Reality's a plague, we're the medication
A new manipulation
Oversaturation
Take advantage of what you deny
Четыре драгстера Бесстрашных выдвигаются глубокой ночью. Тридцать два человека в боевой группе. Символично, по одному бойцу за неофита. Эрик едет во второй машине, сидя рядом с командиром отряда. Его слегка раздражает тот факт, что вечно правильный Фор тоже вызвался участвовать. Лидеру было не до него в момент подготовки операции, поэтому инструктор практически без труда нашел себе место в предпоследней машине. «Жаль, что не в четвертой,» - думает Эрик, - «тогда бы символизм зашкалил». На часах два ночи, и они едут в кромешной тьме, почти что по наитию, полагаясь лишь на датчики и систему координат. Последние две ночи Эрудиция устраивала большие перепады напряжения сети, чтобы очередное отключение не вызвало ни у кого подозрения. Эрик не сомневался, что в городе, среди Изгоев могут быть лазутчики, поэтому подстраховка Бесстрашным не помешает. В итоге машины Бесстрашия проносятся по городу в кромешной тьме. И если Эрик должен был координировать действия бойцов на месте, то в Штабе эта возможность выпала Джону, пятому Лидеру. Макса Эрик считал слишком мягкотелым и старым для этой цели. Да он скорее бы доверил такую работу Тори Ву, чем наставнику, ставящему свои интересы выше интересов родной Фракции. Дорога от Фракции Огня до зоны отчуждения занимает добрых два часа. До первых рассветных лучей еще как минимум четыре. Бесстрашные выгружаются из машин, оставляя на подхвате лишь водителей, и в последний раз проверяют все крепежи на снаряжении. Эрик передергивает затвор на автомате, загоняя патрон в дуло, и уже предвкушает участие в кровавой бойне. Пока командир группы с позывным «Первый» собирает на поляне вокруг себя бойцов, опускаясь на колено, расстилает новую карту местности, Эрик курит в нескольких шагах от него и осматривает периметр. Его не волнует инструктаж, который он сам же провел для командиров задействованных отрядов несколькими часами ранее. Он спокоен, скорее даже умиротворен. Лидер знает, что когда прольется первая кровь, и Изгои попытаются вцепиться им в глотки, вот тогда он будет в своей стихии. Можно будет без зазрений совести вышибать патроны из автомата, прожигать руки горячим порохом и смотреть на безобразные лужи крови и истерзанные тела. Последние напутствия звучат тихо, и группа выдвигается в назначенный квадрат пешком: Драгстеры слишком шумят и могут привлечь ненужное внимание. Пробираясь сквозь смоляную тьму, Эрик различает силуэты с помощью прибора ночного видения и ко всему готового слуха. Размытые зеленые фигурки напарников аккуратно перешагивают через разбросанные корни деревьев и забытые природой ветки на земле. Каждый шаг отдается в голове благословением за то, что еще жив. Хотя разведка за целую неделю разве что носами не перерыла весь периметр, враги могли установить ловушки и мины даже перед началом операции. Лидер до последнего не исключает проблемы утечки информации, хотя под ложечкой и сосет от неприятного чувства недоверия к собственным людям. Бесстрашным понадобилось всего полчаса, чтобы добраться до нужного квадрата. Рация на поясе у Лидера тихонько ожила: - Штаб Лидеру. Вы на месте. Лидер, подтвердите цель, - раздался слегка искаженный звук женского голоса. - Прием. Лидер на связи, - спокойной ответил Эрик. - Видим цель. До цели двести метров. - Принято, - отозвались в Штабе. - Ведем Вас. На связи. Отбой. - Отбой, - подтвердил Лидер и, переключив рацию на внутреннюю связь с командой, добавил. - Все на позициях? - Первый на месте, - прошипела рация, а затем еще и еще, пока все бойцы по порядку не отозвались на вопрос своего Лидера. Их цель – небольшая и полуразрушенная деревенька с несколькими монолитными многоэтажками. Довоенные постройки и, как считалось ранее, необитаемая территория. Но Изгои расползаются от Чикаго как метастазы раковой опухоли. В принципе, проблема и следствие на лицо, но Эрику сейчас