забудем о планах. Ну да, — голос Графа был полон печальной меланхолии. — Не знаю. Сами решайте. И пока вам бы вылезти и посмотреть, что творится. Какие прогнозы для Книжника? — Года-два, если в таком же темпе. А он вряд ли позволит себе что-то упустить, будет продолжать работать на износ. А что там с книжником? — Я была у Аллена, и мы с ним немного подрались. Ну, спарринг, вроде, я давно не разминалась. Да и я ничего не стою в борьбе против него. А потом к ним заглянули интересные гости! — И какие же гости? — Граф явно не был уверен в том, что гости и впрямь заслуживают его внимания. — Канда Юу и ученик книжника Лави. Интересно, не правда ли? *** Короткий рассказ обо всём, что происходило с «малой семьей» Аллена, как теперь называли обитателей «Тишины», затянулся на четыре с половиной часа. И это без перерывов на обед или отдых. Информации было более чем достаточно для одного книжника, не то что для ученика, и Лави был очень рад оказаться здесь. Непонятные моменты были прояснены, неловкости почти сглажены. Разговаривал с ними двумя именно Аллен, предпочтя прочих выгнать из комнаты, чтобы не мешались. Лави был благодарен. К примеру, кого-то из Ноев, вроде Тики, он видеть не желал совершенно. И пусть сам Аллен тоже Ноем был. Он и экзорцистом был. И даже родителем Сердца. Обеспокоенным родителем, судя по этому длинному рассказу. Лави вытянул ноги, прикрывая глаз и размышляя над тем, что он может сказать Аллену, а что не может. Уолкер, очевидно, полагал, что его гости пока переваривают информацию и также молчал. Почему молчал Канда, Лави говорить не брался. — Хорошо, как бы это ни было, но в своём приключении я узнал кое-что интересное. Даже много интересного для меня, как для книжника. — Ты не можешь этого рассказать? — мгновенно сообразил Аллен. А ведь выглядел таким полусонным и усталым. Нет, всё ещё соображает. — Да. Но есть то, чем я могу тебя успокоить. Ну, или приказать успокоиться. Я знаю, в чём суть полного плана Хелеоса. Аллен распахнул глаза, и на его лице не осталось и следа сонливости. Он потянулся вперёд, складывая руки на коленях. — И похоже на то, чтобы этот план исполнялся? — Пока – да. Как будто бы Аллен сам этого не понимал. — И к чему должен привести этот план? — К мирному урегулированию конфликта. — Лави произнёс это уверено. Сейчас он понимал. Понимал и со слов Хелеоса, и сам по себе, что он в последние месяцы своей жизни, а может, и несколько лет желал только этого. Желал больше победы над Ноями. Пытался понять то, что понять не дано, и трудясь над созданием идеального плана идеального примирения. Не сказать, что Лави был в восторге от такого решения. Быть может, сам книжник куда больше желал бы убийства Ноев и безопасной жизни людей, чем того, что собирался устроить Хелеос. Может быть, он, хранитель этого мира и человечества, слишком устал от постоянной борьбы, от нерешённых и всё накапливающихся вопросов? Может быть, Хелеос оказался таким уставшим, что принял самое неправильное решение из возможных? Может быть, они должны были спасти его и вновь начать борьбу? Лави не знал. Но Лави знал план. И он признавал: если получится так, как решил Хелеос, претензии Графа вполне могут отойти на задний план или вовсе себя исчерпать. Или же нет. Блин, если рассмотреть то, что получалось по плану Хелеоса, хорошо не будет никому. Ни Ноям, ни экзорцистам, ни Сердцу, ни людям, ни этому миру. Или он как раз на то и рассчитывал, чтобы они все вместе раскапывали последствия его поступков? Кто бы что ни говорил, а Хелеос оказался на редкость умной заразой. Умной и отвратительно… Непонятной. А какое Сердце ещё должно быть у такого народа, как люди? Вот именно такое, какое и есть. — Лави? — Аллен наконец-то нашёл в себе силы мирно и тихо уточнить. — Ты уверен, что понимаешь, о чём говоришь? — Нет. — Ась? Это дико - смотреть на Аллена шесть