Обещание ценою в жизнь

Необычно жарко для марта. Снег уже давно растаял, и мы с друзьями могли бегать в одних шортах и майках по большой игровой площадке перед нашим детским домом. Мне нравилось здесь жить. Много друзей, чистый воздух и полная свобода действий. Кроме как отбой в десять вечера каждый день. Наш детский дом был большой семьей с добрыми тетеньками воспитателями и послушными ребятами, которые каждый вечер выносили свои игрушки на игровую площадку и разрешали в них играть другим детям. У каждой группы - их было всего семь - был свой воспитатель и свое название. Каждое лето, в начале июня, мы собирались на огромном поле, чтобы провести спортивное соревнование. Все бегали, прыгали, играли в игры, которые придумывали наши воспитательницы, и по окончанию нашей спортивной недели, нам выдавали конфеты и игрушки, говоря о том, что всегда побеждает дружба. Самый маленький из моих лучших друзей был Мишка. Он такой бледный, всегда ходил, будто призрака увидал. Но воспитательница говорила, что его солнышко не любит, вот и не темнеет. Мишка злился, а мы с Лешкой смеялись над ним. По сравнению с нами, он был белой стеной с глазами. Я стоял на дорожке перед большими воротами, через которые можно было попасть в район маленьких домиков с огородами и большими дорогами. Это путь, через который можно было добраться в город. Мне нравилось смотреть на то, как за железными прутьями проходили беспечные люди с сумками, пакетами, детьми и совершенно не обращали на меня внимания. Бывали дни, когда мы с ребятами выбегали за ворота и крутились вокруг магазинов, выпрашивая у женщин и мужчин пару конфет. Некоторые противно отмахивались от нас, а другие с доброй улыбкой присаживались на корточки и дарили нам упаковки пряников, конфет, печенюшек. Получив сладости, мы бежали обратно к своей группе и раздавали честно выпрошенные угощения. Мишка всегда плелся самым последним и часто бурчал о том, что не нужно раздавать то, что дали нам. Но Лешка останавливался и громко, чуть ли не на всю улицу поучал, что нужно со всеми делиться и быть добрым, грозя мальчишке пальцем. Лешка был для нас авторитетом. Его слушались даже ребята из других групп, а воспитательницы горделиво его хвалили за труд и доброту. За ним даже красавица Настя бегала. Как только его видит, так бантики свои надевает и бежит к нему, протягивает листики с песком, будто это пирожные. А Лешка добрый был, брал ее угощение и улыбался так широко, что аж самому хотелось радоваться. По сравнению со мной он был просто великаном. Такой высокий, светловолосый, с крепкими руками и добрыми глазами. Вот он, наш богатырь детства. А я был всего лишь тринадцатилетним рыжим мальчишкой, вечно бегающим с Мишкой за Лешей и помогая ему в делах. Миша был повыше меня, несмотря на то, что младше на два года, и поэтому когда мы начинали спорить или что-то делить, он проводил ладонь по своей голове и задерживал ее в воздухе, смеясь над тем, что я еще слишком мелкий, чтобы получать больше сладостей. Вот как подрасту, тогда и поговорим. Я всегда бесился, но Лешка клал свою руку на мою голову и начинал теребить мои и так непослушные волосы, смеясь над нами. - Какие же вы еще мелкие, - смеялся наш богатырь и уходил куда-то. Однажды нам удалось поймать в нашем пруду большую рыбу на самодельную удочку. - Смотри какой карась огромный! - кричал я, снимая рыбу с крючка и довольно улыбаясь. - Какой же это карась? Ты посмотри, это же окунь, - Ко мне подбежал Мишка и, гордясь своими познаниями в рыбе, самодовольно ткнул в оранжевый плавник. - Совсем ты в рыбе не разбираешься! У тебя кругом одни караси! Я надулся и отвернулся от Мишки. Может, он и был прав, но меня это не устраивало. Однажды мы с ребятами из группы решили на речку сходить искупаться, но наше любимое место заняли рыбаки с города. Они сидели в тишине и всматривались в красный поплавок на речной глади. Мы расстроились даже, что в жару такую не искупаемся. Хотели уже возвращаться домой, как один из мужчин в огромной шапке вытянул на берег громадную рыбу. "Щука!" каждый раз кричал Мишка, а я ему в ответ: "Карась!". Спорили мы наверно минут пять, пока Лешка нас не разнял и не решил идти на другое место, чтобы никому не мешать. - Давай спросим? - все не унимался я. Уж так хотелось утереть нос этому зазнайке, что я готов был бежать с этой рыбиной до самого детского дома, чтобы показать ее кому-то, кто постарше. - А пошли! Если это окунь, то ты мне свой компот отдашь! - А если карась, то ты мне свой! - Я гордо