не до глобальных политических кризисов. Изгои заняли это место и приспособили его для жизни. Слишком далеко до Стены, и города в частности, чтобы кто-то из Фракций их заметил и начал нервничать. Территория убрана, содержится в относительном порядке, некоторые маленькие домики наспех и грубо отремонтированы, что выдает обитаемость территории с головой. А еще запах. Или скорее тошнотворная вонь разлагающегося белка. Не только Лидер узнает этот смрад, в наушнике он слышит, как кто-то из бойцов с трудом сглатывает подступающий ком в горле. Такой запах издают разлагающиеся тела. И Эрик понимает, что где-то совсем близко от них находится непретенциозная могила для неофитов. Деревенька располагается в низине и окружена плотным лесом, что не дает ветру свободно разгуливать и обновлять тут кислород. Эрик подносит к глазам бинокль и проверяет местоположение своих снайперов. Они окружили территорию, чтобы вести перекрестный огонь, дабы не дать противнику ни единого шанса. Потом переводит взгляд на трехэтажную постройку, служившую до войны школой, и прикидывает сколько и как лучше бежать до нее. Территория поселения обманчиво пуста. Может, причиной тому является глубокая ночь, а может, их уже ждут, и твари попрятались в своих норках перед последним смертельным прыжком. Лидер поправляет на горле ларингофон, намертво закрепленный, чтобы не потерялся во время боевых действий, и со звериным оскалом, заменяющим ему подчас улыбку, произносит: - В живых никого не оставлять. Валите всех! Погнали, черти! Бесстрашные выдвигаются по окружности мелкими группами, прикрываемые снайперами и непроглядной темнотой ночи. Время начала операции выбирали эрудиты, и тут Эрик был с ними согласен. Четыре утра – время, когда организм физически медленно реагирует на любые внешние раздражители. А секунда промедления врага просто подарок для любого бойца. Лидер идет в одной из групп атаки, как и Фор. К зданию они продвигаются аккурат с противоположных сторон. Их опережает лишь одна спецгруппа, состоящая не из четырех, а шести человек. Их задача найти заложников-неофитов, занять рядом с каждым из них позицию, чтобы «пасти» и дать сигнал к началу зачистки. Еще в Штабе во время подготовки, Эрик решил, что благоразумнее будет сначала выявить местонахождение заложников и держать их перед глазами, а уж потом разбираться с Изгоями. Так как в противном случае, афракционеры могут просто уничтожить оставшихся неофитов, чтобы позлить Бесстрашных. Наушник Лидера оживает чересчур громким жужжанием, выдавая прямо в ухо: - Позицию занял. Есть цель… - Здесь двое чужих… - Цель найдена, один живой, трое противников, - докладывает по рации один из бойцов о первом найденном неофите. Бесстрашные докладывают не по форме, но у молодых бойцов играют эмоции и адреналин в крови, и Лидер закрывает на это глаза. Спустя несколько минут сразу двое бесстрашных сообщают Эрику о занятых позициях. И только трое оставшихся тенью рыщут по зданию и вокруг него, в поисках пропажи. Эрик скрипит зубами, смотря как двое парней лезут по стене на последний этаж, и с плохо скрываемым разочарованием докладывают о наличии на этажах Изгоев и отсутствии других неофитов. Лидер нехотя дает новый приказ, взять языка для допроса. А потом вспоминает извечную истину: «хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам», и корректирует свой приказ: - Первый, принимай командование! Команда А со мной, на поиски языка. Правильным было бы поручить руководство Фору, мельком шепчет голос разума, но Эрик молниеносно затыкает его. Прежде всего, по мнению Лидера, это промах именно Фора, что неофитов так бездарно проглядели и не уберегли, поэтому командир спецотряда в глазах Лидера куда более доверенное лицо. Группа из четырех человек под командованием Эрика снимается со своих позиций и движется к окраине деревни, к самому дальнему потенциально жилому дому. Один из бойцов достает маленькую камеру на гнущейся металлической трубке и просовывает ее