лет спустя и понимать, что он совсем не изменился. Если сын Уолкера рос в два раза быстрее обычных детей и уже был практически тринадцатилетним, то скоро он дорастёт физически до физического возраста отца. А потом и начнёт становиться старше. Или пробудится. А дочь? Она-то обычная, и её рост не остановится. Она точно станет старше отца. Даже обоих отцов, состарится, умрёт. Интересно, сам Аллен об этом думал? Наверняка думал. У него гораздо больше проблем, чем думают другие, и взгляд гораздо взрослее, чем у многих тридцатилетних. Трудное детство, знакомство с Маной, путешествия с ним, смерть Маны, превращение Маны в акума (кстати, нужно бы уточнить, как, если тот тоже был Ноем), затем встреча с Кроссом, обучение у него, Орден, миссии, тайный роман с врагом, беременность, гены Ноя, война, метание между сторон, принятие всех этих решений… Не стоит забывать и обо всём, что он пережил в первой жизни: обыкновенное детство с матерью, которая пробудилась и больше их матерью не была, демоны в роли семьи, наверняка косые и любопытные взгляды, странные разговоры о них и их дальнейшей судьбе. А потом пробуждение генов Маны. Неудачное пробуждение, соглашение с Неа, по которому они поменялись местами в Семье Ноя (а как это возможно-то?). А после уже жизнь Ноя. Жизнь, пошедшая наперекосяк от встречи с чистой силой: безумство, предательство, убийство родных, мучительная смерть… Лави действительно очень хотелось подарить Аллену не надежду, в которой тот не нуждался, уже давно имел, пожалуй, от самого знакомства с Маной в этой жизни; он хотел дать Аллену уверенность. И было не так-то трудно убедить себя, когда вероятность благоприятного исхода так зашкаливает. — Знаешь, я тут подумал… — И полгода не прошло, пока ты думал, — фыркнул Юу рядом, неожиданно давая о себе знать. Лави покосился на него, быстренько так соображая, стоит ли сейчас что-то по этому поводу отмечать или нет. Он такой дезориентированный отчего? Оттого, что ситуация пошла не так, как он думал? Так пока добирались, он мог себя ко всему подготовить и на рассказ лучше отреагировал. Тихое хмыканье Аллена и его открытую, хитрую улыбку пропустить уже было невозможно. Ну да, Аллен то знал о проблеме юного книжника, они ещё в Ордене обсуждали, и он явно не забыл. Так что сейчас либо переключиться на разговор с Кандой назло Аллену, либо продолжать говорить с ним, будто ничего не случилось. — И у меня было много информации для размышления. И всё же я уверен, что план Хелеоса решит проблему противостояния людей и Ноев. Тебе просто нужно подождать, пока Сердце в мальчике не пробудится. Я не могу сказать конкретнее. Но это было вроде навязчивой идеи Хелеоса последние дни, и вряд ли она, эта идея, так уж плоха. Скорее она проста и гениальна. — И ты не можешь мне её объяснить. — Ты сам увидишь. — И когда? — О! Вот здесь то, чем я могу тебя обнадёжить. И нет, я не знаю точные сроки, когда именно всё случится, — поспешил пояснить Лави. Он уже смирился, что его непрямые пути мышления не всегда всем понятны. — Я говорю кое о чём другом. Из твоего рассказа я понял, что ты точно не понимаешь значения перерождения Сердца и с кем ты будешь иметь дело, когда он пробудится. — И ты знаешь, как это случится или речь опять идёт не о том? — Я знаю, — не обращая внимания на ехидность Уолкера, продолжил Лави. — Я точно знаю, что к нему придут знания и воспоминания о том, что происходило раньше. Но не так ясно. И личность его останется всё той же. И он будет куда больше человек, чем раньше. Это не будет Хелеос, возродившийся в теле Вьята, это будет Вьят, получивший в наследство силы и знания Хелеоса. Аллен едва заметно качнул головой, не доверяя тому, что только что услышал — Ты уверен? — Да. Он всегда жалел, что не мог понимать людей, хотя и являлся их хранителем. Сердце человечества было слишком далеко от людей по