встал и снизу вверх взглянул на Мишку. Он был выше меня на пол головы, но почему-то этим всегда гордился. В этот вечер я остался без компота. Сидел и запивал сладкую булочку с маком обычной водой и слушал россказни мальчика по имени Сашка из соседней группы. Сидя за огромным столом, стульями для которого служили огромные лавочки во всю длину, я думал о том, что нужно тоже чем-то выделиться из всех детей, что жили со мной под одной крышей. Вон Санек отлично рассказывает различные истории из жизни других людей, Настя, что все пытается понравиться Лешке, неплохо поет, Мишка отлично разбирается в рыбе, а Ленка знает наизусть всего Пушкина. Я положил голову на стол и закрыл глаза. Руки опускались сами по себе от нежелания что-то делать. - Ты чего приуныл-то? Компота не досталось что ли? - рядом со мной сел тот самый Лешка, что был для меня примером для подражания. Сильный, красивый, смелый. Да от него не то, что девчонки из нашего дома были в восторге, так еще и городские заглядывались. В его руках было три конфеты, одну из которых он положил перед моей головой, - Поешь, может повеселеешь. А то как помирать собрался. - Он рассмеялся так звонко, что даже ребята с соседнего стола замолчали и посмотрели в нашу сторону. - Тише ты, тише. На нас же смотрят все! - Напротив нас сидела Лена - пятнадцатилетняя девочка с черными, как смоль волосами и цыкала на Лешку, прикладывая палец к губам. - Вот расшумелся то. Она была скромной и отзывчивой. Я часто с ней оставался после обеда и она читала мне стихотворения своего любимого поэта, о котором я толком-то и не слышал, только от воспитательницы на уроке. Вроде что-то написал, кто-то застрелил. Да и бог с ним. - Да чего ты, Леночка, все свои же. Нечего стесняться. - Леша протянул ей карамельную конфету с большим портретом Ленина и с гордым названием "Ильич". Вот его-то я знал, а до остальных мне не было и дела. - Леша, а Леша, - Я приподнял голову и тихонько сгреб рукой конфету, положенную для меня, под себя, тихо шурша фантиком, - вот скажи, почему ты со мной дружишь? Он посмотрел на меня как на дурачка и, почесав затылок, пожал плечами. - Может, потому что нравишься мне и все. Есть в тебе какая-то изюминка. И правда. Почему люди дружат с теми, кто никак не выделяется? Хотя, может, некоторые видят в других то, чего не замечают они сами. Какие-то необычные странности. К примеру, манера говорить или походка. Вот с Мишкой я дружу, потому что он умный и с ним весело играть в разбойников по вечерам. Он достает свой большой деревянный меч и начинает за нами бегать по всему полю, грозно крича, как настоящий казах, и припрыгивая, будто едет на лошади покорять новые земли. - А вот я бы лучше с Мишулей подружилась. Он такой начитанный. - Ленка мечтающе намотала на тонкий пальчик черную косу и так довольно стала покачиваться из стороны в сторону, прикрывая глаза и смотря в гладких стол, на котором стояли еще наши тарелки с недоеденными маковыми булочками в форме сердца и с высоким стаканом персикового компота, в котором плавали оранжевые кусочки фрукта. - Вам бы в дочки-матери с ним играть. - Я недовольно встал из-за стола и надув губы грозно потопал к дверям. Время еще было на то, чтобы поиграть во дворе с ребятами. Солнце еще не начинало садиться, как мы впятером выбежали на улицу. Я, Мишка со своим мечом, Ленка и Лешка, за которым увязалась Настя, изредка прихватывая его за руку и громко заявляя нам о том, что в нашей игре она будет его верной спутницей. Мы побежали на большое поле, где обычно проходили наши спортивные соревнования. На середине поля стоял огромный дуб, на стволе которого были высечены всякие слова, сердечки и прочая ерунда, непонятная для меня. Подросту и, может, пойму. Я подобрал по пути толстую палку и с манией величества направил ее на Мишку. - Защищайся, подлый завоеватель. Не отдам я тебе землю свою родную! Ленка захихикала и сгорбившись начала обходить Мишку со стороны, грозя ему пальцем, и так забавно по-старчески приговаривала: "Ах ты нелюдь, а ну иди отсюда! У нас есть защитники, которые тебе не по зубам!" Леша бегал вокруг нас и махал руками, выкрикивая веселые бодрящие фразочки о начале боя, а Настя бегала за ним кругами, иногда подпрыгивая и хлопая в ладоши от восторга. Глупая она была на мой взгляд. Ей все куклы да платья новые подавай! - А догони меня! Мишка побежал в сторону холма, иногда оборачиваясь и махая своим оружием, подзывая меня к себе и весело смеясь. Я бежал следом, а за мной и все остальные, смеясь над