в первую попавшуюся щель. Монитор тепловизора молчит, а время, отведенное на операцию, неумолимо утекает сквозь пальцы. Лидеру хочется со злости впечатать кулак в стену, разнести здание к чертям, но лишний шум - помеха для его людей. Он даже зарычать фактически не может, морщится, но сдерживается изо всех сил. В экипировке, что привычной тяжестью покоится на его теле, становится жарко. Липкий пот пробирается по вискам и норовит капельками стечь по подбородку. Перед Эриком стоит довольно серьезная дилемма – продолжить операцию и поставить под удар жизнь трех неофитов, или тянуть до последнего и искать, ставя под удар вообще всю операцию. И хотя чаша весов разумно склоняется к первому варианту, Лидеру хочется верить, что в живых есть еще кто-то. Его команда обыскивает второй домик также безрезультатно, как и третий. В четвертый Эрик вваливается, выбив дверь с ноги. Бесконечное терпение – не его конек. Возможно, Фора, но того здесь нет. Эрик размашистым шагом выходит из пустого строения, начиная подозревать, что разведка конкретно лоханулась, и Изгоев тут кот наплакал. И каково же его удивление, когда из-за угла выплывает чертыхающийся и заспанный афракционер, натягивая на ходу теплый свитер через голову. Видимо, его разбудил шум выбиваемой двери, и он явно не бывший Бесстрашный, иначе бы не закрыл себе обзор собственной одеждой. На этом его и подсекли. Один из Бесстрашных зашел за спину афракционера, и согнув руку в локте, перехватил человека поперек горла стальной хваткой. Его затаскивают в тот же самый дом, из которого Эрик вышиб дверь, и усаживают на грязный пыльный пол. Лидер раздраженно смотрит на часы, и понимает, что времени катастрофически не хватает. - Первый, прием, - говорит Эрик рации. - Первый на связи. - Начинайте операцию. По возможности тихо. Мы взяли языка, сейчас допросим. Школа ваша. - Понял, Лидер. Начинаем зачистку, - рапортует командир и рация замолкает. Прямо перед Эриком на полу елозит Изгой – потенциальная игрушка для битья. «Жаль, что времени нет», - иначе бы он познал всю смертельную «красоту» личного допроса молодого Лидера. Скрепя сердце, скрипя зубами и всем своим естеством, вместо классического избиения до кровавой массы и нарезания кожи на тонкие алые полоски, Эрик одним движением вкалывает в бедро сидящего перед ним ничтожества сыворотку правды. Не самый быстрый вариант, зато определенно действенный. Спустя несколько минут вязкой тишины, окружающей разрушенную деревню облаком, Эрик слышит первые одиночные выстрелы и следующие за ними автоматные очереди. Он разочарован тем, что не всаживает сейчас пули в тела уродов, которые посмели посягнуть на его фракцию, жалеет, что адреналин не обжигает его злой яростью, пробегая по его венам и не растягивает его губы в кровавую зловещую ухмылку, что не играет в «кто больше» с тем же Фором, а вынужден возиться тут с отбросом их общества. - Где держите неофитов? – рычит Эрик прямо в лицо Изгоя. Тот кривится, стискивает зубы и сдавленно мычит, пытаясь не выдать информацию. Эрика его поведение просто бесит. Он закидывает автомат за спину и достает пистолет. Приставляет его к колену пленника, и наблюдая за тем, как от ужаса глаза разве что из орбит не вылезают, спускает курок, разнося коленную чашечку Изгоя в клочья, оставляя на ее месте безобразную рваную рану. Пленник так надрывно кричит, что от этого воя хочется уши заткнуть. А Эрик лишь переводит пистолет на вторую ногу. - Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет. Где они? – и тут же следует второй выстрел. Изгой орет во всю силу своих легких, даже не пытаясь остановиться, чтобы набрать в них кислорода. Словно пытается выкричать всю свою боль. - Я в третий раз повторять не буду, – орет изгою на ухо Лидер во всю силу своей глотки, добивая того еще больше, и афракционер ломается. Он смотрит на Эрика и на остальных бойцов с какой-то детской наивностью, словно ожидая, что его сейчас похвалят и подуют на ранку. - В-в