чувствам и ощущениям. Может быть, позже он бы стал их понимать больше и лучше, но раз у него был такой шанс, он практически начал сначала. Там будет один или два нюанса, с какой стороны смотреть, я не знаю, но, по сути, это будет твой сын. — Мальчишка, получивший силы Сердца? — кашлянул Юу. — Мы же не знаем, когда именно он пробудится. И основные знания он тоже получит. — Человек, получивший полномочия Сердца? — продолжил гнуть свою линию Канда. — Да ещё и парень, выросший в окружении Ноев и некоторых безумцев из Чёрного Ордена. Меня прямо распирает от любопытства, чего же такого он устроит с нашим миром? Сердце – существо, хранящее мир. У него были иные понятия и знания, и миссия, и оно таким и должно было быть. Конечно, со временем оно могло меняться под свой народ, быть может, именно это и делало Сердце слабее, быть может, это и было одной из проблем. Лави точно не понимал. Но понимал, куда клонит Юу. Человек на той же позиции? Да, это выглядело немного страшно. Очень страшно. Может быть, Хелеос в своей любви к существам, что он оберегал, не заметил, что становиться одним из них не такая уж хорошая идея для такого обременённого обязанностями существа, как он? — Мы нормально его растим! — в это время вскочил на ноги Аллен, взрываясь гневом и открывая простую истину: парня уже достали подобными предположениями. — Никто не сомневается, Аллен. Юу… — Лави перехватил японца за руку. Тот повернул к Лави голову и вопросительно приподнял бровь. — Ты не прав. Он не сможет быть просто человеком, что-то от Сердца в нём будет. Уже есть, от самого рождения это уже Сердце, перерождённый Хелеос. Выбравшийся из укрытия разлома. И к тому же Сердце не может вытворить что-то ужасное с миром. Сердце — хранитель мира, а не какой-то там Бог, или демон, или ещё кто, чтобы носиться по земле и творить свою историю. Люди творят историю. А он… он хранитель, как уже говорилось, и его влияние ограничено. Конечно, жрецы в таких вопросах являются исключением. И Лави уверенно взглянул Канде в глаза, пытаясь понять, понял тот намёк или нет. Он ведь не зря поднял тему жрецов и их исключительной миссии. — Увидим, чего будет стоить Сердце с человеческим происхождением и родителями в виде Ноев. А он точно будет Сердцем, а не Ноем? А то ходили слухи о детях, рождённых от двух Ноев. — Ходили слухи? — не понял Аллен. — Я рассказывал ему, — быстро признался Лави, пока они не забрели с этой темой ещё дальше в дебри. И он то отлично понимал, что его слова не зря назвали «слухами». Ну да, с какой-то стороны информация, которой Лави делился с Юу, не всегда должна была быть произнесена вслух. Но в их путешествии до обители Лави так притёрся к Канде, что медленно начал забывать основы основ. Удивительно, как не выболтал что-то совсем уж тайное! Ах, да, к невыбалтыванию таких вещей его приучили с самого начала, и такое он даже в самом пьяном угаре не выдаст. Зато выдадут ему, похоже. И за болтливость, и за несдержанность, и за никчёмность. За всё выдадут, сразу как только Лави выйдет к Старику, так ему всё и выдадут. — Сущность Сердца в разы сильнее сущности Ноя, — принялся объяснять Аллен. Всё же такие вещи он обязан был понимать ещё и на собственном опыте. —Даже суть чистой силы может не дать пробудиться генам повторно, а здесь… Нет, шанс, что в нём пробудится Ной, минимален. Невозможно такое. Но из-за своих родителей он уже, по сути, член Семьи, и это даёт ему некоторую защиту. А быть может, я не прав, и гены Ноя действуют как-то по-другому. — Нои не смогут его тронуть, здесь Хелеос всё рассчитал, — снова уверено отметил Лави. Он уже понял: то, что было истинным, за прошедшие годы обросло дополнительной сотней вопросов и было свержено со своего пьедестала. Аллен ничего на это точно не ответил. Аллен почесал за ухом, будто бы от надоедливо натёршей кожу пряди волос, перехватил взгляд