тем, как Мишка весело прыгает на своем воображаемом коне. Даже ветер, бьющий нам в лицо не мешал нашей игре. - Мишка, ты очень быстрый, подожди нас, - Лена остановилась на месте и так жалобно заскулила. - Совсем нас не бережешь! Мы остановились следом за ней, а Мишка остался где-то вдалеке, внимательно смотря за нами и топчась на месте от нетерпения. - Вот бегала бы ты побольше, а не читала своего Пушкина, тогда бы может быть и спортсменкой стала, - Настя горда подняла голову. - Ведь тебе нравятся спортивные, да, Леш? Он только незатейливо покачал головой и посмотрел на Ленку. Уж сильно она измоталась. - Давай передохнем. Я плюхнулся на землю рядом с подружкой и сладко потянулся, вытягивая руки к нему и поднимая голову. Какое же чистое небо. Ни единого облачка. Только голубой цвет с оттенками красного заката. - Эй, смотри! Что это там? Самолет что ли? - Лена указала в небо на громадную железную птицу. - И правда, самолет. А чей это? - Кажется, наш. - Лешка сложил ладони домиком над глазами, чтобы внимательно рассмотреть самолет в небе. И кажется, в нас что-то летело. Мы не долго смотрели на небесную вещь, как где-то вдалеке раздался взрыв и Мишкин крик. Настя закричала следом и бросилась обратно в детский дом. Меня охватил ужас, а Лена замерла на месте с открытым ртом, не в силах двинуться или сказать и слово. - Миша! - Лешка один бросился в сторону криков. Громко дыша и широко махая руками он скрылся за холмом, куда ушел Мишка. - Быстрее, Егор, помоги мне! - Он появился из обрыва с ним. С Мишкой на спине. Тот еле дышал, а все тело было покрыто ссадинами и ранами. В моих глазах застыли слезы. Это же он! Мой друг, с которым я чуть ли не с пеленок бегал и играл. А теперь он еле живой сидит на спине у Лешки. Я подорвался с места и побежал к друзьям, уже захлебываясь слезами от происходящего. Когда я взял под одну руку Мишку, то Лена уже сидела на траве и громко плакала, иногда вытирая мокрые глаза рукавом красивого платья в цветочек. Я был напуган не меньше нее, но старался держать себя в руках. Посмотрев на Лешу я понял, что он очень сильный. Его лицо стало серьезным и грозным. Тот шестнадцатилетний парнишка, которого я знал в мгновенье превратился во взрослого мужчину, несшего на себе своего товарища. - Быстрее, его нужно отнести к доктору. У нас в детском доме были все. И учителя, и доктора, и даже садоводы! Хотя нас часто выгоняли во двор, и мы поливали белые нарциссы на грядках под окнами дома. Я кивнул в ответ и стал быстрее перебирать ногами, чтобы поскорее доставить Мишку к нашей медсестре. Мы прошли почти половину поля, как впереди нас вновь что-то упало и наш дом, в котором мы выросли и в котором жили, разлетелся на кусочки. Лешка замер и побледнел. Ведь там были все, кто был нам дорог. Наши друзья, воспитательницы, охранник и тетя Дуся, ворчащая на нас из-за того, что мы грязь таскаем с улицы. Теперь ничего этого не стало. Только огромный огонь и обломки крыши и стен по всему участку. А Мишка, у нас на плечах приоткрыл глаза и слабо дернул своей бледной рукой в грязи и крови. Еле шевеля губами, он тихо прошептал: "Простите меня" и опустил руку, а глаза медленно закрылись. Кажется, он не смог дальше бороться. Я не мог поверить своим глазам. Ведь пару минут назад он бежал еще совершенно здоровый и живой перед нами, махая своим игрушечным мечом, а мы весела его догоняли. Лешка положил его на землю, прижал к своей груди и закричал. Так изменилась наша жизнь. Где-то там, вдалеке, я слышал такие же громкие взрывы. Это тоже чьи-то друзья погибали, как и Мишка. За нами стояла заплаканная Ленка и смотрела на Мишку поджав губы и сжав кулаки. - Всех прибью! Ни одного не пожалею! Она глубоко дышала, а в глазах ее я видел ненависть к тем, кто это сделал. Ей было всего пятнадцать, а она уже была готова убивать. Эта маленькая девочка, которая боялась когда мы ходили по коридорам с белыми простынями на головах. А еще это прощание Мишки. За что он извинялся? Неужели за то, что мы его больше не услышим? - Пошли, - Леша поцеловал Мишку в лоб и аккуратно положил на сырую землю. - Там уже началась эвакуация. Я не мог поверить своим ушам. Он бросит его здесь? Одного? Неужели хочет уйти? Я услышал сирену, которая призывала всех уцелевших как можно скорее пройти к главной дороге, ведущей в город. Лешка схватил нас за руки и побежал туда, где, как говорили, было безопасно. Ленка бежала, захлебываясь слезами и кусая свои пухлые розовые губы. А я не мог поверить, что это произошло именно с нами.