ш-шк-о-ле, - с придыханием выдает он. - Это я знаю, - кивает Эрик, - остальные где? - Т-тр-у-пы в-в я-ме… Эрик понимает, что Изгой знает, как действует сыворотка правды. И выдает им максимально правдивую информацию, утаивая наиболее важную. Видимо, бывший Искренний или, возможно, эрудит. Лидер слышит потрескивание в наушнике, но за этим не следует никакого доклада. Эрик передает бразды творения пыток своей команде и выходит на улицу, где вовсю гуляют пули. Пара из них выбивает бетонную крошку в каких-то тридцати сантиметрах вправо от его головы. На это Эрик лишь встряхивает головой, чтобы сбросить с себя пыль. Он почему-то уверен, что его Смерть будет не сегодня, а потому отвлекаться на мелочи, вроде рассекающих пространство шальных пуль, он не намерен. - Первый, докладывай! – кричит Лидер в рацию. Наушник снова оживает, но лишь автоматная очередь эхом отзывается в голове, и чьи-то крики на дальнем фоне. - Жарко тут, Лидер! – через мгновение оживает рация, - эти твари в подвале забаррикадировались и не подпускают нас близко! - Неофиты там?! - Не знаем! Не подойти! - Оставайтесь на позиции! Пока туда не суйтесь! – приказывает Эрик и врывается обратно в здание к своему пленному. Он застает его завалившимся на бок и жалобно скулящим. Над ним стоит парень с ножом, небрежно вытирающим кровь о рукав изгоя. Больше никого в доме не наблюдается. - Где бойцы? – с клокотом раздражения интересуется Эрик. - Этот сказал, - парень указательно пинает носком ботинка по ноге Изгоя, вызывая у того новый приступ щенячьего воя, - сказал, что двоих держат в больничном крыле. У них там одна из пыточных. И еще неофитку держат в амбаре. Там, типа, основная пыточная у них. Вот, ребята пошли проверить, сэр, - почему-то улыбаясь, произносит боец и салютует Эрику окровавленным ножом. Лидер даже немного теряется от заносчивой фамильярности в свой адрес, но решает на время забить на это. Если кто-то из этих ребят подставится и сорвет ему операцию, то пар на них он сможет беспрепятственно выпустить уже дома в Бесстрашии. - Лидер! Нам тут Макс приказывает внутрь спускаться! – произносит рация голосом командира. - Стоять на местах! – рявкает Эрик, а про себя добавляет, что с Максом он потом сам разберется. Все-таки наличие нескольких лидеров не всегда отлично работающая идея. - Лидер, есть две цели! – докладывает один из бойцов Эрика. А Лидер мечется и считает секунды, пытаясь вызвать на связь последнего бойца. Три минуты ожидания, и Эрик решает дать ему еще две минуты форы и выдвигаться к ангару самому, потому что, скорее всего, боец мертв. К его удивлению, как только он мысленно похоронил парня, рация оживает в очередной раз: - Лидер! Цель есть! – и Эрик уже собирается отключиться, как слышит – Но это пи***ц! - В каком смысле, боец? – недоумевает Лидер, - Цель опознана? Жива? - Опознана, да, - шипит рация, - но это реально какой-то пи***ц! – Эрик плюет на скудный словарный запас бойца и выдвигается, чтобы самому разобраться, в чем там дело. - Первый, на связь! – кричит Эрик, продвигаясь перебежками к тому, что Изгой назвал ангаром-пыточной. Выстрелов уже почти не слышно, только в районе полуразрушенной школы. - Лидер, это Первый! На связи! - Неофитов вывести! Подвал опечатать! - Эрик тяжело дышит, а в голове проносится - «да, зае*ало это все», - Опечатывайте к чертям и взрывайте все нах*й! - Понял, Лидер! Спасаем своих, взрываем чужих! - радостно кричит командир в рацию. А Эрик подходя к амбару, видит пепельно-зеленого бойца, который то ли в обморок сейчас свалится, то ли выблюет все свои внутренности прямо под ноги Лидеру. - Чего стряслось, боец? – почти брезгливо спрашивает Эрик. А парень в ответ лишь рукой ведет, мол, там все. Лидер подходит к амбару и рывком открывает от себя дверь. За его спиной маячит второй боец, загораживая проникновение любого света в помещение. Эрик через плечо смотрит на парня, но до того не доходит, что нужно убраться на время подальше. Тогда Лидер достает