В этих широтах все умножай на сто,
Даже матерый перед ружьем – никто.
Здесь за секунду в жилах вскипает кровь.
Выстрел – и сразу тело пронзает дробь.
Жить будем столько, сколько отмерил Бог.
Только откуда вдруг эта пуля в бок?
/Сплин – «Волк»/
Катарина моментально проснулась, едва Эрик повернулся на спину и убрал руку с ее талии. Значит, уже утро. Наверное, пять или шесть утра, девушка не могла бы сказать точнее. Время давно перестало существовать для нее в цифровом эквиваленте. А Эрик, он всегда встает в это время. Даже без будильника. Ката не обнаружила ничего похожего, когда ощупывала прикроватные тумбочки. Лидер просто просыпается, словно не спал, и у него есть собственный внутренний таймер, встроенный идеальный механизм, как и у любого функционирующего робота. Всегда одинаково переворачивается на спину, лениво скользя рукой по ее боку, а потом…
А потом – вот. Мужчина снова резко повернулся к ней, подобрался и напрягся как для прыжка. Крепко обнял, собственнически прижав девушку к себе. Зарывшись носом в ее волосы, глубоко, полной грудью втянул в себя знакомый запах. Немного отодвинулся и, отведя прядь, закрывающую лицо и шею, осторожно поцеловал в плечо. Не нежно или неуверенно. Он явно себя сдерживал. Катарина ощущала это через ткань своей пижамы – как напряжены мышцы, как учащается его дыхание, как движения становятся резкими, обрывочными. Девушка думала, дай он себе волю - как минимум прокусил бы тонкий покров кожи, как дикий зверь вгрызаясь в шкуру пойманной добычи. А зверя нельзя просто тихо усмирить.
Она не понимала этого мужчину.
Здесь и сейчас, и все последние дни, девушка не могла воспринимать его уже иначе. Он не был Лидером, и даже Эриком. Это был Мужчина.
Катарина теперь по множеству признаков могла распознавать, когда человек злится или весел, в ярости или испытывает наслаждение. Корни Эрудиции, как и базовое обучение предполагали множество направлений и огромное количество знаний. Понимание людей являлось залогом выживания - как когда-то в родной Фракции, так и в новой. Этого
человека,
мужчину, Эрика, она совершенно не могла понять. Научилась по едва заметным касаниям, даже по дыханию, определять степень его ирритации. Как и каждую ночь. Как и в тот первый раз. Для Катарины стало неожиданностью, что Эрик больше не испытывал того животного возбуждения, не искал с ней близости. Она констатировала данное явление с некоторой апатичной отчужденностью стороннего наблюдателя, стерильным равнодушием достойного представителя своего истинного племени.
Она стала называть
его Эрика по имени. Не вслух, только про себя, разумеется. С удивлением открыв, что как-то совсем сложно мысленно обращаться по званию к человеку, с которым делишь постель. Странно и не особо приятно, однако поделать с этим она ничего не могла. Но вслух теперь произносилось только неуверенное «Лидер», в мыслях он прочно закрепился как «Эрик».
В последний раз глубоко вздохнув и, будто кот потеревшись о ее плечо носом, Эрик все-таки встал. Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами. Хотя точно знала – он в курсе, что она уже не спит.
Этот сюрреализм продолжался десятый день. И как ни старалась, Катарина не могла понять, чего же Эрик от нее хочет. Поскольку вербальная составляющая их общения была исключена, девушке приходилось полагаться только на свое чутье и осязание. Поверить, что она нужна ему как девушка, как человек рядом? Смешно и просто невозможно. Какой нормальный Лидер, даже рядовой Бесстрашный, притащит домой полуживую неофитку, которой жить до обрыва оставалось несколько мгновений? Тот факт, что эти мгновения выстраивались в довольно большой отрезок времени, приобретая свою жизненную систематичность, даже некоторую нормальность, Катарина старалась не отображать. Просто не могла позволить сделать данную ситуацию частью своей объективной реальности. Незачем лишний раз обнадеживать себя. Она прекрасно понимала свое место в иерархии Бесстрашия и Фракций в целом. В конечном итоге вряд ли поломанная девчонка нужна Лидеру за столом, для душевных бесед. Не то чтобы Эрик как-то намекал на нечто подобное. Да и с беседами напряг – Ката вообще не была уверена, говорил ли мужчина за это время хоть что-то.
Смысл его действий и поступков оставался вне понимания Катарины. Для досуга у Лидера Бесстрашия в распоряжении имелась целая фракция. Урожденные бесстрашные, по венам которых циркулировали борьба и огонь, а также переходники, уже доказавшие свою пригодность, пройдя все испытания. Именно такие больше подходили для совместных вылазок с приятелями и продолжения рода. Но никак не подобные ей. Уже не неофит, не член фракции, и даже не изгой. Никто по сути. Сломленное существо, прошедшее пытки, о степени насилия которых, слухи опережали факты. Сама о себе не в состоянии позаботиться, полностью зависящая от человека рядом. Какой нормальный Бесстрашный захочет выглядеть в глазах членов всех Фракций полным посмешищем? Никакой – единственный верный ответ. С отсылкой к Отречению, возможно. И то, далеко не факт.
