Just Me, You, And This Box of Matches

Впервые в жизни Луи так сильно ненавидел пирог. — Да просто отнеси его в соседнюю дверь, Лу. Кончай уже вести себя как ребёнок. — Это подарок на новоселье. Зейн одаривает его взглядом, который, вероятно, казался бы более устрашающим, не будь на нём светло-голубого передника с оборками и надписью «поцелуй повара» поверх выцветшей футболки с символикой группы. — Да, Луи, дорогой. Рад, что до тебя наконец дошло. — Нам по двадцать четыре. Мы не женаты. — Снова, в самую в точку. Бросай свою фотографию и иди в детективы. — Пироги на знакомство дарят только тётки в возрасте, с тремя детьми… Может, нам отнести, например, ящик пива или типа того? — Тебе даже не нравится пиво. — Ладно. Тогда шампанское. — Луи. — Зейн. — Отнеси пирог. — Ладно. — Хороший мальчик. — И ты иди на хер. Луи поднимается на следующий этаж по лестнице, даже несмотря на то что в этот раз лифт работает. Если кто-нибудь спросит, то это потому, что ему нужна физнагрузка (которой он, несомненно, займется, как только решится признаться себе в том, что его бёдра не состоят на сто процентов из мышц), однако в действительности он лишь оттягивает время, чтобы отрепетировать свою вступительную речь. Вариантов несколько: на случай, если их новый сосед окажется солидным мужчиной (Привет, меня зовут Луи Томлинсон, рад познакомиться!), горячим парнем (Привет, я Луи Томлинсон, но мои друзья зовут меня Двадцать-Пять-Сантиметров), сексуальной девушкой (Привет, я Луи Томлинсон, у меня супердлинный язык, и я умею дышать через уши) или же педофилом (Привет, меня зовут Зейн Малик, хочешь взять номер моего телефона?). Поток мыслей преследует его весь путь до квартиры 2В, и в следующее мгновение он уже стучит в дверь, прежде чем успевает хорошенько подумать и пожалеть об этом. Ответа нет. В голове вспыхивают дебаты о том, чтобы оставить пирог на полу и улизнуть, однако так поступают трусы. О Луи можно сказать многое, но отнюдь не то, что он трус, что бы ни говорили его бывшие подружки или учитель физкультуры в седьмом классе. Он повторяет попытку, ждёт положенные пять секунд, а затем пытается дёрнуть за ручку. Следовало ожидать, что дверь будет заперта. (Так и оказалось.) Чего ожидать не следовало, так это того, что ручка окажется настолько горячей, что будет слышно шипение, как только его плоть коснётся металла. (Так и оказалось.) Луи испускает девчачий вопль и отпрыгивает на метр назад, едва не роняя «сердце и душу» Зейна корочкой вниз на бежевый ковролин. В этот самый момент хриплый голос изнутри выкрикивает: «Да что б тебя, я иду!» — И дверь резким рывком открывается. В дверном проёме появляется парень, уставившийся на Луи большими зелёными глазами. Он потный и по пояс раздет, две гигантские ласточки вытатуированы как раз у него под ключицами, а кухня на заднем плане полыхает огнём. — Э-э, — произносит Луи. Слова подвели его, а такое случается редко. Человек напротив него очень точно попадает в категорию горячих парней, если отталкиваться от первоначального плана, однако кажется неуместным острить по поводу колоссальных размерах своего члена, когда квартира этого парня буквально вот-вот сгорит дотла. Зелёные глаза опускаются до уровня коробки у Луи в руках, и тут же в них вспыхивает восторженный огонёк. Кудрявые локоны спадают влажными от пота прядями вокруг лица, а когда парень начинает улыбаться, на щеке у него образуется маленькая ямочка. Он выглядит весьма привлекательно в оранжевом свете пожара, согревающего прямые углы его плеч. — О-оу, это подарок на новоселье? — На новоселье, — слабо повторяет Луи. — Ха-ха! Я понял! — Парень хлопает его по плечу — чересчур дружелюбно для первой встречи с незнакомцем. — Новоселье! Потому что у меня квартира горит! Очень смешно. Что ж, проходи, оставь это на столике в прихожей, — говорит он, прежде чем вернуться в квартиру, хватая красный огнетушитель с того места, где он, очевидно, оставил его, чтобы открыть дверь. Луи остаётся в дверном проёме. Прихожую уже начинает понемногу заполнять дымом, и он немного прокашливается, вытирая рот тыльной стороной своего рукава. Этого не было в списке вероятных поворотов событий. Новообретённый сосед выдергивает чеку (и он делает это сексуально; если это вообще возможно — тушить пожар сексуально, то у него это определенно выходит), и белая пена