фонарик и начинает водить маленьким кружком света по помещению, в поисках того, что так подкосило бесстрашного на улице. Сначала кружок мельком задевает чьи-то ноги и бежит дальше, когда до Эрика доходит, что в комнате неофитка. Он делает шаг вперед и снова выхватывает светом девичью ногу. Несколько сантиметров вправо, и находится вторая ходячая близняшка. Свет фонарика ползет выше, но в районе икроножной мышцы спотыкается о какой-то балахон. Эрик понимает, что неофитка чем-то сверху накрыта, и мысленно отборно материт бестолкового солдата. Он в три шага подходит к девушке и резко срывает покрывающую ее мешковину. В помещении слишком темно, а фонарик не дает полной картины. Поэтому все, что может точно сказать Эрик, это что он чувствует резкую вонь. Она была здесь изначально, но мозг не захотел сразу анализировать этот раздражитель. Сейчас же Эрик отчетливо различает запах пота, мочи, крови и рвоты. Он водит лучом света по неофитке, но восприятие опять играет с ним в игры. Мужчина видит ее, но от сознания ускользает что же с ней не так. «Девушка сидит на стуле. Ветхом деревянном стуле. И в этом нет ничего необычного. Хорошо. Идем дальше», - подталкивает Эрик себя к анализу. «Под ней лужа крови, видимо, еще и мочи. Допустим, перепугалась. Не смертельно, хоть и омерзительно. Ничего, отмоют. Что же не так с тобой, а девочка?» - Врубите свет! – кричит Эрик неопределенно кому. Однако он уверен, что найдутся те, кто выполнят приказ. Боец, маячивший у него за спиной, по стенке обходит неофитку и начинает искать выключатель своим фонариком. - Нашел! Сейчас будет свет, - предупреждает солдат, и Эрик закрывает глаза. Когда же Лидер разлепляет веки, первое, что он видит, это спутанная и лоснящаяся каштановая копна волос. Он замирает, и даже не может заставить себя прикоснуться к ней. Потому что сейчас понимает весь ужас открывшейся перед ним картины. Руки девушки связаны за спинкой стула. А сама она слегка наклонена вперед, голова безвольно висит, хотя грудь и поднимается с периодичными хриплыми звуками. Девушка без сознания. Но страшно другое. На стуле ее держат далеко не веревки. Все ее тело пробито различными длинными штырями. Ими проткнуты ноги, живот, плечи. Эти металлические прутья разной длины, одни гладкие, другие ребристые, а некоторые из них имеют заостренные концы. На шее собачий ошейник, надетый шипами вовнутрь, и затянутый на максимум, так, что дышать еще можно, но шипы когтями зарылись в нежную кожу. Руки вытянуты за спиной и связаны колючей проволокой, а ладошки прибиты друг к другу длинными гвоздями на всю длину, что шляпки кровавыми кругами въелись в кожу. И это не считая еще нескольких ножей, всаженных по самую рукоятку в молодое тело, и завязанных грязной тряпкой глаз. Эрик с ужасом понимает, что не знает, что должен делать в такой ситуации. Ему страшно даже прикоснуться к ней. Боль должна быть невыносимой. И неизвестно, не задеты ли внутри какие-нибудь важные органы. Может, в данную минуту она умирает от кровотечения, а Лидер стоит тут столбом, как вкопанный. У него в личной аптечке есть и обезболивающее и регенерация, но что-то останавливает его даже от таких простых действий. Из ступора Эрика выводит мощный взрыв, раздающийся где-то далеко за спиной. Он рывком преодолевает пространство до двери и успевает застать тот момент, когда трехэтажное здание хоронит под собой живьем несколько десятков человек. Но Эрик не чувствует радости или эйфории от удачно проведенной операции. Он еще не знает, что с остальными неофитами, и теперь не удивится, если с ними положение ненамного лучше. - Врача! – рычит Эрик рации. - Медиков сюда! Срочно! На крики Лидера приносится взмыленный солдат. Он стоит перед Эриком весь в крови и озадаченно осматривает своего командира с ног до головы и обратно. Эрику хочется вцепиться руками в бронежилет бесстрашного и притащить его к ногам неофитки, чтобы он как-то исправил все, починил ее. Но в тоже время, корона