Так за каким дьяволом Лидер продолжает носиться с ней?!
Неужели просто хочет иметь в своей постели женское тело на постоянной основе? Тогда зачем весь этот бред с полным воздержанием, после того как уже поимел ее? На кой черт он просто спит рядом с ней? Выставил бы в гостиную, Ката точно помнит, что нащупывала там мягкую обивку скорее всего дивана.
Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами, притворяясь спящей, пытаясь определить по движениям воздуха, что Лидер делает.
Первые пять ночей после того как Эрик сорвался и взял ее, Катарина просто не спала. Не могла. Не могла заснуть, когда кто-то настолько огромный и опасный лежал рядом с ней. Да будь он даже в соседней комнате, вряд ли бы появилась возможность расслабиться и в таком случае. Наличие этого
человека Эрика рядом с ней возвращали ее мыслями в пыточную, к изгоям. Та же боль и то же ощущение безысходности. И ничто не помогало успокоиться. Необходимость остаться беззащитной перед ним, чтобы дать себе отдохнуть, вызывала нервный озноб, доводящий до судорог. В своем нынешнем состоянии Ката не оказала бы Лидеру достаточного сопротивления. Ему не каждый здоровый бесстрашный способен противостоять, даже недолго. Сам факт, что ей нужно довериться, перестать контролировать свое тело – закрыть глаза и заснуть, – вызывал первозданный ужас. Тело начинала сотрясать дрожь, а мышцы буквально сводило от страха. Катарина не могла контролировать всхлипы и подвывания в особенно панические моменты. Эрик, лежа рядом с ней, лишь крепче обнимал, прижимая еще ближе к своему горячему, словно пышущему жаром, телу. В такие минуты девушка замыкалась и даже не была в состоянии думать ни о чем, кроме стальных рук, клещами сжимавших ее плоть. Она боялась, что ладонь сдвинется хоть на миллиметр. И этот первобытный страх иррационально перетекал в апатию часами спустя.
В эти дни Эрик не покидал ее надолго. Ката чувствовала, Лидер не менее напряжен, чем она сама. Отсутствие сна – тяжелая пытка. Девушка не понаслышке об этом знала. Афракционеры так развлекались над ними несколько раз. Как-то они не позволяли неофитам спать почти неделю. В клетках горел яркий свет, гремело мерзкое подобие музыки, их периодически обливали холодной водой или стучали по решеткам. К концу этой пытки Ката едва не сошла с ума. Изгои практиковали такой вид издевательств еще пару раз, но это уже длилось не так долго. Иногда даже удавалось потерять сознание. Несмотря на нынешнюю глухоту, Катарина могла поклясться, что по ночам слышит яркий и острый скрежещущий звук удара палок о прутья решеток. Он вызывал боль, бил прямо по перепонкам, отзываясь эхом по ее ночам.
Из-за ее бодрствования не спал и Лидер. Как это выдерживал он – она не интересовалась. Поначалу не замечая, а после – стараясь игнорировать этот момент. На шестой день оба достигли предела, поэтому под утро просто отключились. Она, во всяком случае, точно. А так как Эрик из спальни вообще никуда не выходил, Катарина решила, что и на работу в тот день он так и не пошел, встав с кровати только для того, чтобы принести ей ужин. Девушка долго прислушивалась к мерному дыханию мужчины рядом – предохранители его нервной системы успешно сработали.
Она тогда, наверное, целый час лежала и силилась понять его. Не сумела, и попыталась уйти куда-нибудь подальше от этой опостылевшей комнаты, чтобы хоть как-то восстановить свой душевный покой и равновесие. Безуспешно, кстати. Потому как нарушитель того самого покоя, словно ощутив, что Каты в спальне больше нет, вскочил с кровати и настиг ее на пороге гостиной, спустя каких-то пару минут.
Эрик помог девушке дойти до душевой кабинки, несмотря на постоянные попытки Катарины отстраниться от него, и оттолкнуть от себя. Включил воду и немного отошел, на расстояние вытянутой руки, которую так и не убрал с ее предплечья, убежденный, что она сама ни за что не справится. Он непоколебимо был уверен в необходимости своего присутствия рядом с ней, в любой момент ее жизни, даже самый интимный.
Катарину раздражало его присутствие. Она бы справилась со всем сама, хотя бы попыталась. И плевать на размокшие бинты и жжение от прикосновения воды к ранам. Присутствие Лидера рядом подавляло ее целиком. Ужас от того, насколько близко он к ней сейчас, безызвестности мотивов его поступков, изматывал сильнее, чем физическая боль и остальные неудобства. Они казались пустяшными неприятностями в сравнении с той волной несокрушимой силы, что проецировал на девушку Лидер.