начинает извергаться из сопла огнетушителя. Парень управляет им точно профи, умело распределяя вес на плече, пока продвигается на кухню, и покрывая всё вокруг ровным слоем из пены. Луи чувствует, что прямо сейчас уходить было бы грубо, поэтому он на цыпочках проходит в прихожую и осторожно кладёт пирог на стеклянный столик. Внутри квартиры дым сильнее сгущается. Он кашляет пару раз, пытаясь прочистить лёгкие, и разворачивается лицом в сторону кухни. Она выглядит в точности как кухня в его квартире, только отзеркаленная, с другой бытовой техникой. (И, конечно же, эта горит.) Огнетушитель начинает прерывисто чихать, и белая пена выходит скорее короткими брызгами, чем ровным потоком. К тому времени, как парень добирается до последнего пылающего участка на плите, баллон издаёт слабый предсмертный хрип, металлические внутренности откашливаются в последний раз, и распыление окончательно прекращается. Парень оборачивается, и мгновение они с Луи смотрят друг на друга посреди плавно тлеющей кухни. После чего он с грохотом откидывает на пол огнетушитель и, оттряхнув ладони, спрашивает: — С чем пирог? Луи пялится на него. — …черри… с вишней? — Черри! Прекрасно. — Парень шагает по кухне, казалось бы, не обращая внимания на слой белой пены у себя под ногами, пропитывающей подол его приспущенных пижамных штанов (под ними легко заметить татуировку на его тазобедренных косточках, которую Луи, возможно, находит — а возможно, и нет — чрезвычайно, чрезвычайно привлекательной). — Обожаю черри. Рифмуется с моим именем. — Барри, — мгновенно выпаливает Луи. Парень издаёт губами резкий жужжащий звук. — Бз-з-з. Неверно. — Э-э… Гэри. — Бз-з-з. Неверно. — Гарри? Парень довольно выкрикивает: — Вот оно! Стайлс. Гарри Стайлс. — Хорошо, Гарри. Приятно познакомиться. Меня зовут Луи, — та самая вступительная речь, которой он так долго ждал. (Неплохо, слегка неуклюже, но, в конце концов, ты это сделал, правильно назвал своё имя и всё такое. 8 из 10.) — Луи. Как-то у моего друга был хорёк по кличке Луи. — Это… круто. — Луи здесь совсем не в своей тарелке. — Эй, а твоя… эм… твоя кухня в порядке? — Моя кухня? — повторяет он, как будто это что-то очень смешное, затем поворачивает голову и оглядывается через плечо. — Да, она в норме. Придётся прибраться немного, но ты же знаешь. Такая жизнь. — Чувак, я ужасный повар, но даже у меня не входит в привычку устраивать пожар у себя на кухне. — Значит, мне стоит волноваться за качество пирога? — О, нет. Его испёк мой сосед по квартире. — Отлично. И я поджёг кухню не потому, что готовил. Я поджёг её, потому что хотел поджечь. Луи смотрит на него какое-то время в ожидании кульминации. Гарри невинно моргает в ответ. (Он что… он пользуется подводкой, что б его. Кто вообще носит подводку в восемь утра в воскресенье, пока ты один в квартире? Гарри Стайлс — вот кто.) — Ты… ты поджёг свою кухню. — Да. — Нарочно. — Угу. — Разве это не… запрещено правилами и… ты включил все разбрызгиватели? — Боже, Луи надеется, что нет. У него в спальне на стенах сушится несколько проявленных снимков, и если они промокнут из-за этого татуированного и, вероятнее всего, сумасшедшего новоиспеченного соседа, которому взбрело в голову поиграться с огнём, то, видимо, Луи придётся кое-кого придушить. — Не, я отключил их сразу, как сюда переехал, — пожимает плечами Гарри. — Это… Так ты, типа, пироман? — Если тебе так больше нравится, можешь называть это так. — А как тебе нравится это называть? — Мне просто нравится огонь. Луи… Луи очень нужно выпить. — Так, Гарри Стайлс, пироманьяк, было очень приятно с тобой познакомиться, но мне уже пора возвращаться, — в квартиру, где он напьётся до полудня воскресенья и, возможно, поноет Зейну о разном (это разное может — а может, и нет — включать в себя бесстыжий, покрытый потом живот Гарри с тремя парами кубиков пресса). Гарри ему улыбается. У него очень большой рот и очень ровные зубы, и ему очень хорошо удаётся изображать искренний взгляд для человека, на котором нет одежды выше пояса, очень потного и источающего запах химикатов и дыма. — Мне тоже приятно, Луи Не-Назвавший-Своей-Фамилии Ужасный Пекарь. Спасибо за вишнёвый пирог! Луи быстро ретируется, но прежде, чем дверь за ним успевает захлопнуться, он слышит, как Гарри весело произносит: — Думаю, я получу удовольствие от нашего соседства, Луи.