лидерства, впаянная в его голову, напоминает о себе. И о том, что у Эрика тут несколько десятков людей, о которых нужно позаботиться, помимо одного полудохлого переходника. Он кристально ясно осознает, что ее шансы категорически невелики. И лично для себя отмечает полный провал всей операции. - Докладывай, - требует Лидер. - У нас пятнадцать раненых, двое серьезно, но жить будут. Неофитов осмотрел пока только двух. Остальных сейчас Торос осматривает, а я к Вам побежал. Думал, случилось что, - виновато ведет плечами док, явно указывая на здоровое состояние Лидера. - Хорошо, - цедит сквозь зубы Эрик, - можешь что-то сделать с этим? – и рукой указывает в сторону амбара. Заходя внутрь, док от удивления присвистывает. Он обходит девушку вокруг, периодически присаживается на корточки, осматривает, но, как и Эрик, не прикасается. - Живая, - с нескрываемым удивлением констатирует он. Лидер же стоит с непроницаемым выражением, и лишь сжатая тонкая линия губ выдает в нем накопившееся напряжение. - Тут без эрудитов не обойтись. Ее к ним везти надо, - Эрик кивает на эти и без того очевидные истины, в ожидании чего-то более конкретного. - Только это… Их придется из нее вытащить. Хотя бы часть из них. - Что нужно для этого? Док качает головой и через мгновение начинает стягивать с себя бронежилет и остальную амуницию. Снимая с себя мешающие ему вещи, он что-то прикидывает в уме и, в конце концов, выдает: - Много света. Понадобится намного больше света. Мне нужно видеть раны. И еще дополнительные руки. Человек пять, если не больше. И всю регенерацию, которую сможем собрать с наших. - Сделаем, - кивает Эрик и выходит из помещения. Ему там нечем дышать. Почему-то, глядя на это измученное существо, он никак не может ассоциировать ее с тем солнечным и радостным наваждением, что сияло на всю Яму. К амбару начинают подтягиваться остальные бесстрашные. Вызвали оставленные за лесом драгстеры и подкрепление с эрудитами. Но ждать их не меньше двух часов. За это время пара конкретных неофитов может и коньки откинуть. Второй док, которого назвали Торосом, возился с неофитом-урожденным. У него были переломаны почти все кости, и выбиты несколько позвонков. Регенерация ему была противопоказана, зато обезболивающего ему не жалели. А вот с неофиткой все было куда серьезнее. По крайней мере, так думал Эрик. Он не стал проверять всех, свалив эту обязанность на Фора. Тому нравится всем помогать и обо всех заботиться. Что ж, вперед и с песней. Когда было проведено дополнительное освещение от аккумуляторов с боевых машин, врач вышел из амбара, чтобы собрать с бойцов восстанавливающие сыворотки. Эрик заметил, что док был неестественно бледным, и сыворотки нестойко находились в слегка дрожащих руках. - В чем дело, док? Мужчина подошел к курящему в компании пятерых крепких Бесстрашных Лидеру: - Я все думаю, как это провернуть, безболезненно. - Дай ей обезболивающего, - гоготнул один из мужчин. - Нельзя. У нее на руках следы от уколов. Ей, скорее всего, кололи какую-то ересь, чтобы она не умерла во время пыток. А я не знаю, что и сколько. Поэтому придется работать без обезболивающего. И еще… С регенерацией тоже будут проблемы. - Если из нее это все вытащить без сыворотки, она же истечет кровью? – спрашивает Эрик. - Да, верно. Но проблема в том, что, как только мы вколем ей первую дозу, раны начнут заживать прямо вокруг арматуры. И чтобы их вытащить, ее, фактически, придется заново пытать, разрывая зажившие ткани. – Док неуверенно трет затылок, и исподлобья глядя на Лидера произносит. - Я не хотел бы пытать ее еще раз. Эрик согласно кивает. Он тоже не хочет причинять ей боль. - Мы можем ее доставить так? - Нет, не дотянет. Да и в драгстер вся эта конструкция не поместится. - Предложения? - Надо максимально быстро вытащить все рифленые палки, и те, что с тупым концом. Ножи, возможно, гвозди, можно оставить напоследок. И гладкие штыри с острым концом тоже. Мужчины возвращаются в амбар, когда слышат