юного книжника и очень медленно перевёл его ниже, указывая на ладонь Лави. Ладонь, что всё ещё сжимала руку Юу. И Канда на это как-то даже не особо реагировал. — А как сейчас Старик и где он? Вы с ним время от времени связываетесь, так? — Да, ему приходится присматривать за другими событиями мира и одновременно постоянно возвращаться к нам. Наша война ещё не нашла своего логичного разрешения, и именно через нас можно будет найти тебя. Он об этом помнит. — И обо мне тоже. — Да. И нагрузка у него сейчас... — Аллен покачал головой, отводя взгляд. Явно хотел о чём-то сообщить, да не знал, как. — Что случилось? — Лави отцепил руку, словно ничего и не произошло, полностью сфокусированный на Аллене и его вопросе. — Полтора года назад что-то случилось. Он не распространялся. Было какое-то восстание, далеко, на востоке, кажется, я даже не знаю, где именно, — Аллен дёрнул прядь седых волос, хмурясь и злясь немного на себя. За то, что сейчас рассказывать было нечего. А Лави ждал. Ждал, даже не пытаясь угадать истину, это глупо. Ему сейчас скажут. А что касается скудности информации, так Старик и должен быть скрытным. Он то уж точно не юноша глупый, едва-едва доскребающий до уровня порядочного ученика книжника. — Мояши, не тяни! Аллен успел задуматься, а Юу его отдёрнул. Ого. То есть, с чего бы это? Тоже любопытно, что с Книжником? Раздражает молчание? Или что-то вообще другое? Но смотрел Юу на Лави. — Похоже, он был ранен. — Это… действительно странно, — Лави слишком хорошо знал своего наставника, чтобы поверить, что речь идёт о лёгком ранении. Лёгкое он бы не выдал. А вот получить тяжелое… значит, произошло что-то и впрямь неприятное. Он вынужден мотаться по свету один и смотреть сразу не только за войнами на стороне, которых не всегда одна, но и за напряжёнными отношениями Семьи Ноя и Чёрного Ордена. Неужели и впрямь от того, что всё сразу навалилось? — Подробностей ты не знаешь? — спросил Лави, хотя уже знал ответ. — Нет. Я не знаю. Я и об этом-то узнать с трудом смог, но там что-то серьёзное. Всё равно, что… В Семье узнали. И кое-кто вменяемый, я имею в виду Майтру, сказал, что, похоже, можно запускать обратный отсчёт, ну, ты понял… — Да. Аллен пытался вежливо перефразировать выданный ему сухой прогноз от Ноя. Тринадцатого Ноя. Да, тот не был придурком. Значит, что бы там ни было, оно знатно должно было подкосить Книжника. Да, годы уже не те, время не стоит на месте, и такое должно было случиться рано или поздно, Лави понимал. — Можешь связаться с ним для меня? — Только послезавтра. — Аллен поднялся на ноги, потягиваясь. Все эти часы он провёл сидя на одном месте, не меняя позу, и теперь наслаждался. — Ты же наверняка тогда к нему и пойдёшь, а пока можете отдохнуть, переждать. И, кстати, решить, что делать с мальчишкой, нарисовавшим Вьята и Рию. Пусть его проверят ребята из Ордена или сам сначала с ним пообщаешься? — Сам. И забрать его самому было бы лучше, если честно. Или просто поговорить и посмотреть, точно ли он имеет отношение к чистой силе, — решил Лави. Один шанс пообщаться он уже потерял. Второй терять не собирался. — Ну и отлично. Вы тут пока отдыхайте, устраивайтесь, дом не слишком большой, чтобы потеряться. То, что не должно открываться, — заперто. А я схожу посмотрю, как дети. Уж больно много времени прошло без их любопытного вмешательства. Это очень необычно. Ах, да, Лави, чтобы не было вопросов, давай я тебе сейчас покажу карту дома, ты ведь сразу запомнишь, так? И всё будет нормально… Аллен потопал вперёд, и Лави не оставалось ничего, кроме как следовать за ним. Не к лестнице, что вела из подвальной гостиной на первый этаж, и не в коридор, откуда вели двери в разные комнаты, в том числе и комнату с Вратами Ковчега. Он пошёл через арку, занавешенную серым атласом. Что примечательно, Юу за ними не пошёл. Аллен же в это время начал