- Уйди! – с надрывом прошептала девушка, держась из последних сил. – Уйди, черт тебя побери! – вскрикнула Ката, со всей силы ударив ладонью об стену. Жаль, она искренне надеялась, что попадет по его груди, или руке, на худой конец. Боль от удара не только не принесла трезвости ума, но всколыхнула всю ту горечь и боль, что как яд разливались глубоко внутри. – Уйди, - тихо прошептала в последний раз, убежденная, что, скорее всего, даже не произносит слова вслух.
Катарина уперлась руками в черную с прожилками стену. И Эрик вышел. А через секунду из ванной комнаты раздались сдавленные рыдания, приглушенные звуком открытой воды, больше похожие на предсмертный вой.
Она кожей почувствовала его приближение. Поняла, что Эрик подошел к ней вплотную. Но даже отползти не хватило сил, хоть подсознание надрывалось, требовало этого. Всё, сегодня Катарина дошла до предела. И пока ей не дадут времени прийти в себя, она уже ничего не сможет.
Пальцы, такие горячие в контрасте с плиткой пола, мягко погладили ее щеку. Прошлись по лбу, убрав за ушко разметавшиеся мокрые волосы. Потом руки Лидера обхватили ее плечи, и Эрик заставил ее встать, фактически сам поднял на ноги.
Катарина больше не сопротивлялась. Безвольной куклой позволила отнести себя в спальню и уложить на ненавистную кровать. Пусть и совсем не понимала, с какой стати Лидер снова нянчится с ней и не пытается её трахнуть? Потому что он ценит своих неофитов? Он не был прав и ему стыдно? Бред. Кто она и кто он?! Да ей и не нужно его внимания. Дал бы передышку от страха и боли.
Девушка снова почувствовала движение. Эрик вышел из спальни.
Вот и хорошо. Она хотела одиночества. Не просто хотела, нуждалась в нем. И пусть это совершенно иррационально в ее-то положении. Плевать. Пусть логика катится к черту вместе с инстинктом самосохранения. Катарине было жизненно необходимо хотя бы немного побыть наедине с собой. Жизненно. Необходимо.
То ли совместно проведенный в кровати день, то ли истерика в душевой и несколько мгновений забытья, - что-то из этого повлияло точно. На следующую ночь Ката уснула рядом с Лидером всего через пять часов, после того, как он лег спать рядом. И с каждым разом это давалось ей проще. Пока не появилась иная проблема – из-за ранних подъемов Лидера, и она стала просыпаться ни свет, ни заря. Когда Катарина жила еще в Эрудиции, то просыпалась много позже. Ведь она сама определяла свой график жизни. Тогда она все делала сама – сильная и здоровая. А теперь ей приходилось полностью полагаться на Эрика. Расшатанная психика, ко всему прочему вынужденная мириться с тотальным самодурством Лидера, бросилась из одной крайности в другую. Еще недавно девушка не могла глаз сомкнуть в присутствии Эрика, а теперь просыпалась, едва он делал движение или менялся темп его дыхания. Может быть, так сработал защитный механизм ее подсознания, реагируя на каждый удар сердца потенциально и эмпирически доказанной угрозы. Всякая смена его положения сулила нечто плохое, а может, Катарина боялась, что опасное случится, если Эрик отодвинется. Полный диссонанс – в мыслях и чувствах.
***
За Эриком тихо закрылась дверь, и Макс смог спокойно выдохнуть, откинувшись в кресле. Этот эрудитский щенок вроде присмирел за последние пару недель. Подобное поведение настораживало старого Лидера намного сильнее, чем когда Эрик рвал и метал. Макс знал, что этот парень не делает ничего безосновательно, и это напускное спокойствие может потом немало ему стоить. Под угрозой находилась не только должность, но и жизнь. А свою жизнь Макс ценил.
Но не так уж он и стар, убеждал себя Предводитель Бесстрашия.
Во Фракции суть власти всегда заключалась в тандеме более опытного Лидера и ведомых им. Хоть Эрик ни разу не выказал открытого желания занять его пост, и более того, всегда подтверждал свою верность Фракции, и идеалам Макса в частности, нынешнее затишье сильно нервировало.
Макс явно ощущал, что Эрик идет по пятам. Сейчас - определенно интуитивно. Но рано или поздно, он поймет, как девчонка опасна для главы Бесстрашия. Ведь Эрик - его личный протеже. И Макс был уверен в качествах своего ученика. Лучших его качествах, без сомнения.
Лидер ухмыльнулся и достал из ящика стола сигару. Он не из Отречения, мог себе позволить маленькие человеческие слабости. И не маленькие тоже, если это касалось Альтруистов.
Как и всегда при мысли о серых, сигара во рту Макса стала неимоверно горчить. Захотелось даже сплюнуть этот мерзкий привкус, но Лидер не позволил себе такого кощунства в собственном кабинете.
Да, ситуация требует подчинения его контролю. Жаль, что именно сейчас его руки связаны. Но Макс знает, когда нужно дергать за веревочки, а когда стравливать своих бойцовских псов. Именно поэтому, наклонившись к столу и нажав на кнопку селекторной связи, Лидер потребовал срочного присутствия Фора в своем кабинете.