незнакомые хриплые звуки. Док первым соображает в чем дело, и чертыхаясь, подлетает и оседает на колени перед девушкой. Он прикасается к ее лицу, собираясь снять повязку с глаз, а по ее телу проходит импульс как от удара, и она резко дергает головой, разрывая новые раны ошейником. Ей больно, и она опять издает эти странные звуки, отдаленно похожие на шипение, или утробное рычание. Что-то среднее, что болезненно отдается в головах всех окружающих. Док шепчет какие-то успокаивающие слова, но девушка все вертит головой, пытаясь избавится от чужих рук, расцарапывая себе шею и уже и собственные руки трущейся по коже проволокой. Слишком елозит. - Держите ее! Надо зафиксировать положение! Иначе она себе артерию перережет такими темпами, - изрекает док и на тело девушки опускаются несколько пар рук. От цепкого прикосновения она начинает истошно вопить. Док теряется, и Эрик отстраняет его. Он присаживается перед девушкой на корточки, аккуратно, чтобы не наступить в ее кровь, и берет ее лицо в руки. Ему фактически приходится вцепиться ей в подбородок, чтобы она не шевелилась. Он шепчет ей, что она в безопасности, что все будет хорошо, но ее поведение никак не меняется. Она продолжает рвать свои связки. Док, непонятно когда исчезнувший, появляется еще с двумя Бесстрашными. И теперь девушка находится в плотном кольце мужских тел и рук. Они, словно клещами, останавливают любые ее попытки сдвинуться с места даже на миллиметр. И тут док рывком вытягивает из нее один из прутьев. Из бедра, толстый и рифленый штырь выходит с хлюпающим звуком, и все пространство, некогда занимаемое металлом, пытается наполнится кровью, которая стекает по бедру, туда, в лужу на полу. Крик девушки переходит в ультразвук. Эрик поражается ее внутренней силе. Не каждый взрослый мужик такое выдержит. А она до сих пор в сознании. Док всаживает первый укол прямо в открытую рану, и говорит: - Мне нужно, чтобы вы тоже вытаскивали из нее эту гадость. Чем быстрее это сделаем, тем больше у нее шансов. Только, чтобы девочке всё нах не разорвать, вытаскивать их надо под тем же углом, что они вошли! И еще, вот этот и этот лучше пока не трогать, - Док указывает на пару прутьев в туловище девушки, - потому что они могут задеть печень и селезенку. Их я сам уберу. Они стараются делать все как можно быстрее, но минуты тянутся бесконечно. В какой-то момент, на восьмом-десятом штыре, вытаскиваемом из живота, девушка все же отключается. Возможно, что от болевого шока, или от потери крови. Регенерация не успевала справится с такими объемами ранений. И Док вкалывал уже по два шприца за раз. Вставил капельницу с пакетами крови, но они так медленно двигались по трубочкам, что доку пришлось буквально сжать их руками, насосом вдалбливая живительный металл за место инородного. Когда эрудиты вошли в амбар, девушку уже освободили от кошмарного стула и расположили на полу. Эрик помогал ее перекладывать, и не мог не отметить, что она стала практически невесомой. Щеки впали, кожа грязного зеленовато-болотного оттенка, неестественные синяки под глазами и просто фиолетовые губы. Девушка выглядела даже хуже, чем если бы была трупом. Эрик сожалел, что она не умерла. Он не знал, что делать, когда нашел ее. Не знает, что делать с ней и теперь. После того что сегодня увидел, он просто не сможет ни смотреть, как ее подтолкнут к пропасти, ни тем более сам осуществить это. О правилах Фракции в отношении «ранений, несовместимых с выполнением службы», он вспомнил крайне не вовремя. Где-то в момент между ее нечеловеческим криком и забытьем. С эрудитами приехала и Джанин Мэтьюс собственной персоной. Она лично взглянула на девушку и потом долго разговаривала с Доком. Лишь, когда неофитов грузили в спецмашины Эрудиции, до Эрика дошло, что он молча стоял, в каком-то подобии шока, залитый весь, буквально, кровью неофитки. И руки его в ее крови. - Мы сделаем все, что сможем, - сказала на прощание Джанин. – Но обещать я ничего не буду…