рыться в трюмо, стоящем в углу комнаты. Тут-то и были только шкафы, трюмо, столы, занятые деревянными резными коробками, да пара кресел с диваном. Наконец парень извлёк большой, смотанный в трубу лист бумаги, положил на пол, на край опустил ножки стула и раскатал по полу. На большом листе довольно мелко и с подписями был набросан план здания. Центральная часть в четыре этажа, два крыла, сад, подвал, имеющий два этажа, и два входа. Один подвал, видно, технический, другой так, для развлечений. Для детей, если быть более точным. Лави был уверен, что в важную часть подвала с мастерской, вратами и записями детям вход был воспрещён. Запомнить всё это было довольно просто. — И что у вас с Кандой? — тихо и спокойно поинтересовался Аллен. Лави оглянулся на занавешенную арку. — Полная звукоизоляция, — отметил Аллен. — А что ты имеешь в виду? — Что я имею в виду? Чёрт, он нагрубил Тевак за пару вопросов, он грубил мне и один раз подтолкнул меня продолжить рассказ из-за тебя, и в то же время, когда ты схватил его за руку, он только успокоился! И даже не сопротивлялся и не возмутился! И по имени ты его называл без всякого вреда для себя. Что-то у вас там определённо сдвинулось. — Мы общались два месяца. Не удивительно, что научились, — невозмутимо заявил Лави. Аллен нахмурился и кивнул, приподнимая пальцы, позволяя бумаге с шуршанием свернуться обратно в трубу. — Ладно. Что-то всё же прошло мимо Лави. И он совсем не имел ввиду что-то вроде истории последних семи лет. Тут всё и без уточнений ясно, прошло и прошло. Его не было, он понятия не имеет, что происходит. Это логично. Его волновало кое-что другое. И именно об этом он смог подумать, когда остался один на один с Кандой. Его волновал Канда. А именно изменения в их отношении друг к другу. Да, были эти месяцы, что они провели, продираясь вместе к обители Хелеоса. Да, Лави пытался вести себя более или менее дружелюбно. Не навязчиво и не вызывающе. Нет, он пытался подойти к Юу с уважительным дружелюбием, а уважать Канду значит уважать его желание не общаться. Да, это больше напоминало замкнутый круг, полный противоречий. Нет, Лави не унывал. Да и Юу как-то со временем будто привык ко всему происходящему. Они привыкли друг к другу, потому сейчас себя так и ведут, ведь так? Просто привыкли. И Лави тоже привык к тому, что Канда всё время где-то под боком и одновременно очень далеко. Настолько близко и далеко, что страсть, пытающаяся разгореться в его теле раньше, теперь под бдительным присмотром разума и чего-то ещё совсем утихла. Если всё началось с того, что Лави однажды будто огрели по голове обухом, какой же привлекательный этот мечник, то сейчас, нет, сейчас Лави всё ещё так же считал. Но раньше он его хотел. В том самом смысле. Тем самым желанием тела. Но ведь если бы всё осталось так же, то, проводя время рядом, он бы точно свихнулся в итоге, так? Ну, или сорвался и всё испортил. Или не испортил, тут хрен предугадаешь, но, скорее, испортил бы. И хотя совсем недавно Юу говорил о том, что это забавно, видеть желание Лави,которое тот пытается подавить. На самом деле они оба должны были понимать, что такого уже не было. Может быть, пройдёт время, и всё? Всё утихнет совсем? Может быть, он уже вполне может жить, не обращая внимания на эти сбивающие с толку чувства. — Насчёт твоих планов, — заговорил Юу. — Да? — Лави показал, что внимательно слушает. — Ты отправляйся к Книжнику послезавтра, а я узнаю, куда можно настроить врата, и пойду за пацаном, что рисует интересные вещи. Лави удивлённо качнул головой. — Э… — И не придуривайся. Ты сам с ним первым тогда и поговоришь. Почти первым. Но не факт, что его сразу оттуда выдернуть получится. Да и узнать, что к чему и откуда, не помешает. — Да, это звучит разумно… — Значит, на том и решили. А теперь давай, рассказывай, что здесь где находится в этом дурдоме.